Сердце Мораны рвалось на части, но она понимала, что ее задача не битва, ее задача выяснить что задумала Гуйтана и остановить еще большее кровопролитие, которое ожидает несомненно вепсов, если Гуйтана не сможет завоевать доверие и переманить к себе брагов. Браги были свободным народом, они никогда не принадлежали никому, да и не подчинялись никому. Захватить их было такое же безумие, как уговорить сражаться на своей стороне против волостражников, к которым они были равнодушны. Но у Гуйтаны должно быть был план, в который она посвящала не всех. Выяснить что это за план и было задание Мораны. Она хорошо понимала, что если Мортон мертв, его народ в опасности, потому-что Гуйтана не потерпит сопротивления, и все кто пойдут против нее, в том числе и Конгор, могут быть убиты без суда и следствия, то есть линчеванием. Наедине с новоявленной кнессинкой Моране не удалось поймать ее ни на лжи, ни запутать в собственных доводах, как это хорошо удавалось Кайоссе ранее, значит перед ней была не совсем та Гуйтана, а может и вовсе не она. Кто же?
Горн прервал ее хмурые размышления.
Морана закрыла дубовую дверь на замок и молча пошла к отряду Хорра. Ночь не выветрила воспоминания о том, что ей предстоит сделать на благо народа Мортона, хотя глубоко в душе она надеялась, что ему удалось выжить.
Она встретила Конгора дремлющего на крыльце замка. Вепска присела рядом, так тихо, что парень даже не проснулся от того, что кто-то сел рядом с ним. Каменные ступени хранили остатки влаги и ночного холода, и Морана решила долго на них не рассиживать.
- Тебе не стоит тут сидеть – через какое-то время прошептала вепска обращаясь к дремлющему Конгору.
Парень встрепенулся смотря перед собой.
- Миледи...
Он вскочил, и тут же поклонился ей.
- Я вас не заметил – промямлил он угрюмо.
- Что, тяжелая ночка? – подколола она.
Молодой человек быстро кивнул и посмотрел в сторону восхода солнца.
Морана чуяла как он нервничает, хотя очевидно ночью он глаза не смыкал.
- Я с ними пойду – вдруг сказал он, как бы невзначай.
- Вот и глупый! – процедила Кайосса. – Убьют тебя там, ты защищаться не умеешь.
- И пусть! – мотнул он кудрявой головой.
Морана подумала, что сейчас бы подзатыльник ему отвесила, но он кнесс, так или иначе, это будет не уважение.
- Если тебя не убьют в бою, тебя убьет Гуйтана, ибо ты наследник Мортона, ты ведь это понимаешь?
Все этот парень понимал, но, конечно, он хотел отплатить отряду за то, что они бросили его отца на поле брани. Но тут тактика нужна, а не очертя голову на меч кидаться.
- Прикажешь мне самой ее убить? – прошептал он зло.
Морана сделала шаг и приблизилась вплотную к парню.
- Попрошу не нести околесицу, а послушать, что я тебе скажу.
Парень на некоторое время замер вглядываясь в спокойные глаза вепски, ища в них очевидно поддержки, а потом сказал:
- Что может хорошего сказать мне та, кто боготворит кнессинку незаконно занявшую трон и замок?
Глаза Мораны сверкнули зачатками гнева, но она утихомирила эмоции, ибо Конгор был прав, она действительно когда-то боготворила Гуйтану, тогда, когда Гуйтана еще была самой собой. А сейчас и осталось что только злиться на то, что она ничего не может поделать пока что с этим статусом возлюбленной.
- Могу помочь тебе отомстить за отца. Но сделаем мы это вместе. Я помогу тебе, а ты – мне – немного подумав ответствовала Морана.
Конгор сложил руки на груди и закусил губу.
- С чего я должен вам помогать? Вы говорили с моим отцом, но ничего не смогли сделать против Гуйтаны, которая виновна в его смерти. Я не верю вам. Я никому не верю.
“Упрямый парнишка, но один он точно погибнет, а народу Мортона нужен кнесс”.
- Я не прошу мне верить, я прошу лишь остаться при замке. Или Гуйтана и тебе приказала пойти подле нее?
Морана улыбнулась про себя, вспоминая, как пыталась приказать ей воевать Гуйтана, прежде никогда не говорившая приказами.
- Нет. Она не может мне приказать.
Морана кивнула.
- Хорошо. Пойди в замок, в погреб и жди меня. Когда отряды уйдут – я вернусь в замок и тогда поговорим.
Конгор нехотя кивнул и отправился в обход замка, ко входу с другой стороны.
Парень не особо хотел помогать Моране, но воительница знала, как повлиять на желание парня с ней сотрудничать, не прилагая почти никаких усилий. Главное в этом деле выдержка, коей она владела отменно.
- Добро, Морана! – подошел и поклонился ей Хорр.
Она слабо кивнула, смотря как отряд сворачивает свои пожитки и идет на построение.
- Жаль, что ты не идешь с нами. Нас ждет славная битва.
- Славная и бесполезная – дополнила его слова Кайосса.
- Может и так. Но я не вправе обсуждать приказы, я войн – мое дело выполнять приказы. Ты знаешь это ни хуже меня.
Морана промолчала.
- Знаю. Но вы идете на верную гибель. Это ты тоже знаешь?
На лице Хорра не дрогнул ни один мускул, хотя он понимал, что для многих его войнов эта битва будет последней.
Они помолчали.
- Я знаю, что Норлан ходил к тебе. И знаю, что ты ему отказала...
- Не надо об этом – остановила она жестом разговор.
Но Хорр намеревался сказать еще кое-что, и сказал:
- Зря ты так. Мы оба знаем, что ты красивая женщина и тебе нужен сильный мужчина.
Вепска не ответила на это ничего. Да ей и нечего было сказать, как можно приказать себе полюбить того, кто не мил. Не бывать этому.
Когда солнце взобралось на небосвод, отряды уже приготовились отправляться в путь. Гуйтану в латах Моране не приходилось видеть никогда. Она была блистательна! Не смотря на все, что происходило в замке и за его пределами, Морану тянуло к “кнессинке”. Тянуло так, как тянет к родному человеку, не по крови родному, а по душе. Она с горечью осознала, что чувства никуда не делись, они просто спали в сердце, и сейчас она понимает, что и Гуйтана может не вернуться с этой битвы. От этой мысли защемило сердце, да так, что Морана вцепилась в свой меч, и не отпускала его до того, как последние силуэты отряда не скрылись из виду на горизонте.
2.
Утром Анэку и Циану разбудили крики и шум. Быстро поднявшись, взяв мечи они выпорхнули из своей кельи, и увидели, как Хайгосновец, с перебинтованным животом и руками, устроил погром в харчевне внизу, и размахивая кривой саблей, что-то кричал на незнакомом языке.
- Что он кричит? – шепотом спросила Анэка у своей спутницы.
- Что бы его не трогали, и что ему надо уйти. Это он на путарском вроде говорит, но это какой-то не знакомый мне путарский.
С верхнего уступа, где располагалась их келья было хорошо видно, что парень просто испугался, и махает саблей куда ни попадя. Анэка решила с ним поговорить.
- Пойду, поговорю с ним.
Циана схватила ее за рукав.
- С ума сошла! Не ровен час он тут всех на ремешки порежет!
Иллинка посмотрела в обеспокоенные глаза лекаря.
“Волнуется? За меня?”
- Да все будет хорошо, не тревожься.
Только она спустилась вниз, как глаза Хайгоносовца и Анэки встретились. Народ, стоявший подле и окружавший кольцом парня с саблей, отпрянул назад.
- Может поговорим? – говорила девушка выставляю вперед руки, и показывая, что они свободные.
- Не намерен говорить! – четко сказал парень на хорошем вепском.
- А что намерен делать?
Парень махнув саблей перед ее носом, и Циана на верху схватила рукоять своего меча.
- Уйти. Скажи им что бы пустили!
Анэка повернулась боком, что бы показать жестом, что молодой человек не опасен, как вдруг Хайгосновец, выронил саблю из руки, и упал ей в ноги.
Все вокруг замерли, а иллинка немного растерялась, однако быстро нашлась что спросить:
- Что все это значит?!!
Какое-то время парень стоял на коленях сложив руки на груди и что-то шепча, а потом сказал:
- Анго! У тебя на поясе говорящий меч!...
Тут уж через толпу пробились граничники, и собрались повязать парня, но Анэка остановила их.
- Стойте! Стойте, он еще не оправился от своих ран! Ничего плохого никому он не сделает, даю слово! – сказала она граничникам, и те, кивнув удалились за порог, тем не менее оттуда зорко наблюдали.
- Поднимись с колен – попросила девушка молодого человека. – Ты не должен передо мной кланяться, я не идол святой, я такой же человек, как и ты.
Хайгосновец был еще молодым парнем, но жизнь его основательно потрепала, поэтому он чужакам не доверял, даже если они с миром пришли. Говорить с Анэкой он совсем не хотел, поэтому иллинке понадобилось немало терпения и воли, что бы разговорить самого неразговорчивого человека на Матушке Земле.
- Ты перепугал народ в харчевне, зачем?
Хайгосновец вложил саблю в ножны и присел подле иллинки.
- Не хотел. Клянусь. Просто уйти хотел. И сейчас хочу.
Говорил он быстро и отрывисто. А взгляд напомнил Анго о Висенте, летописце, которого все считали выжившим из ума, потому-что у него был “блуждающий взгляд и сумашедшие глаза.”
Его руки представляли собой сплошлые шрамы, хорошо зарубцевавшиеся со временем и годницами. А время-то было не легкое, что намедни, что давеча. На запястьях парня красовались следы от колодок. Значит права Циана, он был скорее всего в рудниках, а оттудова что бы выйти живым, надо внутри умереть.
- Я не держу тебя, просто знать хочу, за что тебя били – тихо сказала иллинка, бегло глядя на Хайгосновца. – Имя у тебя красивое, – тут же не смотря на него произнесла она, – похоже не бахрейское и чуть на хогдарское.
- Я вепс – сухо сказал он, как-будто сожалея, – но в моем имени есть бахрейские, путарские и хогдарские корни. Ты хорошо разбираешься в родах. Это могут не все.
Он помолчал.
- Зачем тебе надо знать кто бил? Это было. И прошло.
Анэка посмотрела в окошко, там разгорался осенний денек.
- Потому-что мне показалось, что я знаю тебя.
Хайгосновец резко повернул голову и напаролся на острый взгляд иллинки.
- Тебе показалось, Анго! – ответил он серьезно, и даже где-то грубо.
Но Анэка так не считала. Ей редко что-то казалось просто так.
- Фокка откуда знаешь?
- Не знаю. И знать не хочу.
Иллинка хмыкнула, заставил снова Хайгоносовца глянуть в ее сторону.
- А вот он тебя знает. Ты вестец и лучник, и идешь ты на Волостраж, с вестью. Правильно я говорю?
Повисла тяжелая пауза, которую нарушил юноша:
- Ладно ты складываешь. Только откуда что взяла мне не ясно.
Девушка улыбнулась.
- Так значит права?
- Зачем мне твой Волостраж-то? – почти перебил он. – Нечего мне там делать. Опасное место.
Анэка прищурила левый глаз.
- Не опаснее путарских рудников.
Хайгосновец вдруг вскочил на ноги и резко развернулся к ней лицом. Но это был не испуг, а скорее опаска. Видно было чего опасаться вепскому вестецу и хогдарскому лучнику.
- Откуда знаешь ты все? – наконец спросил он.
- Меч поведал, – улыбнулась Анэка, – он же у меня говорящий.
Парень шутки не понял, уставившись на меч, стоявший справа от ноги его обладательницы.
- Ну чего вскочил-то, садись. Али страшно тебе со мной сидеть?
Вестец немного расслабился, но сел с другой стороны харчевной лавки.
Они помолчали какое-то время, затем Анэка задала конечный вопрос разговора.
- Какую весть несешь на Волостраж?
- Плохую – отозвался он, и замолк на долгое время.
3.
В погребе было сыро. Конгор сидел на последней ступеньке, ведущей в самое чрево темного подземного лежбища для продуктов. Когда Морана проскользнула внутрь, ей в лицо ринулся запах хогдарского вина и каких-то специй.
- Ну, – неопределенно сказал парень, поднимаясь со ступеней, – о чем нам говорить?
Вепска обернулась назад, прислушиваясь.
- Сперва, не обращайся ко мне как к Миледи. А затем, покажи мне тут все, а то подишь поменялось за столько лет моего отсутствия в этих краях.
Конгор согласно кивнул. Но перед тем как покинуть погреб, спросил:
- Значится ты уверена, что во всех наших бедах, виновата Гуйтана?
Морана знала, что рано или поздно, ей пришлось бы отвечать на подобные вопросы.
- Я уверена лишь в одном, что надо не допустить Гуйтану до власти. Потому-что если она ее заполучит, нам всем придется не сладко.
Конгор оказался добротным проводником, и замок он знал отлично. Морана подумала, что это вполне себе может стать очень хорошим подспорьем, если вдруг придется ей когда-то тут прятаться, или баррикады строить. Это покамест она полагает, что все обойдется миром, а как будет, одним Богам известно, хотя в Богов она не верила ничуть. Она же вепска все-таки, а вепсы Богов не почитали.
- Акромя отца у тебя есть кто родной? – спросила Морана, когда они вышли в сад.
- Нет.
- А может ты просто не знаешь?
- Может и не знаю – согласился юноша.
Морана глянула перед собой.
- Ты совсем не умеешь сражаться, как же так получилось? – удивилась вепска. – В наше время каждый мальчик хочет стать войном или на худой конец служить в полку оруженосцем, а ты?
- А я не хочу – честно признался Конгор, смотря Моране прямо в глаза, – я хотел стать лекарем, но уже не стану.
- Почему же? Ты молод еще, все впереди.
Он вздохнул.
- У меня другое предназначение.
- Какое?
Парень сглотнул, будто бы собирался сказать что-то запретное.
- Я иногда зрю будущее...
Вепска пыталась осознать сказанное, когда из кустов буквально вылетел куцый мальчишка и сразу же рухнул у ног Кайоссы.
Морана настороженно положила руку на рукоять меча.
- Сайдуш, что стряслось? – бросился к мальчишке Конгор.
Пацан был почти без сил, но подняв тяжелую голову, заикаясь произнес:
- Бра-аги! Они поло-ожили поло-овину...
После этих слов мальчишка потерял сознание.
- Что делать будем? – встревоженно глянул на Морану Конгор.
Вепска размышляла.
- Сайдуша в замок. Я соберу оставшихся в долине войнов. Если браги идут сюда, мы их встретим – решительно сказала женщина.
- А Гуйтана?
- Если она выжила, значит мы ее заберем.
Хайгосновец нес на Волостраж весть о готовящихся военных действиях северных вепсов и брагов против хазаров-волостражников.
- Фокк сказал мне, что ты их друга файаном заколол. Зачем?
Они сидели на большой лавочке, около лекарни Ханура. Майдир говорил с Цианой в сенях, и иллинка слышала, как он звал ее с собой в помощники.
“Видно приглянулась”.
- Этот малый много говорит.
Анэка вздохнула.
- Так зачем? – переспросила она.
- Долгая история. Не интересная.
Лучник почти оклемался после дюже смертельного ранения, однако был еще довольно слаб, поэтому Майдир предложил ему не размахивать саблей где нипопадя, а больше отдыхать. Силы сами придут, когда надо.
- Я не спешу – кивнула иллинка на выходящих из лекарни людей.
- Ты может и не спешишь, а вот я не настроен рассказывать скучные истории.
Они помолчали.
- Откуда у тебя файан?
Хайгосновец усмехнулся глядя на Анго.
- Любопытная ты!
Анэка смутилась, неожиданному замечанию.
Она ведь не просто так любопытствовала.
- Вот он! Лучник! – крикнул вдруг кто-то со стороны.
Анго и Хайгосновец обернулись. К ним спешной походкой направлялись Фокк и хайдад.
Рука парня скользнула на кованную рукоять сабли, но Анэка сказала:
- Не стоит.
- Здравия, Анго! – поздоровался Фокк, – нам бы с этим молодцом бравым поговорить.
Рука Хайгоносовца все еще лежала на рукояти сабли, позволяя Анэке думать, что он не очень-то настроен говорить с этими двумя.
- Совершенно не зачем – ответствовала Анго серьезным тоном.
Хайдад насупился, а Фокк резким движением подошел к девушке.
- Иллинка, это не твое дело – грозно сказал он, – он убил нашего друга, я хочу знать зачем.
Очень резонное желание вепса Анэка хорошо понимала, однако Хайгосновец вестец и лучник, а Фокк всего лишь мелкий вояка, который не представлял ценности для вепского народа. Тем более, что Анэка чуяла, что вся эта троица может отправиться с ней и Цианой на Волостраж, именно поэтому их стоит как-то помирить.