– А почему вам можно было меня обсуждать? С кем это вы общались?
– Это была подруга. – Я прижала сумку к груди. – Это святое. А вы? Надеюсь, за это время сделали что-нибудь полезное?
– Что это еще значит? Я совсем отказываюсь вас понимать.
– Не понятно говорю? Полицию вызвали?
– Черт! Вы с ума сошли? Какая полиция? – он вздернул рукав пиджака и глянул на часы. – Их ждать за… В общем, у меня нет столько времени. Дайте-ка мне какой-нибудь ваш документ и номер телефона, а завтра я …
– Конечно! Сейчас! – я снова полезла в сумку, достала телефон и, пока он не понял, что к чему, быстро сделала несколько снимков наших автомобилей в исключительно интересующем меня ракурсе.
– Что вы сейчас делаете? – он снова злился, даже засунул руки в карманы, как видно, «дальше от греха».
– Собираю на вас компромат, конечно же.
– Ну, вы и штучка!
– Не сомневайтесь. Я очень ушлая.
– А сейчас-то вы, что пытаетесь сделать?
– Набираю номер моего адвоката. – Это я врала, просто тыкала пальцем в цифры на телефоне.
– А, ну, дайте его сюда!
– Вы что?! Рукоприкладствовать?! – спешно спрятала мобильный за спиной, а Филатов пытался одной рукой его достать, не получилось, тогда он задействовал вторую, зажав меня в клещи. – Сейчас закричу. Мама!!!
– Черт с вами! – Олег Петрович отскочил в сторону. – Что вы хотите? Денег? Держите, вот еще. Грабительница! Если бы не деловая встреча… Мне еще сотни километров ехать, а тут снова вы. Вот, черт, возьми вас.
– А вы как хотели? Ездить надо внимательнее. И правила соблюдать. Опять же, скоростной режим… – Я услужливо раскрыла сумку, чтобы ему удобнее было бросаться евро.
– Упаси вас, боже, снова попасть мне когда-нибудь на глаза. Аферистка!
– Лихач! И от такого же и слышу!
В свою квартиру я зашла через полчаса после того, как мы разъехались в разные стороны, но все еще была в сильном возбуждении. Швырнула сумку на кровать в спальню, сама протопала в ванную набрать воду с экстрактом хвои. Просто в толк не могла взять, как успокоиться – все перед глазами стоял наглый взгляд Филатова за отворот моей блузки и его подлая ухмылка.
– Нахал! Извращенец! Банкир чертов! О боже! Теперь меня точно уволят…
В сумке заверещал мой телефон. Прошла в спальню, чтобы ответить. Звонил Вовка.
– Вика, у тебя все в порядке? Что-то голос не такой?
– У меня совсем все не в порядке. Я приехала из магазина, шкрябая асфальт бампером.
– Что случилось?
– Один гад въехал в меня и оторвал Филе бампер.
– Сама-то как?
– Как слышишь, вся на нервах.
– Имею в виду, травм нет?
– Только моральные.
– Ну, и ладно. Хочешь, заеду?
– Зачем?
– Успокою мою девочку.
– Девочке завтра рано вставать. Сейчас приму ванну и лягу спать. Ты, кстати, завтра приедешь?
– А как же. Как договорились. Буду ждать у подъезда.
Полежав в ванне, я все же успокоилась. Потом еще напилась чаю с оставшимися от девичника пирожными. Слопала их все, вышло заглотить четыре штуки. Вкусненькое всегда примиряло меня с жизненными невзгодами. Оттого в спальню я входила совсем успокоенная. Улеглась в постель, но сон не шел. Возможно потому, что было еще непривычно рано для меня ложиться спать. Поворочалась, повздыхала и только хотела подняться и пойти посмотреть телевизор, как снова зазвонил телефон.
– Что же ты мне не позвонила? Ведь, договорились же.
– Что ты от меня хочешь, Ирка? Опять завести? Я только-только успокоилась. Не береди мои раны.
– Только скажи мне, чем все кончилось. Не то не засну сегодня.
– Чем, чем… Денег отсыпал.
– Что? Каких, денег?
– На ремонт, конечно. Еврами в меня кидался, гад.
– Много накидал?
– Не знаю, не смотрела и не считала.
– Так посмотри и посчитай. Мне же интересно. Понимать надо.
– А мне не интересно! Я только успокоилась, спать собралась, а тут ты… Ладно, ладно. Не верещи. Сейчас, до сумки дотянусь. А те, что мы вчера считали, куда потом положили? Не помнишь? На комоде, говоришь? А, да. Так вот, в этот раз получилось… Если прошлый раз вышло на половину моей машины, то вместе с этими теперь будет на целую. Этот негодяй, видно, решил, что я езжу на Бентли. Правильно, зачем мерзавцу рассматривать мою машину! Чем я недовольна? Всем! Все, отстань. Мне снова теперь надо успокаивать свои нервы. Пойду, посмотрю, что еще осталось в холодильнике. Пока!
А в холодильнике было «шаром покати». И правильно, я же собиралась уезжать и продукты специально не закупала, чтобы ничего не испортилось. Кусок сыра не вдохновил, и оттого, что съесть ничего не удалось, теперь для успокоения мне требовалось что-нибудь сделать. Осмотревшись на кухне, заметила мусорное ведро и приняла мудрое решение вынести его немедленно на двор, а то утром могла, просто на просто, про него забыть. Схватив мешок с мусором, плотно завязала его сверху и целеустремленно направилась в прихожую.
Хорошо, что там, рядом с дверью, висело зеркало, а то я так и ушла бы на улицу в шелковой пижаме. Но одеваться только для того, чтобы отнести до контейнера мусор, страсть как не хотелось, поэтому быстро надела короткий летний плащ, который углядела на крючке вешалки. Отражение в зеркале не очень меня порадовало и на этот раз, но переодеваться все равно не захотелось. Глянув на подол плаща, поморщилась на кокетливые кружева, которыми были оторочены выглядывающие шелковые шорты. Одергивание же плаща ни к чему хорошему не привело, но я махнула рукой на свой внешний вид, запахнула глубоко плащ и, подхватив мешок с мусором, решительно шагнула к порогу.
На улице уже стемнело. В подъезде и во дворе мне, слава богу, никто не встретился. Окрыленная удачей, я бодро вышагивала к мусорке, размахивая мешком и перестав кутаться в плащ. Ночь была тихой и теплой, хоть не иди домой, так приятно было пройтись по воздуху. Расхрабрившись и расшалившись, совсем раскинула полы плаща, чтобы приятнее было ощущать свежесть ночи оголенными частями тела. А их, при моей мини-пижаме, было предостаточно. Подходя к бакам, решила зашвырнуть туда мусор с лихостью, но тут вышла промашка, то есть мешок не попал в цель, а перелетел ее и плюхнулся где-то сбоку.
Подозревала, что промахнулась не просто так, потому что раньше всегда попадала куда надо и с большего расстояния. Меня что-то отвлекло. Какой-то непонятный звук. Вот рука и дрогнула в последний момент. Чертыхнувшись, я согнулась, чтобы лучше видеть в темноте под ногами, и полезла доставать свой мешок, желая все же опустить его, куда положено. Когда разогнулась, боковым зрением приметила мелькнувшую тень за припаркованными рядом машинами. Потом подумала, что мне все померещилось. Развернулась и ходко зашагала назад к подъезду.
И тут мне под ноги бросился кот, чуть не наступила на него, когда он вывернул из-за колеса припаркованной машины и бросился прямиком в кусты у соседнего подъезда. Я чертыхнулась второй раз за последнюю минуту. Сделала шагов десять и не дошла всего ничего до фонаря, что ярко светил поблизости от моего парадного, когда на моем пути как из-под земли вырос незнакомый парень. Я снова вздрогнула от неожиданности и открыла, было, рот, чтобы чертыхнуться в третий раз, но так и замерла.
Уж больно зловещей была картина, представшая передо мной. Черный мужской силуэт загораживал проход к желанному свету. Густая тень лежала на лице незнакомца, а вся фигура источала какую-то агрессивную энергию. Я кожей почувствовала угрозу, как оказалось, и в прямом, и в переносном смысле. И мне жизненно необходимо стало произнести немедленно хоть что-то, не то, чудилось, что скончаюсь на месте.
– А-а, вы кота ищете?! Он вон туда побежал. – Выпалила я и махнула рукой в сторону кустов.
Голова силуэта немного качнулась в ту сторону, но глаза, подозревала, продолжали смотреть на меня. Иначе, отчего мне было так обжигающе жарко в области груди и шеи?
– Разрешите, пожалуйста, пройти. Нам не разминуться, здесь очень узко между машинами. А мне совсем некогда. Завтра, нет, уже сегодня еду в Питер. Надо скорее лечь в постель, не то не высплюсь перед дорогой. Разрешите, пожалуйста!
Он немного подвинулся, но так, что весь по-прежнему оставался в тени. Меня почему-то потрясывало, и не очень надеялась на счастье вновь оказаться в родной квартире. Когда же это случилось, поняла, что совсем не помнила, как дошла до подъезда и как поднялась в лифте на этаж.
– С ума сойти! – прижалась спиной к закрывшейся за мной двери квартиры. – Что это было?! Может, маньяк, какой?! Отчего-то ведь я испугалась до смерти. Свят, свят!
Повернула голову все к тому же зеркалу и заглянула в него. На меня смотрели глаза полусумасшедшей особы с растрепанными волосами и пылающими щеками. Тут же почувствовала потребность умыться. Стоя над раковиной, долго брызгала себе в лицо, смочила шею и даже грудь. Вроде стало легче. После перенесенного испуга, думала, не засну вовсе, но оказалась не права. Как повалилась в кровать, так и выключилась сразу.
А утром я чуть не проспала. Вскочила, заметалась, спешно перекусила, схватила вещи и покатила чемодан к лифту. Когда выходила из подъезда, по привычке втянула голову в плечи, ожидая окрика кого-то из возмущенных соседей. Но все было тихо. Подозревала, это оттого, что час был очень ранний, и все еще спали. Потом покрутилась на месте в поисках Вовки и заметила его в дальнем конце двора, рядом с моим Фордом.
– Привет. – Поприветствовала его, не дойдя метра три.
– Да, бампер на выброс. Но это ничего. Не так дорого и обойдется. – Обрадовал меня вместо приветствия. – Если хочешь, я звякну одному своему другу, чтобы занялся твоей машиной.
– Звякни. Ну, что, поедем уже?
– Да. Давай чемодан. А это что? Вижу, что сумка. Что в нее натолкала? Кирпичи? Сладости и выпечку? Ты на сколько дней едешь? Помню, что встречать тебя должен через две недели. Неужели, все слопаешь к тому времени?
– Не одна я, с Катькой. Она поможет.
– Это хорошо, что не одна. Присмотрите друг за другом. За ней надо заезжать, или ее муж довезет?
– Поехали сразу на вокзал. Мы договорились встретиться в купе. У нас у каждой билет на руках.
Поезд не мог стоять на перроне долго, поэтому я немного волновалась при посадке, успеет ли Катерина. Сама приехала вовремя, а ее все не было. Мои вещи уже лежали в купе, а я паслась у вагона, высматривая подругу. И больше даже не ее саму, а ее долговязого мужа, что должен был сопровождать отъезжающую. Обычно его голова всегда возвышалась над толпой и служила нам с подругами хорошим ориентиром в вокзальной толчее и суете. И я все глаза просмотрела, а его не видела. Тут еще и проводница дважды уже предложила мне пройти в вагон и занять место, а Катьки все не было.
– Не волнуйся ты так! – сказал Вовка, целуя на прощание в лоб. – Все образуется.
– Как же оно образуется, если я одна должна ехать? – состав лязгнул каким-то железом, а мое волнение достигло высшей отметки.
– Ты садись, давай, и там разберетесь. – Недолго думая, мой друг сгреб меня в охапку и, легко подкинув на руках, поставил сразу на верхнюю ступень лестницы в тамбур. – Может она в последний вагон заскочила. Мы-то с тобой у головы стоим.
Вовка закурил и, пуская дым вверх, неспешно вышагивал по перрону вслед за тронувшимся с места вагоном.
– Девушка, отойдите от двери, дайте мне ее закрыть. Вы что, вывалиться хотите? Отойдите, я вам сказала! – проводнице удалось меня оттеснить и захлопнуть перед носом дверь.
За стеклом Володька изображал телефон, звони, мол, если что, и успел помахать на прощание рукой, прежде чем скрылся из поля зрения.
– Девушка, не стойте здесь. Пройдите на свое место и приготовьте билет. Вы меня слышите?!
Делать было нечего, я поплелась в купе. Идя по узкому коридору, устланному ковровой дорожкой, выглядывала в каждое окно, и сама не знала, кого ждала там увидеть. А потом меня вдруг посетила мысль, что если я Катерину просмотрела, и она сидела сейчас в купе, и меня ждала. Бред, конечно, но сердце так заколотилось в груди, а ноги сами понесли меня к заветной цели. Дернув за ручку, я рывком откатила дверь и уставилась в пространство купе, ожидая чуда. Оно явилось, но не в образе моей подруги, а чернело формой морского офицера. Он в тот момент укладывал дорожную сумку на верхнюю полку.
– Здравствуйте. – Заулыбался мне офицер. – Значит, мы вместе едем до Питера?
– Как это вы здесь оказались? – не успела договорить, а уже пожалела о своих словах, да еще тон был таким недружелюбным.
– Обыкновенно. Показал билет, зашел в вагон. – По-прежнему демонстрировал добрую улыбку мой попутчик, вот ведь еще, человеколюб попался. – Давайте знакомиться. Я, Иван. А вас как звать, величать?
– Величайте Викторией Витальевной. – Ничего не могла с собой поделать, настроение было на нуле.
– Вы завтракали сегодня, Виктория Витальевна? Я вот не успел. В этом городе гостил два дня у друга. Вчера отмечали мой отъезд, засиделись, утром чуть не проспал, пришлось обойтись без завтрака. Надо спросить у проводницы, как у них здесь с вагоном-рестораном.
– Не надо. – Буркнула я. – У меня все с собой есть. Вот, сумка. Угощайтесь.
Извлекла из объемного пакета и поставила на стол всякую всячину. Моряк оглядел изобилие закуски и, как цирковой фокусник из рукава, извлек неизвестно откуда бутылку коньяку.
– Завтрак у нас с вами будет, Виктория Витальевна, на славу.
– Я до двенадцати не пью. – Моя вредность еще требовала выхода, и очень хотелось и с его лица убрать улыбку, которая была в тот момент как приклеенная.
Могла бы, конечно, вежливо извиниться и отказаться, наплести чего-нибудь политесного тоже могла бы, на худой конец, просто сказать нет и точка, но плохое настроение от полетевшего кувырком отпуска так и жгло изнутри и подталкивало на грубость.
– Я тоже, не часто. Только вижу, что сейчас коньячок очень даже кстати придется.
Его многозначительный взгляд в мою сторону говорил о том, что был в курсе, что не дождалась подруги и теперь вынуждена была ехать без нее.
– Говорите, два дня гостили у друга?
– Да. Совершенно верно.
– Вчера провожались?
– Конечно. – Он сложил брови домиком и напоминал мне веселого мальчишку.
– А позавчера, стало быть, встречались?!
– Ха! В самый корень.
– Выглядите, однако, ничего. Свежим и веселым.
– Так ведь, морской волк! Нас, моряков, ничто не берет. Вы бы, Виктория Витальевна, не дулись и не хмурились. Этим горю не поможешь. Присаживайтесь, и будем как дома.
Пока он деловито расставлял все на столе и доставал пластиковые стаканчики, я решила снова, уже в который раз, набрать Катькин номер. Тот по-прежнему был в недосягаемости. Набрала Светкин. Телефон оказался занят. От безысходности решила позвонить Иринке. Эта была тут, как тут.
– Ты где? Ты как? Ты с кем? Когда? Что? Зачем?
За пять минут столько мне всего наговорила, но про Катькино молчание ни слова, ни полслова не сказала. Пришлось отключить телефон совсем, потому что сбросить ее номер было мало, у нее находились новые вопросы, и она вновь и вновь перезванивала и задавала их. А мне совсем не хотелось отвечать, я от всего этого устала.
– Давайте, Иван! – окликнула его, получилось резковато, мобильный при этом зашвырнула в дамскую сумку.
– Что?! – не понял он по моему агрессивному тону, что хотела получить.
– Выпьем, что ли… Наливайте!
Через два часа мы с ним сидели по одну сторону стола. Он звал меня Викусей, я его Ванюшкой. Еще через час мы, обнявшись, голосили песни, иногда дуэтом, иногда, то он, то я, исполняли сольные номера. В купе время от времени заглядывал проводник, почему-то мужчина, хотя ранее была женщина, и предлагал чай. Нам было весело и уютно. Потом Ванька меня разбудил. Оказывается, я заснула у него на плече. Он стойко терпел ноющую боль в затекшей руке, но не тревожил до тех самых пор, пока мы не достигли станции назначения.
– Вика, проснись.
– А? Что?
– Прибыли.
– Это хорошо. А то все едем и едем…
– Не беспокойся, дорогая, я возьму чемодан. Твоя сумка еще? Да. Ее можешь взять, она теперь легкая, мы все съели. Это ты сама готовила все, что в ней было?