- Ты не виноват, - Бэль Омм выдохнул.
Всё-таки, его это до сих пор волнует и беспокоит. Происхождение Тома. Пусть и на периферии сознания, но всё же вопросы остаются.
- Пойдём.
Альфа встал и потянул мужа за собой. Они спустились в гостиную, Мэхорд посадил супруга на рояль, чмокнув в щёку, а сам сел на изящный табурет. Открыв крышку, он притронулся пальцами к клавишам, нажав на одну из педалей. По гостиной разлилась божественной красоты музыка. Билл лёг животом на крышку, уперев подбородок в выставленные кулаки. Он смотрел на мужа с восхищением, потому что под ним рождалось что-то невозможное при помощи струн, деки, молоточков и демпферам. Мелодия была лёгкой, полной чувств и мастерства. Том играл, чуть покачиваясь, прикрыв глаза. Он пропускал через себя всё, что хотел донести до Билла, играя. Чтобы музыка всё рассказала за него. Потому что порой слова не настолько эффективны, не так чувственны, проницательны и красивы. Кое-кто из слуг робко стоял на лестнице, слушая, как один из хозяев играет. Это было впервые... слишком очаровывающе, чтобы оставаться в своих комнатах. Поток лился теплотой, нежностью, мелодия казалась прекрасной, пропитана взрывом эмоций. Бэль Омм понимал, что это только для него и детей. Эта любовь через звук. Пленительно, робко и волнительно. Когда Том доиграл, первое, что он увидел, это искрящиеся глаза напротив. Привстав, поцеловал мужа. Тот вцепился ему в шею пальцами, судорожно хватая воздух через поцелуй. Мэхорд потянул его на себя, неловко опустив себе на колени. Рояль отозвался какофонией, но всего пару секунд, когда конечности юноши коснулись клавиш. Они ласкали друг друга, целовали кожу, выгибались и постанывали в предвкушении. Слуги снисходительно улыбнулись, услышав уже другую мелодию, разошлись по своим комнатам, чтобы не мешать супругам.
Акции упали до доступного минимума. Это означало, что надо как-то выкручиваться, но Билл совершенно не имел представления как. Хуже всего было то, что Саммерсы выступали публично с заявлениями, что их французские конкуренты в лице концерна, который управляется месье Биллом Бэль Оммом, как никогда слабы и уязвимы. Они давали советы, глумились прилюдно над юношей. Говорили, что омеге не место в кресле директора, тем более, если у него трое детей. Юноша не показывал вида, дал пару интервью, одно совместно с Томом, но вот когда его никто не видел, дико бесился. Убить бы этих уродов английских и всё.
Ситуация ухудшилась через месяц. Англичане публично обвинили Бэль Оммов в непорядочности. Крийц хотел заключить с ними контракт на совместную разработку, они уже якобы разработали концепт, но сын беты решил иначе, отказываясь от контракта, тем самым, причинил ущерб семье Саммерсов. Они понесли убытки. Француз обязан ответить за свои слова.
Билл взялся за голову. Он в истерике позвонил Тому в Берлин и спросил, что же делать, как быть? Тот стальным голосом ответил, что прилетит и предложит выход. Билл решил посвятить себя детям, сделать им нужные прививки, провести обследования, чтобы не было сюрпризов. А потом, сидя вечером в кабинете, он подумал, что их надо застраховать. Ему подумалось, что с ним и Томом может что-то случиться. Надо быть готовым ко всему.
Том вошёл, расстёгивая пиджак. Билл сидел в гостиной, кормил детей. Рядом находилась Оли, помогая хозяину.
- Вы не могли бы, - обратился альфа к женщине, - присмотреть за детьми. Нам нужно немедленно переговорить с мужем.
- Да, герр Мэхорд.
Томас кивнул ему, поднимаясь на второй этаж, в кабинет.
- Что такое? – спросил Билл, видя, какой супруг агрессивный и взвинченный.
- Апиби, выведи нам сводку.
- Да, Томас.
- Что это? – Билл смотрел на панель.
- Очередная головная боль. Саммерсы захотели сыграть по-крупному. Они решили судиться с тобой или дождаться выплаты неустойки с твоей стороны.
- Сколько? – решительно поинтересовался юноша.
- Шесть с половиной миллиардов пунктов.
- Боже!
Билл сел, открыв рот. Сумма была не просто внушительной. Она была огромной, нескончаемо большой. Нет, Билла это не разорит, но поставит под угрозу их существование в этом доме. И дети... Он мог бы заплатить, но в данное время компания очень шатко стоит на ногах. Неустойка может подорвать бизнес.
- У тебя есть решение? – он посмотрел на немца.
Тот кивнул. Мужчина достал папку, но не спешил раскрывать её перед мужем.
- Прежде я должен сказать, что это не совсем честно.
- Но нам это поможет?
- Безусловно.
- Тогда мне плевать, честно это или нет.
Когда папка загорелась, Билл выдохнул и горько улыбнулся. Документ гласил о том, что он согласен передать управление корпорации Томасу.
- Суть в том, - мужчина сел напротив, - что для всех ты останешься директором. Я буду действовать за твоей спиной. Роль «Чёрного кардинала» мне знакома, так что, проблем не возникнет. Если эти говнюки не успокоятся после того, как ты откажешься платить, то мы предоставим им документы о том, что семья Бэль Оммов не до конца управляет компанией. Ты поделил это право со мной, своим законным супругом, а значит, без меня ничего не будет. И суда не будет. Я не думаю, что Саммерсы попрут на нас обоих. На тебя – да, но не на меня. Джек прекрасно знает, что я поддерживаю концерн после ухода Юлиуса в идеале. Что касается твоего, то нам нужно всего три-четыре месяца, чтобы уладить дела. Если мы выиграем это время, то бить будет некуда.
- Ты возьмёшь на себя управление, а что буду делать я?
- Ты будешь создавать видимость деятельности, давать интервью, появляться в СМИ. Хочешь, можешь начать грызться с ними через журналистов и новости. Как тебе угодно. А я буду действовать изнутри, используя свои ресурсы.
- Фактически, я потеряю вес. Мне останется двадцать пять процентов акций, если я подпишу этот документ.
Они помолчали.
- Ты не доверяешь мне? – спросил Том.
Билл боялся ответить. Это же тот самый момент, о котором говорил отец. Мэхорд захотел его долю. Он привязал его к себе и может обнулить в момент все старания омеги. Но Бэль Омм бесконечно верил мужу, поэтому запретил себе думать о негативном.
- Дай мне слово, что не оставишь меня одного, - грозно и тихо попросил Билл. – Поклянись нашими детьми.
- Ты всё-таки не веришь мне, - с толикой обиды сказал Том.
- Всё, как говорил папа, уясни. Чёртово дежавю. Пойми меня, я люблю тебя, доверяю, Том. Мы многое пережили и остались вместе. Но если ты сейчас обманешь меня, я останусь ни с чем. И идти мне будет некуда, ведь с родителями я поругался из-за тебя. Поклянись.
- Клянусь. Я не вру тебе.
Билл взял сенсорную ручку со стола, пролистал на нужную часть и поставил свою подпись, которая загорелась и стала чёрной. Папка потухла. Он отдал её мужу и спустился вниз. Они не разговаривали. Томас работал, но был в крайне подавленном состоянии. Он вошёл в спальню уже поздней ночью. Билл лежал к нему спиной. Он плакал. Опять. Как же Мэхорд устал. От боли, от недоверия, которое всё же было. Как бы хотелось всё уладить сразу и навсегда.
- Малыш.
- Не трогай меня, пожалуйста.
- Ты злишься?
- А ты бы не злился? Представь, что твой муж обдумал всё и просто поставил тебя перед фактом, не обсудив с тобой этого заранее. Переписывай на меня свою компанию, а иначе хуже будет. Классно, да? А ты как выброшенный на помойку. Нужен только детям.
- Не говори так.
- А разве это не так? Я привык работать, я без работы неполноценный. А ты хочешь сделать меня своей марионеткой всего-навсего, чтобы я рот на камеру открывал, а ты решал мои проблемы.
Мэхорд понял, что если сейчас он не добьётся расположения Билла, то их брак, как и компания француза, будет под угрозой. Он встал и вышел из спальни. Бэль Омм закусил губу, не сдерживая слёз. Пусть бежит в свой Берлин. Своего ведь добился, сволочь! Но немец вернулся очень скоро. Он наклонился, поцеловал мужа в шею, там, где поставил метку, ласково погладил и попросил сесть. Том смотрел с какой-то светлой грустью на него. В руках он держал пластинку-носитель.
- Что это? – спросил Билл, сев, вытерев слёзы и сосредоточившись.
- Правда. Вся, которую ты хотел бы знать. Апиби, будь добр, выведи нам панель.
- Да, Томас.
Когда прямоугольник растянулся, Мэхорд прислонил носитель к нему. Тот считал информацию. Немец сел рядом с супругом, взяв его за руку.
- Привет, - с панели на них смотрел Юлиус. – Томас, признаться честно, я долго хотел открыть тебе правду, мальчик мой, но трусил. Прости старого человека за это. Я боялся сказать тебе всё при встрече, но сейчас уже не вижу смысла тянуть. Когда ты отказался работать у меня, я понял, что любыми способами должен добиться твоего расположения. А лучше всего – рассказать правду. Томас, школу, курсы и университет оплатил тебе я. Ты думал, что у тебя есть спонсор, который благосклонен к талантливому мальчику. Отчасти, это правда. Ты умён, ты красив, ты перспективен. Пошёл в отца, - Юлиус улыбнулся. – Твои родители, они любили тебя, и никогда бы не оставили. Но жизнь сложилась иначе. Ты сын Александра Бэккера и Эль Мэхорд. Да, ты мой племянник, мальчик. Я не мог сказать раньше, не мог забрать тебя из приюта. Прости, что обрёк тебя на статус грязнокровки, что лишил знания о своих корнях. Я был молод и глуп, жена не простила бы мне этого. Ты не тот, кем тебя считают, Том. Ты лучше. Я не могу сказать, была ли Эль чистокровной бетой, но твой отец, мой брат, был. Я должен был загладить свою вину перед тобой, поэтому прокладывал тебе путь «наверх». Надеюсь, ты не злишься на меня слишком сильно. – Мужчина вновь улыбнулся и выдохнул. – Твои родители погибли. Думаю, если ты захочешь, то найдёшь об этом информацию. И я хотел бы тебя предостеречь, не знаю, увидимся ли мы ещё раз, согласишься ли ты работать при мне или предпочтёшь уехать, забыв всё это. Это была акция протеста. Давка. Несчастный случай. Но ты должен знать, что тогда твой отец, который должен был унаследовать управление нашей корпорацией, не дотянул до вступления в должность всего пять дней. Александр старший, по праву компания должна была перейти ему. Я не достоин его, мой мальчик. Он был лучшим из людей. Твой дед уже подписал все документы. Мы расширялись, но Александр на одном из совещаний, незадолго до своей кончины, заявил, что не допустит слияния, когда сядет в президентское кресло. Мы хотели добиться сотрудничества с Саммерсами. Я боюсь, что они как-то причастны к тому, что твои родители погибли. Томас, - Юлиус потёр лоб, медленно моргнув, - я хочу оставить компанию тебе. Если ты согласишься, если простишь меня, я подпишу её тебе. Потому что нет никого достойнее. Англичане давят. И мне думается, что только ты сможешь дать им отпор. Ты очень похож на Александра, Томас, очень. Я с первой встречи это заметил. Сильный духом чистокровный альфа. Но что бы ты не решил, я поддержу твой выбор. Самое главное, помни, кто ты есть. Не важно, что о тебе скажут в обществе. Ты сын своих родителей, ты сын своего отца. Я буду ждать твоего ответа столько, сколько потребуется.
Панель потухла. Том взял носитель и сжал его в руке.
- Прости меня, - Билл повернулся к мужу. – Прости за недоверие.
- Нет. Тебе не за что извиняться. Я должен был сказать тебе раньше, но не мог.
- Почему?
- Юлиус перед смертью попросил меня об этом. Пока его жена не уйдёт на покой, чтобы я не раскрывал себя, иначе навлеку позор на семью, а она этого не выдержит. Это слишком сильный козырь, чтобы разбрасываться им.
- Так значит, - Билл задумался, - Саммерсы давно прессуют, добиваясь европейского господства?
- Да, - злобно ответил тот. – Ненавижу их.
- Думаешь, это правда, что они причастны к смерти твоей семьи?
- Не знаю, - пожал плечами немец, - но совпадение подозрительное. Когда я получил это послание от Юлиуса, я тогда только институт закончил, и его представитель пригласил меня работать к ним, но я отказался. Струсил, меня напугали, что я и месяца не выдержу. А как только узнал о себе правду, начал рыть информацию. Всё сходится.
- Отвратительно.
- Я не знал маму с папой, но теперь ты можешь себе представить, как меня взбесило присутствие Роберта рядом с тобой. И осознаёшь, зачем я хочу отомстить.
- Получается, Джек это давно затеял?
- Выходит, что так.
- Блин, надо было мне раньше рассказать, я бы папе...
- Нет-нет, не смей, - испугался Том. – Никто не должен знать. Для всех я грязнокровка и какое-то время хочу им побыть. А потом уничтожу Саммерсов этим. Я намерен задавить их, потому что они долго молчали, сидели тихо, ждали смерти Юлиуса, скоты, чтобы напасть. Прекрасно знали, что детей у него нет, и компания развалится без наследника, ведь человека со стороны можно и подкупить. А тут я, и показался для них крепким орешком, а вот ты... Мне так жаль, что пришлось поставить тебя под удар.
- Хорошо, что мы встретились раньше.
Билл поцеловал мужа, погладив по щеке.
- Тебя пытались подкупить? – спросил Бэль Омм.
- Да. И моих сотрудников. Но не вышло, поэтому они переключились на тебя, решив использовать твою слабость, как омеги, себе на руку. Билл, - Том посмотрел на мужа, - я люблю тебя, я не вру тебе. Теперь ты веришь мне?
- Сейчас я не сомневаюсь уже ни в чём.
Они вновь поцеловались, решив оставить решение вопросов на завтра.
То ли англичане просекли подвох, то ли Билл в СМИ говорил настолько убедительно, что они решили переждать бурю. Словом, как только он поставил подпись, и Том стал руководителем, всё стало как-то улаживаться. В офисе никто не знал о нововведении. Бэль Омм появлялся на работе и делал то, что положено. Но не всё. Большую часть на себя взял Мэхорд. Он улетел в Берлин, набрал бригаду из своих людей для группы «зачистки» и отправил во Францию. Во-первых, он думал, что кто-то из новых работников – крыса. Во-вторых, было необходимо собрать внутри концерна нужную информацию. Билл публично заявил, что ничего выплачивать не будет. Тем самым, началась вражда между компаниями. Эта канитель была лишь на руку супругам, потому что главным показателем здесь было время, в котором они страшно нуждались.