Особенно запомнились Эрудиту последние дни перед армией, когда как-то вдруг Нина просто расцвела и, словно в сказке, из обычной девчонки сама превратилась в неотразимую принцессу; кажется, тогда они не расставались ни на минуту.
— Добрый вечер, — наконец сказал Эрудит. — Ты сегодня такая красивая, необыкновенная, просто невозможно.
Нину охватил восторг от его комплимента. Она машинально провела ладонью по ровным волосам, проверяя, не растрепались ли они.
— А как же, все-таки первое свидание за три года. Я своим ушам не поверила, услышав твой стук! Ой, я так рада!
— Честно, Нина, ты стала еще прекрасней, чем была, — произнес он снова, отступив на шаг. — Ты выглядишь просто потрясающе! Приглядней тебя я еще ни одной девицы не видал.
— Мой любимый сказочник, не придумывай. Лучше скажи по правде, что ты уже забыл, как я выгляжу.
— Да ладно тебе, — засмеялся он весело.
— Я так соскучилась по тебе, Эрудит ты мой… — Она опять обняла его, прикоснулась своими губами к его губам, потом спросила: — А ты хоть капельку соскучился?
— Конечно, даже больше! — И, в следующий момент она на себе почувствовала, как он соскучился.
— Эрудит, отпусти, задушишь!
— Теперь не сомневаешься?
— Я думала, что ты не признаешься.
— Ну и зря. Мне это нетрудно.
— Идём гулять, или ты как, не желаешь? Может, посидим на крылечке?
— Да ну, холодно, сейчас лучше двигаться. Знаешь, куда пойдем? — Он хотел сказать, но в последнюю секунду пере- думал. — Нет, лучше выбирай сама.
— Давай просто походим по улице, — предложила она, обводя быстрым взглядом окрестности, погрузившиеся в сумерки.
— Ну, пошли, — сказал Эрудит.
х х х
Они, как и прежде, взялись за руки и вышли за калитку. Эрудит хотел повернуть к околице, но Нина опередила, потянула его в ту сторону, где живет Настя. Он повиновался, однако на губах у него появилась неловкая усмешка. Нина медленно подняла свои глаза, в упор посмотрела на него и спросила:
— Что случилось?
— Ничего. У меня был другой план. Думал, погуляем за хутором.
— За хутором хорошо гулять летом, когда травка зеленеет и птички поют, а сейчас только ранняя весна.
Эрудит кивнул.
— Убедила.
— По-моему, такой промозглой весны никогда еще не было, — поежившись, сказала Нина.
Она опять взглянула ему в лицо и вдруг в ее голове мелькнула догадка. «Что я сделала!.. Ладно, дойдем до его дома и повернемся назад, а то можем повстречаться с Настей. Сегодня ни в коем случае нельзя допустить такого». Желание Нины показаться Насте на пару с Эрудитом было огромное, очень хотелось увидеть ее реакцию и убедиться в достоверности Марининых слов. Хотя она и поверила Марине, что Эрудит похаживал к Насте, но кто знает. Все же она решила, что не стоит испытывать судьбу, пусть лучше он думает, что ей ничего не известно. Иначе между ними неизбежно произойдет разговор по поводу его отношений с Настей, начнутся выяснения, она не сдержится и взорвется. Последствия этого могут быть самыми нежелательными. Однажды она уже проявила свой характер и сильно пожалела об этом, теперь поумнела, правда, не без помощи Марины. Тем более, сердце ее ликовало от долгожданного свидания, от возвращения Эрудита. Она испытывала к нему такие глубокие чувства, что готова была простить ему все, отмести все подозрения, подсказанные Мариной, лишь бы он больше не бросил ее. А развеять свои сомнения еще представится возможность, решила она и сказала:
— Мы успеем и за хутором погулять, у нас вся ночь впереди. Надеюсь, ты сегодня никуда не торопишься, все выучил к экзаменам.
— Да, конечно.
— Значит, больше не будешь шарахаться от меня?
Эрудит засмеялся, и сама Нина стала смеяться над своим вопросом.
— Как-то грубовато сказано.
— Ничего, для деревни сойдет. Ты мне не ответил.
— Нет.
Она вся выпрямилась и дернула его за руку.
— Что «нет?»
— «Нет» — значит «да».
— Чего это ты меня путаешь? Скажи ясно «да» или «нет».
— Ну, я же сказал «да».
— Ты сначала сказал «нет».
— Правильно. Потому что такой был задан вопрос.
— Какой?
— Ты спросила: «Не будешь шарахаться от меня?» Я от- ветил: «Нет».
— Зачем же потом сказал «да?»
— Потому что в этом случае и «да», и «нет» означает одно и то же — «не буду шарахаться».
— Ну, так бы сразу и сказал. Короче, с тобой все ясно. Каким ты был, таким ты и остался… степной орел, казак лихой. — Она взглянула на небо. — Уже ни одной тучки. А днем дождь срывался.
В сторонке от дороги стояли две женщины, лет пятидесяти на вид, которые негромко обсуждали что-то. Нина узнала их в вечерних сумерках.
— Здрасьте!
— Нина, ты что ли? С кем это ты?
— Не скажу, а то сглазите.
— Да с Эрудитом своим, с кем еще? — неуверенно проговорила другая женщина.
— А-а, да, да, похож он. Слепая стала, не вижу. — Они обе повернулись и проводили Нину и Эрудита пристальным взглядом.
— Хороша парочка, ничего не скажешь!
— Помирились, видать.
— Завидный жених, парень — просто золото: не пьёт, не гуляет, не курит.
— Еще бы! Она тоже красавица и умница. Долго в девках не засидится.
Нина шла, не чувствуя ног под собой, взволнованно и радостно осматриваясь вокруг. Ее охватило безмерное чувство счастья, как беспечного жизнерадостного мотылька, кружившегося над огоньком.
— Эрудит — это правда ты? — сжимая его руку, сказала она.
— Нет, это мой призрак. — с улыбкой ответил он. — Что с тобой происходит?
— Ничего. Я весь день ждала, у меня как сердце чувствовало, что ты сегодня придешь. А когда ты поедешь в институт экзамены сдавать?
— В июне или в июле, еще не уточнил.
— Я поеду с тобой.
— Зачем?
— Затем, что тебя нельзя одного отпускать, теперь будешь всегда находиться под пристальным наблюдением, а то опять запрячешься. — Выжидая, какое действие ее слова произведут на Эрудита, она замедлила свою речь и продолжила говорить с ласкательно беспокойным выражением на лице: — Отныне буду держать тебя на коротком поводке! Эрудит, правда. Если бы ты пришел ко мне не сегодня, а хотя бы даже завтра, я бы погибла, потому что уже не могла ждать ни минуты. Мне надо, чтобы ты всегда был рядом. Вот. Помру без тебя… Плакать будешь?
Такая откровенность была не свойственна застенчивой Нине. Раньше она краснела от одного лишь нечаянно оброненного слова, которое могло обнаружить ее чувства, вела себя скромно, как самая капризная недотрога. Она никогда бы не осмелилась даже поцеловать его. Но Эрудит не обращал внимания на ее смущение с самых первых дней и целовал столько, сколько хотел, по сто раз за вечер. Она не мыслила жизни без него и сначала боялась, что если не будет ему позволять этого, он уйдет к другой девочке, и ей пришлось справиться с робостью. Тем не менее, в своей любви никогда не признавалась ему.
х х х
Эрудита поразила перемена, которая произошла в девушке.
«Нина очень сильно любит меня, — сказал он себе, — настолько сильно, что позабыла о своей гордости. Она и раньше любила меня, но держалась совсем не так, — значит причина в другом, вероятно, она признала свою ошибку, что не писала мне в армию, раскаялась в этом и всеми способами хочет показать, что была неправа». Он проникся чувством бесконечной признательности к девушке, ему захотелось приголубить ее, сказать ей что-то нежное, ласковое. Но говорить ничего было не нужно, глаза их встретились и, казалось, мгновенно прочли то, что таилось в глубине их душ.
— Из-за меня умирать? Я не стою того, — помолчав немного, произнес он.
— Почему?
— Потому что не заслуживаю такой жертвы. Нина, я хочу рассказать тебе многое… Ты можешь разочароваться во мне. Боюсь, я не такой, каким ты меня считаешь. Ты знаешь, сколько на мне грехов? Столько, что мне легче веру сменить, чем все их замолить.
— Это ты напрасно! Все не без греха. — Она чувствовала себя теперь настолько смелой, что решила подтрунить над ним. — Если бы ты человека убил или, скажем, мне изменил, тогда бы конечно. А так — одни слова.
— Нет, не слова! И такой грех лежит на мне, — признался
Эрудит искренне и тут же добавил: — Ты мне не веришь?
Она резко остановилась и, повернулась к нему.
— Отчего же — верю!
У Эрудита екнуло сердце. Неужели она откуда-то разузнала и о драке с Дыбой, и о моих отношениях с Настей? — с испугом подумал он. А Нина, напротив, еще больше засомневалась в том, что рассказала ей Марина.
Повинившись в своих проступках и даже преступлении, Эрудит выставил себя в совершенно ином свете. Ведь любой человек, совершивший проступок, тем более такого рода, обычно старается умалчивать о нем. Он же говорит о себе так, как если бы никогда ничего подобного не допускал даже в мыслях, и скрывать ему нечего. Нина еще больше повеселела, все ее лицо светилось радостью.
— А по правде, — сжимая его широкую ладонь своими пальчиками, сказала она, — не думаю, что на тебе лежат такие тяжкие грехи, но если это так, я готова спасти твою заблудшую душу. Только не знаю, как это сделать?
Эрудит улыбнулся, поняв, что она не приняла его слова всерьез. У него отхлынуло от сердца. О его тайнах ей явно ничего не известно. «Надо сказать, что пошутил», — решил он. В этот момент мимо них пробежали гурьбой мальчишки. Он повернулся, посмотрел, нет ли среди них Генки Шмелева, и на секунду отвлекся от этой думы. Потом, словно вернулся откуда-то издалека и сказал:
— Помнишь, как мы с тобой вот так же бегали?
— Я и сейчас могу, — засмеялась она. — В прошлом году ко мне приезжала сестра, мы с ней однажды ночью разыгрались и вот так же носились, как бешеные. Так что я далеко от этих пацанов не ушла.
— Какая сестра? У тебя же нет сестры.
— Ошибаешься, еще как есть.
— Двоюродная, что ли?
— Да. Она младше меня, в этом году только школу заканчивает. Интересная такая. Тетя Маша, ее мать — родная сестра моей мамы. А отец знаешь кто? Артист. Не веришь? Правда.
— Ничего себе! Где же они живут?
— Знаешь где? В Мордовии.
— Как их туда занесло?
— Отец ее оттуда родом. У них какая-то интересная история была, как они с тетей Машей познакомились, но я так, мельком, слышала, точно не знаю. Ну и вот. В прошлом году они приезжали не просто в гости, а присмотреть место, решили перебраться сюда. Хотели в нашем хуторе купить дом, чего-то не понравилось. Купили в Топилине. Летом приедут насовсем.
— А у тебя нет желания куда-то уехать? — спросил Эрудит.
— Куда?
— Вообще, где бы ты хотела жить?
— Здесь, в хуторе. Я не хочу никуда уезжать из своего хутора.
— Почему?
— Потому… не хочу и все.
— И в Ростов не поехала бы?
— Зачем? Там никто по мне не соскучился. Во-первых, в Ростове никогда не получишь квартиру, а на частной ютиться не смогу, люблю сама хозяйничать; во-вторых, пришлось бы тогда расстаться с мамой. Да я и не представляю, как жить в большом городе. В городе люди живут от зарплаты до зарплаты, у них даже своих огородов нет. — Она усмехнулась своему остроумию и продолжила вполне серьезно: — Там все, что заработаешь, надо отдать за квартиру. А на что жить?
— Из нашего хутора уже многие туда уехали. Как-то живут.
— Они сумки из дому возят, а я не смогу отнимать у мамы кусок хлеба. Наоборот, мне надо ей помогать. И вообще, не нравится мне в Ростове. На улицах толчея, суматоха, кругом все чужие, злые и равнодушные. Все время мечутся от остановки к остановке. Хоть умирай на асфальте, никто даже не заметит и руки не протянет. Перешагнут и побегут дальше. Я прошлым летом ездила в Ростов к брату, когда его жена родила. Они попросили меня помочь — брат на работе, а ей одной трудно было. Еле выдержала две недели. Целый день, с раннего утра, от машин такой грохот. Да и ночью не лучше. Я даже спать не могла от этого шума. А воздух — окно нельзя открыть, задохнешься от гари. У нас лучше. Работать, конечно, надо от зари до зари, ни как там, зато жить интереснее: вольная природа и знаешь каждого человека.
— Я не думаю, что, если на улице упал человек, к нему никто не подойдет и не протянет руку. Настоящие люди есть везде. А насчет природы у нас хорошо, это верно.
Со всех сторон надвигалась темнота, из мрака вдруг снова бесшумно возникли мальчишки, обогнали влюбленных и так же бесшумно попрятались. Вероятно, играли в войну. Неожиданно из-за облаков выплыла луна, и словно заступив на свой пост, она предательски засияла, осветив маленьких шпионов, притаившихся за кустами.
х х х
В то время как Нина с Эрудитом продолжали свой путь, облака на небе тоже не дремали: они, как сговорившись, дружно отплывали от луны, с каждой минутой все более обнажая черное звездное небо. Стало настолько светло, что лица были видно вполне отчетливо. Остановившись возле дома Эрудита, Нина сказала: «Дальше не хочу, пошли обратно». Она повернулась и шагнула уже в обратном направлении, Эрудит задержал ее за руку и остановил на ней свой взгляд. «Все же она на Настю похожа, такие же глаза с длинными ресницами, особенно ножки у них одинаковые, прямо перепутать можно». На его губах появилась такая улыбка, какой Нина еще ни разу не видела. О чем-то сосредоточенно размышляя, он изучающе посмотрел на девушку и обнял ее.
— Эрудит мой, ты меня любишь?
— А ты?
— Ну, ответь, скажи что любишь.
— Люблю.
— Ты не жалеешь о том, что мы так долго не мирились?
— Жалею.
— И я так мечтала о нашей встрече. — Она уткнулась в его грудь. — Я боялась, что ты ко мне больше никогда не вернешься.
— Нашла чего бояться.
— Ты не забудешь обо мне, когда уедешь сдавать экзамены? Я ведь так люблю тебя!
— Не забуду, у меня хорошая память.
— Мы будем всегда-всегда вместе, до самой старости?
— Замечательный вопрос, теперь я начинаю понимать, куда ты клонишь, — ответил Эрудит и не удержался от смеха.
Нина вдруг отстранила его руками от себя. Она немного обиделась на его слова, но ей тоже стало смешно, и, смеясь и огорчаясь, сказала:
— Почему ты так разговариваешь со мной?
— Как?
— Так. Ты играешься со мной, как кошка с мышкой.
— Нина, ты неправильно поняла меня, — сказал Эрудит, глядя в темные, такие знакомые с детства глаза, словно проникая в ее наивную душу.
— А как я должна понять правильно?
— Я просто пошутил.
В это первое свидание после долгой разлуки с ними происходило что-то непонятное. Он словно другими глазами смотрел на Нину, увидев в ней какое-то изменение, добавившее ее красоте еще большее очарование. Она повзрослела, вела себя очень просто, потому что преодолела застенчивость, присущую девушке в юные годы. Но она еще не успела научиться хитростям, помогающим скрывать свои истинные чувства. Нина и не пыталась их скрывать, потому что в этот вечер была непомерно счастливой.
— Тогда ответь серьезно: не забудешь меня? — повторила свой вопрос она.
— Не забуду. А, в общем-то, могу и забыть. Ты знаешь, хотя у меня и хорошая память, но какая-то странная. То, что прочитал десять лет тому назад, — помню, а когда борщ варю, не знаю: посолил или нет. Все забываю, поэтому я и шапку не ношу, боюсь потерять ее где-нибудь.
Нина ненадолго застыла от удивления, к такому ответу она была не готова, ожидала его клятв и заверений, что он в Ростове только о ней и будет думать. И, совершенно обидевшись, сказала: