Он поворачивается к ней. Я с интересом наблюдаю, как ее лицо тоже начинает сиять, как лампочка.
Он хмурится, глядя на нее.
— Что ты здесь делаешь?
— Я должна спросить тебя, что ты делаешь здесь с проституткой? — говорит она по-итальянски, глядя на меня. К счастью, или к несчастью, я выучила французский и итальянский, когда решила посвятить свою жизнь моде. Хотя я не так бегло говорю на нем, но понимаю довольно-таки хорошо.
— Не волнуйся, — успокаиваю я ее, разрывая общение влюбленной пары. — Я не задержу его надолго. Мне нужно успеть на рейс... — я опускаю глаза на часы, — ровно через два часа сорок девять минут.
Из ее глаз исчезает враждебность.
— О. — Она обвивается вокруг него всем телом и восхищенно смотрит ему в глаза. — Мне подождать, пока ты закончишь?
Данте бросает насмешливый взгляд на меня, потом поворачивается к ней и говорит:
— Иди наверх, сними одежду, сядь на мою кровать с широко разведенными ногами. — Он снова смотрит на меня, его глаза хитро поблескивают, но мне удается сохранить лицо полностью бесстрастным.
Я понимаю, что он хочет меня разозлить, отчего живот сжимается. Хотя бы потому, что я завидую и злюсь, мне даже хочется ударить его по лицу.
— Я буду ждать тебя в кафе, — говорю я совершенно спокойно, насколько хватает моей выдержки, и иду в направлении коридора.
Он оказывает за мной, на шаг от меня.
— Ты знаешь, что сегодня ты выглядишь еще красивее, чем в тот раз, когда я тебя видел? Ты... светишься.
Я даже не поворачиваю голову в его сторону.
— Ты отстанешь от меня?
— Ты должна написать заявление в полицию.
Мои каблуки громко стучат по мраморному полу, пока я быстро иду к кафе.
— Заявление о чем?
— Кто-то украл твою улыбку.
Если бы я не была так зла, я бы улыбнулась, но меня все же одолевает ревность при мысли о красотке в его номере, которая поджидает его, а также просто ярость от его высокомерия.
— Очень смешной. Ха-ха.
— Почему ты так злишься, bella?
— Ты перестанешь меня так называть?
— Почему я не могу так тебя называть? Ты прекрасна.
Мы добираемся до кафе, так что я громко выдыхаю, входя внутрь. Здесь занят только один столик пожилой парой. Достаток сочится из всех их пор. Они незаметно бросают на нас взгляд, как только мы появляемся. Ну, сейчас они услышат кое-что.
— Я прилетела сюда не для того, чтобы флиртовать с тобой или переспать, поэтому ты можешь перестать лить свой мед.
— А зачем ты прилетела?
Я двигаюсь к столу в самом конце роскошной комнаты. Как только моя задница касается бархатного кресла, тут же у столика материализуется официант в темном костюме, хитро поглядывающий на меня своими темными глазами. При этом он улыбается Данте с выражением что-то между благоговением и одержимостью. Думаю, Данте оставляет отличные чаевые.
— Как обычно, padrone? — спрашивает он по-итальянски.
Данте кивает.
Потом официант поворачивается ко мне.
— Signorina, — он слегка кивает.
Я заказываю экспрессо.
— Ты ничего не хочешь поесть? — спрашивает Данте, приподняв темную бровь.
Я отрицательно качаю головой.
— Я могу порекомендовать вам наш фирменный сэндвич, — добавляет официант.
— Спасибо, но нет, — отвечаю я.
Он вежливо кивает и хмуро удаляется.
Я стараюсь не смотреть, как Данте опускается в кресло напротив меня.
Он вальяжно расслабляется, бросает на меня взгляд, пренебрежительно пожимает плечами, так могут делать только люди Средиземноморья.
— Итак... чем я обязан этой встрече?
Я прочищаю горло.
— У меня имеются новости, касающиеся тебя, хотя на самом деле они ни коем образом никак на тебе не отразятся...если ты не захочешь.
Он насмешливо улыбается.
— Что бы это могло быть?
Я делаю глубокий вдох.
— Я беременна.
Он остается неподвижен, но слова, которые выходят, не соответствуют тишине.
— Поздравляю, Белла.
Я совсем не так представляла себе нашу встречу. Все идет не совсем так, как я планировала. Я немного передвигаюсь на кресле.
— Это твой ребенок.
За одно сердцебиение что-то мелькает в его глазах. И сейчас он не кажется мне плейбоем Данте Ди'Анджело. Он совсем другой, я недооценила его. И за эту секунду, которая тянется для меня будто вечность, мне кажется, что у меня земля уходит из-под ног. Все совсем не так, как кажется. Затем маска возвращается на его лицо, он подается вперед, прищурившись смотрит на меня.
— Ты беременна от меня?
Я киваю.
— Откуда ты знаешь, что это мой ребенок? — тихо спрашивает он.
— Кроме тебя, я не была ни с кем уже больше года.
Он с удивлением смотрит на меня. Это оскорбительно с его стороны, но я же не могу винить его за удивление. Тогда на свадьбе через два часа нашего знакомства я была в его гостиничном номере с ногами, лежащими у него на шеи.
Он откидывается назад, на спинку и смотрит на меня без всякого выражения. Я молчу, но должна признаться, что ожидала от него совсем другой реакции.
Он начинает проводить пальцем по нижней губе.
Его жест вызывает воспоминания. Автоматически я облизываю собственные губы.
Официант возвращается, все еще улыбаясь. Он перекладывает все предметы с подноса на стол, словно выполняя магический трюк. Я улыбаюсь с благодарностью, Данте полностью игнорирует его. Я вижу, как Данте тянется к щипчикам для сахара, потом поднимает глаза на меня, выгнув бровь.
Я отрицательно качаю головой, он бросает два кусочка сахара в свой экспрессо. Я ничего не могу прочитать по выражению его лица. И не могу понять, если честно, что в данную минуту происходит у него в голове. Он берет маленькую ложечку с блюдца. Боже, эти загорелые руки. Я помню их на своем теле. Внезапно я резко вздыхаю, его глаза тут же поднимаются к моим. Он смотрит на меня, пока размешивает сахар в кофе. Я хочу отвести взгляд, но не могу. Он поднимает чашку к губам, слегка наклоняет голову, делает глоток, потом ставит чашку на место.
— Предполагаю, что ты планируешь оставить нашего ребенка, если сообщила мне об этом.
Мое сердце останавливается. Черт возьми, неужели он только что сказал «нашего ребенка», или я ослышалась?
— Да, я планирую сохранить малыша, но я не жду никакой поддержки или помощи с твоей стороны. Ты не обязан ничего делать.
— Хммм. — Он откидывается на спинку кресла, широко раздвинув ноги, внимательно изучая меня. Абсолютно уверенная, доминирующая поза Альфа-самца.
Я нервно елозю на своем месте.
— Я всего лишь хотела тебе сообщить… чтобы ты знал, потому что так будет правильно. Если ты не хочешь, чтобы я рассказала ему о тебе, когда он подрастет, мы можем как раз сейчас все это обсудить.
Его глаза похожи на лазеры.
— А что, если я захочу, чтобы ребенок присутствовал в моей жизни?
У меня брови взлетают до линии волос.
— Ну, конечно, ты можешь его навещать в любое время. С этим проблем не будет. На самом деле, я предполагаю, это будет даже хорошо для ребенка.
— А если я хочу, чтобы он жил со мной?
Я моргаю.
— Что?!
— Если я хочу, чтобы он жил со мной?
— Я слышала тебя, я до конца не понимаю, что ты имеешь в виду.
— Я хочу, чтобы ты и ребенок жили со мной.
На этот раз у меня падает челюсть.
— Что?!
— Я хочу, чтобы ты и…
— Хватит. Это не шутка. Я не могу жить с тобой. Для начала ты живешь в гостинице.
— Я могу жить в доме, — тихо говорит он.
— Ты это серьезно?!
— Почему нет? Мы могли бы жить вместе в этом прекрасном городе и разделять бремя воспитания.
Я вздыхаю.
— Да?! Ты предлагаешь нам жить вместе, но жить отдельной жизнью. Ты будешь приводить домой всех своих женщин, и мне придется слушать, как они кричат в твоей спальне.
Маленькая улыбка затрагивает уголок его губ.
— Можешь ты кричать в моей спальне.
— Этого никогда не случится.
— Ты забыла, cara, как сильно ты кричала, когда я был внутри тебя?
У меня лицо начинает гореть от смущения.
— Ты не джентльмен.
— Ой, прошу тебя. Мы же прекрасно понимаем друг друга.
— Ты злишься, твой план не сработает, в конечном итоге я бы ударила тебя в глаз, пока ты бы спал.
Он хмурится.
— Ребенку нужны оба родителя, Роза.
— Послушай, я не планировала говорить об этом. Я не собираюсь с тобой жить. У меня своя жизнь в Англии, карьера, которую я столько времени выстраивала. Так что, пожалуйста, забудь любую подобную безумную мысль, что я перееду сюда в Рим, чтобы поиграть с тобой в семью. Мы не влюблены друг в друга. Я даже не уверена, что ты мне нравишься. Это была случайность, и хотя это не самая большая новость в мире, не должно быть все так напряженно. Мы оба должны вести себя как взрослые люди.
Его выражение лица не меняется, я глубоко вздыхаю, продолжив:
— Я свяжусь с тобой после рождения ребенка, и если ты все еще захочешь присутствовать в его жизни, мы что-нибудь придумаем. Я не стерва и хочу, чтобы мой ребенок мог встречаться со своим отцом, особенно если ты тоже этого хочет.
Моя небольшая заранее подготовленная речь закончилась, поэтому я встала и посмотрела на него сверху-вниз. Господи, есть какой-нибудь угол зрения, с которого этот парень не будет таким красивым? Слава Богу, я в ближайшее время не увижу его, потому что он заставляет мое тело сходить по нему с ума.
— Что ж, мне пора. Тебя ждет голая женщина наверху, а мне нужно успеть на самолет. И так... ciao, Bello.
Уголки его губ приподнимаются вверх, и появляется совершенно коварная улыбка.
— Счастливого полета.
Ублюдок. Я не собираюсь здесь задерживаться.
4.
Данте
Я наблюдал за ее уходом.
Спина прямая, а мягкие изгибы ее маленькой попки спрятаны под мужеподобной курткой. И ее икры. Я помню, как ощущал их. Я напрягаю память. У нее отличные ноги. Длинные и стройные. Я до сих пор помню, как раскрывал их и что было между ними.
Член тут же становится жестким.
Подходит официант и сообщает, что женщина из моего номера звонила и хотела поговорить со мной.
— Скажи ей, чтобы она пошла домой. — Голос холодный и черствый.
Брови официанта взлетают вверх. Он вежливо кивает.
— Конечно, Signori Данте.
Он уходит, а я смотрю на ее кофейную чашку. Нетронутый кофе. Она даже не делала вид, что пьет его. Я соединяю пальцы вместе и вспоминаю ее разгневанное лицо. Я знаю бесчисленное количество женщин по своему опыту, женщин, которые снаружи выглядят сильными и жесткими, но внутри похожи на зефир. Но если присмотреться к ним повнимательней, то можно разглядеть, что они уязвимые и мягкие внешне, хотя сердца у них из закаленной стали. Я знаю, что спрятано за жестким внешним видом — золотое сердце.
Тем не менее, странно и неожиданно, что она так легко меня зацепила. Она не красива в традиционном смысле. Слишком широкий рот, подбородок слишком волевой, но в ней имеется что-то такое, для меня она самая красивая женщина из всех. Она заставляет мою кровь кипеть так, как ни одна другая женщина.
Я проснулся тогда и слышал, как она поднимала свою одежду с пола, случайно наткнулась на стул и тихо выругалась. По идеи я должен был быть рад. Всегда сложно на следующее утро встречаться со своей мимолетной партнершей, и она взяла на себя эту неприятную задачу, но что-то во мне не хотело, чтобы она уходила. Мне хотелось ее остановить, хотя я не мог понять почему. Когда она ушла, я стоял у окна и наблюдал, как она покидала отель. Она выглядела такой маленькой, ее рыжие волосы развивались, как пламя на ветру.
Тем утром я улетел из Англии. Страна показалась мне серой, сырой, совершенно без очарования. Я полетел в Монако. Я был знаком там с многими женщинами. Многими нетерпеливыми, красивыми женщинами, которые знали правила игры. Я играл, веселился и пытался забыть ее, но все время вспоминал о ней. Во сне, в промелькнувшей юбке какой-то женщины.
Я не мог забыть ее смех. Горловой, сексуальный и глубокий.
Я сказал себе, что в мой образ жизни, который я веду, она явно не вписывается, но я не мог избавиться от ощущения ее кожи, когда она выкрикивала мое имя, а я глубоко входил в нее. Мама как-то сказала, когда мне исполнилось двадцать три. «Ты можешь стараться убежать как можно дальше, сын мой, но ты никогда не сможешь убежать от своей судьбы». Я не верил в ее слова, но судьба разыскала меня. Когда я расскажу маме, она рассмеется мне в ответ.
Один раз я уже разрешил сбежать Розе. Я не собираюсь это повторять. В этот раз все будет по-другому. У нее не останется ни единого шанса. Я хочу ее и хочу своего ребенка.
И я знаю, как их вернуть.
5.
Роза
Я пересекаю лобби, сердце готово выскочить из груди. Не знаю, что я чувствую на самом деле. Кажется, я разозлилась, но не уверена. По крайней мере, я как натянутая струна. Никогда такого не испытывала. Я выхожу из дверей отеля на улицу. Ужасно. Поведение этого мужчины меня просто вогнало в ступор. Он отнесся ко всему, как к шутке. Невероятно. Просто невероятно.
Краем уха я слышу визг шин рядом с собой, останавливается машина.
Господи, я чуть не попала под такси. Поворачиваю голову в его направлении и вижу шофера. Он весь раскраснелся от злости. Ругается на меня по-итальянски. Я делаю несколько шагов назад и автоматически извиняюсь. Мужчина показывает мне «Да, пошла ты!».
Справа от меня раздается мужской голос:
— С вами все в порядке? — спрашивает по-итальянски мужчина с добрыми глазами.
Я киваю и произношу слова благодарности. Когда он уходит, мне удается поймать такси Милано 22. Руки дрожат, когда я открываю дверцу.
— Фьюмичино, — говорю я шоферу, он кивает и опускает ногу на газ. Я безучастно смотрю в окно, пока он ругается на других водителей на дороге. Расплачиваюсь и вхожу в здание аэропорта, тут же иду на регистрацию. У меня нет настроения ходить по магазинам, поэтому я бесцельно блуждаю по терминалу пока не объявляют посадку на мой рейс, я поднимаюсь на борт самолета и опускаюсь на свое место. Тут же пристегиваю ремень безопасности, как только загорается знак «пристегнуть ремни». Я смотрю в иллюминатор, как самолет взлетает. Прощай, Рим. Появляется в проходе стюардесса с тележкой, предлагая различные напитки, я заказываю яблочный сок. Рядом со мной женщина читает книгу, я откидываюсь назад и закрываю глаза.
Мы приземляемся, и я вместе со всеми пассажирами иду по нескончаемым безликим коридорам к паспортному контролю. Поскольку у меня нет с собой багажа, я прохожу через зеленый коридор на выход.
Здесь толпится народ, ожидающий своих близких и встречающие. Я собиралась взять такси, но к своему удивлению замечаю Стар. Позади нее возвышается ее огромный телохранитель. Как обычно, он выглядит так, будто ему в задницу воткнули шокер. Среди мужчин в темных костюмах с плакаты встречающих пассажиров, Стар выглядит как прекрасный ангел. Она ищет меня глазами и когда находит хмурится, с тревогой оглядывая меня. Я улыбаюсь, пытаясь успокоить ее своей улыбкой, она улыбается мне в ответ.
Не в состоянии дождаться, когда я доберусь до выхода огороженной территории, она бросается ко мне навстречу, обнимая.
— Я люблю тебя, — произносит она.
И у меня такое чувство, будто я сейчас разревусь, глаза начинает пощипывать от слез. Я не заплачу. Не буду. У меня совсем нет причин плакать. Моя жизнь прекрасна. У меня все происходит так, как я хочу. Я с силой моргаю, и слезы пропадают.
Она хватает меня за руки, ее руки такие теплые и мягкие. Ее прекрасные глаза с тревогой изучают мое лицо.
— У тебя руки холодные. Тебе холодно?
Я отрицательно качаю головой. Я не вру, мне правда совсем не холодно.
— Пойдем, — говорит она и ведет меня на выход. Снаружи нас встречает серое небо, совсем не такое теплое, как в Риме. Нас поджидает ее Мерседес с затемненными стеклами. Мы забираемся внутрь, и машина отъезжает.