– Обучать вас тайнам магии, Ваша Светлость, – улыбнулся он.
– Меня? – усмехнулась она. – А надо ли мне это?
Он подошел к ней, взял за руку, заговорил:
– Я научу вас останавливать время, растворяться в пространстве, парить над землей, читать мысли, предугадывать будущее и…
Громкий стук в дверь заставил его замолчать.
– Что там стряслось? – спросила королева.
– Беда, Ваша Светлость, – раздался из-за двери взволнованный голос. – Ваш сын, принц Миклош…
– Все так, как я вам обещал, – улыбнулся колдун.
– Ступай, договорим потом, – приказала королева и поспешила к двери.
– Ваш сын, принц Миклош, найден мертвым, – проговорил слуга, преклонив колено.
– Нет, – отмахнулась королева. – Нет, нет, не может быть. Ты, верно, перепутал что-нибудь.
– О, нет, – приложив руку к груди, сказал слуга. – Я был бы рад не сообщать вам эту скорбную новость, но… Тело принца уже в тронном зале.
– Ах, – вскрикнула королева и побежала в тронный зал. Она упала на колени и распласталась над телом мертвого сына. Беззвучные рыдания сотрясали ее тело.
– Как это случилось? – спросил король, поспешно входя в тронный зал.
– Вооруженные всадники Ушмаля окружили принца, и… – сообщил один из воинов.
– Все произошло так молниеносно, что мы не успели прийти ему на помощь, – проговорил другой воин, понуря голову.
– Где Арчибальд? – спросил король.
– Конь обезумел от горя и умчался прочь. Мы не смогли его поймать.
– Как странно, – задумчиво проговорил король. – Как странно…
Он нагнулся, поднял безутешную королеву, обнял ее, сказал:
– Я разберусь во всем, Гертруда.
– Да, да, пойди на них войной, – откликнулась она. – Вели собрать отряды храбрецов и отомсти за кровь невинную, мой милый. А я надену траурный наряд, закрою крепко все запоры в замке и буду ждать, когда вернешься ты, мой грозный воин, доблестный король, великий и непобедимый Янош.
– Собрать скорей отряды храбрецов, – приказал король. – Мы завтра утром битву начинаем.
– Несите сына моего в фамильный склеп, – приказала королева. – Там в тишине над ним я буду плакать.
– К чему, Гертруда, сына не вернуть?
– А вдруг я воскрешу его, кто знает.
– Пустое, милая. Такие чудеса лишь в сказках, изредка бывают, – обняв ее, проговорил король. – Ступай к себе и лучше помолись о спасении его души.
– Ах, милый мой, позволь мне в склеп отправиться, – взмолилась королева. – Пусть тысячу свечей принесут туда, чтобы Миклошу было светло, а Гертруде не страшно.
– Хорошо, – промолвил король. – Делай так, как решила.
Королева склонила голову и прошествовала в склеп. Слуги зажгли тысячу свечей и удалились. Королева склонилась над бездыханным телом принца, провела рукой по его волосам и рассмеялась:
– Для бездушной оболочки ты выглядишь весьма привлекательно, мой мальчик.
– Я постарался, Ваша Светлость, сделать все, чтобы никто не заподозрил подмену, – проговорил колдун, шагнув из тьмы в огненный круг.
– Кто это? – спросила королева, еще раз тронув волосы принца.
– Грозный воин Ушмаля, главный преследователь принца Миклоша, – ответил колдун.
– Как ты уговорил его пойти на это? – внимательно разглядывая лицо воина, спросила королева.
– Я заманил его в ловушку, – усмехнулся колдун. – Он попался в мутную туманность одиночества и страха.
– Покажи мне его истинное лицо, – приказала королева.
Колдун бросил на каменный пол склепа горсть серебряных шариков. Свечи погасли, но через мгновение вспыхнули вновь. Королева увидела всадника, гарцующего на черном, холеном скакуне. Всадник был необыкновенно хорош: светлые волнистые волосы, большие карие глаза, правильные черты лица, чуть заостренный нос, тонкие губы.
– Он не похож на труса, – проговорила королева.
– Внешность обманчива, Ваша Светлость, – сказал колдун и вытянул вперед правую руку.
Лошадь взвилась на дыбы. Всадник не удержался в седле и, полетев вниз, распластался на земле.
– Сегодня безумный день, – рассерженно выкрикнул он. – Настоящее безумье сражаться с призраками, тенями и колдовскими силами. Уж лучше заключить пари, пойти на сделку с…
– Совестью или сатаною? – послышался таинственный шепот.
– Да с кем угодно, с кем угодно, лишь бы прекратилась эта изматывающая погоня за фантомом в образе принца на белом коне, – закричал юноша.
– В молочный туман ты войди без опаски, – приказал голос, похожий на завывающий северный ветер. – На волю коня своего отпусти. Ты станешь великим. Ты станешь бессмертным. Не бойся, смелее на сделку иди.
– Нет, стойте, стойте, я передумал, – подняв вверх обе руки, воскликнул воин. – Я не хочу. Мне страшно. Отпустите меня обратно в Ушмаль. Я обещаю, что больше никогда не нарушу границы колдовского королевства Ахменов, что…
– Тише, тише, воин Ушмаля, – послышался зловещий шепот. – Не обещай того, что выполнить не сможешь. Негоже слова бросать на ветер, а потом обдумывать их смысл. Ты сделку заключил…
– О, нет, нет, нет, – юноша упал на колени. – Прошу вас, отмените мои первоначальные слова. Прошу вас, умоляю… Мне невыносимо страшно…
Видение исчезло. Королева поморщилась и отвернулась.
– Как неприятно все, что ты мне показал, колдун.
– Я показал вам правду, Ваша Светлость, – усмехнулся. – Бедный юноша даже не подозревает, что он стал королевским сыном, за которым так долго и безуспешно гонялся, в которого выпустил сотню стрел…
– А, кстати, где мой милый Миклош? – резко обернувшись, спросила королева.
– О, Миклош, королевский сын, стал по веленью вашему призраком, – поклонившись, ответил колдун. – Теперь он будет появляться на рассвете и вселять страх в жителей королевства Ахменов. А на полях, в лесах, в садах, где белый конь его проскачет, из-под земли пробьются побеги золотого шестилистника, который назовут «слезами Миклоша». А вы, великая и безутешная Гертруда, прикажете отрубить голову любому, кто посмеет прикоснуться к золотым побегам.
– А, если кто-нибудь украдкой сорвет цветок, что будет? – пристально глядя в глаза колдуна, спросила королева.
– Надеюсь, что никто не осмелится нарушить ваш приказ, королева, – сказал колдун.
– Я тоже надеюсь, но все же…
– Тогда скитаниям Миклоша в лабиринте времени придет конец, – прошептала колдун. – Принц вновь обретет телесную оболочку. Тогда у вас с ним начнется борьба за власть, за трон, который вы, нежнейшая Гертруда, не желаете делить ни с кем.
– Тише, – нахмурилась королева. – Ты, верно, забыл, что у королевских стен есть уши?
– Я это помню, – улыбнулся колдун. – А вот вы забыли, что Штефан – не простой хранитель тайн дворцовых, а колдун, маг, чародей, волшебник, звездочет, способный перемещаться в пространстве, слышать на тысячи километров, видеть скрытые под землей сокровища, угадывать движенье мыслей. И ваша тайна для меня не тайна вовсе. Ведь вы не мать ему, а… Но, договорим об этом после. Сюда идет король. Я вас оставлю. Усердней плачьте, безутешная Гертруда, и помните, что обещали мне.
– Ступай, свое я обещанье не забуду, – проговорила королева, опускаясь на колени у могильной плиты.
– Дорогая, прошу тебя, покинь это скорбное место, – взмолился король, поднимая супругу. – Нам следует принять случившееся как неизбежность и…
– Нет, нет, не уговаривай меня не плакать, Янош, – приложив к глазам кружевной платок, проговорила королева. – Наш сын так молод, так красив и так любим…
– Был нами. Это верно, – вздохнул король. – Его убили воины Ушмаля, но за что?
– Да просто так, чтобы начать войну, – ответила Гертруда.
– Чтобы начать войну, – задумчиво проговорил король. – И мы ее начнем. Пришел я попрощаться, дорогая.
– А, может быть, тебе не стоит идти войной на Ушмаль? – спросила королева, прикоснувшись ладонью к щеке короля.
Он вздрогнул и сказал:
– Конечно, стоит, что за разговоры. Я уничтожу весь Ушмаль. Сотру его с лица земли. А короля я в порошок сотру. Закончим прерванный когда-то бой.
– Побереги себя, мой милый, – попросила королева. – Я не хочу оплакивать и сына, и тебя.
– Я возвращусь с победою, Гертруда, – пообещал король. – Прошу тебя проводить отряды воинов на бой.
– Хорошо, – проговорила королева и первая вышла из склепа.
Ворвавшийся внутрь порыв ветра погасил свечи, и в холодном могильном мраке зазвучали слова:
– «У ненасытимости две дочери: «давай, давай!» Вот три ненасытимых и четыре, которые не скажут: «довольно!» Преисподняя и утроба бесплодная, земля, которая не насыщается водою, и огонь, который не говорит: «довольно!» От трех вещей трясется земля, четырех она не может носить: раба, когда он делается царем; глупого, когда он досыта ест хлеб свой; позорную женщину, когда она выходит замуж, и служанку, когда она занимает место госпожи своей».
Королевство Ушмаля, расположенное на высокогорной равнине, было надежно защищено со всех сторон. Но не только горы удерживали соседей от желания развязать войну. Поговаривали, что правит Ушмалем злобный карлик, который приносит кровавые жертвы Пернатому змею, покровителю этих мест. Говорили, что карлик собственноручно вырывает сердца у пленников, а тела бросает на дно колодца смерти, вода в котором алая от крови. Громкие звуки барабанного боя наводили ужас на людей. Не осталось смельчаков, которые бы добровольно решили приблизиться к границам Ушмаля. Зато дерзкие, своенравные воины Ушмаля нападали на соседей. Жгли селения, уводили в плен девушек, похищали детей, чтобы потом приносить их в жертвы своим богам.
Неожиданно набеги прекратились. Наступило долгое затишье, которое время от времени нарушал грозный барабанный бой, напоминающий о могуществе Ушмаля. Поползли слухи, что карлик влюбился в одну из девушек, предназначенных в жертву Пернатому змею, что она ответила ему взаимностью и даже родила сына – красавца Вальдека, обладающего силой льва, ловкостью пантеры и зоркостью орла. Поговаривали, что никто из смертных не сможет победить грозного воина.
– Никто из простых смертных, – усмехнулся принц Миклош, услышав рассказ о непобедимом Вальдеке. – Но я же – королевский сын. Мне – сыну короля Ахменов – страх неведом. Поэтому, презрев все наставленья и запреты, я оседлаю верного коня Арчибальда и помчусь к границам Ушмаля один. Я встречусь с Вальдеком и узнаю, правда или вымысел все, что о нем говорят.
В тот день ярко светило солнце, птицы весело щебетали, легкий ветерок играл листвой. Белоснежный конь Арчибальд неспешно гарцевал по лесу. Миклош отпустил поводья, предоставив коню полную свободу. Длинноногая лань, неожиданно появившаяся на тропинке, заставила его остановиться. Арчибальд тряхнул своей роскошной гривой и заржал. Несколько мгновений лань стояла неподвижно, словно оценивала противников, а потом, бросив на принца быстрый взгляд, ударила копытом по земле и помчалась прочь. Инстинкт охотника подтолкнул Миклоша в погоню за грациозным животным. Казалось, лань затеяла игру: она то была совсем близко, то исчезала из вида, заставляя преследователей мчаться во весь опор. Бешеный ритм погони так утомил принца, что он остановился у реки, привязал Арчибальда в тени высокого дерева, сбросил одежду и погрузился в освежающую прохладу.
Каково же было его удивление, когда он увидел грациозную лань, спокойно стоящую чуть выше по течению и внимательно наблюдающую за ним.
– Вот ты где, Саама! – раздался звонкий голосок. Босоногая девушка в простеньком наряде подбежала к лани и крепко обняла ее за шею.
– Если бы ты знала, Саама, как я беспокоюсь за тебя. Вдруг какой-нибудь охотник погонится за тобой и…
– Не волнуйтесь, вашу лань совсем не просто поймать, – проговорил Миклош, выходя из воды. Девушка вскрикнула и прижала ладони к лицу.
– Простите, если напугал вас, сударыня, – сказал Миклош. – Я никогда еще не видел такого красивого животного и погнался за ней ради игры.
Девушка убрала руки от лица и, покачав головой, проговорила:
– Я вам не верю. Вы – охотник, а это значит, что вы видите перед собой цель. Вас охватывает азарт. Вашим разумом владеет желание одержать победу. Только брызнувшая кровь и предсмертная агония бедной жертвы возвращает вас из пропасти безумия в реальность. Но уже ничего нельзя исправить. Ни-че-го. На миг ваше сердце сжимается от жалости. Лишь на краткий миг вы приобретаете человеческий облик, чтобы потом вновь променять его на облик охотника, воина или…
Девушка повернулась, чтобы уйти.
– Постойте, – проговорил он. – Вы не должны уходить вот так, затаив на меня обиду. Я вовсе не собирался охотиться. У меня нет с собой ни стрел, ни лука, ни…
– Сегодня нет, – проговорила она, не оборачиваясь. – Но теперь, когда вы знаете, что Саама – ручная лань, вам не составит труда…
– Я не стану охотиться на вашу лань, обещаю, – воскликнул принц.
– Зато вы будете охотиться на других животных, а это одно и тоже, – рассерженно проговорила девушка, резко повернувшись. Её щеки пылали, а в глазах было столько ненависти, что Миклош попятился.
– Обещаю, что не стану больше охотиться, – сказал он. – Обещаю.
– Надеюсь, что вы не бросаете слов на ветер, иначе… Иначе вас покарает Косумель, – в ее голосе послышалась угроза.
– Кто такой этот ваш Косумель? – поинтересовался Миклош.
Девушка не ответила. Она чуть приподняла длинное платье и побежала вверх по течению реки.
– Косумель, – задумчиво проговорил Миклош. – Косумель…
Он вскочил в седло и только тогда понял, что никогда прежде не бывал в этих местах, что не знает, в какую сторону следует ехать, чтобы попасть в замок Шиклош. Принц решил догнать девушку и спросить у нее дорогу. Он пришпорил коня, но не смог догнать беглянку. Тогда он повернул коня и поехал вниз по реке, с любопытством оглядывая окрестности.
Несколько часов скакал принц, пока, наконец, не показались знакомые очертания холмов и перелесков. Река нырнула под землю и появилась вновь лишь через несколько метров, сразу разделившись на два рукава. Течение ее стало плавным. По берегам замелькали рыбацкие хижины с развевающимися на ветру разноцветными сетями. Миклош облегченно вздохнул:
– Итак, я снова дома, в королевстве Ахменов. Благодарю вас, милостивый Косумель, и обещаю, что не стану больше охотиться на животных. Теперь я буду охотиться за более совершенным созданием: за девушкой с огненным взглядом и алой лентой губ.
– Не-на-до, – простонал ветер.
– Не-на-до… – рассыпалось осколками стекла эхо. Но Миклош не услышал их предостережений. Азарт охоты затуманил его разум.
Миклош лишился сна и аппетита. Тенистые аллеи замка больше не радовали его взор, а большой фонтан, похожий на цветок лилии, вызывал уныние.
– Что с тобой творится, сын мой? – поинтересовалась королева. – Что за тайные мысли терзают тебя?
– Я думаю о быстротечности времени, – ответил Миклош. – О том, почему нельзя вернуть назад прожитый миг. Порой, так хочется вернуться во вчера, чтоб все исправить, чтобы сказать слова, которых не сказал, задать вопросы, что не задал. Иль просто молча постоять, вдыхая ароматы цветов и трав…
– Такие мысли могут увести тебя далеко, – покачала головой королева. – Смотри же в лабиринт безвременья не угоди, сынок.
А про себя подумала:
– Вот ты и попался! Теперь я знаю, что мне надо предпринять.
– Скажи мне, мама, в лабиринте этом возможно ли узнать все то, что хочется узнать? – мечтательно проговорил Миклош.
– Не знаю, я там не была, – рассмеялась королева. – Мне говорили, что оттуда нет пути назад.
– Тогда, пожалуй, это все меняет, – сказал Миклош. – Я лучше оседлаю скакуна и поспешу вперед заре навстречу. Возможно, у реки я на закате встречу…
– Кого? Уж не влюбился ль ты, мой дорогой? – крепко сжав руку принца, спросила королева.
– Нет, это не любовь, – покачал головой принц. – Пока что не любовь…
– Пока, – укоризненно проговорила королева. – Ты не заметишь сам, как в сети угодишь. Не позволяй себя опутать, околдовать, увлечь…