Вокруг продолжала стоять, никуда не торопясь, могильная тишина, только собака где-то вдали подвывала тягостно, протяжно. Словно понимала, что ни к чему хорошему этот вой не приведет. Гермиона сделала страшные глаза.
-- Почему ты спрашиваешь? Мы же уже все...
Я тоже воспользовался глазами, как основным средством коммуникации. Молча показал на дорогу впереди. Ее легко было заметить: на обочинах как раз отдыхало с полдюжины синяков -- хорошо набрались, видать, несмотря на дневное время.
-- Э-э-э... ребята... -- Рон обычно не самый догадливый парень, но сейчас пальму интеллектуального первенства я бы отдал ему, ни секунды не торгуясь. И, может, добил бы еще оливковой веткой недостающее. -- Похоже, Гарри имеет в виду, что наш путь домой может оказаться... э-э-э... сложнее, чем казалось ранее.
-- М-да, -- согласился Драко, прищурившись. Всегдашняя его расслабленность сходила, стекала с лица, как вода, взгляд сделался жестким и сосредоточенным. -- А может, и проще. Как посмотреть.
Гермиона посмотрела. Потом еще раз. Ахнула.
Расположившиеся впереди ребята, может, и употребили лишку. Но было это давно, и к настоящему моменту не имело уже ровным счетом никакого значения. Больше им пить не придется уже никогда.
Говоря попросту, дорога в Хогвартс была усеяна трупами.
***
-- На двадцать девятом году эпохи Хэйсэй я сидел в тени могучих крон парка Хамарикю... -- сказал я, хоть говорить было трудно: ветер залетал в уши и рот и уносил оттуда слова и звуки. -- Что же я там делал, спросите вы? Разумеется, наблюдал за резвящимися возле пруда полуодетыми гейшами, пришедшими для утренних омовений, потягивал тёплое сакэ и думал, как всегда, о вечном...
-- Это... очень... интересно! -- пропыхтела летящая рядом и чуть выше Гермиона. Пышные волосы, давно развязавшиеся из скромного хвостика, клубились вокруг головы непокорным облаком. Мантия развевалась, будто знамя гвардии при Бородино, открывая длинные стройные ножки. Эх, полное ведь впечатление, что я знаком с ними куда ближе, чем просто визуально. Что было ночью? Пустил ли обезумевший Наполеон гвардию на упорные Багратионовы флеши, или оставил в распоряжении ставки?
Не понять. Да и не время сейчас. И особенно -- не место.
Мы снова летели. Не трангрессировали, как в прошлый раз -- тогда все случилось очень быстро (это распространенная проблема), и разобраться в ситуации не вышло. Сейчас же Гермиона, работая на высокооктановом топливе из сливочного пива и отменной русской водки, которая тоже обнаружилась в подарочном мешке, сумела поднять в воздух и отправить в направлении Хогвартса всех четверых.
С порядком транспортировки, конечно, возникли некоторые трудности. Наша скромница (только в светлое время суток) наотрез отказалась обнимать троих парней и тащить их на себе. Равным образом было отвергнуто мое прогрессивное предложение вцепиться ей в ноги и лететь так. В результате сошлись на компромиссном варианте: я держался за одну руку, Драко за другую. Рон, зеленый от пережитых страданий и страха высоты, висел на длинной ноге Драко.
Со стороны это выглядело, наверное, даже забавно.
-- Не понимаю! -- заорал снизу Рон. Я поглядел на него свысока; парень приобрёл уже, кажется, какой-то фиолетовый оттенок: температура за бортом быстро падала. И то сказать -- компания "Гермиона Эйрлайнс" не предоставляла пассажирам горячий чай и термобелье. Лоукостер, небось. -- Почему именно я должен болтаться в самом конце этой цепочки?
-- Это потому что ты самый легкий, братан, -- сообщил ему Драко. Блондина жизнь тоже, конечно, потрепала: светлые волосы имели сейчас большое сходство со стогом пересохшего сена, лицо от морозного воздуха раскраснелось и могло легко поспорить с отменным сырым стейком, но на нем, этом красном лице, царила всегдашняя усмешка. -- Поверь на слово: ты не хотел бы, чтобы тебе в ногу вцепился, скажем, я.
-- Ну, ты кабан здоровый, конечно! Но если бы Гарри...
-- У меня свое место и роль в этом балагане теней, -- нравоучительно сказал я, сжимая маленькую ладошку Гермионы еще крепче. Жаль, что Рон, скорее всего, ни черта не услышал. А я не стал повторять, потому что наконец взглянул вниз, впервые за все время нашего недолгого, но красочного полета -- взглянул вниз...
Мама, отчего я не стал пилотом? Зачем я выбрал другую дорогу, может, более красочную, может, более перспективную, и уж точно более денежную, но все же -- почему не это? Кто отговорил, чья черная душа дунула мне в ухо и пнула под колено? Как же так могло сложиться, я ведь хотел совсем другого...
Ощущение полета. Ни с чем не сравнимое, невероятное -- и не лечите меня рассказами о железных аэропланах, там ты считай садишься в автобус и пристегиваешься пластмассовыми ремнями, будто покойник или буйнопомешанный в комнате с мягкими стенами. Здесь же -- нет, даже сравнить не с чем, будто у тебя много лет не было, скажем, обоняния, а потом ты проглотил волшебную пилюлю, и оно появилось. А ты и не знал, что такое бывает, что цветы и трава, что небо и солнце могут, оказывается, пахнуть. И вот лежишь посреди этого нового прекрасного мира, и ароматные лучики гуляют по обнаженной коже, и все переворачивается, потому что ты узнал еще одну его тайну, и от этого дикий восторг в душе, и вообще...
Нет, все же бесполезно описывать. Скажу просто: мы летели, сквозь нас дул и просвечивал ветер, и мы -- все четверо -- полнились и переполнялись им. Даже не так.
Мы и были ветром.
-- Так что там насчет эпохи Хэйсей? -- поинтересовалась Гермиона чуть спустя, обеспокоенная моим непривычным молчанием. А я не молчал, я парил внутри себя, укладывая короткие и неуместные секунды радости в неподатливые слова. И то сказать -- мы, между прочим, летели сейчас в тайную обитель зловещего вампира-убийцы. И черт его знает, с чем могли там столкнуться. А я тут про мечты какие-то...
-- Ну, это которая после императора Хирохито началась, -- рассеянно сказал я. Магия полета никуда не делась, но воспринималась теперь совсем иначе, мозг будто переключился с аналогового режима на цифровой, он давал четкую контрастную картинку, лишенную полутонов и теней, и я вертел головой уже более осмысленно, обозревая окрестности стратежно и вдумчиво. Да, непросто нам тут придется.
-- Слышала, кажется, что-то, -- протянула девушка. -- И что же с ним случилось? С императором-то?
-- Да помер он, -- пробормотал я сквозь зубы. -- От рака помер.
Наша импровизированная эскадрилья заходила на посадку над Хогвартсом -- у Гермионы заканчивались силы. А со школой явно творилось неладное. Флаги были уныло приспущены, над стадионом поднимался синий дым, снаружи не видно ни единого человека. А ведь время самое подходящее -- надвигающийся субботний вечер! Почему же даже на высоте не слышны громкие каламбуры и куплеты пьяных школяров? Где юные студентки, питающие нескромные надежды на пресыщенных старшекурсников, где всеобщее заразительное веселье? Где оно, я вас спрашиваю!
Но нет, даже никаких мертвых тел. Это здорово контрастировало с резней в Хогсмиде и, по правде говоря, озадачивало больше всего. Что же здесь произошло?
-- Вон там! -- Гермиона поддерживала свою магию уже из последних сил, но исправно мониторила окрестности и первой увидела движение. -- Там кто-то нам машет!
Приземление состоялось на внешней галерее Астрономической Башни. Странное дело -- лететь было ни капельки не страшно, но как только под ногами оказался твердый камень, и я (глупец, глупец!) взглянул вниз сквозь высокие резные перила, что-то случилось. Зимний ветерок перестал заигрывать с волосами и коварно попытался утянуть в бездну, а далекая земля раздумала подмигивать и злобно ощерилась: "Иди сюда, Гарри... два квадратных метра я тебе обеспечу с гарантией!"
-- Да он же совсем бухой! -- догадался Рон, когда они с Драко принялись отдирать меня от перил, в которые я вцепился мертвой хваткой. -- Ни черта не соображает!
-- Это неважно сейчас, -- сказала Гермиона, напряженно всматриваясь куда-то в сторону балюстрады. -- Гораздо важнее, кто именно... О! Ура! Профессор Снейп!
Она радостно всплеснула руками, и я отчего-то ощутил укол ревности. Хотя и не должен был, вроде бы -- Северус всегда был ее любимым преподавателем. А если бы он еще и не являлся на каждую пару с жестокого похмелья, эта любовь вполне могла бы стать взаимной... В общем, хороший он мужик, правильно себя ведет.
-- Мисс Грейнджер, -- растрогано сказал Снейп, подходя. Лицо у него было бледное, но спокойное, с затаенной злостью, которые многие принимали за злобу. Но на самом деле это просто было недовольство собственной больной печенью. А варщик зелий он и в самом деле был выдающийся, и чья вина в том, что почти во все из них так или иначе входит спирт? -- Мистер Поттер, мистер Малфой, мистер... э-э-э....
-- Уэмбли, -- охотно подсказал я. -- Иеронимус Уэмбли, эсквайр.
Сзади нервно заржал Драко. Рон только квакнул что-то неразборчиво. Снейп поморщился.
-- Я видел ваш полет, мисс Грейнджер. Весьма впечатляюще. Неужели от самого Хогсмида?
Если бы был способ надуть Гермиону воздухом изнутри, как лягушку, то и тогда она бы пыжилась значительно меньше.
-- Именно так профессор, спасибо... но что здесь произошло? Атака вампиров? Нам нужно срочно добраться до профессора Дамблдора!
Зельевар сморщился еще больше, седоватый ежик волос тоже, кажется, неодобрительно скукожился.
-- Да, это... конечно, необходимо, -- невпопад согласился он. -- Но самую чуточку позже. Сейчас же нам...
-- Позже? -- Гермиона перешла от восхищения Снейпом к категорической критике примерно за три десятых секунды -- моя школа! А может, просто пьяная бравада. -- Профессор, Хогвартс штурмует нежить, единственный, кто может оказать ей достойное сопротивление и возглавить оборону -- это Альбус Дамблдор! Мы видели все с самого начала, мы можем помочь... мы должны помочь!
Снейп уставился под ноги. Кашлянул и поежился. Это он правильно -- колотун здесь, на холодной вершине башни, был просто нечеловеческий.
-- Зайдем внутрь, -- предложил он, наконец, кивая на черный дверной проем. -- На нижние этажи хода сейчас нет, но я изрядно забаррикадировался здесь, наверху. Камин работает, еды и... гм... спиртного более, чем достаточно, а прежде чем вы направитесь к Дамблдору, мне, по-видимому придется кое-что вам рассказать. Это займет некоторое время. Примерно полчаса, за которые вы вполне успеете согреться.
-- Но ведь нам нужно... -- затянула опять девушка, -- ...постойте, что? Двери вниз заперты?
-- Там сейчас неуютно, -- подтвердил Снейп. -- И вам следует узнать о текущей ситуации как можно больше, прежде, чем спуститься вниз и столкнуться с... ну, с чем бы там ни было.
Гермиона яростно засопела. Верность долгу в ней боролась с разумом и стремлением посидеть в мягком кресле, глядя на веселый огонь в камине и вспоминая светлые денечки, когда я служил на почте ямщиком. Тут ветер мастерски подыграл Снейпу, вступив с ним в преступный сговор, и забросил целую пригоршню колючего снега прямо за шиворот ведьмочке. Она взвизгнула, вздрогнула -- и как-то потухла, будто керосиновая лампа, из которой вытащили фитиль.
-- Ладно... профессор Снейп. Ведите.
-- Сами дотопчетесь, не маленькие, -- буркнул тот, отворачиваясь. Черная его мантия развевалась, будто плащ у Супермена из фильма, который мы уже никогда не посмотрим.
Через пять минут мы уютно расположились в обширной круглой комнате. Раньше здесь наверняка была астрономическая обсерватория, но те черные времена давно прошли. Теперь тут образовалось что-то среднее между берлогой закоренелого холостяка-алкоголика и баром для вконец охамевших студентов -- кругом пыльные кресла, портьеры, потемневшее от времени дерево, целых два пылающих очага, в конической темной вышине тоненько свистит недобитый сквознячок... В общем, идеально подходящее нам место.
Снейп пустил по кругу тарелку с неряшливо нарезанной колбасой и раздал высокие стаканы с глинтвейном. Темная жидкость с кусочками яблок, цедры, корицей и мускатным орехом медленно вращалась, распространяя блаженный кисловатый аромат. После пива и вискаря -- самое то.
-- Хорошо сидим! -- непринужденно сказал я голосом, от которого проснулся уже начавший клевать носом Рон, а Драко ощерился, будто разбуженный ненароком в берлоге медведь. Гермиона никак не отреагировала, она как раз слизывала с верхней губы случайно оставшуюся там капельку меду, и на пару секунд я даже поверил в свои слова -- настолько мне и правда стало хорошо.
Снейп кашлянул.
-- Все хорошее обычно заканчивается. Причем зачастую куда раньше, чем хотелось бы. Перейдем к делу. Вас, я думаю, интересует, что случилось здесь, в Хогвартсе, и как с этим теперь быть.
-- Вампиры, -- в третий раз сказала Гермиона, демонстрируя отличную память. -- Мы знаем, что они пробрались сюда, и знаем, что многие уже пострадали. Нужно пробраться из Башни в кабинет директора, перегруппироваться, организовать оборону... дать отпор упырям!
-- Точно, -- сонным голосом подтвердил Рон. -- И сделать все это до того, как нас вырубит от того... чертовски хренового коктейля из бухла, который мы влили в себя в целях предостр... предо-сторж... профилактики.
-- Чтобы защититься от вампиров, -- кивнул Снейп. -- Весьма разумно, эти твари на дух не выносят крепкий алкоголь, поэтому вы... да и я тоже... для них совсем непривлекательны. И не вкусны.
-- Вот! -- Драко торжественно поднял вверх палец, хотя я и не понял, чему он так радоваться. Невкусную еду я тоже могу жрать, только в путь. Так что это ни разу не панацея.
-- Теперь о главном, -- неприятным голосом сказал Снейп. -- О том, чего вы, несмотря на годы обучения, так и не уяснили. Хогвартс уже давным-давно предоставляет вампирам приют. Можно сказать, привечает, столовает и укладывает спать.
-- Чего? -- сонливость с Рона будто ветром сдуло.
-- Отец мне ничего такого не рассказывал! -- нахмурил белесые брови Драко.
-- Профессор! Вы хотите, чтобы мы поверили...
-- Ваша вера, дорогие студенты, интересует меня не больше, чем марка пойла, которым вы недавно заливались, -- Снейп выглядел не особо-то весело, но исправно цедил через губу жесткие, колкие слова. -- А она меня совсем не интересует. А нужно мне только чтобы вы получили и осознали ту информацию, которая, вполне вероятно, поможет вам выжить в этом чертовом бедламе, в который превратилась наша многострадальная школа.
-- Но вампиры...
-- Среди нас, девочка, -- зельевар ухмыльнулся. -- И главным из них является многоуважаемый директор, Альбус Дамблдор.
***
Часть 7
-- Как? Это? Возможно? -- сказала Гермиона, очень явственно ставя вопросительные знаки после каждого слова.
-- Да-да, как? -- сказал я, оставляя пустой стакан. Чертов старый Дамблдор, он пьет по ночам кровь невинных студенток! Винных, впрочем, наверняка тоже.
Снейп изобразил лицом что-то среднее между неискренним сожалением и злорадной ухмылкой. То есть сохранил свое всегдашнюю мину.
-- Хогвартс не дискриминирует по принципу происхождения... как вам, должно быть, известно, мисс Грейнджер. А Дамблдор был, скажем так, общественно приемлемым вампиром.
-- Что?
Вот, теперь и Ронни-бой отметился.
Ухмылка Снейпа стала еще шире, показывая целый ряд слишком белых и недружелюбных зубов. По-моему, этот же актер играл Алукарда в аниме, не находите?
-- Видите ли, юные волшебники... мир бывает несколько сложнее, чем вам кажется из глубин своего младенческого сознания. И иногда приходится мириться с неким отвратительно мерзким злом, если оно...
-- ...помогает справиться с еще большим злом! -- выпалила Гермиона. У нее даже щеки зарумянились от энтузиазма. -- Я читала об этом, профессор!
-- О, мое бедное наивное дитя... -- сказал Снейп, глядя на девушку с отсутствующим видом. Почему-то мне не понравилось, как он это делал. Что-то настораживающее было во всей его позе. Хищное. -- Со злом приходится мириться, если оно все равно неизбежно и к тому же приносит неплохие деньги.
-- А?