– Сумасшедшая! – Зашипела я себе под нос, ежась от холодных капель, невольно приподнялась на мыски, как если бы хотела, чтобы вода не сразу намочила меня всю совершенно, и зачем-то вздернула руки повыше над головой. – Ай!
В общем, терять мне уже было нечего, то есть можно было больше не бояться окунаться, раз намокла совершенно. Я чуть присела и оттолкнулась от дна. Плыла по-собачьи. Иначе не умела. Приходилось лавировать между другими людьми, что тоже барахтались рядом. Так было минут десять. А потом увидела приближающуюся Марину. И она была не одна. Рядом с ней различила еще одну голову. Когда они подплыли ближе, то оказалось, что это был мужчина.
– А вот и моя подруга. Галя, знакомься, это Алексей.
– Здравствуйте. – Сказала я, слегка лязгая зубами, так как успела немного замерзнуть.
Они в ответ почему-то засмеялись. Что такого смешного им показалось в моих словах? Может, озноб мой так на них подействовал? Это было их дело. А я развернулась от них и направилась к пляжу, раз выполнила свое обещание встретить подругу.
– Вы дотянете до берега? – Голос Алексея звучал совсем рядом со мной. – А то, могу помочь.
Мне показалось, что я его знала. Голос имела в виду. И звучал вот как-то так же, из-за спины… Легкая догадка шевельнулась внутри. Вот только доплыли бы до берега, так сразу и проверила бы ее. И точно, стали выходить из воды, я сразу же обратила внимание на его плавки. Точно, он!
– Это он. – Шепнула Марине, отжимающей на берегу волосы. – Тот самый мужик, что заговорил с нами недавно. Я его узнала.
– Ну, да. – Не придала значения она моим словам, но этот тип снова вострил уши и смог разобрать мой шепот.
– Конечно, я. А как вы меня узнали, вроде бы старались не смотреть в мою сторону? – Улыбался он во весь рот, и это мне, почему-то показалось обидным.
– По плавкам. – Брякнула я, а потом еще нахально добавила. – Такие все секси!
Так получилось, что мы, все трое, моментально уставились на эти самые плавки. Я потом еще хмыкнула и развернулась к своему лежаку. Марина отчего-то смутилась, извинилась и поспешила за мной. Мужик помолчал, понедоумевал, а потом решил немного посмеяться. Ну, да, это было дело его. Я своего добилась: он от нас отстал.
– Ты и, правда, диковата стала, Галина. – Задумчиво бурчала Марина, когда устраивалась рядом загорать. – Что так на него взъелась? Нет, скажи? Нормальный же мужик.
– Оставим эту тему. Зачем нам его обсуждать?
– Я тебя очень уважаю. – Никак не унималась она. – Ты большая умница. Как писатель, так вообще, лучший мой автор за эти два года, что вместе работаем. У тебя такая фантазия… Но что происходит в твоей личной жизни? Почему здесь у тебя полный застой?
– Хватит. Выбрались на природу, а ты устраиваешь мне проработку.
– Хочется тебя не ругать, а встряхнуть. Чтобы ты ожила. А то, не женщина, а сосулька, какая-то.
– Хм! Вот позагораю несколько деньков, моя кожа станет золотистой… Это я сейчас такая бледная, а там…
– Не притворяйся, что не поняла меня. Я выразилась вполне прозрачно.
– Да. Прозрачно. Сосулька и прозрачно. Я все поняла. Ты мне добра желаешь. Хочешь мне счастья в личной жизни. Понятно. Все понятно. Только одна моя подруга тоже мне не так давно хотела устроить счастливую жизнь. Решила познакомить с вполне симпатичным мужчиной… а он оказался женатым. У меня потом было столько неприятных сцен с его женой… Такая склочная баба оказалась. Ее угрозы расправы надо мной до сих пор звучат у меня в мозгу.
– Это кто?
– Баба? Не знаю, она не была настроена рассказывать о себе. Только норовила меня всю разобрать, по косточкам.
– Нет. Что за подруга?
– Танька. Моя школьная… Боже! Вспомнила!
Я вскочила с лежака и растерянно взглянула на удивленную моим поведением Марину.
– Она же мне звонила. Ночью.
– Баба?! Нет, говоришь. И что?! Почему ты так вскочила?
– Подруга… Она сказала… Где мой телефон? Тихо… Сейчас все узнаю. Только позвоню ей и все проверю.
Телефон Татьяны был отключен. Что это мне должно было сказать? Ничего. Или могло означать, что угодно.
– Ты можешь рассказать, что тебя так беспокоит?
– Она сказала мне, что сидит в тюрьме.
И я все доложила Марине. Все, что вспомнила. Получилось, совсем ничего. В смысле, как-то все не внятно. И это было понятно, раз меня звонок тогда разбудил в пять утра.
– Может, тебе все приснилось? – Покачала на меня головой Марина.
– Может. Я не уверена. А ее телефон молчит.
– Думаю, что не стоит волноваться. Надо немного подождать. Все и прояснится.
Обстановка прояснилась к вечеру. Как только вернулась с озера и вошла в квартиру, ко мне бросился Рыжик. Он соскучился и желал немедленно поздороваться. Чуть было не наступила на него, мешающегося под ногами и орущего «мяу», и едва смогла удержаться за тумбочку в углу коридора, чтобы не упасть. Потом вспомнила, что ночью отключила домашний телефон. И верно, розетка была пуста. Восстановила связь, а потом прослушала записи. Ничего нового.
Тогда я решила еще попробовать дозвониться до Татьяны. Достала свой мобильный и прошла с ним в комнату. Там села в кресло и стала искать ее номер. Позвонить не успела. Ожил мой домашний телефон. Кинулась к нему, схватила трубку, но еще не слыша голоса, знала, что это звонил кто-то неизвестный, его номер определился именно так.
Это был мужчина. Он представился. Только я, отчего-то так разволновалась, что имени не запомнила. Правда, поняла, что он из полиции и что его дело ко мне связано с Татьяной. Что мне говорил, воспринимала с трудом. А в конце решилась и спросила, где сейчас была моя подруга. Четко услышала, что ее отпустили домой. И тогда с души как камень свалился.
Повесив после разговора трубку, снова пошла в комнату. Только взяла в руки мобильный, как он звонком заставил меня вздрогнуть. Теперь это уже была точно Татьяна. Я ей обрадовалась, она мне тоже, хоть и поворчала немного, что с моей стороны было большим свинством отключить телефон, когда ей так необходима была поддержка в трудную минуту.
– Ну, да это все не телефонный разговор. – Вздохнула она глубоко и горестно. – Можно я к тебе приеду?
– Приезжай. Тем более что мне звонил какой-то мужик…
– Колесников, наверное. Это я ему дала твой телефон.
– Не запомнила имени…
– Николай Николаевич. Больше некому.
– Похоже. Да, точно. Николай Николаевич. Вспомнила. Он. И теперь мне просто необходимо знать все об этой твоей истории, Таня, раз ты меня в нее втянула.
– Это не история. Это моя трагедия. – Снова начала она вздыхать в трубку.
– Приезжай быстрее. Я тебя жду.
Она появилась у меня всего через двадцать минут. Сказала, что смогла легко поймать такси, и улицы были вполне свободны, чтобы доехать быстро. В квартиру прошла вся какая-то притихшая и на себя непохожая. Зная Татьяну много лет, была уверена, что должно было случиться что-то из ряда вон, чтобы она вот так выглядела. Я расчувствовалась, забыла о былых разногласиях и принялась хлопотать вокруг нее, как мать родная. Понемногу у нас завязался разговор. Из которого и смогла узнать о неведомом мне Вадике.
Оказывается, подруга познакомилась с ним как раз в то время, когда наши с ней отношения дали трещину после очередной ее «заботе» обо мне. Имела в виду именно тот случай, о котором только что рассказывала Марине. Я, как говорится, только вышла из Танькиной жизни, а у нее и появился этот самый Вадик. Спрашиваю, что за человек? А она в рев.
– Хорошо. А как он внешне-то выглядел, можешь описать?
Опять мне в ответ были слезы. Совсем моя подруга расклеилась. Пришлось сделать в разговоре паузу. И помог нам чай. Выпив по кружке, мы снова возобновили беседу.
– Ладно. Про твоего сердечного друга потом поговорим подробнее. Ты мне скажи, каким боком я оказалась в твоей истории?
– В трагедии.
– Пусть так. В трагедии.
– Я очень испугалась, когда нашла его… нашла, а он… У меня не было выхода. Понимаешь?! А ты… ты у нас умная, всегда такая серьезная. Я даже и подумать ничего не успела… Все случилось само собой… А потом уже поздно было что-то менять. Еще я ничего не соображала. Совсем… ничего. Извини меня. Не знала, что делала… И как теперь быть? Это я тоже не знаю. Как думаешь, меня посадят?
Вот так она рассказывала мне о происшествии. Заикалась, глотала слова и целые фразы, плакала, размазывая слезы, а суть все никак не выходила на поверхность. Я отчаялась добиться от нее толка и стала подумывать, как бы уговорить ее принять успокаивающее лекарство и лечь отдыхать. Выходило, что разговор надо было откладывать до завтра. Мучить Татьяну вопросами было бессмысленно.
– Ты когда спала последний раз, можешь вспомнить? – Дотронулась я до ее плеча, а она вся дернулась, как от удара, и потом непонимающе уставилась мне в лицо. – Тебе надо отдохнуть. Я дам таблетки, чтобы могла заснуть. А завтра мы поговорим.
– Разве, тебе не надо быстрее разобраться во всем этом?
– У меня будет время. Сейчас, давай ляжем спать.
Она послушно приняла таблетки и скоро заснула. Я еще немного посидела рядом, а потом тихонько вышла из комнаты. Прошла на кухню, а оттуда на балкон. Моей целью было не дышать свежим воздухом, а заглянуть в окна квартиры этажом ниже. Там жил мой давний друг. Тот самый Вовка, которого Танька называла ментом. Но это он только для меня был Вовкой, а для большинства, кто его знал, Владимиром Евгеньевичем Кондратьевым.
Я свесилась с балконного парапета, перегнулась с него головой вниз, и смогла увидеть, что на кухне горел свет. Это означало, что хозяин квартиры только недавно пришел домой и пытался организовать себе холостяцкий ужин. Не раздумывая дольше, направилась к нему. Спустилась на этаж ниже по лестнице, игнорируя лифт, и позвонила условленным манером. Точка, тире, точка. Долго не ждала. Он открыл мне дверь, распахнул пошире, чтобы могла зайти, а сам, не дожидаясь этого, развернулся и пошел в комнату за футболкой, чтобы прикрыть свой голый торс.
– Проходи. Я сейчас.
– Привет. – Не задерживаясь в прихожей, пошла сразу на кухню.
Заметила там на плите сковороду с яичницей и убавила под ней огонь, чтобы не подгорела. Потом взяла в руки нож и принялась нарезать для него хлеб, хорошо зная, сколько кусков ему понадобится. За этим занятием он меня и застал, когда вошел уже одетым в выцветшую синюю футболку и бриджи цвета хаки.
– Чего пожаловала?
– Если ты снова в этой страшной футболке, то значит, что снова со своей разбежался…
– Наблюдательная, да? – Прищурил Вовка на меня глаза, усаживаясь за стол и пристально следя, как я выкладывала ему на тарелку готовую яичницу. – Вот, скажи мне, почему всех моих баб эта вещь бесит, а тебя нет?
– Может, потому, что я не твоя баба? – Пожала я плечом.
– Может. – Фыркнул он и принялся за еду. – Чай сделай, подруга детства.
Я неспешно налила воды в стеклянную колбу, нажала кнопку, включая нагрев, и принялась наблюдать за движением пузырей, подсвеченных синим светом. Через пару минут уже ставила перед ним горячий сладкий чай.
– Опять же… Знаешь, сколько ложек сахара надо положить мне в стакан. Другие будут переспрашивать и запоминать месяцами… Может мне на тебе надо было жениться?
– Совсем сдурел, Вован?
– Что-то мне тоскливо сегодня, Галка. Покаркай чего-нибудь, чтобы смог немного забыться. Ты всегда на меня действуешь успокаивающе.
– Я за тем и пришла, чтобы, как ты говоришь, покаркать. Или как еще?
– Галдеть!
– Точно. Я тебе сейчас такого нагалдю, что точно забудешься. Только спокойствия после моего карканья, я тебе не обещаю.
– Тогда, может не надо?
– А куда мне еще податься, если не к тебе, к лучшему своему другу?
– Тоже верно. Но хоть поесть-то мне дай спокойно.
– Это ладно. Я подожду. – Уселась напротив него и принялась грызть сушку, взяв ее из глубокой тарелки, стоящей на столе.
– Ладно. Уже можно. – Отставил Вовка быстро опустевшую тарелку, а сам придвинул к себе чай и потянулся тоже за сушкой. – Давай, выкладывай, что там у тебя в детективе не склеивается.
– Нет. Не в детективе. Не про книжную историю пойдет речь, а про реальную жизнь. Помнишь мою подругу Таньку Лукину?
– Такая, пухленькая? Как же, помню. Ножки у нее очень даже ничего.
Я смерила его взглядом, особенно порассматривала ухмыляющееся лицо, но на провокацию не поддалась и сохранила серьезность в голосе.
– Беда у нее. Любовника у нее убили сутки назад.
– Сочувствую. – Посерьезнел и он, только я заметила, что тема его не тронула.
– Застрелили его. Прямо у нее на даче. И теперь она подозреваемая.
– У нее что, оружие на даче имелось? И она что, пользоваться им умеет?
– Нет. И оружия не имела, и в руки никогда ничего кроме, может, рогатки, и то в детстве, не брала. Правда, когда-то мы с ней ходили в один кружок, где…
– И ты в ней так уверена?
– Я ее хорошо знаю. Со школы дружим. Характер у нее… в общем, мы, бывало, ссорились. Но убить человека! Это не про нее.
– Постой, это та Татьяна, из-за которой тебя тогда в отделение загребли? А я тебя оттуда вынимал? Ну-ка, посмотри мне в глаза. Детка, ты за кого пришла ко мне хлопотать?
– Она нормальная девчонка!
– Так, так! – Он сжал в кулаке сушку, та хрумкнула и оказалась потом у него за щекой. – А еще помню ее розыгрыш на первое апреля. Тебе надо напоминать о том случае, или сама еще не смогла забыть? А ее хлопоты со сватовством? Тебя хотела пристроить за женатого…
– Откуда про это знаешь?
– От верблюда.
– Я тебе точно не рассказывала.
– И что?! Я же всезнающий!
– И про это дело знаешь? – Насторожилась я. – Фамилия убитого Некрасов.
– Нет. Про это точно не знаю. И знать не хочу.
– А если я тебя очень попрошу?
– Напрасно потратишь усилия. Точно тебе говорю. Давай, лучше про другое что поговорим. Например, про твою последнюю книгу.
– Не получится.
– Это почему? Обычно, ты любишь про это щебетать, и спаса от тебя нет, часами можешь галдеть.
– Напрасно стараешься меня отвлечь от темы. Не получится. Танька меня свидетельницей назвала. Некому Колесникову Николаю Николаевичу.
– Свидетельницей чего? Убийства?!
– Нет, ее алиби. Сказала, что была у меня в ту ночь.
– А она была у тебя?
– Откуда? Мы с ней не разговаривали после того, как… В общем, та история про жениха была правдой.
– Черт! Опять она тебя втравливает в историю. А ты, совсем дура, если снова дашь себя затянуть. Что молчишь, глаза опустила? Только не говори мне, что уже влезла в это дерьмо по самые уши.
– Нет. Не влезла. Он мне только сегодня вечером позвонил. Этот Николай Николаевич велел явиться к нему завтра.
– Значит, еще не успела. Это хорошо. Во сколько тебе назначено? Это совсем хорошо. К этому времени я уже смогу что-нибудь разузнать. А что твоя подружка, где на самом деле была во время убийства ее любовника? Что говорит?
– Они поссорились. Она собралась и уехала в Москву. Он остался на ее даче. Танька переночевала у себя дома, а утром вернулась к этому Вадику, решив, что погорячилась, устроив ему скандал. А он мертвый, в луже крови лежит. Она вызвала полицию, ее забрали, как подозреваемую, телефон отобрали, пугали, требовали признания. Танька перенервничала и сказала, что ночевала у меня, душу мне всю ночь изливала, жаловалась на судьбу и на любовника. Просит меня это подтвердить.
– Но ты же не станешь этого делать, правда?!
– Я же не законченная идиотка. Или ты во мне не уверен?
– Кто тебя знает? – С сомнением посмотрел на меня, и стало даже обидно, когда поняла, что он сказал это вполне серьезно. – Вроде, умная женщина, но временами…
– Как ты можешь?!
– Ладно, ладно. Сдаюсь. Не хватало мне и с тобой поссориться… Да, еще и на ночь глядя. Иди уже к себе, Галчонок. От греха подальше. А еще и от искушения. Я, все же, холостой мужик, а ты молодая и соблазнительная…
– Вот, пересмешник! – Фыркнула на него, но с места поднялась и направилась на выход.
– И помни, говорить надо завтра, а так же и по жизни, конечно, только голую правду. Начнешь выдумывать и фантазировать, и мои коллеги тебя там в момент расколют. Нас этому хорошо учат, ловить на вранье и нестыковках, имею в виду. Это тебе не романы писать…