С первого авиона спустился поддон, но уже на обычных тросах, без фантастической магнитной силы. Австры достали первые контейнеры из бронепежо Карла и погрузили на поддон.
Клод прицелился в ближний австралийский авион.
Прокричал: «Огонь!» – и первым нажал спусковой крючок. Целился предположительно туда, где мог быть двигатель. Бронебойные снаряды раскалились от трения в жарком воздухе Неудоби и светились, как трассирующие. Кучно легли на цель. Авион задымился и завертелся вокруг своей оси.
«Не такие уж они и непобедимые, эти австралийцы» – подумала я.
Начала стрелять по австрам, положив гранатомёт рядом. Краем глаза отмечала успехи команды. Первый снаряд пролетел мимо. Это, скорее всего, Захар. Пулемётчик привык крыть врага по площадям, и прицельный огонь не был его сильной стороной. Тем не менее, авион дёрнулся, и груз посыпался с наполовину поднятого поддона.
Вторая ракета попала в раскрытый люк. Снайпер Гоша и здесь точен.
Авион взмыл вверх и опрокинулся вверх дном. Его крепкая конструкция выдержала разорвавшуюся внутри ракету. Выгоревшая оболочка рухнула в озеро с магмой и затонула. Отложив автомат, взялась за гранатомёт.
В Неудоби нельзя доверять электронным системам наведения или оптико-электронным прицелам. Прицелилась, полагаясь только на свой глазомер и чувство времени.
Выстрелила одновременно с Антуаном. Оставляя двойной след, наши ракеты полетели рядышком, как любовники. Авион сделал два колеблющихся рывка: ракеты не нанесли дымящемуся авиону особого урона, лишь опалили лобовую броню.
Молодчина Карл не растерялся. Выскочил из кабины и стал палить по десантникам, которые, криво отстреливаясь, залезли на поддон. Продолжая неровно вертеться в воздухе, австралийский авион скрылся в дыму Неудоби, унося убитых, раненых и парочку контейнеров с артефактами.
Только сейчас я услышала в шлеме всхлипывания и рёв. Это рыдал и молился профессор. Не привыкший к войне гражданский испытывал настоящий мистический страх перед загадочными австралийцами.
– Заткнись, профессор. Мы победили.
Глава 22. Ближе друг к другу
Двери грузового отсека не стали чинить. Побросали внутрь контейнеры и замотали двери проволокой. Карлу пришлось одеть скафандр и рулить в условиях разгерметизации салона.
Помчались к выходу из Неудоби. По пути обменивались впечатлениями.
– Знатная у них техника, – восхищалась Руди, – фантастика. Вот бы порулить такой. Интересно, на какой тяге ходят?
– Однозначно не винтокрылые, – сказал по радио Карл. – Наши эликоптеры и трёх минут не могут пробыть в Неудоби. А эти летают спокойно.
Антуан тоже поделился мыслью:
– Типа, это, ещё ясно, что их электроника тоже не пашет в Неудоби. Когда мы ракетами мочили их, пилот вручную уворачивался.
– Но зато их авионы способны летать в Неудоби, а наши нет, – парировала Руди.
– А скафандры? – восторгался Захар. – Я сам видел, пули отскакивали от них, как от брони.
– Карл смог подстрелить кое-кого, – вставил Гоша. – А значит и у мега-скафандров есть слабые места.
– Не ровня нашим лохмотьям! Австралийцы двигались свободно, а я себя чувствую, как на маскераде в картонном костюме.
Я спокойно возразила:
– Мы, такие отсталые маскерадные клоуны, отбились от численно и технически превосходящего противника.
– Верно, – резюмировал Клод, – всем объявляю благодарность. Каждому плюс один эльэкю к жалованию сроком на месяц. А новобранцу Карлу отдельное поздравление. Слышишь, Карл? Ты гордость негрянского народа. Мы в тебе не ошиблись, предложив работать в Эскадроне.
– Мерси боку, – отозвался по радио счастливый Карл.
Все мы испытывали не просто радость, сопровождающую любую победу, но и гордость. Австралийцы – самые загадочные люди на планете. Их существование окутано тайнами и легендами. Об их технологическом превосходстве слагали небылицы. А то, что австралийцы совершенно не интересовались жизнью остальных народов на планете, прибавляло к их образу мистического величия.
В приключенческих радиосериалах Австралия была тем местом, куда радиосценаристы, исчерпав все идеи, отправляли героев за дополнительными приключениями. Ведь сочинять небылицы о месте, где никогда не был, легче, чем встраивать героя в реальный мир.
В массовом искусстве сложился канон изображения австралийцев. В представлении сценаристов и художников, австры наполовину люди, наполовину рыбы. Считалось, что после Пятой Волны Большой Беды Австралию затопило Океан-море, вынудив жителей мутировать. На сушу, то есть к нам, они выходили в скафандрах, заполненных водой.
Этот образ был взят из единственной фотографии австралийца, сделанной во время стычки Ханаата с Австралией, (даже не стычка, а позорное избиение Ханаата). На снимках австр стоял на вершине холма. На голове гладкий шлем, на котором не было прозрачного забрала. Сплошная белая поверхность. Отсюда и пошла идея, что у них нет глаз, а мир осязали специальным внутренним органом, испускающим радиоволны, на манер эхолота.
Учёные и военные не подтверждали рыбоподобность австров, но и не отрицали. Ведь никто никогда не видел ни одного австра без шлема. Да и вообще, наша схватка с ними была, вероятно, последним наиболее близким контактом с этим народом за последние десять лет.
Конечно, если бы они напали не в Неудоби, мы были бы уничтожены первым же залпом.
Мы веселились, а профессор мрачно смотрел в пол. Ему не верилось, что встреча с австралийцами закончилась счастливым исходом. Ощупал себя, проверяя всё ли цело. Оглядел пассажиров, подозревая, не перевоплотились ли они в австралийцев. Говорят, они и не такое могут…
Бронепежо Эскадрона покинули тёмные земли Неудоби и катили по горячей степи Санитарного Домена.
До поста экоконтроля остался час езды, когда впереди на горизонте показалась стена пыли. Клод поднялся в башню. Посмотрел в бинокль и стал считать:
– Один, два, пять, десять, пятнадцать… более двадцати самосборных бронепежо и мотоциклистов. Будто бы все выживанцы Санитарного Домена собрались в единую орду и выехали на рандеву с Эскадроном.
Руди притормозила. Карл остановил свой бронепежо рядом. Мы спешно сбросили скафандры и переоделись в броню, превысив все мыслимые нормативы по скорости.
Все по очереди смотрели в бинокль. Недоумевали, как эта толпа имбецилей и недотёп смогла организовать сплочённую атаку? То, что целью выживанцев были наши бронепежо, стало ясно потому, как они зашли с флангов, отсекая путь к объезду.
– Едем обратно, – приказал Клод. – Тачки выживанцев неприспособленны к атмосферным условиям Неудоби.
Но только конвой развернулся, как со стороны Неудоби появилась вторая толпа выживанцев. Эскадрон взяли в кольцо.
Профессор упал в полуобмороке. Он вспомнил сообщения прессы, что выживанцы предпочитали вырезать гражданские чипы прямо из живых людей. Любили смотреть, как жертва медленно угасает.
– Мерде! – Выругался Гоша. – Как они могут ехать и не отвлекаться на междоусобицу?
Все сомнения развеяла Руди:
– Командан, тебя запрашивают по общей частоте…
Клод приказал включить громкую связь. По салону раскатился знакомый хохот:
– Клод, Клод! Вот и попался!
Клод не нашёлся, что ответить. Видимо, на этот раз Дель Фин действительно поймал его… и нас всех.
Весь Эскадрон напряжённо ждал приказа командана. Я и Антуан переглянулись. И вдруг одновременно сели друг к другу поближе.
Глава 23. Силь ву пле
Дель Фин продолжал угрожать по рации. Видимо, он даже в неё кричал с помощью громкоговорителя. Клод поморщился и выключил звук. Перезарядил автомат, проверил прицел:
– Эскадрон, слушай мою команду, готовимся к круговой обороне. Руди, успеешь активировать бес-пилотов?
Руди отрицательно покачала головой:
– Нет времени на экспорт карты окружающей среды. Без неё бес-пилоты заблудятся, а в режиме самоуправления нет толку от бортовых сенсоров: пыльно и слишком много наземных целей.
– Тогда работай из бортовых орудий обоих бронепежо. Карл, бери автомат.
Бронепежо поставили друг против друга. Ящики с артефактами подставили к бортам, чтоб можно было стрелять поверх крыши.
Захар спешно курил последнюю в жизни сигарету и проверял, хорошо ли движется пулемётная лента.
Наравне со всеми я выполняла приказ, имитируя воодушевлённость. Но слишком хорошо знала, что происходило на душе у командана: вдохновляя подчинённых на борьбу, он не находил поддержки для себя. Только я знала, что Клод, уверенно глядящий в прицел автомата, сейчас усердно молился и просил Деву Марию о быстрой смерти.
Я подошла к ящику с гранатами и рассовала их по подсумку. Огляделась. Антуан был неподалёку. Взяла несколько гранат и подошла к нему:
– Не забудь.
– Мерси.
Он разложил их в подсумок. Улыбнулся:
– Эй, у тебя же, типа, нет доступа к взрывчатым боеприпасам? Дядя Кирилл чётко прописал это в твоём формулярном списке…
– Ты же знаешь, что мы не справимся с оравой выживанцев.
– Это да…
Мы помолчали. Антуан первым отвернулся, сделав вид, что поправляет ремешок на автомате.
Я грубо развернула его за плечо:
– Мне лучше, чем тебе известно, что никогда нельзя терять время на то, чтоб подавлять чувства.
Притянув его за ворот, поцеловала в губы. Ожидающе отпустила.
– Я… Я… думал… – смущённо пробормотал Антуан. – Просто…
– Не трать время. Нам недолго осталось.
Антуан обнял меня и поцеловал.
– Вот ещё новость, – сказал Клод, глядя на нас. – Отставить внеуставное мацание6… Хотя, впрочем, продолжайте.
Руди вдохновил наш пример. Она оставила боевой пост и подбежала к Клоду:
– Перед смертью хочу сказать, что люблю тебя и всегда любила. Я знаю, ты против отношений…
Попробовала поцеловать. Клод отпихнул её:
– С ума все посходили? Я не собираюсь умирать. Капрал-шеф Руди Звягинцева, вернись в строй.
Руди успела коснуться плеча Клода губами. Вернулась обратно в башню бронепежо. Через секунду стала яростно стрелять в приближающихся врагов.
Гоша как всегда пофилософствовал:
– Перед смертью из людей, вместе с дерьмом, выходят все скрытые чувства.
Прицелился в свою снайперскую винтовку. Выстрелил. Один из вражеских бронепежо потерял управление и завалился набок, придавив мотоциклиста, что ехал рядом.
Обычно, после первых потерь, выживанцы поворачивали обратно, но сейчас, понукаемые Дель Фином, они ещё громче заорали. По нашим бронепежо защёлкали первые пули.
Я прицельно стреляла в толпу, успевая оценивать боевую обстановку в Эскадроне. Ненужная рядовому привычка командана.
Негрянин Карл неторопливо стрелял то одиночными, то тройными, то случайным количеством, залихватски переключая режим стрельбы. Именно таким способом, каким запрещают переключать на первых же занятиях в академии.
Гоша, опустив окровавленную правую руку, работал левой. Д’Егор поглядывал на него, прикидывая, что выгоднее: заняться рукой снайпера или продолжить стрелять из автомата?
Захар водил стволом пулемёта, спокойно попыхивал окурком, будто поливал из шланга грядки цикория. Любил понтонуться невозмутимостью.
Клод тоже стрелял, изредка окидывая взглядом эскадронцев:
– Что, Гоша, теперь есть в кого пострелять?
– Командан, ассортимент такой, что не знаю с кого начать и кем продолжить.
Антуан вдруг махнул автоматом и, не выпуская его из рук, упал с ящика. Я бросилась перед ним на колени и попыталась заткнуть рукой рану на его шее.
– Рядовой Жизель, – заорал Клод, – вернись в строй!
Я посмотрела на него. Вероятно, в моём взгляде было нечто такое, отчего Клод мягко повторил:
– Силь ву пле, в строй.
Я убрала руку с шеи аджюдана и схватилась за автомат. Д’Егор уже подполз к Антуану и осматривал ранение.
Выживанцы подобрались вплотную. Впереди всех ехал Дель Фин на мотоцикле с коляской, в которой вместо пассажира размещался концертный динамик. Дель Фин сдёрнул с себя майку и блестел на солнце чёрными накачанными бицепсами. Верещал в любимый громкоговоритель:
– Я мчусь к тебе, Клод! Пиши завещание!
Пулемёт Захара замолчал. Амбразуру башни залило пламенем из зажигательного снаряда. Руди стреляла из башни второго бронепежо. Ещё немного и всё кончено. Выживанцы просто задавят количеством.
Клод никогда не был так близок к проигрышу. Это я ощущала и по себе. Он сдался. Стал искать глазами Руди. Захотел перед смертью посмотреть на неё, ощутить ту нетребовательную любовь к нему, которую Руди всегда сдерживала, но при этом одновременно носила напоказ, как драгоценность.
Я знала: он пожалел, что так и не достал для тёти Наташи лицензию на деторождение. Общая черта Яхиных, мы сожалеем не о том зле, что причинили, но о том добре, что не успели принести нуждающимся.
Последний раз глянула на лежавшего без сознания Антуана, д’Егор обматывал его шею бинтом. На глазах моих выступили слёзы – одна из женских привилегий, которую память Клода не способна оценить.
Не хотелось умирать, прожив чуть больше месяца.
Нетерпеливый выживанец на мотоцикле подкатил к бронепежо и на ходу выпрыгнул, цепляясь за крышу. Ударом приклада я отправила его на землю, а кто-то добил выстрелом.
Тут нас накрыла волна горячего воздуха. Взметнулась пыль. Над головой что-то промелькнуло, а по степи пробежала тень. И только потом оглушил рёв реактивного двигателя, прорвавшийся сквозь шлемы.
В стену врагов врезались две ракеты. Раздулись огненными шарами, раскидывая машины. Колесо от выживанского мотоцикла стукнулось о крышу рядом со мной.
Рёв отдалился и снова стал нарастать.
Результат второго захода выживанцы ждать не стали. Не обращая внимания на усиленные динамиком окрики Дель Фина, развернулись и беспорядочно разъехались по степи. Бронепежо сталкивались друг с другом, сбивая мотоциклистов. Блестящая спина Дель Фина исчезла в пыли.
Штурмовик Тифон-34 с гербом Империи послал ещё несколько ракет в рассеивающееся войско выживанцев. Пролетел над обороняющимися и накренился вправо-влево, приветствуя Эскадрон.
Из бронепежо выскочил профессор Сенчин с рацией. Как безумный, повторял услышанное по радио:
– Патрик Паск вызывает Эскадрон Клода. Патрик Паск вызывает Эскадрон Клода.
Клод принял рацию и ответил:
– Клод на связи. Скажите, Патрик, все археологические экспедиции поддерживает имперская аэронавтика?
Патрик Паск хихикнул:
– Нет, только особо важные. Ведь знание – сила. А сила – это Империя.
Глава 24. Минус пять на два
Меня натурально коробило от того, что не владела информацией о происходящем в таком же объёме, что и Клод. Слишком сильна во мне команданская привычка анализировать, сопоставлять и оценивать.
Приноровилась узнавать о команданских делах из косвенных источников: из бесед с дядей Кириллом, из случайных высказываний Гоши, от словоохотливого, но почти бессодержательного Захара.
Насколько я смогла выяснить, Патрик Паск был доволен находками, хотя задавал Клоду странные вопросы. Точно ли мы не забыли никаких документов? Осмотрели все стены? Вдруг, там замаскированный сейф?
Отчёт про нападение австралийцев выслушал скептически:
– Скорее всего, это какие-то выживанцы. Зачем австралийцам наши исторические находки?
Клод возразил:
– Мы мало знаем об австралийцах. Быть может, поэтому стоит расследовать подробности инцидента?
– Я простой работник музея.
– То есть штурмовик, что нам помог, из музейной коллекции?
Паск ушёл от ответа:
– Внешняя политика это не моя компетенция. Тем более с такими полумифическими сущностями, как австралийцы.
– Был бы там, убедился, полностью они мифические или наполовину. Сама Иисус-дева-мария оберегал Эскадрон.
– Не Иисус-дева-мария, а твой ум и опыт, командан Клод. И немного штурмовик имперской аэронавтики, что случайно барражировал в том районе. Мы не зря обратились за услугами в Эскадрон Клода. Деньги получены? Дело закрыто.