Мой шеф, хозяин фирмы, при многочисленных недостатках, был мужик неглупый. Он быстро разобрался в моих возможностях и стал давать задания деловые, причем тонкого свойства. Будучи тесно связан с Корпорацией, он не отказывался мутить что-то и с НПК, полагая, что деньги не пахнут и рвать надо там, где рвется… И вот однажды он отправил меня к нефтяникам – так, чтобы об этом никто не узнал. Я все сделал без сучка и задоринки, а в заводоуправлении, увидев табличку «Управление безопасности», решил заглянуть к коллегам. И попал сразу к начальнику.
Из-за стола поднялся фактурный дядя ростом под сто девяносто, в плечах – косая сажень. Вес его я бы оценил килограммов в сто десять – сто пятнадцать, при этом никакого жира, никакого пуза.
– Ипполитов Олег Федорович, – представился он, дружески тряхнув руку. – Рад видеть! Чем могу быть полезен?..
Через пару минут выяснилось, что мы коллеги больше, чем в первом приближении. Он тоже оказался военный контрразведчик, только иного рода. Служил в штабе округа, занимался аналитической работой. Подполковник.
Разговор сразу пошел в доверительных тонах.
– Ну что, видишь, какие тут реалии?
– Не слепой.
– Заметно, – Ипполитов усмехнулся. – Но всего ты видеть и знать не можешь. Да и я, грешный, тоже. Но все же вижу и знаю поболее…
Я услышал, что Корпорация последовательно, методично создает в нашей стране множество кластеров, подобных синеозерскому, и за этим процессом, за всеми разумными, хорошими словами о развитии, инвестициях, инфраструктуре и тому подобном зловеще торчат чьи-то волчьи уши.
Теперь-то – когда встали на грабли! – все это звучит азбукой, а тогда я впервые глубоко задумался над очевидным. В речах умного, бывалого аналитика была веская убедительность.
– Ты поразмысли, – сказал он на прощание. – И сделай выводы. Вот моя визитка. И ты свой номер оставь… Думаю, ты меня понял.
– Конечно.
Понять понял, да только этого оказалось мало…
* * *
Когда рвануло в Старопетровске – в таком же биохимическом кластере, что и наш, – я не думал, честно сказать, что эта история обернется такой катастрофой. А она обернулась. Привычная цивилизованная жизнь стала распадаться с какой-то шизофренической быстротой, как в дурном сне. Я сразу вспомнил лекции по философии в универе: профессор нам говорил, что тысячелетия цивилизации не более чем тонкий налет на пещерной сущности человека, они вовсе не отменили в человеке дикаря, а лишь скрыли его под этой тонкой оболочкой, но он жив и только и ждет случая, чтобы вырваться наружу.
Тогда я не то чтобы не поверил лектору, скорее воспринял эти слова абстрактно, из уха в ухо. Кто знает, может, так оно и есть, да только вряд ли когда-нибудь случится…
А оно случилось.
Не хотелось верить глазам: в городе исчезла власть. Вчера еще законопослушные граждане пустились бить витрины, грабить магазины, тащить все, что плохо лежит. Нет, у нас не было, как в Старопетровске, выбросов каких-то вредных веществ или там биоматериалов. Просто сам собой вспыхнул и стал стремительно разгораться социальный хаос.
Мой шеф, бизнесмен, был, повторюсь, человек с головой. Он моментально смекнул, что к чему, – и дал деру. Обставился, правда, благородно, собрал нас, то есть приближенных, и объявил:
– Ребята, дело плохо. Видите, что творится? А будет хуже. Говорю честно: я семью беру в охапку – и винтом отсюда. Прямо сейчас. Так что теперь каждый сам за себя. Всем удачи!
И больше я его не видел.
Стал звонить Яшину – дозвониться не смог. Абонент недоступен… Зато мне смог дозвониться Ипполитов:
– Андрей, здорово! В двух словах, боюсь, связь вот-вот вырубится…
– Я тоже боюсь.
– Ну вот, давай бояться вместе. Дуй сюда, на Комбинат, будем думу думать. Кто виноват – теперь уж хрен с ним, а вот что делать – это надо обсудить.
И я рванул на Комбинат.
Когда встретился с Ипполитовым, то узнал, что синеозерская армия Корпорации решила совершить двойной переворот: и против государства Российского, и против самой Корпорации. Видя, в какой критический разнос мчатся события, руководство этой армии приняло решение брать власть в масштабах Синеозерска. Сделать его вольным городом.
– Вдохнули воздух вседозволенности! Защекотал он им всякие труднодоступные места. Власти захотелось, понимаешь? А это ж страшное дело! Наркотик. Нет, хуже!
Так гремел Ипполитов. Пришлось согласиться:
– Да… Вы у них там Яшина знаете? Из наших тоже.
– Конечно, – был ответ. – Толковый мужик. Приходилось общаться?
Я рассказал все без утайки. Олег Федорович хмыкнул, побарабанил пальцами по столу.
– Ну-ну… Подозреваю, что он там не на последних ролях. И если с тобой не связался, не предупредил… Хм. Словом, так: я себе ставлю задачу закрепиться здесь, на Комбинате. Начальство наше обдристалось, кто драпанул, кто ко мне: Федорыч, выручай!.. Ну, кто сбежал, тому, как говорится, попутного хера в горбатую спину, а я, раз я тут начальник охраны, объект не брошу! Я офицер русской армии, а не заяц в берлоге! Нас бывших не бывает, так?
– Я-то не офицер…
– Да ладно, ты меня понял. А если кто про погоны свои забыл, пересрался, как перхоть какая-то штатская, тот для меня не офицер. И не солдат. Так, астролябия туфелька!
– Инфузория, Олег Федорович.
– Да какая разница!..
Время распада прежней жизни я не люблю вспоминать, как и Донбасскую войну. Скажу кратко: воинство Корпорации свои силы переоценило. В том диком поле, в которое стремительно превращался Синеозерск с окрестностями, никаких сил не хватило бы, чтобы установить железный порядок. И в самой частной армии пошло брожение, чины помельче подумали: а чего это мы будем на побегушках?.. И давай играть в свои игры. На упомянутой территории стали стихийно-беспорядочно возникать анклавы разномастно вооруженных людей, подобные варварским дружинам далеких веков – с поправкой на современные технологии.
В этой обстановке контрразведчик-аналитик Ипполитов смог сделать самые верные шаги. Он собрал крепкую команду, плотно закрепившуюся на НПК; конечно, взять под контроль всю заводскую территорию было нереально, мы постарались создать крепость из здания заводоуправления с прилегающими к нему несколькими цехами, включая базу готовой продукции, огромные резервуары с разными видами бензина, дизтопливом, авиационным керосином и так далее. Установки по производству горючего старались поддерживать в работоспособном состоянии – правда, из всего топ-менеджмента Комбината остался лишь главный технолог, но он стоил пятерых инженеров. Умный мужик средних лет, причем умный в широком смысле, а не только в профессиональном. Отличный руководитель и психолог, умеющий найти подход к тому или иному человеку… Но и как специалист он был незаменим: знаток каждой трубы, задвижки и гайки на заводе. Он быстро стал правой рукой Ипполитова, а Комбинат в целом быстро приобрел репутацию острова стабильности во взбаламученном мире. К нам потянулись люди – как в хорошем, так и в плохом смысле. Начали нас прощупывать всякие банды, и мелкие, по дурости, и покрупнее – те, надо признать, имели какие-то шансы на успех, особенно в первые дни, когда мы еще не сформировались как команда, шло брожение умов, а в наспех создаваемой обороне было полным-полно дыр… Да что там! Я толком не знал людей вокруг – мелькали какие-то лица, появлялись, исчезали… Черт знает что! Олег озабоченно талдычил:
– Андрей, нам надо караульную службу поставить. Прошу тебя помочь моим парням. Возьмись с ними вместе!
«Мои парни» – те из службы безопасности, кто остался с Олегом, не разбежался. Они в караульной службе, конечно, разбирались, но и мой опыт помог немало. Мы определяли территории постов, оборудовали наблюдательные пункты, составляли караульные ведомости, назначали начальников караулов и разводящих… Все методом проб и ошибок! Ошибок было предостаточно. Ошибается тот, кто не работает. А мы работали. И работа дала плоды.
* * *
Ненастной осенней ночью я почему-то не мог уснуть. Обосновался в одном из многочисленных бывших кабинетов заводоуправления. Лежал, ворочался, одолеваемый какими-то скверными предчувствиями… Не обманулся.
Устав маяться без сна, я плюнул, вскочил, взял автомат АКСУ (штатное оружие заводской охраны, постарался подполковник Ипполитов, пробил своим такие агрегаты) и отправился на обход постов.
Мы попытались так оборудовать периметр, чтобы он был пусть худо-бедно, но освещен. Работал дизель-генератор, тратил драгоценную солярку – но не зря. Часовые в дополнительных накачках не нуждались, службу несли бдительно, прекрасно понимая, что от их внимания зависит жизнь десятков людей, да и их собственная. Так что каждый страж во все глаза смотрел, во все уши слушал. Но это не значит, что я был доволен системой охраны. Я отлично видел в ней прорехи, которые мы пока не могли при всем желании устранить.
В частности, самый дальний от управления участок, так называемый третий пост, тревожил меня более всего. Здесь было почти темно, а ограждение представляло собой хилый проволочный заборчик плюс столь же непрочные ворота для проезда автотранспорта, отголосок мирного времени… Туда, на третий пост, я и поспешил, прихватив разводящего.
Часовым стоял один из бойцов заводской охраны, парень толковый, наблюдательный. Мы с разводящим обнаружили его притаившимся за кирпичной будкой хрен знает какого назначения.
– Веду наблюдение, – зашептал он. – Вон там, кажись, какая-то возня идет, шевелится что-то…
Там – на брошенной территории завода, среди погашенных, мертвых крекинг-установок, в почти полной темноте.
Приборов ночного видения у нас тогда не было. Но через несколько минут напряженного вглядывания в темноту и я стал различать подозрительную активность. Кто-то там явно был.
Решение надо было принимать мгновенно. И я принял. Велел своим притаиться понадежнее, а сам, сориентировавшись по шороху, бесшумно перевел предохранитель АКСУ в режим одиночной стрельбы, постарался прицелиться, насколько возможно, и дал два одиночных, не мороча себя такими условностями мирного времени, как предупредительный выстрел.
Из темноты рванулся дикий вопль – и тут же по нам ударил беспорядочный залп из разномастного оружия. Тьма будто взорвалась множеством вспышек.
Потом, анализируя произошедшее, я пришел к выводу, что противник сосредотачивался среди ближайших сооружений, чтобы превосходящими силами совершить стремительный бросок на нашу землю – ну а уж там на авось. И черт знает, может, и сработало бы. Говоря языком военных сводок, противник действовал силами до полуроты – по текущим меркам вполне серьезно. Однако благодаря бдительности часового, да и моим тоже этот план был сорван.
В чем-то нам повезло. АКСУ, кто бы спорил, не приспособлено, чтобы бить белку в глаз, и то, что я попал с первых двух выстрелов – счастливый случай, лаки страйк. Но я всегда считал, что везет достойным.
Не потеряв ни секунды, мы ударили ответным огнем из трех стволов, не сомневаясь, что личный состав наш уже вскочил по тревоге и мчится на выручку… Так оно и было. Да, это был наш первый боевой опыт, и, сказать правду, бой был организован не блестяще. Сумбурно, суетливо, крикливо. Даже я, не пацан зеленый, опытный вояка, потом не мог собрать память в кучу, вспомнить, как все было: пальба, вспышки, вопли. Но дрались отчаянно, свирепо, показали боевой дух. Да и противник не отличился. Мы действовали неважно, а он и того хуже. Вооружение у них нам в подметки не годилось – и, потеряв сколько-то единиц живой силы, банда дрогнула, потеряла управление боем. Кто куда, проще говоря.
Вот этот момент я помню отлично. Мы как-то сами собой, без команды бросились врукопашную, продолжая вести огонь. В полутьме, среди вспышек и мечущихся теней, побоище смотрелось нелепой фантасмагорией, где мы оказались уверенней и слаженней. Еще помню: расстреляв магазин, я вмиг заменил его на другой, хлестнул короткой очередью, и тут на меня налетел очумелый детина с какой-то дурой вроде помпового ружья. Перехватив автомат, я нанес резкий удар складным прикладом в челюсть, он рухнул, а мой АКСУ зло гавкнул кратчайшей очередью в два патрона. Готов!
Не знаю, сколько длился бой. Думаю минут семь, не больше. Морально сломавшись, противник рассыпался. Мы недолго преследовали бегущих – в темноте это дело себе дороже. Возбужденные, разгоряченные, вернулись мы на базу, стали оказывать помощь раненым, искать убитых. Понятно, до утра никто не уснул.
Выяснилось, что мы потеряли четверых, еще пятеро получили ранения разной степени тяжести. Вражеских трупов насчитали восемь. Что это была за банда, что потом с ней сталось – неизвестно, да и неинтересно. Олег махнул рукой:
– Больше не сунутся, даже если и сохранятся как боевая единица. А скорее всего, после таких люлей пойдет у них раздор между собой. Да и хрен с ними! А вот нам периметр укреплять надо.
– Надо.
– Вот и давай думать, как.
– Ну, тут думать нечего. Вон там, – я кивнул на оставленную заводскую территорию, – срочно ищем подсобный материал и укрепляемся.
Олег взглянул туда, куда я кивнул.
– Разумно, – согласился он. – Тогда начинаем!
* * *
С тех пор прошло два года.
Жизнь бывшего Синеозерска вошла в колею, которую нормальной назвать трудно. Но уж лучше такая, чем никакой. На полуодичалом пространстве возникло множество вооруженных группировок, как оседлых, так и кочующих, находящихся между собой в состоянии неустойчивого равновесия, – тот самый очень плохой мир, который все же лучше самой хорошей ссоры. Конечно, беспрестанно воевала между собой бандитская мелочь, но нескольким крупным командам удалось стать какими-никакими источниками стабильности.
Собственно, крупнейших военизированных формирований в городе возникло два. Одно – та самая бывшая армия Корпорации. После неудачной попытки подчинить весь Синеозерск она сумела прочно обосноваться на существенной территории, включающей в себя когда-то основной в городе научно-производственный комплекс по производству медпрепаратов – в просторечии «Витаминка». Название сохранилось, самих членов этой организации стали величать «витаминами». Они сосредоточили в своих руках немереное количество оружия и боеприпасов, взяли под крыло с полдесятка средних и мелких банд, ставших при «витаминах» кем-то вроде пиратов на королевской службе. Иерархия в этой команде установилась прочная и одновременно гибкая: многочисленные группы из числа как самих «витаминов», так и их вассалов шастали по окрестностям, всякими правдами и неправдами добывая все необходимое для жизнедеятельности. Что же касается внутренней структуры, то здесь все было законспирировано наглухо. Конечно, можно догадываться, что где-то там, в глубине, скрывается достаточно узкий круг лиц, рулящих процессами. И возможно, есть единоличный лидер. Допускаю, что среди этих супер«витаминов» обретался и мой бывший шеф, отставной подполковник Яшин… Но это все догадки. Секреты там хранить умели.
Первое-второе место с «витаминами» делили мы, группировка Комбината. Или княжество, если угодно. Народу у нас было поменьше, и столь активную внешнюю политику мы не вели, зато сосредоточили огромные резервы ценнейшего ресурса – топлива. Его все готовы были обменивать на что угодно, от оружия до картошки, что мы и делали. Вели торг и с «витаминами», и с командами поменьше. Отлично сознавали, насколько мы лакомый кусок и что может таиться за наскоками на нас. Но внешне сохраняли аккуратный нейтралитет – и это правильно. Все вменяемые вокруг сознавали, что Олег превратил Комбинат в крепость, атаковать которую выйдет себе дороже. А невменяемые быстро отправлялись на тот свет.
* * *
К нам тоже тянулись всякие люди и команды. С ними обходились по-разному, в зависимости от их ценности. С иными заключали тактические союзы, прекрасно понимая их непрочность, других отправляли восвояси. Бывало и так, что кого-то брали в свои ряды, – для принятых это была награда… Да, за два года жизнь как-то устоялась, упорядочилась. Как в любом обществе, возникли направления, специальности, достаточно причудливые, конечно, ну да какова жизнь, таковы и профессии.
Во-первых, все в этой жизни было подчинено войне, текущей или будущей. Поэтому основными стали подразделения боевого характера, я бы по армейской памяти назвал их отделениями или взводами. У нас за ними закрепилось название «бригады». Ну и это ладно.