Не в экономике дело. Как раз экономика дело вторичное. Доминанта культуры куда важнее, и именно она определяет положение во всех остальных сферах, и именно она даёт или не даёт занять стране своё место и определяет шансы на реализацию регионального лидерства, или наоборот – скатывание в кибер-панк и хаос. Есть культура – значит, есть и элита. Есть элита – значит, есть и политика. Есть политика – есть и экспансия. А есть экспансия – будет и экономика – соседи сами под тебя прогнутся, и сами отдадут тебе свои деньги, и ещё и будут за это униженно благодарить. А вот если нет культуры – то нет ничего вообще. И на примере недавней украинской истории это видно более чем.
Чем более страна украинизировалась в сегодняшнем, настолько суженном смысле, тем и самоощущение нации всё более и более съёживалось, пока не обратилось в результате в самоощущение униженного попрошайки. За пять оранжевых лет выпадание из культуры, по сути уже дегуманизация нации – через совсем уже истерическое нагнетание украинства – как раз и довели страну до того состояния, в котором она пребывает сейчас. Потом, в пост-оранжевый период, мы уже просто по инерции падали в пропасть культурной деградации, пока не дожили до того, до чего дожили.
Цыганский табор посреди столицы страны – это и значит «культуры нет» – более красноречиво это и высказать было невозможно. После констатации этого факта и его массового осознания как именно факта – был возможен уже лишь окончательный провал, уже полное скатывание в Сомали…
* * *
Удивительное дело. Четыре совершенно разных человека – львовский журналист, киевлянин, живший в Лондоне, еще один киевлянин, философ, доктор наук и дончанин, вынужденно уехавший в Россию – говорят, в общем-то, об одном и том же – о неспособности украинцев построить государство. Разница в рецептах. Дроздов в других статьях предлагает добровольно и по своей инициативе отделить Юго Восток как часть земли, чуждую Украине, и на оставшейся территории строить свое государство, пожертвовать количеством ради качества – причем он предлагал это весной 2014 года. Минаков предлагает перейти к парламентской модели государства (вероятно, это ошибка). Грановский, долгие годы проживший в Лондоне – предлагает просто перестать маяться дурью и перенять европейский опыт сосуществования разных народов на основе толерантности – учить пять языков вместо того, чтобы запрещать все кроме одного. И строить по калькам чисто европейское государство, а не «придумывать жизнь». Сущевский – предлагает (поздно уже) полностью поменять культурную матрицу, на основе которой строится независимая Украина, взяв за основу русскую культурную матрицу и сместив центр тяжести державы с Запада на Восток. То есть строить желто-синюю Россию в терминологии опять же Дроздова. Рецепты разные, но диагноз Украине все четверо ставят один – безгосударственность. Украинцы сами рушат государство, которое по идее должны создавать и укреплять в своих общих интересах. До 1991 года украинцы боролись за свое государство – а теперь издеваются над ним.
Вообще, на Украине есть черты и бывшей колонии и бывшей оккупированной страны – при том, что объективно она не являлась ни тем, ни другим. Например, мафия. Мафия в Италии это следствие двух вещей: феодальной раздробленности с войнами феодалов и частых оккупаций страны. Особенно Сицилии, которая кому только не принадлежала. Крестьянские общины – были вынуждены создавать тайные организации для самозащиты и круговой поруки. Потом – Италия стала независимым и самостоятельным государством, но мафия никуда не исчезла, а только трансформировалась. Так и на Украине – механизм сельской общины в независимой Украине приобрел коррупционную и уголовную сущность. После 1991 года, когда рухнула коммунистическая идеология, и прекратилась борьба с кумовщиной, групповщиной, коррупцией (направляемая, прежде всего из Москвы) – местная элита, во-первых, распоясалась окончательно, а во-вторых, стала строить такую страну, какую умела – как Россия только труба пониже и дым пожиже. Поэтому – и в 1991 году Донецк с Луганском проголосовали за независимость, и до 2004 года острого конфликта между Западом и Востоком не было. В 2004 году «антиимперцы» сорвали проект строительства «желто-синей России», но своего предложить не смогли, так как не умели строить государство в принципе. Умели только провозглашать, протестовать и разваливать. Началась эпоха компромиссов, которая закончилась реваншем 2010 года, «диктатурой Овоща» и новой революцией 2014. Но и вторая революция – не смогла дать ее устроителям того государства, которое они хотели, и снова был заключен компромисс, а к строительству Украины снова приступили элиты с Востока – харьковские и днепропетровские. Они просто перехватили власть у безгосударственных идеалистов с Запада и снова стали строить государство – сильное государство, такое, которое сможет выдержать войну. Была скомкана люстрация, не наказан Беркут, не зачищены ряды полиции, дали уйти всем, кто этого хотел. Кучма и Медведчук стали главными переговорщиками в Минске. Из-за чувства патриотизма – стали выпячивать тот факт, что Украина многонациональная и двуязычная – хотя это в корне противоречит интересам Запада. Сейчас – дошли уже до многовекторности. Фактически – желто-синяя Россия строится в третий раз, только с каждым разом все более слабая и нежизнеспособная ввиду пережитых страной пертурбаций. И от этой исторической развилки идут только две дороги: на первой будет третий Майдан, на второй – власти удастся подавить собственное население и наступит диктатура. Судя по пережитой войне, количеству оружия на руках и огромному запросу на «порядок» диктатура жестокая и кровавая…
В общем-то – украинцев можно даже пожалеть. Этих вечных революционеров, которые получили столь серьезные исторические травмы, что теперь воспринимают как врага и как угрозу любое государство, даже свое собственное. И встает вопрос: а вообще, способны ли украинцы к государственности в таком случае? Но жалость не отменяет вопроса: а если нет, то что тогда делать с территорией в шестьсот двадцать тысяч квадратных километров в самом центре материка, на которой проживает сорок с лишним миллионов человек?
Ответа нет.
2004. Оранжевая революция. Майдан
В украинском языке есть такое слово: «панувать». Оно встречается даже в украинском гимне: «запануемо мы, братцы, на родной сторонке». В переводе на русский – это слово обозначает «господствовать», «доминировать». И если в России это слово практически не используется в разговорной речи (когда вы сами последний раз произносили его?) – то на Украине оно встречается и используется часто. Это болезненная для украинцев тема.
В 1991 году – Украина получила юридическую и фактическую независимость как международно-признанное суверенное государство – но для украинского народа (в малом, этническом его понимании) – борьба не закончилась, она только началась. Борьба за то, чтобы «панувать» в родной стране, на родной сторонке. Эта борьба была проиграна в начале девяностых в связи с тяжелым экономическим кризисом, поставившим страну и весь народ на грань выживания. В начале нулевых, с приходом хоть какого-то экономического благополучия – она возобновилась, принимая все более жестокие и неприемлемые с точки зрения современного мироустройства формы. Внешним выражением этой борьбы стали Майданы, сначала первый, потом второй – а потом и гражданская война. Запад трагически ошибался, полагая, что целью Майдана является демократия и права человека. Целью Майдана – было добиться для украинской нации господствующего положения в Украине, убрать русских из власти, наконец-то начать «панувать». Русский или обрусевший – не должен был занимать на Украине никаких важных и значимых должностей, тем более – президента, премьер-министра или мэра Киева. Во второй части книги – будет показан момент полного расхождения исторических траекторий России и Украины. Если Россия нулевых – это переосмысление и во многом отрицание России девяностых, то Украина нулевых – это возобновление и продолжение борьбы, развитие и продолжение Украины девяностых. Нулевые для Украины – начались, наверное, в 2004 году, а закончились так же как и в России, в 2014 году, началом войны. В России – холодной, в Украине – гражданской.
Началом украинских нулевых – был Майдан…
* * *
Несмотря на то, что от первого майдана нас отделяет всего 12 лет – миг по историческим меркам – он уже многими забыт. Частично потому что на фоне сегодняшнего кошмара он кажется почти безобидным – никого не убили даже. Частично потому, что все завоевания Оранжевой революции были преданы и слиты, а Ющенко, тот самый Ющенко, за которого мерзли днями и ночами на площади – вполне заслуженно получил на следующих выборах целых пять процентов голосов – как кто-то подсчитал, это минимальное количество голосов, какое действующий президент страны получал на перевыборах за всю человеческую историю.
Тем не менее – Майдан нельзя ни забывать, ни недооценивать. Майдан стал этапом в истории не только Украины, но и всего постсоветского пространства. Майдан на постсоветском пространстве был не первым – но это был первый майдан, случившийся в почти пятидесятимиллионной стране, сопоставимой по территории с Австро-Венгрией. Ни Сербию, ни Грузию, ни Казахстан – с Украиной не сравнить. Майдан – это великий обман и великая иллюзия двух вещей:
– что революция может быть мирной и бескровной,
– что революция может быть всенародной и приниматься всеми социальными группами без угрозы контрреволюции.
Майдан – снял в головах людей психологический барьер … нет, не перед сопротивлением власти – он снял в головах страх перед исторической памятью разрухи, революции, гражданской войны, создав ложную иллюзию, что все может кончиться и иначе.
Майдан – стал прологом нынешней гражданской войны на Украине, он стал первой победой одной части общества над другой, украиноговорящих – над русскоговорящими. Когда говорят, что Майдан был не только для украинцев, он был для всех – это ложь, когда лидеры Майдана говорили в микрофон «мы нация!» и площадь взрывалась одобрительными криками – это значило, что мы украинская нация, говорящая по-украински, мы хозяева в своей стране и только мы можем решать ее судьбу. Эта победа не стала окончательной, Восток не понял, не принял и не поддержал майдан – что привело к реваншу 2010 года, потом к майдану 2014 года – и к гражданской войне.
Майдан – стал окончательным оформлением отношений власти и общества – таких, какие глаза бы не видели. Власть – стала относиться к обществу с ненавистью и страхом – но в то же время, имея в виду опасность нового майдана и что-то предпринимая для недопущения этого – в самых разных аспектах. Общество – стало презирать любые законные меры и методы взаимодействия с властью – но при этом оказалось не готово выдвинуть из своей среды достойных, дабы заменить недостойных. Майдан стал не движением вперед в вопросе демократии, Майдан стал громадным шагом назад, он фактически дискредитировал идею мирного протеста и взаимодействия власти с обществом. И власть, и общество – почувствовали потребность в защите друг от друга.
Центральной фигурой первого майдана – конечно же, стал Виктор Андреевич Ющенко. Видимо, идя к избирательным урнам в 2010 году, многие себя спрашивали – как могла целая страна ошибиться в таком приличном с виду человеке…
Но ошиблась не только страна.
http://gazeta.zn.ua/ARCHIVE/lishnie_lyudi.html
Утописты» часто проповедуют миф о добром украинском олигархе, способном на равных побороться с олигархами нынешними, «манкуртами» и «янычарами». Они свято верят в то, что олигархи передерутся. Они идеализируют национальное и патриотическое начало. «Прагматики» считают, что не бывает хороших или плохих олигархов, олигархов национальных или олигархов-космополитов, а бывают сильные или слабые. Они способны договариваться со своими врагами, и готовы идти по трупам друзей. Теоретически их мог примирить Ющенко. Потому что остатки генерации идеалистов видят в нем почти своего, а реалисты воспринимают его в качестве конкурента, а значит как равного. Он единственный полуромантичный профессионал, востребованный властью. У него имидж реформатора и опыт банкира. У него национал-патриотическая грусть в глазах и колоссальные полномочия в руках. Он идейно близок к тем, кого мы уже несколько неуверенно называем демократами, и дружен со многими из них. Он обогащен деловым общением с теми, кого мы уже уверенно называем олигархами, и замечен в приятельских отношениях со многими из них. Он мог стать объединительным началом, но, похоже, стал камнем преткновения. Он – последняя, вялая и уже, очевидно, несбывшаяся надежда на плодотворный союз «физиков» и «лириков» от политики. Первым уже не нужны последние. Потребность в ярких личностях и рефлексирующих лидерах отпала. Возросла цена на партии и фракции, необходимые для того, чтобы все «сложилось» с приватизацией, чтобы «по нормальному» провести следующие парламентские выборы и «конкретно» поделить будущий Кабинет. Они предпочитают дела словам, они ценят профессионализм. Они не боятся ошибаться и не стесняются учиться. Единственное, чему «прагматики» могли научиться у «лириков» – стремлению сделать что-нибудь полезное для страны. Процесс обучения не состоялся.
Сергей РАХМАНИН
Сергей Рахманин – один из лучших политических журналистов Украины. Но как видите, ошибся и он. Ошибка тем более поразительна, если знать, что Ющенко – один из авторов финансового краха начала девяностых, вместе с Гетьманом автор схем по прокрутке украинских денег через московскую биржу с последующим невозвратом, финансист сепаратистов в Крыму, бывший премьер ненавидимого всеми Кучмы, которого Ющенко называл «отцом»…
Впрочем, не менее одиозной была и фигура второго лидера Оранжевой революции – Юлии Тимошенко. Олигарх, нагнувший всю Украину, бывшая любовница человека, которого заслуженно называют «отцом украинской коррупции», сидящего сейчас в американской тюрьме, возможная заказчица убийства Щербаня. Более неподходящей кандидатуры для лидера народного протеста – и придумать сложно.
Но ведь стали как то? И первый, и вторая…
* * *
Давайте… немного лирики, что ли, а то совсем мрачно. К годовщине Майдана журналист Сергей Рахманин написал статью, в котором о Майдане рассказывают его полевые командиры – Луценко, Стецкив, Филенко. Давайте, послушаем их – что был Майдан для тех, кто на нем стоял.
http://gazeta.zn.ua/ARCHIVE/anatomiya_dushi_maydana.html
Сергей Рахманин
За какие-то две с половиной недели центральная площадь украинской столицы перестала быть обычным географическим понятием. Майдан стал явлением. Теперь говорят не только «на Майдане», но и «во время Майдана», «участник Майдана», «законы Майдана». В трехнедельном промежутке времени спрессовалось такое количество событий, эмоций и судеб, что их хватило бы на добрый десяток лет жизни иной благополучной европейской страны. Майдан перевернул жизни и души многих из нас, заставив переосмыслить собственную роль в судьбе страны. А многим просто доказав, что у них вообще есть такая роль.
Тарас Стецькив
Это были три недели всеобщего душевного напряжения: мы то надеялись, то разочаровывались, то впадали в эйфорию, то были близки к отчаянию. Но главным было то, что все это мы переживали вместе, а не, как раньше, каждый в своей хате с краю. Дамы в роскошных мехах и бабульки в растоптанных чунях, владельцы навороченных иномарок и работяги-таксисты, скромные тургеневские девушки и клубные мальчики-мажоры. Люди, еще совсем недавно не имевшие понятия о том, где находятся администрация Президента, Верховная Рада и Кабмин, Верховный суд и Центризбирком, стали знатоками географии Киева-официального. Граждане, еще вчера абсолютно равнодушные к политике, сегодня буквально заболели ею и считают свое состояние абсолютно естественным.
Юрий Луценко
Тогда нам порой казалось, что еще немного – и мы не выдержим таких физических и нервных перегрузок. А уже сегодня нам остро не достает столь сильных ощущений. Нам грустно от того, что Майдан заканчивается. Подобное чувство знакомо любому, кто в детстве собирал вещи, готовясь к отъезду из пионерского лагеря. Всем сердцем ощущая неизбежность расставания, мы обменивались адресами и телефонами, договаривались о будущих встречах и фотографировались на память, пытаясь при этом заглушить подступающую грусть. Мы уже скучаем по тебе, Майдан! По твоим глазам, по твоим песням, по твоим рукам и по твоему неповторимому духу. В то же время мы хорошо осознаем, что обстоятельства, породившие этот Майдан, никогда больше не должны повториться. Ради этого и были эти глаза, эти песни, эти руки и этот дух. И поводом для того, чтобы Майдан собрался вновь, должны стать не обманутые чаяния миллионов, а торжество справедливости. Вот почему Майдан расходится и разъезжается по стране с твердым намерением и дальше отстаивать свое право на свободный выбор на тридцати трех тысячах избирательных «майданчиков».