– Ора! – Ганимед обхватил ее за обе руки, – Ора! Прекрати немедленно!
– Что прекрати? Ты думаешь это я? Да, она сама!
– Ора! – голос Ингвэ был абсолютно спокоен, – подчини ее…
– Только ее? А подружек?
– Сначала подчини ее. Ты ее хорошо знаешь. Она практически плоть от плоти твоей, кровь от крови твоей. Я, конечно, могу вызвать сейчас спасательную команду магов, и мы это успокоим, но при этом ты ничему не научишься. А с таким потенциалом, это роскошь, которую ты не можешь себе позволить!
– Ингвэ! Может, хватит экспериментов на сегодня! Ора слишком безответственна, чтобы доверить ей подобное! Она нас либо утопит, либо прибьет молнией, – вмешался Ганимед.
Это было так несправедливо, что от обиды задохнулась и выпала в осадок не только Пандора, но, и тучка, которая, по-видимому, решила отомстить за свою создательницу. В общем, сначала в Ганимеда полетела совсем не большая, но молния, отбивая которую, Ганимед, естественно, поскользнулся, и, разумеется, на ногах не удержался, и рухнул навзничь на покрытый водой пол, очевидно, прилично стукнувшись головой, потому что зашевелился он не сразу. Сразу он только застонал. Но, тучке было и этого мало, подлетев поближе, она буквально ведром пролилась на пострадавшую голову провинившегося врага. И все! Пандора не могла поверить своим глазам и ушам, больше ничего не искрилось, не гремело и не лилось. Она недоуменно посмотрела на Ингвэ, как бы спрашивая, что это было.
– Ты так и не поняла, что это ты ею все это время управляла? – задал он ей явно риторический вопрос.
– Но как?
– Скажи мне, когда ты создавала шар из водяного пара…
– Я создавала тучку…
– Что?
– Я создавала маленькую тучку…
– Ну, хорошо, тучку, по крайней мере, теперь вообще все ясно. Просто скажи, почувствовала ли ты, что она часть тебя, что она родная тебе?
– Да, конечно, но тогда она была маленькая, добрая, белая и пушистая…, я ничего не понимаю…
– Ора, воздух – ментал, Вода – подсознание, – подал голос совершенно мокрый, но по-прежнему высокомерный блондин, все еще сидящий в луже, – этот эксперимент лишний раз подтвердил твою неготовность отвечать за свои действия, потому что ты не умеешь управлять не только своей магией, но и своими эмоциями и подсознательными желаниями.
– Частично ты прав, – примирительно, но без тени вины в голосе начала Пандора. Тучка была моих рук (ну или подсознания) дело и расшалилась она, потому что я ей позволила. Я готова признать, что мне было интересно, насколько большой может вырасти моя тучка. Однако, головой ты стукнулся и сейчас сидишь в луже – совсем не по моей вине, а по своей. Именно, твое недоверие и обвинения в безответственности привели к этому. Поверь мне, твои упреки не делают меня ответственней или рассудительней; они меня обескураживают и внушают комплекс неполноценности. Мне жаль, что ты пострадал, но ты сам виноват.
– Значит, я еще и виноват остался! – Ганимед вопросительно посмотрел на Ингвэ, ища поддержки, но тот только пожал плечами.
– Ора, ты сможешь высушить воду? – спросил Ингвэ у нее.
– Ты имеешь в виду смогу ли я превратить ее в парообразное состояние и поднять в воздух? – уточнила Пандора на всякий случай, чтобы кое-кто опять не обвинил ее в излишней безответственности.
– Да, именно это я имею в виду, – подтвердил эльф.
– Думаю, да. И мне, кажется, я вас сейчас еще и удивлю, – улыбнулась Пандора.
– Не надо! Не надо удивлять, Ора! Пожалуйста, – и разумеется, умолял ее все тот же мокрый блондин, которому, правда, наконец, удалось подняться с пола.
– Им! Расслабься! Я знаю, что делаю! – деловым тоном заявила уверенная в своих силах богиня.
– Ингвэ! Ну, что ты молчишь! – Ганимед опять попытался перетянуть эльфа на свою сторону.
– Пусть удивит. Хочу на это посмотреть…, – улыбаясь во все тридцать два зуба, ответил эльф, подмигивая Пандоре.
Пандора стала под купол и представила, что его заливает яркий солнечный свет. Затем она вспомнила ночные соловьиные песни и трели жаворонков, которые, правда, она совсем не оценила ночью. Представила, и тех и других здесь же под куполом, но теперь переливисто заливающихся восхвалением света и дня. Услышав сейчас их пение, более чем довольная произведенным эффектом Пандора подумала: «Вау! Совсем другое дело!». Затем она, как дирижер, взмахнула руками, и миллиарды микроскопических капелек воды, завороженные солнечной светом и, к тому же, загипнотизированные восхитительной трелью – дружно, весело и на перегонки потянулись к ожидавшим их солнечным зайчикам под купол. Даже не поднимая глаз, Пандора знала, что то, что она сейчас увидит – будет грандиозно и очень красиво. И ожидания ее не обманули. Через весь зал, абсолютно бесстыдно красуясь и кокетничая, переливаясь всеми своими цветами, раскинулась блистательная и искрящаяяся радуга. И тут же были созданные волшебством Пандоры соловьи и жаворонки – и они тоже, почему-то получились переливающиеся и искрящиеся. Зал блистал первозданной чистотой, нигде не было ни лужицы. И даже мокрый блондин, больше не был мокрым, зато был растерянным и, удивительное дело… выглядел он тоже почему-то искрящимся. Ингвэ, хоть, и не выглядел искрящимся, но не был он и растерянным – он аплодировал ей и кричал браво. И в этот торжественный момент распахнулась дверь, и… в зал влетел крылатый рептолоид – то ли плод фантазии, то ли плод неудачного магического эксперимента. «Не буду спешить пока с выводами…» – подумала Пандора и просто стала ждать продолжения, ничего не выясняя.
– Что человечка зарисовалась? Вижу, что довольна собой! Теперь говори Хранителю Браму спасибо за то, что обеспечил тебе полноценный сон, а то бы ты сегодня была совсем не на что не годна.
То, что это, что бы это не было, с ней разговаривает – не было новостью. Но вот ответить этому, не вызвав подозрений – было невозможно. Слава богам, подоспела помощь.
– Брам! Какими судьбами? Ты же не любишь цивилизацию, тебе дремучие леса подавай! – приветствовал его Ингвэ.
– Привет, Ингвэ. Мириэль попросила за человечкой присмотреть, да и с Хель у меня свои счеты. С вами пойду, когда эту до ума доведем.
– Эй, ты повежливей! – обиделась Пандора. Я, между прочим, богиня! – но смотрела она при этом совсем не на Брама, а на блондина, который кажется, начинал понимать, как не прав он был сегодня, когда отказался ее выслушать. И смотрела Пандора, победно улыбаясь. Этот день, начавшийся не очень хорошо, теперь с каждой минутой нравился ей все больше и больше.
Блондин молчал, а вот Брам поднял свою крокодилью голову к куполу, посмотрел на радугу, на все еще не угомонившихся соловьев и жаворонков. И совершенно серьезно сказал: – Верю, потому и согласился нянчиться. Вы, я надеюсь, уже закончили, мы можем возвращаться?
– А ты что поторопить нас пришел? – удивился Ингвэ.
– Я к Люсинде вообще-то приходил, ну а вас поторопить – это уже бонус.
– Только не говори, что мы еще и Люсинду с собой возьмем, когда пойдем в Нифльхейм, – с сарказмом в голосе подразнил его Ингвэ.
– Она с нами идет. – Хранитель Брам был совершенно серьезен.
– Зачем? – у Ингвэ округлились глаза.
– Потом объясню. Из нас двоих, кто древнее? Кто мудрее? Кто предусмотрительнее? Правильно я. Чего стоим! Пошли! Пошли! Одна минута целый час бережет! Древняя драконья мудрость, кстати.
– В шаттле, Брам уселся возле Пандоры, очевидно, для того, чтобы безотлагательно начать делиться мудростью. Ингвэ и Ганимед сидели достаточно далеко от них. Какое-то время они оба молчали. Затем обсудили план действий на завтра и снова погрузились в неловкое молчание.
– Почему ты так относишься к Оре? – нарушил молчание Ингвэ.
– Как?
– Такое ощущение, что она раздражает тебя просто своим присутствием? То, что я вижу, ты излишне строг и часто несправедлив к ней…
– Ты прав. Сегодня я особенно отличился. Как только доберемся до дома – обязательно извинюсь перед Орой. Но мне действительно тяжело ее видеть, она внешне слишком похожа на Эллину…
– Кто такая Эллина?
– Моя жена. Она погибла три месяца назад.
– Согласен. Срок слишком короткий. Особенно для нас, отмеряющих тысячелетия как годы жизни. И что сильно похожа?
– У Оры глаза другие, голос, смех, поведение, разумеется. Эллина – она была…
– Совершенством?
– Да. Именно так. А Ора – она…
– Далека от совершенства?
– Как-то так…
– Им! Ты должен либо отделить Ору от Эллины, либо отказаться быть ее опекуном и вообще быть с ней рядом. Потому что в таком состоянии – ты для Оры источник дополнительного стресса. Из-за тебя она чувствует себя неполноценной, потому что твое мнение много значит для нее, но все, что она от тебя получает – это упреки и порицание.
Как-то совсем неожиданно из иллюминаторов шаттла полился солнечный свет.
– Ора! Мы сейчас будет пролетать над плавучим городом Зерозэ. Он не только первый такой город, но и самый красивый и самый густонаселенный.
Пандора выглянула в иллюминатор. После километровых небоскребов и подводных городов, ей казалось, что ее уже ничто не увидит, но плавучему городу, раскинувшемуся внизу, это удалось. Несколько десятков искусственных островов, напоминавших лилии, величественно покачивались на волнах. Расположенная по центру башня с установленной на ней громадной антенной очень напоминали пестик, состоящий из столбика и рыльца, а дома вокруг главной башни вполне можно было принять за тычинки.
– А как же, если шторм? Их не унесет в открытый океан? – задала вопрос озадаченная Пандора.
– Нет, не унесет. Каждый остров надежно закреплен ко дну океана.
– А зачем такие технологические извращения? У вас суши не хватает? – высказал догадку Ганимед.
– Да, нет, хватает. Во-первых, так интересней. А во-вторых, мы предпочитаем иметь как можно больше заповедных зон, в которых самые капризные и привередливые растения и животные будут не просто выживать, а процветать.
– Ну и сколько людей может прокормить и расселить один такой остров? – не унимался практичный Ганимед.
– Около ста тысяч каждый. Одна только центральная башня обеспечивает жильем и работой до тридцати тысяч человек. Однако есть еще и дома вокруг, вот те которые похожи на тычинки и жилые кварталы, построенные по принципу загородных домов.
– А еда? Фрукты, овощи? Неужели все доставляется с суши? – Пандору почему-то очень заботил именно гуманитарный аспект жизни на островах.
– Верхняя часть башни – это бизнес и торговые центры, с двести первого по шестисотый этажи – расположены фермы, где выращивают фрукты, овощи, птиц и даже домашних животных. С первого по двухсотый этаж – это жилые апартаменты. Ора, не беспокойся все предусмотрено, – улыбнулся ей Ингвэ.
– Ну, а если цунами! Они же так мало защищены! – не унималась Пандора.
– Основание острова – сто метров над уровнем моря. Кроме того, город оснащен десятикилометровыми волнорезами. И кроме того не забывай, что в отличие искусственный остров оснащен совершенной сливной системной. И, кроме того, Ора – конкретно этот город уже пережил несколько десятков цунами – и ничего целехонек. Ну, разве, что косметический ремонт делается.
– Не знаю, не знаю… Просто на экскурсию с удовольствием приехала бы, но, чтобы жить здесь. Наверное, лучше уж в подводном городе.
– Кому как, – улыбнулся ей Ингвэ. Я, например, ни за какие коврижки не согласился бы жить в подводном городе, а вот в Зерозэ – с удовольствием. – А ты Им?
– Я предпочитаю жить на суше…
– Нет. Так не пойдет. Представь, если бы у тебя не было выбора. Вернее было бы только два варианта: на воде или под водой, что бы ты выбрал? – Ингвэ выжидающе посмотрел на него.
– Здесь я согласен с Пандорой. Под водой как-то надежней.
– Но почему? В Зерозэ практически все преимущества жизни на Земле. Солнце, воздух и вода. А под водой – Солнца нет.
– Зато, город под водой, гораздо более надежно защищен, чем над водой. Разве нет?
– Странные вы какие-то. Сразу видно, что пришельцы. Хотя, наши смертные, в основном, тоже предпочитают жить в подводных городах. А я раньше, как-то даже не замечал закономерности. Очевидно, дело в том, что вы не эльфы.
– Мы не эльфы! – почти хором заверили его Пандора, Ганимед и даже Брам.
ГЛАВА 4
Судя по всему, когда Дракон Брам Магно Инушктаэ Омнипотенс Инморталитатем принимал решение начать делиться знаниями и мудростью, тому с кем он этим делился, спастись от сыпавшейся на него познавательно-поучительной щедрости – шансов не было почти никаких. Брам ходил за ней по пятам, неустанно просвещая и просветляя. Где-то на пятом часу беспрерывного общения, Пандора, наконец, не выдержала.
– Великий Изумрудный Дракон Брам, – начала она со всей почтительностью, на которую была способна, – ты в курсе, что уже полночь?
– И что? – уставилась на нее совершенно озадаченная, очень сильно удивленная и расстроенная тем, что ее так бестактно перебили, крокодилья морда.
– Ну, мне как бы спать пора…, – стушевалась Пандора под вопросительным крокодильим взглядом.
– О-о-о-пя–ть? – удивилась морда еще больше.
– Что значит опять? Мы человеки оттуда шестнадцать часов бодрствуем и восемь часов спим, – пришла очередь Пандоры звучать назидательным тоном.
Однако, Брам не растерялся, а решил продемонстрировать, что он еще и считать умеет.
– Ты сегодня проснулась во сколько? А сейчас сколько?
– Значит так, крокодилья морда! С математикой у тебя возможно порядок, но с логикой – бардак! Мне завтра, во сколько вставать велено?
– Кем велено?! Ты что собираешься делать то, что тебе велено?! – на крокодильей морде отразилось столь явное презрение…, что Пандора окончательно растерялась…
– У нас есть не только желания, но и обязанности, – тоном Ганимеда продекламировала она.
– А астрального двойника не пробовала завести? – прищурившись озадачил ее крокодилообразный дракон.
– Кого? А можно? А что это такое? – Пандора понимала, что конкретно в эту минуту определенная задняя часть ее тела только, что нашла новые неприятности, чтобы вляпаться…, но кого это волнует? Только не ее.
– Это иллюзия, но только реалистичная и наполненная, хоть и ограниченным, но сознанием, – фантом называется. Одна только проблема, фантом может двигаться и делать какие-то вещи, но чтобы ты осознавала и знала, что ты делала в образе фантома – ты должна присутствовать.
– Ничего не поняла! – честно призналась Пандора.
– Что не понятного?! Ты создаешь себе двойника. Он идет что-то делать. И он может это делать как ты, но для того, чтобы тебе точно знать, что делает твой двойник – тебе нужно будет оставлять свое тело и перемещаться в тело двойника.
– Как перемещаться?
– Мать моя Земля, и откуда ты взялась такая! – схватился за крокодилью голову дракон, – астрально перемещаться! Что непонятного то?
– Непонятного много, – гордо заявила Панора, – так что или учи, по-человечески…, или я спать пошла! Только учти, как научишь, таких двойников и получишь! Понял!
– Понял… учить по-человечески… – как-то уныло ответила морда. Кажется, этот конкретный представитель редкого вида изумрудных драконов понятия не имел, что такое учить по-человечески…, а признаться…, разумеется, ему гордость и мудрость не позволяли…
– Ну и… – решительно уточнила Пандора. – Будем учиться двойников делать или я спать иду?
– Иди… спать…, – задумчиво и печально… выдал дракон.
– Значит, двойников оставим на завтра? Ты же не передумал? – поинтересовалась Пандора, не желавшая лишиться приключений, только потому, что дракон «завис», пытаясь понять термин из другой реальности, и не желал в этом признаваться. Понятное дело объяснять ему, что конкретно она имела в виду, Пандора не стала из чисто человеческой вредности, которая тоже пришла оттуда. «Пусть знает – наших!» – победно, но, исключительно, про себя, торжествовала Пандора.
– Нет, не передумал. Но, я только что вспомнил, что у меня дела. Так что ты иди… спи, человечка…, а я по ОЧЕНЬ ВАЖНЫМ ДЕЛАМ пойду…, весь его вид и выражение крокодильей морды внушали почтение, а также выражали высочайшую степень важности…