Колька и Полька делают ход конем
Мессинг молчал. Интересно, что и близнецы, явно переняв французский прононс Алексии, произносили слова «папа́» и «мама́» с ударением на второй слог. Именно Колька и Полька нарушили воцарившуюся во взрослом мире паузу. Начала, конечно, девочка:
– А я, а я знаю, что Настя нам с Колькой подарит на Рождество!
Настя густо покраснела.
– Ничего ты не знаешь! – Колька толкнул сестру так, что та чуть не слетела со шкафа.
Тогда Мишель подхватил обоих внучат и мягко опустил их по разные стороны стола. Кольку усадила к себе Алексия, а Польку взяла явно смущенная Настя, которая тут же спросила девочку:
– И что ты знаешь? И что я тебе и Кольке подарю?
– Не скажу, но знаю. Знаю, но не скажу, – набычилась Полька точь-в-точь так же, как ее отец.
– А знаешь, так скажи, – прокричал Колька, – потому что все равно не знаешь!
– А вот и знаю!
– А вот и не знаешь!
Колька рванулся от матери к сестре, но был на полпути остановлен Петровичем, который слегка шлепнул сына и усадил к себе на колени.
– Придется сказать, голубушка, – строго и в то же время очень ласково сказал внучке Мишель. – Нехорошо, сударыня, молчать, начав что-то высказывать.
Кто бы говорил! Ведь в мастерстве замолкать на самых кульминационных моментах речи Мессинг не знал равных. Однако в педагогических целях своим принципам можно и изменить. Если честно, я тогда не очень понимал, почему все взрослые уделили столь пристальное внимание этой реплике Польки. И все же…
– Знаю все равно… – Полькины глаза наполнились слезками.
Настя погладила малышку по голове:
– Скажи, зайчик, я не обижусь.
– Кольке заводной автобус, а Польке, – в минуты волнения девочка часто называла себя по имени в третьем лице, – красивую кожаную заколку в виде чемоданчика.
– Алексия! Ты проболталась! – воскликнула Настя. – Я же по секрету тебе сегодня в супермаркете сказала, а ты…
Теперь уже журналистка, как мне показалось, готова была зарыдать вместе с Полькой.
– Настенька, нет, – стала оправдываться Алексия, – я, признаться, про автобус запомнила, а вот про заколку запамятовала. Даже хотела переспросить тебя потом, что ты собираешься подарить Польке.
– Откуда же тогда она знает? – почти уже плача, проговорила Настя.
– Полина, – в трудные минуты (а такая, кажется, наступила) дедушка называл внуков полными именами, – скажи, солнышко, откуда знаешь ты про подарки?
– Мне вода сказала…
Вот так. Вот уже не думал, что из ребячьей болтовни вырастет то, что нас всех сейчас интересует в первую очередь. Слово «вода» прозвучало в гостиной особняка Петровича мощью вечевого колокола в Великом Новгороде, силой бубна шамана на берегу Байкала. Все мы замолчали. И только Александр Федорович прошептал, словно боясь спугнуть удачу:
– Расскажи…
Как вода Польке рассказала Настину тайну
И Полька, явно успокоившись, но и проникшись ответственностью момента, начала:
– Настя и мама́ пришли из магазина, а Колька чертил водяную мыльницу…
– Не мыльницу, а мельницу, – заверещал мальчик, пытаясь вырваться из крепких рук отца к Польке, чтобы физически доказать сестре разницу между этими двумя понятиями, но Петрович крепко держал сына.
– А я, – в нужные моменты Полька была мудрее брата и умела пропускать мимо ушей его нападки, – уже знала все равно, что в пакете мамином есть такая вода, как в тот раз, вкусная. Я тогда залезла в пакет и почти всю бутылку выпила сразу, потому что мне очень нравится эта вода. А потом пошла наверх. Я смотрела в окошко и слышала будто с улицы, хотя мама и Настя были на кухне, слушала, как они говорят, как мама сказала, что не знает, что нам подарить с Колькой, а Настя тогда сказала, что уже знает и что даже уже купила подарки: автобус красный заводной Кольке, а мне заколку как чемоданчик. Потом еще Настя сказала, что такая кожаная заколка была в детстве у ее одноклассницы и что она тоже такую всегда хотела, пока была маленькой, а тут увидела…
Полька успокоилась, а вот взрослым настало время взволноваться.
– Доченька, что за воду ты покупаешь? – Мессинг задал Алексии вопрос, который, разумеется, волновал и всех нас.
Алексия задумалась, потом встала и пошла на кухню. Вскоре вернулась, торжественно и трепетно неся перед собой бутылку из-под «Боржоми».
– Кавказ! – в один голос воскликнули мы.
Неужто все так просто?
И только Мессинг молчал. Причем сопровождал свое молчание ироническим выражением лица и скептическим подергиванием головы из стороны в сторону подобно тому, как делают болгары, когда с чем-то соглашаются. Все мы посмотрели на Мишеля, а тот тянул паузу в свое удовольствие. Впрочем, удовольствие было сомнительным: не только на наших, но и на его глазах ломалась только что рожденная цель нашего путешествия.
– Стоп! – нарушил молчание Петрович. – Чего мы мучаемся? Может, ехать никуда не надо. Пойти в наш супермаркет, купить этой «Боржоми», да и проводить сквозь нее информацию сколько душе угодно?
– Все не так просто, Петрович, – вмешался я, поскольку абсурдность предложения зятя Мессинга для меня была более чем очевидной. – Практически всякая вода обладает свойствами сверхпроводника и целебными характеристиками. Только в одной воде это проявляется ярко, в другой загнано в глубь матрицы, в третьей фактически стерто. Перед нами вода с выдающимися, конечно же, показателями, но все же заметьте, друзья, она передала Польке только самую ближайшую информацию: разговор, состоявшийся в соседнем магазине полчаса тому назад. И больше ничего! Ничего хоть сколько-нибудь более раннего! Однако есть и другая сторона медали: вода заряжена на сверхпроводимость, а это означает, что в районе, откуда приехала эта «Боржоми», можно отыскать более интересную для нас воду. Район же этот – Кавказ, Грузия. Поэтому я не разделяю скепсиса Мессинга…
– Дорогой коллега, – Мишель таки дождался своего часа высказать то, что думает, – и я бы не разделял своего скепсиса, если бы не…
Только не пауза! Только не пауза!
– Папа, не молчи! Что ты знаешь?
– Да то же, доченька, что и все мы, прошедшие закалку постперестроечным рынком бывшего СССР. Полюбуйтесь, коллеги, на этикетку. Перед нами чистейший образец честности производителя этой воды либо не менее чистейший образец его законопослушания. Я попрошу вас прочесть вот эту надпись возле названия – возле слова «Боржоми».
С этими словами Мессинг ткнул пальцем в петитные буковки на этикетке, и все мы, включая Кольку с Полькой, прочитали одно слово:
ТИПА
– Вот так, – торжествующе заметил Мессинг, пояснив для тех, кто не понял, что вода, как прочая продукция со словом «типа» возле названия, не имеет никакого отношения к известному бренду и уж тем более – к месту его производства.
Откуда водичка?
Сказать, что мы сидели разочарованные, – значит не сказать ничего. Словно лопасти водяной мельницы с чертежа Кольки огрели каждого из нас разом.
– Не унывайте, коллеги! – попытался взбодрить нас Мишель. – Выход всегда есть, мои золотые. И выход этот сейчас в моем драгоценном зяте. Ну-ка, голубчик, изучите внимательно этикетку глазами специалиста-разведчика и скажите нам, где водица разливалась и откуда притекла.
Петрович взял в руки бутылку, отношение к которой все больше напоминало отношение к только что обнаруженному древнему артефакту, и прочел:
– Санкт-Петербург, Обуховское шоссе…
– Как видите, господа, – триумфально провозгласил Белоусов, – тайна оказалась рядом.
– Сейчас, – продолжил Петрович, – я по своим каналам наведу справки относительно происхождения этой, типа, воды. Но замечу только, что даже положительный результат вряд ли укажет нам место будущих поисков. Есть ли еще варианты действия?
В разговор взрослых неожиданно встрял Колька, которому явно все это время не давала покоя вещая функция его сестры, привлекшая к себе такое внимание:
– А пусть деда́, – интересно, что слово «деда́» близнецы произносили тоже с ударением на втором слоге, – построит свой аваллон.
– Сам ты аваллон! – стала ссориться с братом Полька, поймав его на явной ошибке. – Деда́ строит никакие не аваллоны, а поролоны.
– Дети, не ссорьтесь, – вмешалась Алексия, – Аваллон – это остров, где обрел покой король Артур, поролон – материал, которым набит, например, вот этот пуфик. Дедушка же строит ипсилоны. А что, папа́, Полька ведь права? Пора ведь уже обратиться к твоей уникальной методике, разве нет?
Ипсилон типа воды
Ничего не говоря, Мессинг подхватил со стола чистый лист, вынул из кармана пиджака ручку с гербом Варшавы и направился к камину, где, отвернувшись от нас, стал что-то записывать. Петрович же, взяв массивную трубку радиотелефона, пошел наверх – в свой кабинет. В зале воцарилось ожидание. Даже малыши сидели тихо, осознавая всю ответственность момента. Наконец Мессинг поднялся от камина и положил перед нами исписанный лист, читать который взялась Настя, лучше всех нас разбиравшая почерк Мишеля.
Ипсилон местонахождения сверхпроводимой воды, составленный Мишелем Мессингом
Предлагаемая дробь в числителе содержит структурированную систему, состоящую из трех равнозначных, но разнонаправленных векторов, каждый из которых соотносится с эксплицированной в мировой истории функцией воды. Первая функция, реализованная в первом векторе, это функция исцеляющая. Вторая – это второй вектор – может быть обозначена как информативная функция, то есть здесь за основу берется то свойство, которое позволяет воде быть не только носителем, но и передатчиком информации. И третий вектор реализует воздействующую функцию (имеется в виду способность через воду оказывать воздействие на сознание человека, формировать его мировидение, способствовать принятию тех или иных решений и совершению разнообразных поступков). Расположение этих трех функциональных векторов относительно друг друга в числителе искомой дроби строго соответствует обратному порядку традиционного исчисления:
321
Векторы при данном порядке располагаются так:
← 3 (воздействующий) ↑ 2 (информативный)
→ 1 (исцеляющий).
Таким образом, структурированная система трех функциональных векторов числителя искомой дроби формируется трихотомией «лево – центр – право», в которой левый вектор (№ 3, носитель воздействующей функции) знаменует силы хаоса; правый (№ 1, носитель исцеляющей функции) – космические силы; средний, центральный (№ 2, носитель информативной функции) призван отвечать за гармонию, устремленную в позитивный верх. Причем второй вектор не только гармоничен сам по себе, но и являет собой гармонизирующее начало касательно всей структурированной системы числителя. Проще говоря, благодаря информативной функции примиряются полярно направленные относительно друг друга функции воздействующая и исцеляющая. В такой всеобщей гармонии сверхсистема, данная в числителе искомой дроби, выражается позитивно маркированным словом «верх». Что, кстати говоря, релевантно природе не только данного числителя, но и любого другого числителя, то есть числителя как такового. А в нашем случае еще и соотносим как презентант с ключевым понятием горы как природного знака абсолютного верха.
Знаменатель тоже, как и числитель, трихотомичен по самой своей сути. Это три известных в природе нашей планеты состояния воды: твердое, жидкое и газообразное, то есть лед, собственно вода и пар. Здесь имеет смысл обратиться к числовому эквиваленту, формирующему единство данной системы в трех ее экспликациях. Таким числовым эквивалентом станет режим температуры по Цельсию. Твердое состояние – лед – начинается от нуля градусов по Цельсию и ниже. Газообразное состояние – пар – начинается от ста градусов по Цельсию и выше. Таким образом, жидкое состояние (собственно вода) укладывается в строгие рамки от нуля до ста. Однако это вовсе не означает, что общим знаменателем искомой дроби станет именно число «сто». Здесь необходимо учитывать стремление каждого из двух крайних состояний воды (твердого и газообразного) к своего рода идеальности, начало которой для льда будет – 1 градус по Цельсию, а для пара + 101 градус по все тому же Цельсию. И тогда спектр бытия воды оказывается равен не числу 101, как казалось ранее, а числу 103. Данное число знаменует собой совершенно особое состояние водной стихии, синтезирующее в себе все три ее ипостаси. Это состояние – снег. Снег, паром взошедший, льдом снизошедший, в воду обращенный, чтобы вновь паром взойти.
Итак, в числителе дроби мы имеем абсолютный и идеальный верх, верх верха, если можно так выразиться. В знаменателе – проникающий от низа к верху и от верха к низу снег. Сама дробь, таким образом, со всей очевидностью поддается только одномуединственному исчислению в единичной (хотя и сущностно множественной) экспликации. Имя этой дроби – Гималаи.
Мессинг сразил нас вескостью своих доводов. Пусть мы (особенно я) и не все поняли в его построениях, но, во-первых, ипсилоны моего друга ни разу еще не были ошибочными и, во-вторых, в данном ипсилоне хотя бы что-то можно было понять, а поняв, нельзя было не согласиться с итогом. Итак, цель грядущей экспедиции была ясна: Гималаи, Тибет, Непал!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.