Плюхнувшись на свое место за столом, Элен не сразу занялась едой. Сначала пристально обвела глазами всех присутствующих. Осмотр ее удовлетворил: собрались почти все гости. Только кузен со своей матерью еще не спустились к завтраку. Этот факт даже порадовал. В их присутствии затея слежки была обречена на провал, учитывая гипнотическое воздействие Кристофера на ее сознание. А тетка потом запилить могла за ужасные манеры – она славилась своим занудством.
И вот юная «охотница» притаилась за своей тарелкой и только для вида, чтобы усыпить бдительность няньки, успевшей обратить внимание на возбуждение своей подопечной, время от времени клала себе что-нибудь в рот. Но вот глаза Элен вспыхнули, а потом прищурились. В этот момент девочка заметила, как в зал вспорхнули те две служанки. С полными подносами в руках они стали обносить гостей яствами. Нервы наблюдательницы напряглись, а зрение и слух обострились. Тут надо было быть настороже. Предстояло подметить даже самый малый жест или взгляд, который мог выдать ей любвеобильного юнца.
То-то была бы потеха, если бы им оказался жених ее кузины Джилли. Разразился бы грандиозный скандал, а той была бы наука, как кокетничать с чужими молодыми людьми. Элен с увлечением входила в роль затаившегося следопыта и в запале даже не заметила, как назвала любимого кузена своим. Но зато, подметила, что тетка явилась к столу, и даже услышала, как та извинилась перед отцом за своего сына, объяснив его отсутствие тем, что плохо спал ночь, и у него разболелась голова. У Элен еще тогда мелькнула мысль, что надо бы потом навестить бедного Криса и справиться о его здоровье – все взрослые леди так делали.
Но вот, ее внимание снова было нацелено на служанку. Головная боль кузена вмиг испарилась из мыслей, стоило только увидеть, как вертлявая девица подошла с подносом к жениху Джилли. Ага, очень даже похоже… Наблюдательница так увлеклась, что не заметила, как взяла из рук предлагавшей ей кушанья служанки поднос и целиком плюхнула его перед собой на стол. Та оторопела, но подоспевшая нянька предотвратила скандал, быстро вернув девушке поднос и выпроводив ее из зала.
– Определенно, это мог быть жених Джилли. – Эта мысль так восхищала, что девочка не могла спокойно сидеть, заерзала в кресле, предвкушая, какой сама потом устроит скандал.
– О-о! Нет! – На лице Элен отразилось разочарование, когда увидела, что служанка готова выпрыгнуть из платья перед каждым мужчиной в этом зале. – Это может быть и Майк, и Ник, и… Я же не могу ошибиться, ведь у меня такой опыт расследований! – Ее губы продолжали тихо шевелиться, произнося все новые и новые мужские имена. – Сучка!!! – Девчонка с чувством треснула кулаком по столу и вскочила с места. И только тогда заметила, что все взгляды обращены на нее.
Ну и пусть. Сердито подумала так и вылетела стрелой из зала. Только и успела, услышать, как тетка зануда начала шипеть отцу, что он много позволяет своей дочери. Но тогда для Элен главным было совсем другое. Ее больше заботило, что не справилась с такой простой задачей, не определила любовника той вертихвостки. Это значило, что следовало менять тактику. Срочно. Теперь решила вычислить неудачницу Сандру и с ее помощью пролить свет на загадку. И так, слежка все больше и больше захватывала. Дело по выявлению развратника обещало быть очень интересным. Даже хорошо, что тот не попался сразу – так было еще более занимательно. А наказание ему решила придумать со всей суровостью, и зависеть оно будет еще и от того, как долго придется с этим делом возиться.
И Элен действительно пришлось нелегко. Сначала на пути встала нянька. Призвав в помощницы Агнес, затащила непослушное чадо умыться и переодеться. Хорошо, что удалось их перехитрить, а то, как бы она выглядела в ярко-желтом платье, лежащей в засаде среди грядок лука и петрушки. А так сговорились на зеленом наряде. И вот, Сандра, все-таки, попалась ей, но от девушки было мало проку. Она оказалась мерзкой ревой, только и знала, что извергать потоки слез в свой совершенно мокрый передник. У нее от этого занятия опухли глаза и нос. Беднягу отправили на весь день прислуживать в кухне за такой внешний вид, но было сомнительно, что хоть там от нее был бы прок. А потом снова пришлось выдержать пытку, так как Элен снова поймали. Теперь девочка повисла на заборе, надо же было такому случиться, ведь совсем уже благополучно через него перелезла, а противные юбки подвели. Давала же себе слово не надевать их, да все этот кузен…
Кстати! Как он там был? Как обстояли дела с его головой? Решила сходить и навестить его, как только вытерпит новое переодевание. Но этот порыв снова угас, стоило лишь почувствовать свободу от цепких рук прислуги, да и подошло время обеда, а значит, и для продолжения «охоты». Она снова решила наблюдать за вертихвосткой. В зал на этот раз вошла тихо и чинно. На тетку зануду глянула, точно ангел, чем, кажется, совершенно ее разоружила. Это было не так легко, но что не сделаешь ради конспирации…
И вот все гости расселись за столами. Даже красавчик кузен явился, видно головная боль его больше не мучала. Он снова выглядел неподражаемо. Такой любезный с дамами! Вот только не с ней. Такой улыбчивый! Что бы ему стоило хоть одну, маленькую, улыбочку послать Элен? Но нет. Даже для служанок у него их была масса, и таких разных. А его глаза? Только посмотрите, как можно было играть на чувствах девушек с помощью взглядов. Дух захватывало. Да, Крис не сравним был ни с кем другим. Но что это? Не может быть! Вилка выпала из ее безвольной руки и звякнула о край тарелки. Нет, ошибки быть не могло. Вот он, главный развратник и грязный соблазнитель! Если бы Элен еще сомневалась, то откинула бы прочь сомнения, когда увидела опухшее от слез лицо, выглядывающее из-за портьеры. Эти несчастные заплаканные глаза были обращены только к одному человеку в зале, к нему, к ее любимому кузену.
Какое-то безмерное удивление и отупение нахлынуло тогда на Элен. Она как завороженная поднялась со своего места и, прошептав слова извинения, удалилась от обеденного стола. Не помнила, как шла по многочисленным переходам и лестницам, добралась до своих покоев, скинула ненавистное платье и упала на постель. И так она пролежала до самого вечера. Но сознание снова вернулось к ней, и тогда подумалось: «А ведь я могу считаться отвергнутой своим любимым, как та девушка, Сандра». Вспомнив, что несчастная горько плакала, решила ей уподобиться и тоже всплакнуть. Но у нее ничего не получилось, сколько ни пыталась всхлипывать и кусать то кулачки, то подушку. Тогда Элен принялась осмысливать, что же произошло с ней сегодня. И выводы напрашивались самые грустные. Ей не удалось заинтересовать даже такого падкого до женщин волокиту!..
– Уж не урод ли я?! – Эта мысль подбросила ее в постели, а вскочив на ноги, бросилась к зеркалу и уставилась на отражение так, словно видела себя впервые. Такой и застала ее Агнес, когда пришла собрать хозяйку к ужину.
– Как ты думаешь, я – уродина?
– Что это вам в голову пришло, милая леди?
– Не увиливай, Агнес, и скажи мне правду.
– Ну, если это так важно для вас, то скажу, что вы очень мило выглядите, когда причесаны и аккуратно одеты.
– Оставь свои хитрости и скажи, что думаешь обо мне, как о женщине.
– Как о женщине? – Глаза добродушной горничной заметно округлились. – Вы будете очень красивой, когда подрастете, оформитесь…
– Что значит «оформитесь»? – А вот глаза Элен сощурились от подозрения неладного.
– Ну, когда сможете надевать платья, как у взрослых леди… – Этот разговор начал беспокоить служанку, и она решила, лучше побыстрее ускользнуть от дальнейших вопросов девочки, так как никогда не знала, что у той было на уме.
Оставшись одна, Элен снова задумалась. Как ни крути, а от платьев некуда было деться. И почему не родилась мальчиком? Тогда и с поведением не было бы проблем. Кому могло прийти в голову ругать мальчишку, что он много времени проводит в седле, что дерется лучше всех или быстрее своих сверстников забирается на самые высокие деревья. Но раз уж ей суждено было стать женщиной, то она и здесь должна постараться быть самой, самой. А в этом случае приходилось научиться носить платья взрослых дам. И ей ни к чему было ждать, когда подрастет, раз уж теперь начали отвергать мужчины.
Придя к такому выводу, Элен немедленно отправилась на половину мачехи, чтобы из ее гардероба позаимствовать подходящий для случая наряд. А она собиралась, ни много, ни мало, выглядеть за ужином неотразимо и свести с ума всю мужскую половину гостей. Решительным шагом девочка преодолела коридор и вошла в нужную комнату. Выбор платья был таким же смелым, то есть, не задумываясь, взяла самое яркое и декольтированное.
Через пять минут она уже вертелась перед зеркалом. Вид был так ужасен, что сама себе состроила противную гримасу. Элен серьезно стала подумывать о том, чтобы совсем отказаться от мужского внимания. Не стоили они того, чтобы так себя уродовать. Лучше уж было совсем стать похожей на мальчишку. В мужском платье она всегда себе нравилась больше. В этой идее было и еще одно преимущество: можно было бы совершенствовать тогда умение владеть оружием и изучить новые боевые приемы. Тогда могла бы запросто вызвать кузена на поединок и отомстить за невнимание к ней и, так и быть, за честь Сандры.
Такое решение заметно улучшило ей настроение. Элен даже решила не откладывать обучение ратному делу и начать сегодня же, для чего и поспешила надеть костюм мальчика, всегда припрятанный в укромном месте и подальше от глаз няни. Теперь надо было незамеченной проскользнуть мимо гостей и слуг, чтобы беспрепятственно оказаться на заднем дворе. Тогда ей не грозило бы провести вечер за скучнейшими застольными беседами. Но в дверь постучали. Узнав голос отца, девочка решила открыть и выяснить, что могло его привести к ней в этот час. Каково же было удивление Элен, когда начала понимать, о чем с ней хотят говорить.
Не иначе, как в этом деле была замешана тетушка. Отчего-то же отец сказал, что окружающие заметили, какое «хорошее влияние» оказывал на нее кузен. Мол, она становилась, яко-бы, воспитанной, деликатной, спокойной. Только тетке могло такое прийти в голову. Но лорд не стал долго пересказывать дочери доводы тетушки, а просто коснулся пальцами подбородка Элен и, приподняв лицо, чтобы можно было видеть глаза, спросил:
– Он тебе нравится, не так ли?
– Кому же Крис не нравится? – Она только заморгала, различив добрую улыбку отца.
– Тогда я могу сделать так, что он через несколько лет станет твоим супругом.
– Мужем? – Ее глаза расширились. – Через несколько лет?
– Да. – Отец почему-то смеялся. – Как ты на это смотришь? Подойдет он тебе?
– Если через несколько лет…и будет еще красивее… – Протянула нерешительно.
– Милая моя. – Он подхватил дочь на руки и крепко прижал к себе. – Никто не будет достоин тебя.
В ответ девочка обхватила его за шею и уткнулась носом в широкое плечо. Тогда ей не был нужен никакой раскрасавец, всегда бы сидеть на руках у отца и чувствовать его тепло и силу. Но такие счастливые минуты, как правило, бегут быстрее иных. Вот и тогда, он выпустил ее из объятий, поднялся из кресла и вышел из комнаты, затворив за собой дверь. Элен показалось, что счастье ее длилось невыносимо недолго. И вот, тогда стало даже как-то холодно. Девочка поежилась и перевела взгляд на зеркало. На нее смотрело грустное вытянувшееся личико. Уж не заплакать ли оно собралось? Нет, вряд ли, если это было ее лицо, ведь она не умела плакать.
И тут Элен вспомнила, что сказал отец. Он решил дать согласие на ее помолвку с кузеном. Что это значило для нее? Да то, что не надо будет соблазнять его, не надо наряжаться в немыслимые платья, даже не надо вызывать его на поединок. Он и так станет ее, не отвертится. Она отомщена! А раз так, то можно было быть самой собой. От такой мысли даже дух захватило. С горящими глазами девочка представила ужас и негодование тетки зануды, когда до той дойдут слухи об очередном «подвиге» племянницы, которая должна будет стать женой ее милому сыночку. И такие сведения обязательно дойдут, уж она для этого позаботится, тем более, что земли их рядом с владениями отца. Пусть кузен не праздновал бы победу. Сейчас ему было восемнадцать. Хороший возраст, ничего не скажешь. Пусть еще подрастет, оформится, а она, тем временем, собиралась заняться делом.
Элен подмигнула своему отражению и, резко развернувшись, бросилась под кровать. Через несколько секунд она уже доставала из-под нее спрятанное там оружие. Пусть бы другие веселились, танцевали глупые танцы, слушали трели музыкантов. А у нее были занятия поважнее. Там, на заднем дворе, уже заждались друзья: Том и Гек, сыновья конюха, Сид, сын их прачки, и старина Барт. Вот это должно было быть веселье! Только как получше бы добраться до них? Выйти в дверь и идти людными коридорами, было, все равно, что и не идти совсем. Но это все ничего, ведь было еще окно… Быстро достав из-под перин веревку, привязала ее к ножке громоздкой кровати.
– Что бы я без тебя делала, подружка моя?! – Девочка погладила ласково отполированное деревянное изголовье. Потом она выкинула другой конец веревки за распахнутое окно и стала осторожно спускаться.
Глава 2
На опушке леса мерцали огни. Вокруг широко разложенных костров сидели люди. В них без труда можно было узнать воинов. На огрубевших от походной жизни лицах не угадывалась усталость, видно лагерь был разбит давно, быть может, до темноты, и солдаты успели отдохнуть и подкрепиться сытным ужином. За это говорили и остатки виднеющейся оленьей туши, и отдельные всплески довольных и чуть ленивых голосов, что неожиданно и отрывисто раздавались в ночи.
Около одного из костров сидели пятеро. Их разговор некоторое время назад прекратился, и теперь четверо из них начали готовить нехитрые постели. Пятый продолжал сидеть неподвижно и завороженно смотреть на взлетавшие к небу искры. Его товарищи угомонились, да и у других костров тоже стали устраиваться спать, а он все продолжал смотреть на полет россыпи красных мелких огоньков, лишь немного изменив позу: прилег на бок, облокотившись на правую руку.
Казалось, что воин в тот момент был далеко отсюда, где-нибудь у родительского очага или в объятиях ласковой и податливой красотки, так расслаблено было его тело и мечтателен взор. Но вот в нем что-то изменилось, хоть и остался неподвижен и спокоен. Мышцы чуть заметно напряглись, глаза сузились, похоже, что весь превратился в слух. Могло ли такое быть, что еле различимый звук в ночи являлся звоном уздечки и скрипом колеса? Так оно и было: со стороны леса послышались окрики дозорных.
К тому моменту воин уже оказался на ногах, и мускулистая рука сжимала рукоять меча. Он не стал дожидаться доклада старшего по дозору, а сам направился к лесу. Туда, где показались первые всадники, освещенные пламенем не успевших угаснуть костров. Лагерь тоже не остался без движения: там и здесь вскакивали люди и, похватав оружие, спешили к коням.
Теперь, когда воин шел навстречу неизвестности, от прежнего мечтателя не осталось и следа. Взгляд посуровел, черты лица стали жестче, что даже начал казаться много старше своих лет. К нему подбежал часовой и быстро доложил об отряде в семнадцать вооруженных людей и карете. Кивнув головой говорившему, предводитель продолжил широко вышагивать в прежнем направлении. Только подойдя совсем близко к голове остановившейся колонны, он смог рассмотреть того, кто был впереди.
– Лорд Коули? – Голос воина был бы груб, если бы не различимое в нем сомнение.
– Что я слышу, ты ли это, Эдвард? Не может быть?! Бродяга! – Пожилой мужчина, глава прибывших, спустился с лошади и двинулся навстречу шагнувшему к нему молодому предводителю солдат, что преградили дорогу его людям. – Дай-ка рассмотреть тебя, повернись, что ли, к огню… Ну, бродяга, возмужал! Сколько мы уже не виделись, лет пять?
– Шесть или семь будет. – Воин еще хмурился.
– Вот это да, время летит. Я совсем состарился, а ты вон какой великан стал, весь в отца.
– На старика вы не очень-то похожи, дядя. – При упоминании имени отца богатырь заметно помрачнел.
– Не надо щетиниться, Эдвард. Та история ушла в лета. Я всегда считал, что брат моей жены слишком горяч, и не твоя вина, что унаследовал его нрав. А в вашей ссоре я стоял, на чьей стороне? Ты знаешь. Да, если бы твой отец мог прислушаться к чужому мнению… Но теперь его нет в живых, и христианский долг призывает к прощению. Надеюсь, что эти годы прибавили не только твой рост и силу, но и разум. Наверное, начальник такого большого отряда должен быть не только храбрым, но и мудрым. А, Эдвард? – Пауза показала, что молодому воину нелегко было от нахлынувших вдруг воспоминаний. – Ну, ладно… А пока скажи, могут ли мои люди расположиться на отдых около твоих костров? Они измучены долгой дорогой и валятся с седел. Мы планировали к этому часу быть уже в замке моего покойного брата, но поломка колеса кареты надолго задержала. Все, что нам надо, это покормить лошадей и немного отдохнуть самим. А тронуться в дорогу снова думаю, как только начнет всходить солнце.