Так потянулись месяцы. В самом начале сентября Ройз позвонила сыну и сказала, что отец болеет. Билл полностью увяз в противоборстве с англичанами и не выделил времени для родителей. Да и не хотелось ему. Папа так и не извинился, не признал вину. Француз мог лишь время от времени быть с детьми и с Томом. На войну уходило слишком много сил.
Не сказать, что Билл был нервный или подавленный. Его очень заботила судьба концерна, дети и муж. Но с наступлением осени юноша немного изменился. Стал более дёрганным. Его всё выматывало. Мальчики только-только научились ползать и садиться. Он не мог нарадоваться этому событию, потому что журналисты не оставляли их семью в покое. И день ото дня приходилось отстаивать свои права, утверждать, что англичане – лицемеры, что всё это подлог и лишь бесполезная грызня. Том со своей стороны рыл. Он летал туда-сюда, не позволяя себе думать об усталости, питать жалость к себе. Они должны отстоять компанию Билла, даже если придётся умереть перед камерой, распинаясь с пеной у губах. И ему хотелось уничтожить англичан, хотя бы морально. Мужчина был убеждён, что они виновны в гибели его родителей, что Джек посмел использовать его омегу в своих жалких интригах, не постеснялся привязать сюда его отца-бету, манипулируя и плетя свои сети. Это бесило со страшной силой. Мэхорд думал и злился, сильнее с каждым разом. Мужчина поразился и даже восхитился их плану: давить на семью Бэккеров, зная, что при правлении Александра они всё потеряют, посадить на его место более слабого брата, выждать двадцать лет нужного момента, прекрасно понимая, что Юлиус болен (Том был уверен, что и в его компании есть крысы) и долго не протянет, подставить к нему преемника и подкупить его; развалить немецкий концерн, выкупить права на него за сущие копейки, женить младшего сына на омеге, директоре французской фирмы. И прибрать к рукам Европу. План гениальный. Правда, с изъяном. Джек не учёл, что Александр оставил сына после себя. Это был слух, всего лишь, потому что Эль не была его законной супругой. Они не афишировали рождение сына. И только этот факт был важнейшим в этой войне – происхождение Тома. Как только он заявит об этом, англичане обосрутся.
Крийц был не просто болен. У него был инфаркт. Билл позабыл все обиды, примчался к родителю и буквально не отходил от него. Видеть бессознательное тело отца было слишком больно.
- Папа, прошу, не оставляй нас, ты не видел внуков, ты не держал их на руках. Папа, борись!
Ройз рассказала сыну, что после того ужасного разговора в их доме, отец впал в депрессию. Он мучился и хотел попросить прощения у сына, у зятя, ведь тот доказал, что ему можно доверять, и в сущности, его грязнокровный статус мало уже что изменит: общество было в курсе. Но не мог собраться с духом. Заболело сердце, и как результат инфаркт.
Она пинками выгоняла сына из их дома, говоря, чтобы он пришёл в себя, у него семья, дети. Отец выкарабкается, он сильный бета, он сможет.
Билл впадал в дикие истерики. Почему Бог наказал их? Почему всегда над ними нависает какая-то угроза? Как же это несправедливо, как подло! Юноша молился. Сейчас даже судьба концерна его не так волновала, как здоровье отца.
Том ужинал. Билл чувствовал себя плохо от переживаний. Он дал три интервью за один день, утомился. Мэхорд всё убрал и сел работать. Муж спустился, ведомый жаждой. Не успел он дойти до стойки, как грохнулся в обморок. Это был первый раз. Немец так испугался за него, что не позволял делать ни одного лишнего движения. Второй раз он упал в обморок, когда мама позвонила и со слезами сказала, что папе хуже. Он в коме. Это нанесло колоссально мощный удар. Бэль Омм даже после того, как пришёл в себя, находился в полуобморочном состоянии.
- Ты должен быть сильным. Я не справлюсь без тебя с детьми, - сказал ему Том твёрдо, когда юношу вновь накрыла истерика.
Сил не было ни на что. Ни на интервью, ни на работу. Билл много спал. Ему часто снились кошмары, но его сильный альфа всегда был под боком. Сразу становилось спокойно и легко.
Саммерсы затихли окончательно, отступили. Они больше не заикались о суде, о неустойке. Как будто бы оставили в покое конкурентов. Но Том знал, что это лишь затишье перед броском, когда змея выжидает, а потом бросается и впивается зубищами в тушку жертвы, пуская яд и умерщвляя.
Зима началась резко и преждевременно, принеся стужу. Билл проснулся. Рука покоилась на животе, голова повёрнута к двери в ванную, где мылся его муж. Им веяло. Запах был приятный и свежий. Юноша продолжил лежать, улыбаясь. Как хотелось бы, чтобы зима прошла быстро, а весна принесла долгожданное облегчение. Ладонь грело и чуть-чуть отдавало пульсациями. Он почему-то подумал, что всё у них будет хорошо, и омежке не надо нервничать. Папа просто утомился и...
Он резко сел. Ахнул. От живота шла энергетика омеги. Бэль Омм абсолютно точно чувствовал её. Как будто только сегодня омежка проснулась и тоже стала нервничать, как и он сам.
- Том!
Тот вылетел голый, мокрый и очумелый. Он осмотрел Билла на предмет ран, кровотечений и иных повреждений. Но наткнувшись лишь на улыбку, успокоился.
- Что не так?
- Том, - с придыханием, - подойди ко мне.
Мужчина так и сделал. Вообще-то, ему надо было торопиться, его уже ждал самолёт, но он решил уступить мужу. За последние полгода они уделяли друг другу внимание урывками, быстро и как-то небрежно. Билл взял его руку и положил себе на живот.
- Чувствуешь?
- Нет, - честно ответил он.
- А я чувствую. Том, я, кажется, понёс.
- Что? – ошарашено. – Ты чувствуешь омегу?
- Да, - счастливо закивал тот.
Они смотрели друг на друга, не веря.
- Стой, когда у тебя должна была быть течка?
- В конце сентября где-то.
- А на дворе почти декабрь! Ты чего не следил? Теперь понятно, почему ты такой истерик. О чёрт, Билл...
Мэхорд сгрёб его в объятия, радостно чмокая куда попало.
- Омежка. У нас будет омежка!
- Наверное, да. Если я его чувствую, значит, правда, я беременный?
- Да. Точно. О, Билл, омежка...
Томас поцеловал супруга, ласково гладя того по лицу.
- Ты счастлив? – спросил Бэль Омм.
- Безумно. Я даже не знаю, как описать то, что чувствую. Билл, у нас будет ребёнок. Мы всех сделаем, родной, ради нашей семьи. О, малыш, это самая лучшая новость за последнее время. Я просто... я...
Но слова кончились.
Часть 10
Новость о беременности Билла соблаговолила поднятию акций компании. Для прессы он всё ещё был генеральным директором, омегой, который залетел, но продолжает с блеском справляться со своими обязанностями. Да, только этот «блеск» давался крайне сложно. Томас порхал, он так воодушевился новостью о четвёртом ребёнке, что не унимался. Играл с мальчиками и радостно повторял: «У нас скоро будет пополнение!».
Концерн потихоньку вставал на ноги. Многие сотрудники открыто радовались счастью босса, Тони так вообще с ума сходил.
- Вот была бы девочка, да? – вечно спрашивал он.
Билл часто ездил к родителям. Отец всё ещё был в коме. Это удручало, но не так, как с самого начала. Билл смирился с тем, что это испытание для родителя, которое он должен пройти в одиночку. В один такой раз юноша взял еле тёплую ладонь отца и приложил к своему животу.
- Там твой внук, пап, ещё один. Такой как я, омега. Надеюсь, что его рождение ты не пропустишь.
Бригада «зачистки» вычислила крыс. На это ушло несколько месяцев, но им удалось. Скандал разразился страшный. Но беременный Билл с экрана новостной панели был прекрасен. Он бранил англичан, обвинял в нечестном бизнесе, поглаживая чуть выпуклый живот. Томас подумал, что это самый лучший пиар-ход, который только можно придумать. Светские приёмы во время этой «войны» как-то и не устраивались. Все следили за этой борьбой. Не до балов было. И многие люди из высших кругов были на стороне супругов. Негласно, само собой, всё-таки Том - грязнокровка. Но их с Биллом сплочённость некоторых вдохновляла. Бывало тот или иной деятель выскажется на тему англичан, поддерживая позицию Бэль Омма. Томас всегда думал, что всем плевать на чужое несчастье, на собственном примере убедился, но как оказалось, у чистокровных иные понятия. Если это самое несчастье сопряжено со скорым счастьем, то выходит великолепная смесь. Поголовно все сочувствовали Ройз с сыном. Крийц был в критическом состоянии вот уже два с лишним месяца и, откровенно говоря, мало кто надеялся на чудо. Но с другой стороны, Билл ждал ребёнка. Это подсластило горькую пилюлю. Мэхорд знал, как это использовать. Нельзя давить на беременного омегу, который так страдает. Общество быстро прониклось. Даже в СМИ уже игнорировали тихие нападки Саммерсов. Да, их выслушивали, но без особо интереса, ведь французский концерн начал благоухать. Зима принесла компании выгодное место на бирже. Их акции были в цене. Билл радовался, но Том оставался сосредоточен. Нельзя скидывать со счетов тех, кто выжидал двадцать лет, чтобы ударить. Для таких людей время – пустяк.
Рождество и день рождения Билла они встретили в родительском доме. И Ройз была счастлива заниматься внуками, и вроде как Крийц присутствовал, хоть и не приходил в сознание. Томасу было комфортно. Он чувствовал себя в семье, обретя её сейчас, когда как был всегда лишён этого тепла. Женщина постоянно обращала на него внимание, порой уделяя времени больше, чем родному сыну. Они прониклись друг к другу сильной симпатией. Она приняла его, как альфу сына. И была рада, что Билл не пошёл на поводу у общества.
- Я верю, пап, - на прощание, после долгих праздников, юноша склонился над родителем, - что ты слышишь меня, что ты чувствовал наше присутствие. Пожалуйста, приди в себя побыстрее. Я очень скучаю.
Поцеловал в лоб и уехал домой.
В феврале супругам сообщили, что они ожидают двойню. Оба так зависли, что врач даже испугался.
- Мэхорд, ты невероятно плодовитый альфа!
- Так ведь это же хорошо! – Том поцеловал мужа, смотря на панель узи, где бились два крохотных сердечка. – По законам Франции мы имеем право растить пятерых. Всё сходится.
- Я тебя люблю, - Билл уткнулся ему в шею, вдыхая родной запах.
В ту же неделю случилось то, чего они так ждали. Отец очнулся. Билл сидел подле него, ревел, держа за руку, смотря на точно такую же зарёванную мать. Они выплакивали солёную влагу от счастья. Томас стоял позади мужа, положив руку ему на плечо. Мужчина решил, что должен быть в такой момент рядом с ним.
- Прости меня, Том, - еле вымолвил бета.
- Я не держу на Вас зла, Крийц. Только прошу, поправляйтесь, Вы нужны нам. Мальчики скоро пойдут, Вы не можете себе позволить не присутствовать при этом, - очень добро ответил альфа.
Мужчина кое-как улыбнулся, посмотрел на жену, на сына и всплакнул. Они поняли, что он боролся ради них. И справился.
Пожалуй, самым громким заявлением было в это время то, что Билл посадил во главе многих отделов сотрудников Мэхорда, тем самым, выкинув шпионов англичан. Они закрепили своё сотрудничество вот таким обменом. С новостной панели лились ругательства, недовольства, брань. Начался этап удушения Саммерсов. Они так элегантно уничтожали их в обществе, что многие компаньоны и не поняли ничего. Всем казалось, что англичане тонут сами, от собственной хитрости. А на самом деле, это была месть Тома за свою семью. Джека и его сыновей такое положение вещей, разумеется, не устраивало.
- Ты никуда не полетишь! – орал Билл не своим голосом.
- Полечу.
- Том, это их территория. Они пырнут тебя ножом и сбросят в Темзу! Я не шучу!
Альфа засмеялся. Доля правды в рассуждениях мужа была, но крохотная.
- Так, ладно, - Бэль Омм натянул свитер, прикрыв живот, - не слушаешься, значит, я полечу с тобой.
- Вот ещё! Ты нужен здесь, детям и отцу. Он ещё очень слаб, а твоя поддержка для Крийца лишней не будет.
- Я не пущу тебя, так и знай. Не пущу. Они тебя там убьют. Я не хочу растить детей без отца!
- Не в их интересах со мной что-то делать. – Том смягчился, смотря на напуганного и бледного супруга. - Тем более, это просто приём, там будут сотни людей.
- Всё равно. Ставлю перед фактом: я вцеплюсь тебе в ногу. Нет, нет, нет. Не смей даже думать об этом.
- Тогда я прослыву трусом.
- Да плевать мне, что о тебе скажут в прессе. Не буду спать, зная, что ты улетел в Лондон. Пусть тебя выручат американцы, - они вышли из кабинета и пошли в детскую, - у нас же хорошие с ними отношения. Или бельгийцы, в конце концов, под Айверсоном открывается филиал, вот, предлог отличный.
Они зашли к детям. Оли и Френсис колупались с ними. Билл жестом отпустил женщин на чай. Том взял Александра на руки, а потом и Тоби.
- Мэхорд, - уже истерично, - ради моего спокойствия, не уезжай.
Одинокий Крийц лежал в кроватке и смотрел на отца ясными мутно-карими глазами, посасывая палец.
- Хорошо, - Том сдался, - ради твоего спокойствия не поеду.
Билл тут же расслабился и улыбнулся.
Весна пришла, принеся хрупкое спокойствие. Концерн был отдан в надёжные руки, поэтому Билл оставался дома, проводя всё время с малышами. В фирме знали, что временно его обязанности исполняет Том, который теперь формально владеет двумя огромными корпорациями. Такая власть в одних руках многих удивляла, ведь Мэхорд делал свою работу на ура, и успевал ещё время семье уделять. Да, он мало спал, мало ел, работал на износ. Но был упорным и вредным. В Европе им стали восхищаться уже открыто. Грязнокровка, из приюта, а стал таким значимым лицом в союзе. Большинство ему завидовали, некоторые люто ненавидели, кто-то просто питал симпатию. Напряжение, стресс, плохое самочувствие заглушились слегка, когда они отметили его день рождения, но стоило вернуться в рабочее русло, как всё навалилось с новой силой. И, естественно, не обошлось без последствий. Вся эта пережитая гадость вылилась в преждевременный гон. Немец этого боялся. Билл был беременный, он не мог удовлетворить его, как надо. Пришлось просить заправлять самолёт и лететь в Берлин, чтобы пережить гон в запертой квартире одному. Бэль Омм узнал об этом. Перед самым вылетом, ночью, он связал мужа, пока тот спал, пакостно улыбнулся.