-- Что это было, мать их! -- сумбурно, но по сути верно построил фразу щелкающий зубами Рональдо. -- Откуда в окрестностях Хогвартса вампиры? Тут же... Тут же опасно!
Это он самую суть сейчас ухватил.
-- Но, наверное, вкусно, -- пожала плечами Гермиона. -- Волшебники о-натюрель, в собственном соку. Меня вот другое больше интересует: почему все эти твари так целенаправленно рванули именно к нам, а вами двоими побрезговали?
-- Может, мы горькие? -- предположил Драко. Он быстрее нас всех пришел в себя: ухмылялся покровительственно, словно на дворе сорок пятый год, а у него в кармане -- ключи от хиросимской канализации. Будто и не было только что этой диковатой мизансцены "Гарри Поттер и Невероятные Зомби". Наверное, это потому, что вискаря в нем булькало уже заметно поболе, чем в иных бутылках.
-- А мы что тогда, вкуснее? -- обиделась Гермиона.
-- Ну, я не знаю насчёт тебя, это надо у Гарри спросить, -- все еще бледный Рон развел руками, а девчонка покраснела, как флаг над Рейхстагом. Да вы что, сговорились все меня троллить насчет вчерашнего? Ага, вот оно, вот оно... ну, конечно!
-- Бухло! -- догадался я, прижимая к себе едва не потерянный мешок, словно давно ушедшего искать удачу в море и вдруг вернувшегося брата-викинга. -- Вот в чем дело!
-- Давно тебе об этом говорила, Гарри... -- Гермиона осеклась. -- Или ты о чем-то другом сейчас? Древнем заклинании со странным названием, а может...
Я поглядел в небо; там крутились хороводом белые эскадроны моих шальных мыслей.
-- Нет, я просто понял, почему упыри так дружно запали именно на нас. В чем принципиальная разница между нами и этими славными, но глуповатыми, если честно, парнями? Поставим вопрос даже более конкретно: что они делали такого, чего не делали мы?
-- Как-то нехорошо это сейчас прозвучало, Гарри, -- укоризненно пробасил Драко, разминая кулаки.
-- Пили! -- осенило девушку, и экзекуция отложилась, растаяла алым ухмыляющимся призраком в светящемся тумане по-зимнему короткого дня. -- Мы пили только пиво, а они больше налегали на крепкий алкоголь! Что же получается -- упыри и вампиры не любят спирта?
-- Это они зря, -- согласился я, залезая жадной ладошкой в подарочный мешок и на ощупь откупоривая там всякое. -- Но оно, с другой стороны, и хорошо: нам больше достанется. Да и упырям-то теперь придется несладко.
Ребята молча смотрели, как я мастерски ополовинил бутылочку с золотой пробкой. Эх, хорошо-то как! Сразу понятно, отчего упыри такое не уважают -- тот-то они тупые все и медлительные. Не то, что я! Мысли завертелись и сжались в тугой смерч интеллектуальной остроты, хотелось прыгать по плечам и говорить глупости. Впрочем, это и без того мое нормальное состояние.
-- Гарри, может, тебе уже хватит? -- нерешительно пробормотала Гермиона, принимая вторую бутылку. -- Средство-то новое, неиспробованное... а ну как ты помрешь теперь не от укуса вампира, а от алкогольного отравления?
-- Сразу видно, не знаешь ты классики, Гермиона, -- укорил я девушку. -- А ведь я однажды, на фрыштике в пятьдесят кувертов, при бытности многих отменно важных особ, так выразился: "Государи мои! Родительница моя кушала долго, а родитель мой кушал много; поелику и я придерживаюсь обоих сих правил". И немедленно выпил!
-- С местными упырями мы разобрались бескровно, -- сказал Драко, вильнув взглядом по измазанным стенам. -- Можно так сказать. Но что теперь-то делать будем?
-- Дементорам стукнем, понятное дело, -- пожал плечами Рон. -- Самим разбираться в такой непонятке я бы даже трезвым не рискнул. Чего уж сейчас говорить? У Аберфорта как раз томился один, ну, тот, с шокером. Баба с возу, гора с плеч. Могу сбегать.
-- Тихо, -- сказал я голосом Чапаева. -- Гарри думать будет. Что-то тут не так...
-- Много чего, -- согласился Драко, -- но к делу это не относится. Лично я присоединяюсь к доводам нашего рыжего друга. Своевременный донос -- священный долг любого сознательного мага.
-- Стоять! -- Гермиону осенило. -- Гарри прав. Та шмара... то есть, девушка, которую мы встретили при входе... она ведь не была упырем! И она уходила! Это значит...
-- Что именно она тут все и устроила, -- важно сказал я. -- Благодарю, добрая девочка, я и сам уже начинал об этом подумывать...
-- Да я не о том! Она ведь поздоровалась с тобой! Значит...
-- Она из Хогвартса, -- сказал я. Маленькие ржавые шестерни шустро вращались внутри моей бедной бестолковки. -- Да. Она вампир, и она из Хогвартса.
-- Поэтому она, скорее всего, отправится туда, -- возбужденно выдала Гермиона. Эх, не то это возбуждение, что нужно! -- Или уже отправилась. Нужно возвращаться.
-- Ну, мы ж не совсем в форме...
-- Мы. Должны, -- девушка выделила каждое слово. -- Сообщить Дамблдору. Он придумает, как выпутаться из этой ситуации. Этого... кошмара.
Я глубоко вздохнул.
-- Знаешь, любовь моя... когда вся эта затея со страшным треском провалится, и дюжие санитары поволокут нас с тобой в кабинет на живительную лоботомию, я даже не буду сопротивляться. Наоборот, я стану им помогать, крича: "Господа, позвольте, я свяжу ей руки!"... а потом, дорвавшись до теплого роскошного тела, запечатаю тебе губы горячим и искренним поцелуем.
Гермиона молча смотрела на меня.
-- А потом скотчем. Да.
Мы вывалились на крыльцо дружной толпой, словно крестьяне, заслышавшие тревожный церковный набат. Только здесь никакого набата не было. Далеко впереди -- словно черный силуэт, вырезанный из папиросной бумаги -- возвышался Хогвартс, его крыши, башни и шпили. Красивый был пейзаж, и даже в чем-то родной, вот только он ни капельки не соответствовал тому, что видели сейчас глаза и слышали уши.
На улицах Хогсмида не было ни души.
Ревела сирена.
***
Часть 6
Вот, помню, был случай, когда я еще на первом курсе учился. Или на втором, может быть -- но был уже, хотя и маленький, но очень наглый. Пить мне было тогда еще рано, а вот хулиганить по мелочи -- в самый раз. И по шее опять же не надают, по причине малолетства. Чем я, конечно, беззастенчиво пользовался.
В тот раз я ловко телепортировался в запертую на три замка учительскую и сожрал половину торта, который преподаватели приготовили на юбилей Снейпа. Я бы и целиком все съел -- очень уж сладкое люблю -- да понос прихватил от волнения. Много сахара для молодого, растущего организма за один присест -- это не только дьявольски вкусно, но и довольно обидно. Не оценил, в общем, организм, моего рвения, вернул, что взял, по гарантии.
Снейп, кстати, по поводу ополовиненного торта со следами юношеских зубов на креме тогда и не особенно даже расстроился. Меланхолично сказал что-то в духе: "Половина лучше, чем ничего. И уж точно гораздо лучше, чем носки и ежедневник в качестве подарка". Это, так сказать, была хорошая новость.
Плохая же новость заключалась в том, что меня довольно скоро нашли -- по следам, а также запаху. Отмыли, кастанули заклинание "Одеколонус Тринити" и оттащили к Дамблдору. Наверное, он, в отличие от товарища Северуса, довольно сильно переживал насчет сладкого.
В кабинете в директора, как обычно, было тепло и накурено. Старый он потому что, кровообращение слабое. Феникс Фоукс слабо пыхкал огнем в своей клетке, чисто саламандра. На картинах мрачно бродили из угла в углах разные заслуженные маги, временами что-то беззвучно крича. Дамблдор сидел в кресле и в три горла жрал лимонные мармеладки. Куда ему еще больше сладкого? Никакого самоконтроля.
-- Гарри, -- сказал он мне вместо приветствия. -- Как ты думаешь, что такое магия?
А эти штучки я знаю. Сократовский диалог, подталкивание к ответу через череду невинных, на первый взгляд, вопросов. Альбус в этом мастер. Еще три-четыре реплики, и я самостоятельно приду к выводу, что мне жизненно необходимо две недели драить туалеты, поститься и выпускать школьную стенгазету "Веселый Хогвартс". А может, пронесет -- в хорошем, понятно, смысле? Что ж, мы еще поборемся!
-- Тоже мне вопрос, -- хладнокровно сказал я. Детские забавы, такое на первом году обучения проходят. -- Это вроде как религиозная вера, только гораздо круче. Крутые маги верят во что-то так сильно, что оно и в самом деле происходит.
Дамблдор покивал и ловко ухватил с подноса еще одну лимонную дольку. Фоукс в клетке зашелся негодующим хрипом.
-- Хм. Хм. Да, верно. Упрощенно, но верно. А скажи мне тогда -- что такое музыка?
-- Э-э-э... ну, это... сочетание звуков, приятное для слуха. Гармонии там, мелодии, тона, аккорды... Я не очень музыкальный человек, вообще говоря, Гермиона бы тут более квалифицированно объяснила, а я так... Под хардбасс могу подергаться, конечно, но...
-- "Приятное для уха сочетание звуков"... интересное определение. -- Директор задумчиво пошевелил бородой. -- Но подумай вот о чем. Сочиняющий музыку человек прежде всего слышит ее в своей голове, и хорошо, если это песня, которую легко воспроизвести голосом. Но что ты скажешь о симфонии?
-- Там участвуют десятки голосов и сотни инструментов...
-- Верно, и все их следовало сначала придумать. Представляешь, какое воображения было у первого симфонического композитора?
На этом моменте я малость запутался в том, что пытался донести до меня Дамблдор. Это был, понятно, минус. Но имелся и плюс -- похоже, на туалеты меня сегодня не отправят: на начальника снизошло говорливое настроение.
-- Что вы хотите сказать, профессор?
-- Собственно, ничего... сверх того, что человечество создало безмерное количество инструментов для воплощения того, что первоначально существовало только внутри нашей не слишком здоровой психики. Логически размышляя, весь окружающий мир -- всего лишь результат компромисса между суровой объективной природой и брызжущим слюной безумцем, который смотрит на нее из наших глазниц.
-- А, -- сказал я уверенно. Дым в кабинете начал принимать форму вопросительных знаков и водить хороводы вокруг ламп. Дамблдор развлекался. -- Да. Конечно.
-- На эту тему можно было бы написать недурную монографию, -- вздохнул директор и поежился, будто от холода. Мерзляк. -- На вас, мистер Поттер, вся надежда. А пока, чтобы обдумать преамбулу... а также отточить писательские навыки...
-- Профессор, нет!
-- Месяц шефства над "Веселым Хогвартсом"! С докладом лично перед профессором МакГонагалл!
Визжащую тень, в котором с трудом угадывался лучший ученик этой, в сущности, завалящей школы, вытащили из кабинета два дюжих санитара. А с газеты меня сняли уже через неделю, потому что от кратких, но выразительных эссе "Тот, кто сидит в пруду" и "Проблемы верволка в британской лесополосе" многие первокурсники изрядно поседели уже на третий, что ли, день. Да, были времена.
Этим малоуместным и довольно бессмысленным воспоминанием я, дорогие друзья, добиваюсь сейчас сразу трех целей: тренирую память, увеличиваю объем моего многотрудного повествования и опосредованно продвигаю сюжет -- но чтобы убедиться в этом, вам придется дочитать до конца, так что, можно сказать, здесь имеется еще и секретный четвертый профит. Оцените мое коварство!
Пока же можно только заметить, что сирена, о которой шла речь чуть ранее, на поверку оказалась никакой не сиреной -- это вопил Хагрид, высовываясь посиневшим лицом из-за каменной стены ближайшего дома и корча в пространство страшные рожи. Если вы помните настоящее лицо нашего учителя труда, то можете усомниться в последней фразе, но делать этого не следует, потому что рожи были на самом деле страшные. Бедолаге явно требовалась скорая медицинская помощь.
И мы ее, конечно, предоставили.
-- А-а-а-а-а! Мальчики и девочки! -- прохрипел Хагрид, на короткий срок отлипая от горла бутылки, в которой, судя по этикетке, когда-то был "Настой для полоскания зубов, на дубовой коре", но сейчас там явно содержался совсем иной эликсир. -- Какой же кромешный ужас тут происходит! А-а-а-а!
-- Совершенно согласен, совершенно, -- сказал я, тоскливо наблюдая за процессом убывания вкусной жидкости. -- А что именно такое пугающее вы видели, разрешите поинтересоваться? Чтобы, так сказать, сравнить ощущения.
Трудовик отвалился от пустого сосуда, поковырял в зубах пальцем с черным расколотым ногтем, громко испортил воздух и решительно сказал:
-- Драпать отсюда надо, вот что. Обратно в старую добрую Англию, то есть. Здесь какая-то неведомая дрянь происходит... Стою это я, значит, мирно отливаю из штанов за забором, как вдруг -- раз! Ну, поняли?
-- А как же, понятно, -- подтвердил Рон, потому что белобрысый наш викинг как раз зажимал рот Гермионе, собиравшейся сказать, что вовсе даже наоборот, ни хрена не понятно, и хватит уже бухать на людях, достали. А я просто убрал оба мешка с подарками подальше -- никогда не знаешь, когда тебе понадобится качественное сорокапроцентное лекарство!
-- И что дальше-то, -- поинтересовался я чуть дальше. -- Раз! Хрень какая-то мелькнула, верно?
-- А то как же! -- Хагрид вздохнул, и в воздухе стало еще на пару градусов выше. -- Тень эдакая, вроде призрака! И народ как от нее ломанулся, словно обезумел! Я насчет всех этих духов нормально вообще-то, в таком месте работаем, что без них никуда, но это... А у вас больше попить ничего нет, да?
Зрелище нетрезвого Хагрида особой радости не вызывало -- отсутствовал эффект новизны. Но вот перепуганного Хагрида мы видели впервые. И это было настолько дьявольски смешно, что удержаться не получилось.
-- Боги и герои! -- неискренне заскрежетал своими кривыми еврейскими зубами Рон. -- Что же это был за чудовищный призрак, как вы думаете?
-- Я буквально в ужасе и безвозбранно трепещу! -- подхватил Драко, изо всех сил стараясь не заржать, что получалось, правда, из рук вон плохо. -- Это злой дух, который, по всей вероятности, насылает половую слабость!
-- Это призрак старости! -- уверенно определил я и сделал командирскую отмашку. Правому борту огонь, левому борту приготовиться! Следуем своим курсом, спасенных нет. -- Таблеточки пей, перепелиные яйца глотай десятками... Нет, Хагрид, вынужден тебя огорчить: мы никакого призрака не видели. И пойдем сейчас как раз в Хогвартс. А ты...
Отличная идея!
-- А ты приведи помощь сейчас! Звони в Министерство Магии, пускай привезут два вагона авроров с пулеметами. Или нет! Знаешь, пускай пришлют целый крейсер!
Хагрид поглядел страдающим взором на мешки за моей спиной. Собрался что-то сказать. Передумал. Кивнул. И ушел.
-- Он шел, припадая на правую ногу, и во всей его мужественной спине чувствовалась решимость совершить невозможное, пусть даже и ценой собственной жизни, -- сказал я. -- То был последний раз, когда мы видели этого отважного великана. Но память о том, что он сделал, продолжает...
-- Ты же никогда не узнаешь, что с ним случится, если вдруг, -- скептически сказал Драко. -- То есть если он не вернется, чтобы рассказать.
-- Ничего, -- сказал я. -- Меня вполне устроят изданные через пятьдесят лет мемуары одноглазого, одноногого, однорукого и одноухого отставника из оперативного реагирования министерства. Также неплохо было бы, чтобы он был седой и ссался в постель. И чтобы там говорилось: "И тогда, отшвырнув безжизненное тело Рубеуса Хагрида (фото Прил.5), зловещая тень сдернула капюшон и расхохоталась. "Глупцы! -- вскричала она. -- Вы опоздали! Теперь нас не остановить!" И тут я почувствовал это. Мы все почувствовали. Слабое колебание земли. Какая-то вибрация. Она нарастала и силилась. Она пришла с юга. Мы поглядели друг на друга. Мы поняли. Было уже поздно".
-- Не надо вот этих дурацких предсказаний в духе мисс Трелони, -- сказала Гермиона жалостливым тоном. -- Хагрид хороший, он мне всегда нравился, он животных любит... А не любит только свои легкие и печень.
-- Золотые слова, моя дорогая, -- подтвердил я голосом пожилого пейсатого ювелира. -- И как любое золото, блистают красотой и изяществом, но практической пользы от них -- ноль. Или, может быть, даже немножко меньше. Давай уже перейдем к делам более скорбным. Мы продолжаем движение?