Том обнял его за талию, прислоняясь щекой к груди.
- Я не закончил, - строго перебил его муж. – После ненависти была нежность, - юноша положил руки на голову супругу и стал перебирать его волосы, смотря с улыбкой, - и она затмила боль. Мне так было важно увидеть тебя таким, знать, что же ты скрываешь, какую боль прячешь. Я должен просить у тебя прощения.
- Нет-нет, - пылко сказал альфа. – Всё нормально, всё хорошо. Это не важно, ведь ты позволил быть мне рядом. Это важнее.
- Значит, ты должен усвоить сейчас, что твоя нежность важнее той ненависти. Ты говорил мне такие тёплые вещи, Том. Я влюбился в тебя снова.
- Но я ведь... – мужчина отстранился и посмотрел в глаза омеге, - я порвал, я изувечил тебя, я подорвал доверие. Ты кричал, ты просил меня прекратить.
- Но затем ты искупил вину, ты брал меня нежно, говорил о любви. И не лгал. Для меня это существеннее, чем агрессия. Поэтому я не держу на тебя зла.
- Прости меня. Как мне загладить вину, а?
Билл отошёл от него, посмотрел завороженно и сощурился. Стал похож на ребёнка.
- Когда приедем домой, ты должен сыграть мне на рояле.
- И всё? – обескураженно спросил тот.
- И всё.
- Я думал, ты попросишь у меня оплатить путешествие на орбиту Земли или ещё что-нибудь.
- Нет. Это всё пустое.
Томас чувствовал себя убого. Он молчал, пока Билл ставил перед ним завтрак. Было дико стыдно, обидно и вообще нелепо. Есть не хотелось, даже в глаза мужу смотреть было страшно. Том боялся увидеть там разочарование. Он встал и ушёл в спальню. Там стоял напротив зеркала, смотря на себя, и думал, что будет дальше. Простил ли его Билл? А если каждый гон будет таким? Да лучше уж яда выпить, чем вновь и вновь издеваться над юношей.
- Я не всё сказал, - Бэль Омм появился внезапно. – Тебя лихорадило. Ты метался, у тебя была высокая температура. Врач сказал, что это могут быть последствия таблеток и воздержания. У тебя был кто-нибудь после меня?
- Нет, - ответил мужчина честно.
- Я так и думал. Том, - Билл подошёл и обнял его со спины, - поклянись мне, что перестанешь себя пилить. Прямо сейчас дай слово, что как только мы закроем эту тему, ты захлопнешь внутри себя смятение и забудешь о чувстве вины. Я не хочу вновь сидеть у кровати, класть тебе на лоб компресс и молиться. Не хватало ещё нервного срыва. Ты мне нужен. Нужен детям. Перестань грузить себя. Я не разлюблю тебя лишь из-за одного грубого траха, ты меня понял?
- Понял.
- Вот и умница. А сейчас иди есть, я попросил заправить самолёт. Уже соскучился по детям.
- Ты простил меня? Вот так просто?
- Я и не обижался. Нечего прощать, - Билл улыбнулся.
Перед выходом они помылись. Бэль Омм сменил пластырь, но до этого Томас обнимал его, прижимаясь мокрым телом к мужу, облизывал собственный укус и чуть не урчал от удовольствия. Билл положил голову на его плечо и позволял эти ласки. Сама мысль, что всё хорошо, тешила их обоих. Плевать, что было до. Мэхорд вылизал укус, поцеловал, залепил пластырем и впился в губы омеги. Они медленно собирались, а в самолёте вырубились.
Дома было тепло, уютно и приятно. Все обрадовались возвращению хозяев. Томас понянчил детей около часа, а потом взялся за работу. Он непозволительно долго «болел». Трино доложил ему обо всём. Уже через три дня Том улетел.
Он позвонил вечером, когда Бэль Омм сидел в кабинете.
- Твои акции упали, - начал тревожно альфа. – Билл, надо что-то менять.
- Как так вышло?
Он тут же раскрыл панель, написал Тони, чтобы тот немедленно выслал ему сводку.
- Твой отец, - Том говорил обеспокоенно, - он объявил, что обдумывает предложение Саммерсов. Ты не видел этого?
- Нет, чёрт побери, - Билла начало трясти. – Какое такое предложение? Что вообще происходит?
- Когда ты был в Берлине, они встречались. Я не знаю подробностей, но прошу тебя выяснить это у отца. Больше никто не ответит на вопросы.
- Да, я понял.
- Люблю тебя, спокойной ночи.
- И я тебя. Спокойной.
Юноша натужно улыбнулся. Как только Том сбросил звонок, он набрал Тони и начал орать, какого фига его, директора, не оповестили. Энтони растерялся, сказав, что Крийц, по его словам, с ним всё обговорил и якобы Билл дал согласие. Бэль Омм вспыхнул. Как? Как отец мог так поступить? Он никогда не действовал за его спиной, чёрт возьми! Всё закрыв и отключив, юноша схватил телефон и вышел из кабинета.
- Апиби, вызови Брит, сейчас же.
- Да, месье.
Оли нашлась на кухне. Билл сказал, что уезжает и не знает, когда будет, поэтому попросил её не покидать дом. Она заверила, что присмотрит за детьми. Водитель явился через двадцать минут. Француз, всё ещё злой и раздражённый, попросил его поехать к родителям. Да, на дворе почти ночь, но если он не разберётся сейчас, то будет только хуже. Как только они подъехали к особняку, он отпустил Брит, сказав, что это надолго. Мужчина кивнул. Билл прыжками поднялся по ступенькам и начал долбиться в дверь, орать, чтобы ему открыли, иначе он вызовет бригаду, и они выломают дверь к чертям собачьим. Его впустил дворецкий, попытавшись узнать, что нужно месье в столь поздний час. Билл зыркнул на него как на микроба, отпихнул и прошёл внутрь.
- Папа, спустись, у меня к тебе серьёзный и, мать его, важный разговор.
Билл еле сдерживался. Когда отец спустился, то чуть не налетел на него с кулаками.
- Какого чёрта? Ты что творишь за моей спиной? Ты врёшь моим работникам! Кто дал тебе право лезть?
Юноша кричал, размахивая руками. На лестнице появилась мама, опасливо смотря на мужа и сына.
- Успокойся. Я могу всё объяснить.
- Всё объяснить? – взъелся омега. – Объяснить? Ты решил сотрудничать с англичанами, а мне как-то и сказать забыл, да? Номер мой потерял или запамятовал, где я живу? Что происходит, папа? В чём дело?
- Джек сделал мне весьма выгодное предложение. Я подумал, что это пойдёт на пользу нам всем.
- Тебе? Предложение?
- Не кричи, - попросил мужчина, садясь на диван.
Билл ходил туда-сюда, злясь сильнее. Он приказывал себе остыть, но никак не получалось.
- Какое предложение? – уже спокойнее.
- Мы подумали о том, что можно объединить силы и поработать над технологиями поставок вместе, ведь сейчас в концерне с этим проблема, которую ты так и не решил. Пора действовать. Совместная работа никому не вредила.
- С ними? С этими интриганами?
- О чём ты? – не понял Крийц, удивляясь.
Мама спустилась вниз. Она подошла к Биллу и обняла его, поглаживая по спине. Стало легче, злость угасала. На смену ей пришла банальная обида. Он безмерно уважал родителей и вряд ли бы позволил себе когда-нибудь вот такое поведение, но поступок отца просто выбил из него весь здравый смысл. Ужаснее всего было осознавать, что отец предал его. Просто подставил их с Томом.
- Ты что, не понимаешь, - уже всхлипывая, Билл держался за мать, как за спасительную соломинку, - что они хотят уничтожить нас? С твоей помощью проникнуть внутрь и ломать. Им важно потопить сперва меня, а потом и компанию Тома. Ты своим согласием губишь будущее собственных внуков. Мы не сможем бороться с Томом в одиночку, папа, когда против нас целый семейный клан. Слишком много ответственности на плечах обоих, слишком сильное давление.
- Что за бред ты несёшь?
Крийц поднялся и недоумённо посмотрел на сына. Бэль Омм отцепился от матери, вытер слёзы и холодно посмотрел на родителя. Он рассказал, как встретил Саммерсов на приёме в Люксембурге, какой произошёл между ними разговор, пересказал все предположения Тома, подкрепил фактами и утверждениями, что Роберт и Джек просто играют, используют их. Крийц начал кричать, что всё это чушь.
- Ты не можешь чувствовать их ложь, папа, потому что ты бета! А Том может. Они альфы. Это уже на уровне инстинктов, - прокричал Билл, краснея. – Это природное!
- Не верю, - выдал мужчина, отворачиваясь.
Юноша почувствовал дикую тоску. Папу тоже одурачили. Он это понял по растерянным глазам родителя. Тот всего-навсего был пешкой.
- Неужели ты доверяешь моему конкуренту больше, чем мне? Что я сделал, чтобы заслужить такое к себе отношение?
Его трясло от слёз. Будто оплевали, показывая, какой он никчёмный руководитель.
- Это всё похоже на вздор.
- Может быть, ты прав, и нам с Томом это всё только кажется. Но как директор я имею право не согласиться с твоим решением. Завтра же я созову совет и дам задний ход. Ты не имеешь права решать, потому что у тебя лишь часть акций концерна. Я сделаю всё по-своему, не дам загубить то, что мне дорого.
Мужчина заскрипел зубами и сжал кулаки. Он знал, что Билл это скажет, надавит.
- Я думал, ты поддержишь меня, ведь инновации…
- Ты меня слышал? Я не собираюсь сотрудничать с Саммерсами. Никогда и ни за что. Ни при каких обстоятельствах. Понятно?
Они смотрели друг на друга. Ненавидя и презирая.
- Мне всё равно, что ты скажешь и сделаешь, веса в компании ты почти не имеешь, - жёстко ответил юноша. – На каждый твой выпад последует мой контраргумент. А если и ты решишь задушить меня, то я передам компанию в чужие руки.
- Ты не посмеешь!
- Посмею. Документы по передаче концерна доверенному лицу уже готовы. Ни ты, ни Саммерсы не запугаете меня. Знаешь, - Билл смягчился, видя побелевшее лицо отца, - я думал, ты оттаешь, папа, думал, поддержишь меня, пусть не сейчас, позже. Я бы подождал, набравшись терпения. Да, я выбрал не того человека по твоему мнению, родил от него детей. Это позор. Я согласен. Но мне и в голову не могло прийти, что это важнее семьи. Неужели то, что скажут люди, куда более весомо, чем я? Чем внуки? – он опять начал плакать. – Я назвал сына в твою честь, а ты плюнул мне в душу. Не настолько же ты глуп, чтобы не заметить за лестью и улыбками ложь? Мне обидно, пап, по-человечески обидно, что твоя семья для тебя ничего не значит.
Билл утёр нос, кивнул матери и ушёл.
Часть 9
Когда Том вернулся, а не было его долго, то он застал мужа в совершенно расклеенном состоянии. Нет, днём Билл был Биллом, руководителем, в строгом и дорогом костюме, который ездил в офис, но по-прежнему работал не полный день; человек, решающий дела, компетентный и правильный во всех отношениях. Но огороженный стенами дома он перевоплощался. Становился истеричным, нервным. Постоянно плакал, сидя на полу в детской. Томас заходил, выдыхал, брал его на руки и уносил в спальню, чтобы не мешать детям спать. И так текли дни, недели. Порой Билл успокаивался дня на три, а потом его накрывало заново. Мэхорд знал, что виной тому отец омеги. Немец выделил больше сотни людей, только чтобы поправить дела во Франции. Билл, конечно, скатывался в своём горе, но концерн держал. Никто не знал, что в семье Бэль Оммов разлад.
Но когда прошёл уже месяц, а юношу продолжало колбасить, альфа начал дёргаться.
- Я хочу поговорить с тобой, - он зашёл в детскую.
Билл опирался на кроватку, смотря на малышей. На удивление, они были очень спокойными ребятами, из чего супруги сделали вывод: жару они зададут позже.
- Сейчас?
- Да, сейчас, - кивнул Том, выходя.
- Что-то случилось? – спросил озабоченно Билл, прикрывая дверь.
Муж поманил его за собой. Они вошли в спальню и сели на кровать. Том сразу взял юношу за руку.
- Что с тобой?
- В каком смысле?
- Ты вечно плачешь, ты не в себе последний месяц. Дело в родителях, я знаю, но Ройз пообещала, что усмирит отца. Ты не веришь матери?
- Верю, но меня её слова не утешают.
- Когда ты ревел неделю, я думал, что скоро оправишься. За ней пошла вторая. Потом третья. И я озабочен, Билл. Мне за тебя боязно.
- Я скоро успокоюсь, правда, - вымученно улыбнулся тот, смотря на мужчину.
- Тебя не тошнит в последнее время?
- Нет.
- А температуры не было?
- Нет. Том, ты к чему?
- Я подумал, - он сел удобнее, - что твои истерики не только с отцом связаны. Когда у меня был гон, мы не предохранялись...
- Я был на таблетках, - спокойно сказал Бэль Омм, поглаживая кисть мужа.
- Ты догадывался?
- В Люксембурге я подумал, что проявление грубости, хоть и такое незначительное, предвестие гона. Я начал принимать таблетки, думая, что в один день тебя задавит так, что ты и цвета различить не сможешь, не говоря уже о том, чтобы подумать о презервативах. Всё нормально, это не беременность, - юноша улыбнулся ещё шире. – Не волнуйся, я совсем скоро приду в себя. Просто эта ситуация с папой, она… Мы никогда не ссорились так, как сейчас. Ты грязнокровный, я допустил вязку, родил детей, и меня всё устраивает, хотя изначально сценарий предполагал иной сюжет.
Том сжал кулак свободной руки и сомкнул челюсти.
- Билл, я...
Но он закрыл рот, так ничего и не сказав.