- Идиот… Какой же ты идиот… - покачал головой капитан. – Ты думаешь, все только деньгами измеряется? А просто допустить, что человек по принципам своим не идет на уступки бандитам? Просто потому, что совесть спать спокойно не даст… Впрочем, тебе этого, и правда, не понять… У тебя ни принципов, похоже, ни совести. Дрыхни дальше. Пока из-за твоего предательства они его…
Капитан отчаянно махнул рукой и, вздохнув, отпустил матроса. Отойдя к стене, присел, прислонился к ней и стал молча смотреть на дверь. Но за ней не было слышно ни звука, тишина наступающей ночи нарушалась лишь стрекотанием сверчков да еле слышными криками птиц. Матрос снова отвернулся к стене, но теперь сон категорически не шел, стоило ему закрыть глаза, как перед ним вставало лицо пассажира.
Поначалу лишь причинявшие пусть ощутимый, но всего лишь дискомфорт, муравьиные укусы постепенно стали напоминать болезненные точечные уколы. У Кристиана складывалось полное впечатление, что ему в тело втыкают острые иглы, вытаскивают и тут же, не давая перевести дух, втыкают снова. Поначалу он пытался, подтянувшись на стянутых веревками руках, хоть немного отвести тело от дерева, но быстро убедился в бесполезности этого. Ощутимого облегчения это не приносило, а сил отнимало прилично. Поэтому он просто попытался максимально абстрагироваться от боли, думать о чем-нибудь другом, переключить сознание. Закрыв глаза, думал о Джоанне, о том, что ей удалось спастись и сейчас она на берегу в безопасности. Он чувствовал, что ей сейчас не легче, чем ему, потому что боль сердца и души иногда страшнее и мучительнее физической боли. Она там сейчас в полном неведение о его судьбе, возможно, ей даже сказали, что он погиб. И боль ее сердца не утихнет, с каждым часом будет становиться только сильнее. А вот его пытка когда-нибудь да закончится, либо сознание сжалится над ним и покинет его, либо пираты вернутся. Держать его у этого дерева вечно они не будут. О том, что муравьи только лишь начало, старался не думать.
Резкая боль в груди, словно прямо в сердце вогнали острый кол, заставила вздрогнуть, открыть глаза. Сдержать крик не смог, от неожиданности не успел подготовиться, лишь успел прикусить пересохшие губы, приглушая стон. Опустив глаза, увидел причину боли. Устав биться в его спину, особо разозлившиеся муравьи нашли выход и теперь один за другим заползали на грудь, поднимаясь вверх на шею, голову, руки. Из прикушенной губы потекла кровь, тяжелое дыхание еще больше пересушивало горло. Боль перешла в ту стадию, когда уже перестаешь понимать, где именно она наносит свой очередной удар, сопротивление рук и тела сходит на нет, и ты просто повисаешь на веревках. Сознание начинает медленно отступать, боль уходит куда-то на край ощущений.
Сквозь осколки сознания Кристиан услышал, что в тот момент, когда его голова упала на грудь, из дома вышел главарь. Подойдя к нему, поднял за подбородок его голову. Глаза с трудом открылись, но посмотрели на главаря так же, как и несколькими часами раньше. Тот смотрел на него, ловил вздрагивания его тела, словно ждал очередного стона или крика, вслушиваясь в его тяжелое, прерывистое дыхание. Поймав момент, когда он был уже готов отключиться, вдруг повернулся к стоявшему за его спиной пирату.
- Снимите его, - усмехнувшись, смахнул одного из муравьев, своими маленькими зубами вцепившегося в грудь Кристиана. Дождался, пока пираты развяжут веревки. – А теперь искупайте его, нечего в таком виде ходить.
До наполовину отключившегося сознания Кристиана не сразу дошел смысл слов главаря. Он почти не чувствовал, как его волокли по песку куда-то, даже не понял, когда его ноги оказались в воде, но когда теплые ласковые волны ночного моря коснулись… его искусанного тела… Он даже не пытался сдержать крик. Перепуганные чайки, сбивая друг друга, взмыли в небо, но даже их хор не смог перекричать один его голос. Он словно горел, горел заживо, бился в державших его под водой руках, пока ночное небо не опустилось на него и не поглотило его в свой темный плен.
Привыкшая к подобным звукам деревушка никак не отреагировала на разрезавший ночную тишину крик, лишь два человека внутри грота на краю деревни вздрогнули, подскочили.
Кровель почувствовал, как его сердце сковало от одного этого звука. Не смотря на матроса, который от ужаса вжался в стену, он сделал несколько шагов к двери и замер. Он так и стоял, словно статуя, пока дверь не распахнулась. Обращение пиратов назвать бережным можно было с огромной натяжкой. Если бы капитан не стоял у самой двери, они бы, наверное, бросили Кристиана прямо на песчаный пол. Но капитан успел его поймать, опустившись на землю, осторожно положить его голову себе на колени.
- Обработай, если не хочешь, чтобы сдох, - услышал голос сверху, тут же рядом с ним поставили небольшую крынку с водой, кинули прямо на землю что-то типа циновки и видавшее виды полотенце, спасибо, хоть чистое.
Дверь хлопнула. Капитан осторожно взял Кристиана на руки, стараясь не касаться ран, но это было практически невозможно, все его тело – и спина, и грудь, и руки, и плечи – были одной сплошной раной. Кровель сразу понял, откуда эти укусы.
- Суки… - прошептал он, повернулся к все еще сидящему в остолбенении матросу. – Чего замер? Помогай! – кивнул головой на циновку. – Расстели.
Матрос вздрогнул, посмотрел на капитана, словно убеждаясь, к нему ли тот сейчас обращался.
-Ну! – крик Кровеля подтвердил, что все же к нему.
Подскочив, матрос взял с земли циновку, разложил ее у самой стены и, отойдя в сторону, прислонился к противоположной стене и молча наблюдал за действиями капитана. Такое он видел впервые.
Капитан осторожно положил Кристиана на бок. Вернулся за водой и полотенцем.
- Капитан… - прошептал матрос. Обернувшись на него, Кровель увидел, как тот смотрит на воду зачарованным взглядом, с трудом сглатывая пересохшим горлом. У капитана у самого от жажды все свело внутри, но сделать хотя бы глоток у него и мысли не возникло.
- Обойдешься, - тихо сказал он, - учись терпеть, может, так поймешь хоть что-нибудь.
Он опустился перед Кристианом на колени и стал медленно, осторожно обрабатывать чистой водой следы укусов. В идеале бы их еще смазать, но ничего такого не было, поэтому хотя бы промыть и дать подсохнуть. Если его до утра больше трогать не будут, то есть шанс, что немного отпустит. Приводить Кристиана в сознание капитан не спешил, пусть отдохнет.
Закончив, присел рядом, посмотрел на его лицо, закрытые глаза, от мысли, что тому пришлось пережить, сжалось сердце. И ведь ничем не поможешь, на себя удар не возьмешь, будущие пытки не отменишь. Бессилен. Как тогда…
Капитан закрыл глаза.
«- Миссис Кровель, мистер Кровель, мне очень жаль…
- Нет… - Эмили затряслась, вцепившись в халат врача так, что Алекс с трудом оторвал ее руки вместе с пуговицей.
- Миссис Кровель, - врач понимающе прикусил губы, качая головой, - мне очень жаль… Мы ничего не смогли сделать. Двустороння пневмония. Все произошло слишком быстро.»
Его мальчик. Его малыш. Чуть больше года длилось их с Эмили долгожданное, выстраданное счастье. Тяжелая беременность, сложные роды, почти два месяца борьбы за их Эдди. И что теперь? Пустота. Словно их жизнь тоже ушла вместе с их мальчиком, замерев в этом маленьком тельце. Они были слишком молоды, не смогли тогда спасти друг друга. Через полгода тихо расстались, разойдясь в разные стороны. Неужели прошло уже больше сорока лет? Воспоминания были так свежи, словно это было только вчера.
Капитан открыл глаза и снова посмотрел на Кристиана. И вдруг почувствовал, как в нем просыпается то чувство, которое он считал ушедшим давно и навсегда вместе с его Эдди. Если бы его мальчик не умер, ему бы сейчас было примерно столько же, сколько Кристиану. Избавить того от мучений он не сможет – пираты вряд ли примут его жертву – значит останется выхаживать, облегчать боль, отдавать последний глоток воды. Сделать все, что отец сделал бы для сына.
Кровель даже не заметил, как в узком окошке двери стало светать. Новый день. Но радости он не принес. Может, забаррикадировать дверь? Чтобы не тронули, не вырвали его из полусна-полубреда, не уволокли опять…
Не успел. Дверь скрипнула.
Это ее сердце стучит или в дверь то и дело колотят? Джоанна приподнялась на кровати. Накануне вечером она все же заставила себя принять душ. Правда, к принесенному портье ужину так и не притронулась. Просто свернулась калачиком на кровати, закрыла глаза. Долго разговаривала с ним, просила вернуться. Как она уснула? Или просто провалилась в свой зыбкий полусон, то и дело металась по кровати, звала его, кажется, вслух…
Снова стук. Все-таки, в дверь. Поднявшись, Джоанна подошла и отодвинула засов. Полувздох-полустон. Она повисла на шее Макса, вцепившись в его плечи. Он осторожно поглаживал ее по спине, провел в комнату, присел рядом на кровать. Саша захлопнула дверь и села в кресле напротив. Джоанна подняла на нее глаза.
- Дэймон поехал сразу в Красный Крест. Попробует что-нибудь выяснить по своим каналам. Все-таки, родственникам не все говорят, бывает непроверенная информация, которую не разглашают, чтобы не причинять лишнюю боль.
Джоанна кивнула.
- Я останусь с тобой, ребятам сняли номер по соседству. Портье обещал дать ключ от двери между номерами. – Саша поднялась, подошла к внутреннему телефону. – Будьте добры, завтрак в 15 номер. Спасибо. Ты поешь, - остановила она уже готовую возразить Джоанну, – чтобы искать его, тебе нужны силы. Нет аппетита, ешь через силу.
- Саша… - Джоанна взяла за ее руку, когда та вернулась в кресло.
- Он жив. Я это знаю. Он жив.
- Скажи мне все. – Джоанна решительно посмотрела на Сашу. – Я хочу знать все, что ты чувствуешь.
- Хорошо, - кивнула та, вдох-выдох, снова повернула голову к Джоанне. – Я не знаю, где он сейчас. Но ему очень плохо и больно. У меня буквально все горело внутри. Это началось вчера вечером и продолжалось до полночи. Постепенно утихло. Его держат силой. Рядом с ним два человека – один помогает, другой предал.
Макс лишь тяжело дышал все время, пока Саша говорила. Зная геополитическую обстановку и учитывая, где они находятся, были у него кое-какие мысли, но не имея хоть маломальского подтверждения своих подозрений, он не хотел даже намекать на них. Поэтому лишь обнял Джоанну за плечи.
В дверь снова постучали. Девушка с ресепшн внесла поднос с завтраком и поставила на кровать.
- Ешь, - Саша подвинула к Джоанне поднос, - ради него.
Джоанна решительно взяла в руки вилку и наколола спелый, сочный кусочек манго.
Стекающий по рукам сок вызвал спазм в донельзя пересохшем горле. Кристиан стоял и смотрел на главаря пиратов. Тот проглотил очередной кусок истекающего соком ананаса, вытер руку и поднял на него глаза.
- Надеюсь, ваша первая ночь у нас не разочаровала вас? Обещаю, что и в будущем наше гостеприимство останется на должном уровне. Но… - его рука потянулась к бокалу, по бокам которого стекали капельки, с молочно-белым напитком, похожим на кокосовое молоко, - все может измениться. Два слова, один звонок.
Кристиану показалось, что он сглотнул вместе с пиратом. Но вместо приятной прохлады горло разодрало, словно кактус проглотил.
- Вы упрямы. Я терпелив. – Мамбу отставил бокал, поднял глаза на пленника. – Какой же я нерадушный хозяин, - покачал он головой, - в гости пригласил, а не накормил, не напоил. Но мы сейчас это исправим.
Главарь посмотрел за спину Кристиана, кивнул. Его тут же снова выволокли на улицу, дождались, пока главарь выйдет за ними.
- Придется немного прогуляться, но вы оцените.
Кристиан старался идти сам, но вторые сутки без еды и воды давали о себе знать, ноги подкашивались против воли. Шли действительно недолго, выйдя к невысокой скале, у подножья которой было маленькое озеро. Из-за выстланного черными камнями дна вода казалась такой же черной. Главарь подошел к берегу, опустившись на колено, зачерпнул воду руками, ополоснул лицо, окатив окружающих градом брызг. Прохладная капля упала на лицо Кристиана, заставив вздрогнуть и снова сглотнуть, в очередной раз раздразнив горло.
Подняв голову, главарь посмотрел на пленника, кивнул головой. Все еще ничего не понимая, но, не ожидая ничего хорошего, Кристиан почувствовал, как его подтащили к подножью скалы, подняв руки, привязали их к острым уступам, ноги с трудом удерживались на камнях, то и дело соскальзывая с них. Главарь подошел и встал рядом.
- Примерно через полчаса вы сможете, наконец, вдоволь, напиться и принять долгожданный прохладный душ, - Кристиан молча слушал его, не поворачивая головы в его сторону, но ощущая его горячее дыхание возле уха. – Пусть мнимая дикость и нетронутость природы не смущает вас, цивилизация совсем близко. Как раз в это время гидроэлектростанция, что в пятнадцати километрах выше, осуществляет ежедневный сброс, питая это озеро. Вода не идеально чистая, но пить можно.
Улыбка «добродушного» хозяина мелькнула на лице главаря. Отойдя в тень пальм, он расположился на тут же постеленных циновках, взял в руку протянутый бокал с кокосовым молоком.
Кристиан стоял и слушал свое дыхание, как вдруг услышал новый звук, который, приближаясь и усиливаясь, заглушал все остальные звуки. Птицы сорвались с деревьев, взмыв в чистое бесконечно небо. Звук приближался, нарастая, и как Кристиан не готовил себя, когда с вершины скалы, к которой он и был привязан, сорвался столб воды, обрушившись на его голову, он едва успел, насколько смог, отпрянуть к скале. Впившиеся в израненную спину острые края заставили снова прикусить губы. Спасительная, казалось бы, вода, в его ситуации несла только смерть. Он не знал, сколько будет продолжаться сброс, и сможет ли он продержаться все это время, не захлебнувшись. Вода то и дело попадала в рот, нос, уши, глаза. Пытаясь увернуться от рукотворного водопада, Кристиан, спасая одни части тела, подставлял под удар другие. Стоять на мокрых камнях уже было невозможно, он просто повис на веревках, выступами скалы в очередной раз прочертив спину.
Вода в озере окрасилась в красный цвет…
Она сделала всего глоток, но было ощущение, словно в нее разом вылили графин воды. Закашлявшись, словно захлебываясь, Саша отчаянно схватилась за край стола, выронив из рук стакан. Рука Макса осторожно хлопала ее по спине пока она, наконец, не смогла повернуться к ним и посмотреть на них.
- Все нормально? – Макс смотрел на нее, придерживая за плечи.
- Нет, - тихо ответила Саша, встретилась взглядом с Джоанной. – Это не я, это он…
Ощущение, что она находится в самом центре водоворота, не покидало ее. Закладывало уши, на барабанные перепонки давило так, что она вжала голову в колени, зажав уши руками. Макс и Джоанна, переглядываясь, понимали, что сейчас Саша проходит все это вместе с отцом. Они затаили дыхание, стараясь не мешать ей, видя, что так она пытается незримо помочь ему, передать так необходимые ему сейчас силы. Все закончилось так же резко, как и началось. Но Саша долго еще просто лежала пластом, словно неживая, и лишь медленно поднимающаяся грудь говорила об обратном.
В таком виде и застал ее Дэймон, когда вошел в номер.
- Ты точно в порядке? – осторожно спросил он ее, когда спустя примерно полчаса она, наконец, открыла глаза и не без помощи села на кровати.
- Да, - кивнула она, - отец тоже. Относительно. Ты что-нибудь выяснил? – повернулась она к мужу.
- Официальная информация суха и скудна. На текущий момент из почти 4000 пассажиров и 1500 членов экипажа живыми числятся 879 человек. Официально погибшими признаны 395. Кристиана, - Дэймон повернул голову и посмотрел на Джоанну, - среди них нет. Он среди пропавших без вести. Таких более 4200 человек. Поисковая операция продолжается, и эта цифра, конечно, уменьшится, но не намного. Сейчас число выживших может вырасти только за счет тех, кого прибило к берегам близлежащих островов или к континенту. Но туда спасатели пока не суются.