что кто–то может наслаждаться тем, чего я так усиленно избегал, но дело не в том, что я не
знал, каким типом людей являлись мои родители. Они не были плохими в любых смыслах, но
определенно… наслаждались образом жизни, который моя успешность могла им обеспечить.
– Ой, чепуха, – сказала мама, отмахиваясь рукой. – Ты же знаешь, что нас не волнует
небольшой шум.
Угу, но меня – да.
– Почему бы тебе не пойти, собраться, и мы съездим куда–нибудь на часок?
Я бросил взгляд на часы, которые показывали 10.15, и захотел простонать. Последнее,
что я хотел сделать сегодня, это отправится на бранч, где мы будем окружены каждым
фотографом в радиусе двадцати миль. Но какая еще альтернатива? Начать спорить?
Я уже собрался развернуться на пятках и подняться наверх, чтобы узнать вылез ли
Дилан уже в одно из окон и спустился по водосточной трубе, когда услышал, как позади меня
прочистили горло. Я обернулся, замечая его, уже стоящего на пороге арки в одной из моих
тренировочных футболок Nike, которая сползала на нем со всех сторон и в джинсах, которые
делали из него подражателя рэпера, потому что они едва держались на его бедрах.
Огорченное выражение на его лице было полно извинений, и пока он шел ко мне,
джинсы соскользнули еще ниже, и ему пришлось подтягивать их на себе, а я не смог
сдержаться и расхохотался. Его взгляд метнулся поверх моего плеча, и я знал Дилана
достаточно хорошо, чтобы понимать, что он сожалеет, что не может быть более собранным,
чем в данный момент, но, черт возьми, он выглядел даже очаровательно. К тому же он не был
единственным, кого застали врасплох; я тоже был во вчерашних, костюмных брюках,
которые определенно видели лучшие дни, и застиранной футболке с надписью «Morning
Wood Lumber Company» и с елочками по всей груди.
Мда, очевидно мы не готовились к приему гостей сегодня утром.
– Привет, – сказал Дилан, даря моим родителям улыбку, которая была настолько
широкой, чем все те, что я уже собрал. Затем он шагнул вперед, чтобы пожать руку моему
отцу. – Дилан Прескот. Приятно, наконец–то, познакомится с вами.
Мой отец кивнул.
– Дэн Локк, а это – Патриция.
Когда Дилан подошел, чтобы поздороваться с моей матерью, она одарила его своим
стандартным двойным поцелуем в воздух – откуда она этому научилась за последние
несколько лет, я понятия не имел – а затем отстранилась назад, чтобы еще раз оценивающе
осмотреть его.
– Ты выше, чем я думала, – сказала она, постукивая свои губы указательным пальцем.
– Ох, я не имею ничего против этого, естественно. Дело в том, что я видела всех тех актеров,
которые работали с Эйсом, и он всегда возвышался над ними. Такие крошечные, те мужчины.
Они сделали его самым большим в Чикаго.
Дилан подарил ей ослепительную улыбку, ту, которой он рано или поздно
прославится.
– Я из Флориды.
– Ах, ну тогда понятно, – ответила она, кивая, и ее взгляд упал на руку, которой он
поддерживал свои – ну, мои – джинсы.
– Простите, – произнес он, осматривая свой внешний вид. – День стирки.
Мои родители усмехнулись, а затем повернулись друг к другу со взглядом, который я
не смог расшифровать. Когда моя мать снова повернулась к нам, она улыбнулась Дилану
приятной, но натянутой, улыбкой.
– Что ж, дорогой, приятно с тобой познакомится, – сказала она, а затем ее взгляд
сместился на меня. – Мы приехали сюда в надежде, что сможем забрать Эйса на бранч,
чтобы…наверстать упущенное. Это так безлико, общаться на подобные темы по телефону, ты
же понимаешь.
Но перед развесившими уши постоянными клиентами и долбанной тонной папарацци
это более лично.
Понимание пересекло лицо Дилана, и он кивнул.
– Да, это замечательно звучит. Вы должны сходить, – затем он бросил взгляд на меня.
– Я, вообще–то, уже собирался уйти.
– Нет, ты поедешь с… – начал я, но моя мать встряла.
– Думаю, это очень любезно со стороны Дилана предоставить нам время для семьи, ты
так не считаешь?
Нет, не считаю, хотел я ответить, но мог сказать по выражению на лице Дилана и по
тому, как он медленно отступал назад, чтобы сбежать, что он более, чем счастлив этому
соглашению. Со всей честностью, я бы тоже не отказался от такой договоренности, но…
– Пошевеливайся, Эйс. Мы хотим попасть туда и занять хороший столик до того, как
все на улице будут заняты.
…у меня не осталось выбора.
Угнетенно вздохнув, я потер ладонью макушку и кивнул.
– Ладно. Дайте мне двадцать минут.
Моя мать, наконец–то, села на один из диванов и скрестила ноги, поворачиваясь телом
к отцу. Затем она бросила взгляд поверх своего плеча на нас двоих.
– Конечно, мы подождем здесь, дорогой.
В этот раз, когда она отвела взгляд, я не смог сдержаться, чтобы не закатить глаза, и
повернулся, увидев, как Дилан направлялся к лестнице. Когда он дошел до подножия, он
остановился как вкопанный, и я заметил, что он смотрел на штаны, которые я зашвырнул в
спешке, когда мы раздевали друг друга вчера вечером. Затем его голова метнулась ко мне, а
глаза нашли мои и практически просверлили во мне дыру.
Черт возьми…Я извиняясь пожал плечами, потому что, ну а что я еще мог сделать в
этой ситуации? У меня не было времени, чтобы убрать их из прихожей, а когда его щеки
вспыхнули, и напряглась челюсть, я понял, что этот небольшой факт одновременно и
раздражал и смущал его.
Ладно, да–да, я не заработал ни одного очка за это. Поэтому я пошел туда и поднял
штаны с пола, а когда достиг его у подножия лестницы, он покачал головой.
– Не удивительно, что они не хотят есть со мной ланч.
Когда Дилан начал подниматься по лестнице, я последовал очень близко за ним.
– Поверь, когда я скажу тебе, что ты ничего не упускаешь. Но если хочешь…
– Ты издеваешься? – сказал он, когда мы поднялись и направились в мою спальню. – Я
может и хотел минуту назад, но это было до того, как я узнал, что твои отец и мать видели
мои штаны в твоем коридоре, Эйс. Господи.
– Ой, я тебя умоляю, можно подумать, что они не догадались по тому, как мы одеты,
что произошло здесь вчера ночью. Все нормально, – захлопнув за собой дверь, я продолжил.
– И поверь мне, когда я говорю тебе, что единственная причина, по которой они здесь –
чтобы увидеть и быть увиденными, и напомнить мне, как усиленно я смываю свою карьеру в
унитаз.
– Не говори так.
– Почему нет? Это правда, – я сорвал свою футболку, направляясь в главную ванную,
а затем включил душ. Когда я обернулся, Дилан стоял передо мной, и я озорно улыбнулся
ему. – Не желаешь присоединиться?
– Кажется, это не очень хорошая идея.
– Почему нет? Потому что мои родители внизу?
– Нет, потому что у тебя всего двадцать минут, а я – жадная сволочь.
Я рассмеялся, и когда вцепился в его футболку и потянул на себя, свободные джинсы
свисающие с его бедер, упали на пол. Расхохотавшись сильнее, я опустил руку и сказал:
– Похоже, твоя одежда самостоятельно слетает при виде меня.
Дилан обратно натянул и придержал их, ворча всю дорогу из ванной.
– Проклятый мускулистый здоровяк, – пробормотал он себе под нос.
– Эй, может, задумаешься над тем, чтобы в следующий раз принести немного
запасной одежды сюда. И зубную щетку. И, возможно, тридцатисантиметровый дилдо…
Когда Дилан захлопнул за собой дверь, я усмехнулся и сбросил свои штаны. Я только
наполовину пошутил, но не мог отрицать той мысли, что висящие вещи Дилана рядом с
моими, творили удивительный вещи с моим сердцем. И мысли о том тридцатисантиметровом
дилдо творили потрясающе–удивительный вещи с моим членом. Двадцать минут? Мне
хватит всего лишь пяти с этим безумно–жарким образом, и в независимости от того, кто
сидел внизу, подумал я, шагнув под струи.
Глава 13.
_______________
Сети.
– Эйс, где твой любовник?
– Дилан уже познакомился с родителями?
– Это правда, что вы расстались сегодня утром?
Я отдал ключи от своего Range Rover парковщику, и заставил себя не закатывать глаза
на все крики, исходящие от фотографов, которые выстроились у обочины «The Vine»,
популярного место для ланча, которое выбрали мои родители. Мда, популярное из–за каждой
проклятой знаменитости, за которой гонялись папарацци, здесь они попадали в новости. И
именно так все и выглядело. Ты не пойдешь в подобное место, как «The Vine», если хочешь
оставаться вне радаров, потому что тот факт, что я был здесь с родителями, но без Дилана,
скорее всего запустит новый дерьмо–шторм сплетен.
Моя мать взяла меня под локоть, когда я повел ее по кирпичной дорожке, которая вела
внутрь, и когда мы проходили забитый–до–отказа внутренний дворик, я чувствовал взгляды
постоянных посетителей, прожигающих дыры, как пули, в моем теле.
Улыбайся, придурок, думал я. Как будто я забыл правила этой игры. Как удерживать
прессу и всех зевак очарованными, раздаривая улыбки, взмахивая руками и дружескими
подколками. С трудом сглотнув, я выдавил улыбку на своем лице и кивнул парочке людей,
смотрящих в мою сторону, а затем придержал открытую дверь для своих родителей и шагнул
следом в арктический интерьер.
– Надо же, все эти люди здесь из–за моего мальчика, – произнесла мама, глядя на меня
снизу–вверх из–под своих длинных, накладных ресниц.
Я умудрился сдержать язык за зубами, когда, наконец–то, обнаружилась хостесс и
спросила, где мы предпочитали пообедать, снаружи или внутри.
– Внутри… – начал я.
– Ох, Эйс, здесь прохладно, и я забыла свой свитер, – мама растирала себя ладонями,
чтобы согреться и изогнула свою шею, чтобы выглянуть наружу. – Нам, наверное, стоит
сесть под один из тех милых зонтиков и подышать свежим воздухом. Как считаешь?
Я заскрипел зубами так сильно в этот момент, что даже удивительно, что не
выплюнул их.
– Вообще–то, там небольшой хаос.
– Ой, уверена, что эта молодая леди сможет найти нам что–то, что не будет находиться
среди всего того хаоса. Вы сможете, дорогая?
Когда моя мать вернула внимание хостесс, широко–распахнутые глаза девушки
метнулись ко мне, и я мог бы сказать, что она подумала – нигде там снаружи не будет менее
хаотично, когда дело касается вас – и я коротко кивнул ей, давая понять, что более чем
осведомлен, что то, что просила моя мать, было близко к невозможному.
– Если вы дадите мне секундочку, мистер Локк, мне нужно подготовить столик.
Другими словами, она собиралась выйти в забитый внутренний дворик и выпнуть
кого–то менее важного из–за одного и самых просматриваемых столиков. Это последнее,
чего я хотел сегодня. У меня создавалось ощущение, что меня не только удостоят целой «ты
соображаешь головой» речи от моих родителей, но и еще я займу место посреди проклятого
цирка.
– Окей, – сказала хостесс, когда вернулась, растирая свои руки вместе. Она лучезарно
улыбалась нам троим, наверное, невероятно гордая тем, что отхватила себе знаменитость,
которая привлечет тонны журналистов к ее шефу, и затем она сказала. – Следуйте за мной.
И не заботясь ни о чем, мои мать и отец пошли за женщиной, и я заметил, как мама
улыбалась всем глазеющим на нас, пока мы прокладывали свой путь через столики. Когда
она бросила взгляд на толпу папарацци, выстроившихся вплотную у белого заборчика,
который окружал крошечный ресторан, она заправила прядь волос за свое ухо скромным
жестом, призванным заставить ее выглядеть застенчивой и ничего не подозревающей о
внимании, когда, в действительности, все было наоборот. Я же…Уверен, я выглядел, как
человек, которого вели на казнь.
***
– Могу я уже сказать это? Ты же знаешь, как я смертельно хочу.
Я практически видел самодовольное лицо Дерека через трубку, и закатил глаза.
– Если тебе так нужно, – сказал я.
– О, еще как нужно, ты – скрытный сучонок. Или я должен сказать сучонок Эйса
Локка?
– Я, скрытный? Ты не называл мне имени Джордана несколько лет, козлина.
Смех Дерека был громким и отвратительным.
– Заметил? Ты даже не отрицаешь, что ты – сучонок Эйса Локка. Ну, хоть чего–то
добились. И к слову, где ты сейчас? У него дома? В его постели? В его Ferrari? На Фиджи?
– У него нет Ferrari.
– Иииии он снова уклоняется, дамы и господа.
– Я не уклоняюсь, – ответил я, прислоняясь к спинке дивана и бездумно переключая
ограниченное количество каналов.
– Чушь собачья. Он там, да?
– Нет.
– Почему так тихо, хмм? Ты иначе занял его рот?
– Пошел ты, – я перестал щелкать каналами, когда вздрагивающий образ профиля
мужчины пересек экран, как будто оператор бежал за объектом своего внимания. Когда они
остановились и навели фокус на мужчину и пожилую пару, сидящую напротив него, стало
довольно очевидно, куда родители Эйса решили пойти на ланч. Ох, твою мать.
– Он на коленях? – спросил Дерек.
Когда камера наехала на точеный профиль Эйса, я заметил, насколько сжата была его
челюсть, и грозовое выражение на лице, а когда он заговорил, его губы двигались так быстро,
что не было возможности прочесть, что он говорил. Но чем бы это ни было, не похоже, что
это было хорошим.
– Ох, проклятье, – я вцепился в тыльную сторону своей шеи, наблюдая, как мама Эйса
отвечала на то, что он сказал с улыбкой, и когда она замолчала, то невзначай посмотрела в
камеру и слегка кивнула.
– Чувак, это была шутка, – сказал Дерек, напоминая мне, что он все еще на линии.
– Да, черт…прости, старик. Я понял, просто… – я оборвал себя и задумался, пересеку
ли я черту, если попрошу Дерека переключить канал? Но решив, что мне нужен кто–то еще,
кроме обезумевшего меня, я попросил. – Переключи канал… – я напряг память, пытаясь
вспомнить каналы во Флориде. – …на второй.
– А?
– Просто включи сраный второй канал, Дерек.
– Боже, Прескот. Умерь пыл. Секунду, – послышалось какое–то копошение на заднем
плане, пока я продолжал сидеть на краю дивана, мертвой хваткой вцепившись в шею, а затем
Дерек вернулся. – Твою мать.
– Угу, – сказал я, когда картинка на экране переключилась на какого–то другого
пасущегося оператора, и ему видимо не настолько повезло, как фотографу, который бежал
через всю улицу для главного вида, потому что это был панорамный снимок с улицы, и
сказать что Эйс привлек толпу – громадное преуменьшение века.
– Боже, – сказал Дерек, когда я встал на ноги, не в состоянии больше сидеть спокойно.
– Зацени заголовки бегущей строкой внизу экрана.
Можно подумать я мог не заметить их. Жирным шрифтом внизу экрана было
написано: ДИЛАН РАЗБИЛ СЕРДЦЕ ЭЙСА; ОТКАЗАЛСЯ ЗНАКОМИТЬСЯ С ЕГО
РОДИТЕЛЯМИ.
– Ты же правда встречаешься с ним, да?
На вопрос Дерека, я начал нарезать круги по своей крошечной квартирке.
– Не знал, что это все еще под сомнением. Если только ты веришь в этот мусор.
– Дилан…ты встречаешься с чертовым Эйсом Локком. Пока ты не позвонишь и не
скажешь, привет, Дерек, все, что ты прочитаешь – правда, и меня действительно видели с
голливудской суперзвездой боевиков, я не поведусь на эти провокации.
Именно это делало Дерека Пирсона тем, кому, я знал, я всегда смогу довериться. Тем,