Стол я накрыла в гостиной , которая одновременно была и праздничной столовой. В будние дни мы обычно ели на кухне. Она была довольно большая и уютная. В гостиной же было три больших окна. Стоял диван , несколько кресел, стульев и большой, цельного дерева , овальный, с резными ножками стол. Цвета интерьера я в своё время подбирала сама. Тёплый зелёный, холодный зелёный, охристый, золотистый, белый; все вместе они создавали уютную и даже нарядную обстановку. Стол я накрыла старинной с шитьём скатертью. Достала праздничный сервиз. В середине стола поставила вазу с садовыми цветами. Я люблю антиквариат и при случае, если позволяют средства, пополняю запасы фарфоровой посуды и прочего. Вазу я выбрала винтажную, с изображениями пасторальных сценок.
Блюда я обычно подаю по мере их съедания. Сегодня я приготовила курицу , фаршированную всякой всячиной, пару салатов и торт на сладкое.
Сана всё утро был в саду и, когда я позвала его к столу, вошёл в комнату с большим пакетом и маленькой бархатной коробочкой в руках. Он никогда не отличался оригинальностью. Но всё , что исходило от него, было для меня счастьем. Он подарил мне мягкого мишку цвета топлёного молока и тоненький золотой браслетик. Ничего особенного. Но я была безмерно счастлива. Мишка был одет в курточку жёлтого цвета с вышивкой в виде четырёхлистного клевера и надписью lucky на груди . Если надавить на его живот, он пел смешную, счастливую песенку на английском , слов которой невозможно было разобрать.
Браслетик мне оказался абсолютно впору.
После обеда, уже ближе к вечеру, мы вышли в сад позагорать, на жарком солнце моя кожа быстро обгорает. В старой деревянной беседке стояли два шезлонга. Мы болтали о чём-то. Было хорошо. Сейчас я понимаю, что это и было счастье. Но тогда это была обычная жизнь. Мы живём только в тот миг, который есть сейчас , и окружает нас только то, что мы видим в этот миг. Это и есть реальность. Всё остальное – это воспоминания или же мысли о будущем. Остального уже нет или ещё нет. Остальное существует только в наших мыслях. И это невозможно изменить. Невозможно вернуться в те счастливые минуты, которые остались в прошлом или перенестись в будущее. Мы обречены, жить только в то мгновение, которое есть сейчас. В то мгновение косые лучи солнца падали на дощатый пол беседки, пахло какими-то цветами, и было слышно жужжание пчелы. Сана задремал в шезлонге, я смотрела в небо. В небе серебряной каплей летел самолёт, оставляя за собой длинный, пушистый , белый хвост. Он шёл на снижение в один из аэропортов Москвы. Я очень люблю летать самолётом. Внизу горы, пустыни, и ты не знаешь их названий. А ночью вид становится сказочным. Огни сгущаются, и образуют города, которые имеют форму, либо круглой паутинки, либо тянутся вдоль побережья. Смотреть на это можно бесконечно. Когда я вижу в небе самолёт, я немного завидую людям, сидящим в нём. Они летят куда-то и даже не подозревают, что в это время я смотрю на их самолет с земли, и тоже хочу сидеть рядом с ними в кресле, выбирать на обед курицу с вермишелью или рыбу с рисом, потом в тесноте есть из маленьких, красивых пластиковых судочков кукольный обед. Порции маленькие, но обед состоит из нескольких вкусных блюд, а потом чай или кофе в маленькой пластиковой чашке с крошечным пирожным. Здорово. А как приятно оказаться в незнакомом аэропорту, далеко, далеко от своего дома, получить багаж и ехать с услужливым шофёром в отель. Я очень люблю всё это. И мне всё равно куда лететь, лишь бы подальше. Мне очень нравится, когда портье в фирменной униформе отеля берёт мой чемодан и уносит его в мой номер, пока я стою возле ресепшена. Потом прохлада номера, простыни с вензелями, удивительный вид из окна с незнакомыми улицами, домами, людьми. Даже небо в каждой стране своё. Потом душ, большое полотенце с красивой меткой отеля. А первый выход в незнакомый город…, другая жизнь, другие люди, другая еда, другие правила. Это всё очень интересно. А в это время мой дом , там далеко , живет своей привычной жизнью и немного ревнует меня к этой другой, интересной жизни.
Коробка с фотографиями
Монетку, найденную в погребе, я прикрепила на браслет крошечным карабином. Получилось неплохо. Старинная финикийская монета. Как она оказалась в погребе моего дома ? Я не находила этому объяснения. Комнатка за маленькой дверцей в погребе притягивала меня. Когда Сана уезжал, я подолгу сидела в ней. В маленьком шкафчике я нашла большую коробку из-под печенья со старинными чёрно-белыми фотографиями. Некоторые из них были безвозвратно испорчены, но некоторые были в прекрасном состоянии. Ещё в шкафчике стояла керосиновая лампа без керосина. Я садилась на скамеечку и разглядывала фотографии , включив яркий, электрический фонарик. На фотографиях были люди из разных стран, в основном из Италии и Франции, но было несколько фотографий из Швеции. Было несколько фотографий женщин-заключённых в фас и профиль. Лица их были грубые, выразительные. Были семейные, одиночные, детские фотографии. Датировались концом 19, началом 20 века. Последняя фотография была сделана в мае 1940 года. Миловидная женщина в кресле. Тёмные босоножки со множеством переплетений, светлое платье в мелкий цветочек, красиво уложенные волосы, в руке роза. Фото было сделано в фотоателье в итальянском городе Монтекатини, это я определила по красивой виньетке с надписью в уголке фотографии. Я потом нашла описание этого города в Википедии. Оказалось, что это маленький городок с какими-то источниками. Ещё на нижней полке шкафчика я обнаружила старинную куклу, довольно красивую, в нарядном платье с кружевами. На затылке под волосами у неё было написано Milano 50.11. Это убежище в моём погребе хранило какую-то тайну, которую я пыталась и не могла разгадать. Сане не нравились то, что я часто сижу в этой комнатушке в одиночестве. Он не интересовался загадками прошлого, поэтому в его присутствии я старалась не спускаться в погреб без необходимости.
Я безумно любила его и боялась разонравиться ему. Он освещал мою жизнь тёплым, солнечным светом. Если хотел, он мог быть очень милым .Одно его присутствие меняло всё вокруг. Жизнь становилась яркой , еда вкусной, сон сладким, а я молодой и счастливой. За это я ему прощала всё. Я догадывалась, что в его жизни есть ещё одна женщина. Но мне не хотелось думать об этом, и я обманывала себя и его, что у нас всё просто великолепно. Мысль , что я могу потерять его, для меня была невыносима.
Когда он бывал в хорошем настроении, он звал меня baby. Может кому-то это милое прозвище покажется банальным и глупым, а я, когда слышала это слово, взлетала от счастья на седьмое небо. В остальные дни он звал меня просто по имени. Занятия сексом для него были необходимостью, а для меня…Я после секса с ним несколько дней не могла прийти в себя , находилась в состоянии эйфории. Я любила его. Для меня это был не секс, а некое телесное выражение любви.
Камин
В своё время мой муж начал делать камин в гостиной, пригласил специалиста, тот выложил камин до половины и потом пропал, потому что деньги ему были уже уплачены. Сана завершил , начатое моим мужем, дело. И теперь вечерами мы имели возможность сидеть около камина и смотреть, как танцует пламя. Зимой и осенью возле него было тепло и уютно. Огонь – это удивительная субстанция. Он имеет гипнотическую силу. Если случалась неприятность по работе или просто было плохое настроение, Сана разжигал камин и долго сидел в кресле, наблюдая за пламенем. Это вселяло в его холодную душу умиротворение. В такие минуты я не походила к нему и не разговаривала с ним , просто приносила ему стаканчик виски. Огонь и виски исцеляли Сану.
В один из таких вечеров Сана сказал мне, что у него появилась возможность получить работу в Финляндии. Сердце моё перестало стучать, а через несколько минут я разрыдалась так горько, что Сана бросился меня утешать и сказал, что он никуда не поедет и останется со мной. Но страх уже вселился в меня и растёкся по венам, как сок ядовитого дерева. С тех пор я начинала метаться по дому , как тигрица, если Сане приходилось задерживаться в Москве. Я боялась, что он исчезнет из моей жизни. Этот страх жестоко мучил меня в его отсутствие, и успокаивалась я только тогда, когда Сана возвращался домой, обнимал меня, целовал и утирал мои слёзы. Затем мы ужинали , сидя друг против друга, а после устраивались в креслах возле камина с чашкой чая или кофе. Языки огня танцевали для нас свой бесконечный танец, их тени танцевали на обоях золотистого цвета и мы затихали , как два ребёнка, заворожённые сказочным шоу. Потом мы уходили в свою спаленку или засыпали тут же в креслах.
Утро приносило свои заботы . Так тихо , без особых событий текла наша жизнь. Осень дарила аромат холодных яблок, зима –завывание ветра на чердаке, весна – подснежники , лето дарило себя . Лето состояло из множества приятных вещей; купания, корзинок с земляникой, поездок за границу и секса на мягкой траве под старой вишней.
Борщ
В тот день я решила приготовить к приезду Саны борщ, который он очень любил. Взяла глиняную миску и спустилась за овощами в погреб. То, что я называю погребом, собственно говоря, являлось и является подвальчиком, в который надо было спускаться из комнаты-веранды через большой дощатый люк в полу. Вниз вела узкая лестница в десять ступеней.
Я спустилась в погреб, набрала из ящиков немного картофеля, моркови, свеклы и почувствовала приступ дурноты. Открыв маленькую дверцу, я прошла в свою подземную комнатку и села на свою скамеечку. Поставила миску на колени и прислонилась спиной к прохладной стенке. Через некоторое время я почувствовала покалывание в левом запястье, и сознание моё заполнил приятный жемчужный туман, который обволакивал нервные окончания и действовал как обезболивающее или снотворное, и я уснула, или мне показалось, что я уснула.
Я увидела очень яркий, похожий на фильм в кинотеатре , сон. А может, мне казалось, что это был сон. Как я потом поняла, причиной покалывания, была видимо та самая древняя монета, прикрепленная к моему браслетику.
Я оказалась на побережья моря, а может океана или залива. Я стояла на высоком , каменистом побережье, внизу была прозрачная, зеленоватая вода, сквозь которую просвечивало светлое дно. Справа, шагах в десяти, было что-то среднее между хижиной и пещерой, сложенной из тех же камней, которые были под ногами. Я вошла в неё. В руках у меня была миска с овощами, одета я была в домашнее, синее платье, ручной работы которое в своё время я купила на рынке в Дубае. Оно стоило недорого, но было щедро украшено невероятно ярким узором из разноцветных, переливающихся блёсток – паеток. Это платье мне заменяло домашний халат.
В хижине, которая довольно глубоко уходила в скалу, оказалось два человека, скорее всего, это были женщина и мужчина. Они смотрели на меня, широко раскрыв глаза, как два напуганных подростка. Они были худенькие, невысокого роста. Оба были одеты в балахоны из ткани, напоминающей мешковину, но видимо мягкую , судя по складкам. У женщины балахон был подвязан красноватым, тканым поясом, а голова покрыта такой же мешковиной, но закреплённой особым образом на голове.
В центре пещерки-хижины было камнями выложено место для огня, я поняла это по углям. В дальнем углу навалена куча хвороста. Около стены стояли сосуды : два больших и несколько мелких. Я непроизвольно протянула им свою миску с овощами. Женщина посмотрела на мужчину, тот кивнул, женщина приняла миску и поставила её в угол и снова посмотрела на мужчину, тот сказал ей что-то на непонятном мне языке, и они оба опустились передо мной на колени, и, вытянув вперёд параллельно руки, положили на них голову. Так прошло минут пять , я не знала , что мне делать. Я подошла и жестом дала понять, что я хотела бы, чтобы они поднялись с колен. Они встали . Мужчина что-то сказал и женщина принесла мне грубую чашу без ручек с водой. Я выпила воду, вода была невкусная, с солоноватым привкусом, но я поблагодарила за неё кивком головы. Дурнота прошла, но я чувствовала усталость и присела на большой булыжник у входа. Сон был очень яркий , похожий на реальность. Сколько я просидела так, я не помню, всё это время мужчина и женщина не сводили с меня глаз и о чём-то разговаривали между собой шёпотом. Внешне они были похожи на южных людей, но отличались невысоким ростом и худобой. Женщину можно было бы назвать даже красивой, если бы не худоба и чрезмерная смуглость кожи.
Постепенно моё сознание начал обволакивать туман и сквозь него я услышала , что меня зовёт Сана : «Флора, ты где ?». Я проснулась и быстро поднялась наверх. Оказалось, что Сана искал меня по всему дому, в погребе и в подземной комнатке тоже, но нигде меня не нашёл. И самое удивительное, что была уже не пятница, а суббота, Сана задержался и приехал днём позже. Получалось,¸ что я проспала в погребе целые сутки. Борща я не приготовила и миску тоже не нашла. Я не могла всему этому найти объяснения и всё списала на свою постоянную рассеянность. Впрочем, в борще необходимости и не было, потому что мы с Саной сразу поехали в соседний городок по его делам, и там же пообедали в одном чудесном ресторанчике. Ели утку под брусничным соусом с тоненькими, тёплыми лепёшками и фруктовый салат. Хозяин ресторана упаковал нам ещё две порции в специальные картонные коробки, которые мы захватили с собой, и потом дома они и составили наш ужин. Сана купил пару бутылок вина, которое ему понравилось. День закончился просмотром какого-то фильма, сюжет которого я никак не могла уловить.
Италия
Тем летом мы ездили в Италию. Долетели самолётом до Венеции. Пробыли в ней один день, а потом путешествовали по стране на ,арендованном в аэропорту Марко Поло, автомобиле.
В Венеции посмотрели всё, что смотрят обычные туристы. Удивил мозаичный пол 12-го века в соборе Святого Марка , по которому можно было ходить, и гигантский круизный лайнер , который шёл по каналу, напоминая слона в посудной лавке. Он был несоразмерно велик. Вот и всё о Венеции.
В Италии есть всё: высокие горы, прекрасные долины, чудесные побережья, вкусная еда, древняя история, может быть, поэтому итальянцы в отличие от нас, не стремятся путешествовать за границей. Им и в Италии хорошо. Бесконечные поля с ярко-жёлтыми подсолнечниками, высокие горы с тоннелями, в которых закладывает уши, сказочные замки на вершинах скал…здорово.
Следующий город был Флоренция. Я назвала её Золотая Флоренция, не знаю почему. Ходили по музеям, пока ноги не онемели и не перестали чувствовать боль. Запомнился древний водопой для людей в виде двух кранов на площади Синьории . Из одного шла обычная вода, из другого –газированная. От него не хотелось отходить, потому что было жарко. Ещё запомнился миловидный итальянский паренёк – зазывала , который обратился к Сане по-русски : « Эй, братан, зайди, выпей чашку кофе».
Потом мы оказались в маленьком городке Монтекатини. Остановились в небольшом отеле . Вид в окнах напоминал фотообои: высокие и близкие горы. По утрам из-за них поднималось солнце и почти мгновенно освещало маленький городок.
Сана устал от просмотра достопримечательностей, и я утром отправилась одна , посмотреть , что есть интересного в городе. Для туристов он не представляет большого интереса. Но я очень люблю гулять по незнакомым, неизведанным городам. Мне всё интересно.
Я спустилась пешком вниз, к центру городка. Там находилась небольшая железнодорожная станция и проходила одна центральная улица. Я пошла по ней, заглядывая в маленькие магазинчики. Но купила я только магнитик на холодильник с видом города. Потом зашла в небольшой ресторанчик. Съела макароны – пасту с зеленоватым соусом песто с трюфелями, предварительно узнав , сколько это будет стоить, я не люблю транжирить деньги. Это оказалось вкусно и не очень дорого.
Потом я решила вернуться обратно по противоположной стороне улицы. Шла медленно, изучая витрины. Некоторые витрины были современные, некоторые в стиле ретро. Я люблю их разглядывать. К тому же их можно использовать в качестве зеркала, посмотреть на своё отражение, и остаться довольной своим внешним видом, или наоборот.
Но одна витрина особенно привлекла моё внимание. Я долго рассматривала её. Она не была в стиле ретро. Она была похожа на настоящую старую, витрину. Ателье стояло особнячком. Оно пряталось в небольшой арке. Мимо него можно было пройти, совсем не заметив его. Все предметы в витрине были покрыты слоем пыли. Там стоял старинный фотоаппарат на деревянной треноге, кресло в стиле «буль» с потёртой бархатной обивкой бордового цвета, свисала оливковая портьера с золотыми кистями, а чуть ниже, на маленьких ступеньках витрины были разложены фотографии. Разглядеть, что это за фотографии было трудно, но я догадалась, что это, в основном, портреты. Меня разбирало любопытство. Я дёрнула медную ручку большой, резной двери, и, к моему большому удивлению, она со скрипом открылась.