Повинуясь кивку Узака, раб передал каждому из нас по нежному перышку, по-видимому, из оперения какой-то гигантской птицы. Гибкие перья серебристого цвета были довольно длинны и слегка изогнуты. От легкого прикосновения пера мажордома к плечу Алеа вытянулась, как будто оно обожгло ее. Последовав примеру Узака, я позволил своему перу поиграть на обнаженной груди Алеа. По плечам женщины прошла дрожь, она дернула руками, заставив зазвенеть цепи, в то время как мое перо гуляло по впадинам ее подмышек и изящным линиям ее грудной клетки. Мы услышали визг, резкий, но приглушенный кожаным колпаком на голове женщины. В следующий миг наши неутомимые перья порхали над ее великолепными грудями, спускаясь по соблазнительным склонам, дерзко вторгаясь в ложбинку между ними.
Перья слегка ласкали упругие выпуклости, проходили по изящным линиям, скользили по мягким розовым соскам. Долгий дрожащий вздох раздался под просторным кожаным колпаком на голове женщины.
Мы методично водили перьями взад-вперед по чувственным соскам Алеа, возбуждая их, пока они не стали тугими. После лишь нескольких легких касаний ареолы напряглись и расширились у нас на глазах, маленькие соски дерзко выдавались вверх. Алеа не удалось подавить жалобный стон, сорвавшийся с ее губ, когда мы начали аккуратно дразнить ее тугие соски.
С неохотой я последовал примеру сексуального знатока мажордома, оставившего в покое груди и спустившегося ниже, к рефлекторно напрягшемуся животу. Без промедления перо мгновенно миновало ее выступающий белокурый лобок и начало гулять по бедру, изредка целуя ее чресла.
Я повторял все его движения на другом бедре, лаская его от колена и выше, доходя до нежной плоти внутренней стороны бедра и области между ногой и припухлости ее естества. Уперев кончик в ее промежность, мое перо проделало путь вдоль складок ее половых губ. Алеа сжала бедра и застонала, дрожь пробежала по ее телу, и Узак посмотрел на меня с демонической усмешкой на своих бескровных губах.
Жестом он показал мне следовать его примеру и со сноровкой поместил два пальца на половые губы Алеа, раздвинув их и обнажив розовое нутро ее вагины. Он устоял перед возможностью поиграть с ней, введя палец в ее влагалище, перед тем как отпустить пухлые половые губы и дать мне возможность пощекотать перышком ее розовые складки.
Я медленно поместил кончик пера в середину ее расщелины, лаская им розоватые складки плоти. Алеа извивалась в своих оковах, но Узак прижался к ней, еще сильнее сковывая ее движения. Я водил концом перышка взад-вперед, наблюдая, как лепестки плоти становились влажными от сока страсти, истекающего из женщины, в то время как она вырывалась изо всех сил. Так как Узак прижал ее к столбу, движения ее бедер сводились к мелким спазмам. Я был безжалостен! Влажное перо скользило вверх-вниз до тех пор, пока женщина не стала стонать, инстинктивно требуя усиления и продолжения сладких мучений. Я встал на колени перед ней, для того чтобы более аккуратно работать пером. Я чувствовал ее запах, тяжелый мускусный аромат возбужденной женщины. Я поместил кончик пера вверху складок половых губ женщины и мягко поводил, отыскивая жемчужину ее клитора.
Приятный шок наэлектризовал тело мучимой женщины, которая задвигала тазом взад-вперед, насколько это было возможно под хваткой мажордома. Она яростно билась в своих оковах, гремя цепями. Ее стоны стали похожи на крики раненого зверя. Я потер ее клитор между пальцами, и тут она достигла высшей точки блаженства. Каждый ее мускул напрягся. Мучительная конвульсия прошла по ее телу, раз, затем снова, потом из-под колпака на ее голове послышался низкий грудной стон, дрожащий и долгий. Она бессильно повисла на своих цепях.
Узак победно улыбнулся мне, молчаливо одобряя мое участие. Я посмотрел на нашу полностью опустошенную жертву. Ее тело безжизненно повисло на цепях, сковывающих запястья. От жаркой атмосферы комнаты и еще в большей степени от сексуального возбуждения она вся вспотела. Волосы на лобке были влажными, и сквозь них проглядывало нежное женское естество.
Пока я оценивал результаты своего труда, Узак готовился к следующему испытанию женщины. Раб поднес ему большие меховые перчатки. Оргазм, последовавший за их использованием, был еще более впечатляющим, чем предыдущий. Меховые перчатки сменил тщательнейший массаж масляными ладонями, исследовавшими прекрасное тело сходящей с ума Алеа, корчившейся в оковах.
За этим последовал еще один мощнейший оргазм. Возбуждать ее теперь стало труднее, поэтому мы сосредоточили свои усилия на ее хорошо смазанном влагалище. Соки любви обильно истекали из ее нутра. В момент ее наивысшей страсти в ее голодное влагалище был помещен каучуковый фаллос. За ним настала очередь длинного изогнутого фаллоса из слоновой кости, затем толстого округлого из африканской древесины. С таким арсеналом инструмента мы сменяли друг друга, чтобы затрахать изможденную женщину до потери сознания.
В конце концов мы развязали завязки на наших штанах и начали тереться о ее потное, покрытое слоем масла тело своими членами — чего мы сполна заслужили своими трудами. Когда кончили прямо на нее, семя стекло по телу, смешиваясь с маслом и потом. И лишь после этого изможденную женщину освободили и увели.
В общей сложности Алея испытала за этот вечер пять оргазмов. Точнее сказать, четыре, мы с Узаком спорили насчет пятого. Он был скорее дрожью, возможно, последними слабыми потугами тела, из которого выкачали все удовольствие. Этот финальный оргазм был предметом живейшего спора, продолжавшегося до конца вечера, в ходе которого мы обсуждали сделанное и поздравляли себя с отлично выполненной работой.
Глава шестая
Любого, кто прочитает «Хроники короля», не будет покидать ощущение, что каждое сражение, в котором мы участвовали, заканчивалось нашей победой, каждая битва — великолепным триумфом для нашего неукротимого воителя, короля Рана. Нигде вы не найдете упоминания, что наши войска были когда-либо побеждены или что противник превзошел нас более искусной тактикой или численностью на поле битвы. Нет ни единого слова о безвыходных ситуациях, выводе войск, и, если уж говорить всю правду, не упомянуты даже наши случайные поражения.
Несмотря ни на что, в целом действия наших армий были настолько успешны, что королевство Двух Земель существенно расширилось, но я могу уверить вас, что у нас тоже имелись свои поражения. Так что пусть это будет ложкой дегтя, дорогой читатель, если вам доведется читать льстивые комментарии Плунара относительно военной кампании Рана против Ура, короля Тарзии, если так получится, что это заунывное повествование переживет века, в чем лично я глубоко сомневаюсь. Плунар — настоящий болван!
Я предостерегаю вас, потому что сам читал этот отчет. И, хорошо зная короля Рана, я думаю, что могу различить то, что было на самом деле, даже в топком болоте претенциозной прозы Плунара. Судя по всему, Ран собрал три полевых армии в единое, мощное войско и разместил все свои отряды позади холмов, которые окружали равнины Таслог.
Вероятно, стоит сказать пару слов об Уре, короле Тарзии. Наши шпионы уже доносили нам об этом мерзком интригане, который был когда-то союзником нашего доброго суверена. Ур был лукавым, хитрым князьком, который убедил некоторых легковерных вождей племен, живущих у границ, что наша мощь уменьшается, и быстрый, решающий удар отбросит наши армии назад к Тролкилду. Он распространял слухи, что годы роскошной жизни в Тролкилде размягчили Рана и что он больше не годится для борьбы. Это было фатальной ошибкой!
Изучая хроники, именно в том, что касается численности армий, вы должны быть особо скептично настроены, мой уважаемый читатель. Плунар пытается заставить вас поверить, что наши легионы намного превосходили численностью противника, так что сокрушительное поражение было неизбежно. На самом деле все обстояло с точностью до наоборот! Армии Ура и его восточных союзников были огромны, а наши собственные легионы относительно малочисленны, хотя и состояли из закаленных в войнах боевых отрядов.
Подобно большинству мелких восточных властелинов, Ур любил путешествовать, ни в чем себе не отказывая. И в отличие от Рана, который терпеть не мог быть окруженным теми, кто не состоял на военной службе, Ур отправился на войну, сопровождаемый всей своей свитой, взяв с собой не только весь королевский двор и казначейство, но и свое семейство, домочадцев, слуг, любовниц и рабов. Все они тащились позади армии в длинном вещевом обозе, пылившем так, что это было видно за много миль. В итоге армия больше времени проводила на привалах, чем передвигалась. Медленная, огромная, неторопливая, она могла все смести на своем пути. Однако, если поближе присмотреться к извивающейся как змея колонне, можно было заметить, что если отбросить кухни, вещевые обозы, семьи аристократов, проституток и прочих прихлебателей, то только одна пятая войска состояла из воинов.
Эта толпа медленно продвигалась вперед, чтобы встретиться с армией нашего короля где-нибудь за горами Иргос. Это вскоре стало очевидным, когда обе армии должны были пересечь предгорья и проникнуть через узкое ущелье, проходящее между высокими скалистыми горами. Если Ур сможет преодолеть его, плодородные равнины Таслога будут у его ног. Окруженные холмами, покрытые зеленой травой луга были идеальным местом для столкновения могущественных армий.
Несомненно, Ур ожидал, что Ран поспешит взять первым этот стратегически удобный проход, разместив отряды на крутых склонах по обе стороны узкого ущелья. Но Ран пренебрег этим по нескольким причинам. Вместо этого армия удобно расположилась на широких равнинах за ущельем. Заняв позицию первым, Ур ликовал, но все же принял меры предосторожности. Подозревая западню, он послал конный отряд, чтобы обыскать вершины, которые оказались совершенно безлюдными.
С этой высоты они смогли увидеть армии Двух Земель. Сосчитав их походные костры, палатки, мужчин и лошадей, они посчитали, что король Двух Земель был слаб и не смог собрать достаточно отрядов, чтобы отразить нападение. Но они знать не знали, что Ран, начав азартную игру, не выслал вперед все свои отряды. Значительное их число Ран придержал в запасе и спрятал позади холма справа, скрывая их расположение, так что они были вне поля зрения.
Армию, спрятанную позади холмов, возглавляла конница, закаленные ударные части, специально тренированные для внезапных, решительных атак. Этой армией должен был командовать Терхан, в то время как король устроился в центре основной группы. Ран разместился на открытом месте, и его штандарт гордо реял на ветру; королевский шатер был виден издалека. Отрядам Терхана запретили разжигать костры. Лошадям зажимали морды, чтобы не было слышно ржания. Мужчины разбили лагерь в тишине. На другой стороне в главном лагере было приказано зажечь сотни огней и устроить шумное пиршество, призванное умилостивить богов войны.
Когда Ур узнал от своих разведчиков, что враг занят пирушкой и не в состоянии обеспечить охрану, он не мог поверить своей удаче! Если поторопиться, то он может проскочить через ущелье, захватить лагерь Рана врасплох и полностью уничтожить ничего не подозревающего врага одним-единственным мощным ударом.
Импульсивный король уже чуял в воздухе запах победы. Существовала только одна досадная проблема. Узнав о силе и расположении врага, Ур приостановил колонну. Нервничая, он ожидал прибытия армейских частей, которые должны были удерживать левый фланг, когда начнется битва — многочисленный, но недисциплинированный отряд во главе с бароном Ингом. Он беспокоился, поскольку до сих пор не получал никаких вестей о продвижениях Инга. Об Инге шла дурная слава, ибо он вечно опаздывал, поэтому Ур, весь в нетерпении, не мог больше сдерживаться и просто наблюдать, как прекрасная возможность выскальзывает у него из пальцев. Он решил не дожидаться Инга. Он послал своих лошадей вперед, форсировав марш по направлению к Таслогу, полагая, что у него еще будет время свидеться с Ингом перед решающим сражением.
Силы Ура пока еще не подошли к Таслогу, но если его отряды будут продвигаться весь день, то уже к полудню они будут на месте. Конечно же даже медлительный лорд Инг уже присоединится к нему к этому времени.
Ур не знал, что Ран послал лазутчика к Ингу с секретным предложением, которое тот сочтет весьма заманчивым. От барона Инга не требовалось ничего, кроме как продвигаться очень медленно, чтобы оттянуть прибытие. Взамен ему предлагали не что иное, как трон Тарзии, если он согласится стать вассалом великого короля Двух Земель. Он просто сменил одного повелителя на другого и в результате должен был получить огромные богатства Тарзии в свою собственность. Это было предложение, от которого он не мог отказаться. Таким образом отпетый предатель был предан сам!
Что касается самой битвы при Таслоге, Плунар писал, что в тот день стояла великолепная погода и небеса были заполнены невиданными знаками и странными предзнаменованиями, и бог солнца доброжелательно улыбнулся нашему королю. Типично для его напыщенной прозы! Я узнал от ветеранов, которые были там, что день был ненастный. Беспрестанно моросящий мелкий дождь превратил землю в жидкую грязь и затруднял видимость.
Хотя отряды Ура были утомлены после долгого вынужденного марш-броска, они воспряли духом, чуя близость битвы и возможность легкой поживы совсем рядом. Ур передислоцировал эту неповоротливую массу на необходимое место, направив, подобно гигантской стрелке, на узкое ущелье. Во главе войска он поместил конницу, чтобы обеспечить возможность внезапной стремительной атаки, которая застигнет противника врасплох. Мощные отряды пехоты и стрелков были на правом фланге; несколько меньшее их количество, все же представляющее значительную силу, — на левом. Его разведчики доложили, что разбивший лагерь противник, кажется, не осознает нависшей над ним опасности. Пирушка и кутеж продолжались весь день, и вражеские солдаты были пьяны и дезорганизованы.
Как только его отряды были выстроены в боевом порядке, Ур поскакал во весь опор к острию созданного им клина в передние ряды, возглавив атаку, и выкриками поднимал боевой дух солдат, размахивая в воздухе мечом. Хорошо обученная армия Рана быстро переместилась на защитные позиции и отступила назад, прежде чем ее достигли атакующие всадники. Линия фронта отодвинулась назад, выгнувшись перед атакующей конницей, но не была нарушена. Вместо этого, даже когда первые ряды пришли в столкновение, боевые рожки возвещали отступление, и наша армия отступала назад, позволяя атакующему королю Тарзии вырваться вперед на равнину. Теперь сражение шло по всей линии. Со стороны казалось, что превосходящий по численности противник отбросил наши силы далеко назад.
Тем не менее не сразу бросалось в глаза, что наши войска медленно отступали влево, так что постепенно левый фланг врага оказался между нашими мужчинами и холмами позади них. Когда наши отряды стали отступать назад к холмам, среди копьеносцев начался большой шум, так как они начали оттеснять пехоту, чтобы самим броситься вдогонку за отступающим противником. Кавалерия также вошла в разногласия с пешими войсками, поскольку всем не терпелось преследовать врага, и конный строй ринулся в атаку, решив покончить с этим делом и в надежде вызвать бегство противника.
Этот маневр сделал их самым уязвимым звеном. Когда они оторвались от основного войска, на гребне холма появились отряды Терхана. Прежде чем солдаты Ура успели развернуться, чтобы встретить эту неожиданную угрозу, воины Терхана напали на них, обрушившись с холма как лавина, разя мечами налево и направо.
Это был блестящий маневр, застигший врага врасплох. Когда Ур проложил себе дорогу к подножию холма, то был ошеломлен, увидев, что его левое крыло рушится, зажатое между двумя отрядами армии Рана. Могучий рев пронесся по полю битвы, когда пал левый фланг врага и наши отряды, почуяв победу, ринулись вперед к штандарту короля Тарзии. Они объединили свои усилия, и наша контратака проделала брешь в основной группировке войск врага, а наша атакующая цепь прорвалась ближе к королю Уру и его боевым знаменам.