* * *
Осень наступала непонятная. Уже конец ноября, а еще нет снега и относительно тепло, ночные температуры опускались не ниже минус десяти градусов и днем повышались практически до нуля. Мороз ударил в последний день ноября. Минус двадцать для непокрытой снегом земли слишком много, частично вымерзали многие растения, о чем люди узнавали фактически в начале будущего лета.
Снег пошел только через неделю, на улице потеплело немного, но холод уже сделал свое «голое» дело, выморозив частично озимые и растения. Наступила теплая зима, а отношения между Европой, Америкой и Россией не потеплели. Действовали санкции, Америка держала курс на снижение барреля нефти и активную информационную войну, доходящую до абсурда. Возможно она агонировала, понимая, что десятилетия ее власти испаряются в небытие.
Информационная война велась и на медицинском поприще. Надежда Сибирцева в день принимала двадцать больных, в неделю восемьдесят, в месяц сто восемьдесят-двести человек. На западе и Америке никто из них в СМИ не попадал и народ не знал об успешных операциях в клинике Сибирцевых. Богатеи, общаясь между собой, не давали интервью. Вернее, хотели бы дать, но некому, никто из журналистов на подобный шаг не шел.
Операции, проводимые в клинике Сибирцева по предложению МИДа, желаемого информационного успеха России не принесли. На одной из пресс-конференций ответственный сотрудник МИДа заявил западным и американским журналистам:
«… теперь что касается медицины. По просьбе влиятельных политиков и бизнесменов российская клиника доктора Сибирцева год назад начала прием неоперабельных и неизлечимых пациентов с точки зрения профессоров Европы и Америки. За год полностью излечились и сейчас абсолютно здоровы более двух тысяч европейцев и американцев, которые ранее, я подчеркиваю, с точки зрения докторов Европы и Америки, считались неизлечимыми. И это, господа журналисты, всем вам достаточно известный факт. Однако в западных СМИ, не смотря на успех клиники профессора Сибирцева, продолжают игнорировать этот факт, обрушиваясь с клеветническими измышлениями в адрес российского доктора с мировым именем. В данных обстоятельствах профессор Сибирцев принял решение не принимать в свою клинику больных из Европы и Америки. Въезд через границу для таких больных закрывается сегодня, успевшие посетить Россию пациенты будут прооперированы. Благодарю за внимание».
Особых эмоций данное сообщение у журналистов не вызвало. Но на очереди в клинику стояли влиятельные политики и бизнесмены, которым было абсолютно не все равно. Всей своей мощью они обрушились на свои правительства и средства массовой информации. Эту силу не могли остановить негласные запреты на достоверные публикации в прессе.
Влиятельные лица Европы и Америки, получившие исцеление в России, хорошо помнили свое предсмертное состояние, понимали участь себе подобных и активно высказывались по телевидению и на страницах газет. Они подробно описывали какими были и какими стали после лечения, не скрывая свое негативное отношение к негласному запрету позитивной информации о Сибирцеве. Человеческая жизнь должна быть выше и ценнее политических амбиций руководства и спецслужб западных государств.
Волна движения в поддержку доктора Сибирцева в Америке и на Западе нарастала словно лавина. В нее включились и простые граждане, ранее обманутые СМИ по негласному указанию правительства своих стран. Но даже в этой ситуации определенные личности выпускали в эфир родственников умерших западных олигархов, не дождавшихся свой очереди на лечение. Они элементарно лгали, заявляя о результате — их близкий человек умер после лечения в России, куда он никогда и не ездил фактически.
Информационная война шла на Западе теперь между сильными мира сего и отдельными ястребами. Но не зря говорят, что сильных мира сего лучше не трогать. Правительства многих западных стран обратились к Президенту России, и он обещал посодействовать в решении больного вопроса, заявив все-таки, что это частная клиника, а не институт скорой международной помощи. Этим странам открыли границу для въезда по договоренности с МИД и клиникой доктора Сибирцева.
Сам доктор на встрече с журналистами сообщил, что является патриотом своей страны и не желает оказывать помощь странам с антироссийской направленностью. «К таким я отношу США, Англию, страны Прибалтики, Польшу и пока еще Украину, как цепного пса Америки. Пусть первым пациентом после непродолжительного перерыва будет человек с болезнью Альцгеймера на ее последней стадии развития. На сеанс исцеления приглашаю лечащего врача, который подтвердит миру наличие этого заболевания и последующее его исчезновение».
Невропатологи всего мира торжествовали — наконец-то удастся покончить с этим доктором Сибирцевым. Он сам выбрал свой путь, заявив, что возьмется излечить болезнь Альцгеймера на последней стадии заболевания. Современные методы терапии смягчают симптомы, но пока не позволяют ни остановить, ни замедлить развитие заболевания. В настоящее время лекарства от болезни Альцгеймера не существует, а в поздней стадии в головном мозге происходят необратимые дегенеративные процессы, нервная ткань атрофируется и не восполняется. Такого больного нельзя излечить. Это было бы равносильно восстановлению отрезанной и утраченной головы.
Невропатологи ликовали, но не все, нашлись и такие, которые верили в Сибирцева, он не раз подтверждал свои слова делом и ни разу еще не ошибся. Но на них не обращали внимания — умершие нервные клетки восстановлению не подлежат.
После долгих споров, прений и разногласий пациент был выбран. Им оказался семидесятилетний израильтянин Давид Арнави. Профессор Натан Зисман, лечащий врач больного, докладывал на созванной конференции невропатологов Европы:
«Деменция, то есть приобретенное слабоумие началась у Арнави пять лет назад. Постепенно присоединялись симптомы агнозии — нарушения различных видов восприятия: зрительного, слухового, тактильного… В настоящее время пациент находится в стадии тяжелой деменции, произносит единичные фразы и отдельные слова, он апатичен, истощен, самостоятельно передвигаться не может, но еще кушает самостоятельно. Электроэнцефалография выявляет характерные изменения, а компьютерная томография показывает анатомические нарушения — увеличение желудочков головного мозга, атрофию коры больших полушарий и уменьшение размеров головного мозга. Это, как вы прекрасно понимаете коллеги, лечению не поддается. И мне абсолютно непонятно, как может доктор Сибирцев, прекрасный и выдающийся хирург делать столь необдуманные заявления в области неврологии. Это не руку отрезать или опухоль вырезать, это головной мозг человека, святая святых разумного существа».
Речь профессора Зисмана транслировали все телеканалы Европы и Америки, больного Арнави показывали «во всей красе».
Сибирцеву позвонил министр иностранных дел Рукосуев:
— Здравствуйте, Егор Борисович.
— Здравствуйте, Александр Павлович — ответил Сибирцев.
— Вы наверняка смотрите телевизор и видите, что творится в Европе и Америке, с каким воодушевлением они муссируют речь профессора Зисмана и показывают больного Арнави. Все средства массовой информации находятся в стадии эйфории и уверенности в вашем провале. Я верю вам, Егор Борисович, но все же хочу спросить — а не потерпим ли мы фиаско с этой болезнью Альцгеймера?
— Не потерпим, — уверенно ответил Сибирцев, — лишь бы они потом не замолкли. Но я предложу прямую трансляцию оперативного и консервативного лечения, которое продлится не более десяти минут. Западные СМИ с удовольствием согласятся. В некоторых странах, таких как Америка, наверняка прервут трансляцию по техническим причинам, когда адекватный, а неслабоумный Арнави встанет на ноги. Тут уж ничего не поделаешь, это ваш фронт работы, я свою миссию выполню.
— Вы извините меня за звонок, Егор Борисович, все-таки было некоторое беспокойство, сами понимаете — престиж страны на кону, волнуюсь, но теперь все в порядке.
— Всего доброго, Александр Павлович, удачи нам всем.
Сибирцев отключил связь, он понимал министра иностранных дел и не принимал его звонок, как недоверие.
К приему больного Арнави в клинике Сибирцева готовились заранее. Операцию назначили на пятницу, когда других пациентов не будет. В операционной заранее установили пластиковые стены, отделяющие журналистов от хирургического стола непосредственно и подмостки, позволяющие снимать ход оперативного лечения. Все желающие журналисты попасть в операционную не могли, предполагалось лишь двадцать операторов со своими кинокамерами, которые могли транслировать происходящее на весь мир.
И вот, наконец, день икс наступил. Иностранных операторов проверила служба безопасности и пропустила в операционную. Они расположились и ждали начала, вдруг заметив профессора Сибирцева, находящегося среди них. Он пояснил:
— Оперативное лечение проведет профессор Сибирцева Надежда Егоровна. Я стану давать необходимые комментарии по ходу проведения операции.
Больного вкатили в операционную и переложили на стол. Вошла женщина в белом халате, удивив всех присутствующих своей молодостью, не соответствующей на взгляд журналистов званию профессора и доктора медицины. Сибирцев комментировал:
— Сейчас вы увидите уникальнейшую в своем роде операцию, которая производится без хирургических инструментов и наркозного аппарата. Хирург погружает больного в состояние сна достаточной глубины, чтобы у него не возникали болевые ощущения. Затем излучением определенной частоты стерилизуется пространство операционной и хирургическое поле. Руки хирурга проводят вокруг головы пациента движение, рассекающее мягкие ткани, вы видите обнаженную костную ткань черепа. Вместо трепана или пилы используются опять же руки хирурга, который рассекает свод черепа круговым движением и снимает его с головного мозга. Рассекаются оболочки и перед вами предстает серое вещество. Это таинственное и загадочное образование, позволяющее человеку мыслить.
На подмостках операционной послышался звук падающего тела. Один из операторов упал в обморок при виде отрезанной и снятой черепной коробки, лежащего на простыне рядом. Его вынесли, а Сибирцев продолжал комментировать:
— Глазу специалиста и конкретно доктору Зисману, присутствующему на операции, хорошо видны деструктивные изменения мозгового вещества. Сейчас хирург начнет работать над восстановлением нейронов, их синаптических связей, уменьшением размеров желудочков мозга.
Сибирцева подняла обе ладони на уровень своего лица и все увидели, как засветился голубоватый нимб над ее головой, потом руки и все тело покрылось необычным свечением.
— Богиня, — произнес один из операторов и упал в обморок.
— К сожалению наше число уменьшается, — продолжил с улыбкой Сибирцев, — но вот вы видите, как свечение передалось с рук хирурга на головной мозг пациента. Нервная ткань, погибшая в результате болезни Альцгеймера, начала восстанавливаться, амилоидные бляшки и нейрофибриллярные клубки, характерные для этого заболевания, рассасываются, головной мозг приобретает вид здорового органа. Первый этап оперативного вмешательства завершен, черепная коробка ставится на место и сращивается руками хирурга, не оставляя следов. Нейроны и синаптические связей в коре головного мозга восстановлены, начинается второй этап лечения, связанный с генными нарушениями. Хирург дает установку двадцать первой хромосоме на генном уровне, устраняя мутации.
По телу больного пробежали голубоватые свечения, словно слабые электрические разряды и все стихло. Сибирцев продолжал комментировать:
— В настоящее время мозговые и генные нарушения устранены, хирург дает команду больному проснуться. И он просыпается абсолютно здоровым человеком с восстановленной памятью, речью и всеми присущими человеку функциями. Благодарю вас за внимание, господа, пообщаться с больным вы можете в предоперационной.
Минуту операторы молчали, словно приходили в себя после увиденного, но потом враз ринулись на выход. В предоперационной они забрасывали Арнави вопросами, который охотно с ними общался. Позже, пытаясь отыскать профессора Сибирцеву, они наткнулись на ее отца, который не стал давать интервью и отвечать на вопросы. Служба безопасности попросила журналистов покинуть клинику. Теперь их засыпали вопросами другие журналисты, не попавшие в операционную и наблюдавшие за ходом лечения на большом экране.
Давида Арнави обследовали в Израиле лучшие специалисты и не нашли ни одного признака заболевания. Западным журналистам и врачам пришлось признать успех клиники доктора Сибирцева. Но говорили они об этом неохотно и бес былого подъема, присущего перед операцией. Врачи не понимали — как такое возможно, а журналисты выдвинули версию о машине времени. Дескать это не заслуга России, Сибирцев прилетел из трехтысячного года и в будущем вся медицина станет подобной.
Однако, Надежда Сибирцева стала популярной не только в России, ее стали называть с легкой руки оператора, упавшего в обморок, Богиней, вкладывая в это понятие не церковное, а возвышенно человеческое определение. Теперь каждый старался разглядеть в ее облике необычное свечение и находились люди, видевшие его в повседневности. То ли у них с глазами существовали проблемы, то ли мечтали обратить на себя внимание таким образом и попасть в телевизор в новостях.
В «убойном» отделе за ходом операции следили все сотрудники, поздравляли Бугрова и задавали глупые вопросы о личной жизни с этой женщиной. Он отвечал с улыбкой: «Я ношу ее только на руках, а ночью становлюсь на колени перед кроватью и молюсь. А в комнате светло, как днем от ее свечения, ровно в полночь тело отрывается от кровати, обволакивает меня и ласкает до первых петухов. С его криком тело падает в изнеможении на кровать, и она превращается в земную женщину».
Сотрудники отдела улыбались, понимая шутку, но все же в реальности не представляли себе обычную жизнь со знаменитостью — все равно должно происходить что-то неординарное. И оно наверняка происходит, только Федор об этом не говорит.
Дома он спросил жену:
— Ты знаешь, Наденька, как тебя в народе называют?
— Как? — поинтересовалась она, — я знаю, что отца называли чудотворцем. Но ведь он действительно творит чудеса.
— Тебя называют Богиней.
— Богиней? Что за чушь…
— Это действительно так, так тебя называют не только наши, но и в Европе из-за твоего свечения на операции.
Она улыбнулась:
— Это отец придумал. Он посчитал, что врачи совсем не поймут моих невидимых действий и посоветовал мне создать вокруг себя светящуюся ауру. Все поняли, что я что-то делаю, хотя работала я совсем другим излучением. Хватит обо мне, как у тебя на работе, Феденька?
— На работе в порядке. Коллеги тоже считают тебя незаурядной женщиной и тактично расспрашивают о нашей жизни. Я с ними согласен — ты у меня самая лучшая, красивая и любимая.
— Ты опять обо мне…
— Так работа идет в соответствии с единством борьбы противоположностей, все как в природе — одни совершают преступления, другие их раскрывают. Чувствую, что благодаря тебе меня начинают двигать по службе, что мне не совсем нравится. Предложили стать заместителем начальника управления уголовного розыска области. Наверняка подполковника досрочно присвоят. Я не стал отказываться, хотя чувствую, что начальник управления не в восторге. Он считает, что я скоро его подвину. Вышестоящую должность ему не предложат, нет для этого данных, он и эту-то занимал в реальном отсутствии достойного кандидата. Мужик неплохой, трудяга, но на элиту МВД области не тянет. Не пойму кого из замов хотят убрать, оба должности соответствуют? Но разговор был предварительный. Я не писал еще рапорт на новую должность. Вот такие у меня новости, Наденька.
— Я вот что тебе посоветую, Федор, поступай-ка ты на заочное в академию. Даст что-то тебе эта учеба или не даст — не важно. Но без нее ты генерала не получишь, а об этом необходимо уже сейчас подумать.
— Действительно, — согласился он, — как-то упустил сей факт из вида. Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом. Завтра же напишу рапорт в академию.