В Инсбруке, кстати, в 1904 году во время этих манифестаций убили человека. А вот уже Стефан Цвейг с его «Вчерашним миром» – плач по утраченной Европе и рухнувшей стране.
Но вот явился на свет и третий цветок, синий василек, любимый цветок Бисмарка и символ немецкой национальной партии, которая – только тогда этого еще не понимали – с убойной силой осознанно стремилась к перевороту, к разрушению австрийской монархии, чтобы под прусским и протестантским началом создать – уже привидевшуюся Гитлеру – Великую Германию. В то время как христианско-социалистская партия упрочила свои позиции в Вене и в деревне, социалистическая – в промышленных центрах, национал-немецкая имела своих приверженцев почти исключительно в пограничных районах Богемии и Альп; она компенсировала свою малочисленность дикой агрессивностью и безмерной жестокостью. Несколько их депутатов стали бичом (в былом смысле), позором австрийского парламента; в их идеях, в их методах Гитлер (также австриец из пограничного района) имеет свои истоки. У Георга Шёнерера он заимствовал призыв «Прочь от Рима!», следуя которому по-немецки организованно тысячи германских националистов назло императору и клиру перешли из католичества в протестантизм, от него перенял антисемитскую расовую теорию («Все свинство – в расе», – говорил его знаменитый прототип), а также использование беспощадного, все сметающего на своем пути штурмового отряда и тем самым принцип, с помощью которого маленькая террористическая группа запугивает далеко превосходящее по численности, но гуманно-пассивное большинство. То, что для национал-социализма делали штурмовики, разгоняя дубинками собрания, нападая по ночам на идейных противников и избивая их до полусмерти, немецким националистам в Австрии обеспечивали студенты, которые под защитой университетской неприкосновенности учиняли беспрецедентные бойни и по первому свистку готовы были по-военному четко маршировать при всякой политической акции. Корпоранты, так называемые «бурши», с рассеченными лицами, упившиеся и бездушные, легко врывались в актовый зал, потому что у прочих студентов были только повязки и фуражки, а эти были вооружены тяжеленными дубинками; беспрестанно провоцируя, они избивали то славянских, то еврейских, то католических, итальянских студентов и изгоняли беззащитных из университета. Во время каждого такого «променада» (так назывались те субботние вылазки) текла кровь. Полиция, которая благодаря старинной привилегии университета не имела права вступать в университетский двор, должна была безучастно наблюдать извне, как там бушевали эти трусливые погромщики, и ограничивалась лишь тем, что подбирала истекающих кровью потерпевших, которых хулиганы просто сбрасывали с лестницы. Там, где крохотная, но горластая партия немецких националистов в Австрии желала чего-нибудь добиться, она всегда высылала вперед штурмовые студенческие отряды; когда граф Бадени с согласия императора и парламента издал закон о языках, который должен был способствовать миру между национальностями Австрии и, возможно, мог бы продлить существование монархии еще на десятилетия, эта горстка молодых парней заняла Рингштрассе. Пришлось вмешаться кавалерии, пошли в ход сабли и пули. Но столь велико было в ту трагически слабую и трогательно гуманную либеральную эру отвращение к любому насилию и любому кровопролитию, что правительство отступило и не решилось на террор против немецких националистов. Премьер-министр подал в отставку, и исключительно лояльный закон о языках был отменен. Вторжение жестокости в политику могло отметить свой первый успех. Все расселины и трещины между нациями и классами, которые с трудом замазывало время компромиссов, разверзлись и стали пропастями и безднами. В то последнее десятилетие перед новым столетием в Австрии уже началась война всех против всех.
Однако мы, молодые люди, с головой ушедшие в наши литературные амбиции, мало обращали внимания на опасные изменения в нашей стране: мы знали лишь книги и картины. У нас не было ни малейшего интереса к политическим и социальным проблемам: что значили все эти резкие перепалки в нашей жизни? Город приходил в волнение от выборов, а мы шли в библиотеки. Массы восставали, а мы писали и обсуждали стихи. Мы не видели огненных знаков на стене, мы беспечно вкушали, как во время оно царь Валтасар, от всех изысканных яств искусства, не видя впереди опасности. И лишь когда через десятилетия обрушились стены и нам на голову рухнула крыша, мы осознали, что фундамент давно уже подточен и вместе с новым веком начался закат индивидуальной свободы в Европе.
Как мы видим – все до боли, до крика знакомо – бандитствующие студенты, дерущиеся депутаты, безумные языковые законы. И кстати, Львов и большая часть Запада Украины – в те времена, что описаны Фрейдом и Цвейгом – входили как раз в Австро-Венгрию. Конец известен – крах страны, крах Европы, черная тень гитлеризма. Увы, история никого и ничему не учит. Никого и ничему.
Кстати, Вячеслав Черновол, который в истории независимой Украины занимает примерно такое же место, как у нас академик Сахаров – видел будущее Украины как федеративной республики:
http://podrobnosti.ua/966556-pamjat-o-chernovole.html
«Вижу в составе Украинской Федеративной Народной Республики такие земли, как Киевщина, Подолье, Волынь, Галичина, Буковина, Закарпатье, гетьманщина, Слобожанщина, Запорожье, Донеччина, Таврия (Черномория), а Крым – как независимого соседа, или автономную республику в союзе с Украиной. Каждая из этих земель будет иметь свой парламент (Донецкий Совет, Галицкий Совет и т. д.) и свое земельное правительство, а двухпалатная (с пропорциональным представительством от всего населения и равным – от земель) Центральная рада Украины будет заниматься и гарантировать демократические права (на оппозицию, на свободные выборы, на свободу слова и печати, на частную или коллективную собственность, на неприкосновенность и достоинство личности)».
В общем-то, вполне приемлемая и, безусловно, демократическая конструкция, чем-то напоминающая Германию. Однако, уже в 1991 году взгляды Черновола изменились, став национал-шовинистическими, но с украинским привкусом.
Язык
Вопрос языка в Украине – регулируется конституцией Украины, которая гласит:
Статья 10. Государственным языком в Украине является украинский язык.
Государство обеспечивает всестороннее развитие и функционирование украинского языка во всех сферах общественной жизни на всей территории Украины.
В Украине гарантируется свободное развитие, использование и защита русского, других языков национальных меньшинств Украины.
Государство способствует изучению языков международного общения.
Применение языков в Украине гарантируется Конституцией Украины и определяется законом.
То есть, в стране установлен один государственный язык. Причем совсем не тот, на котором в повседневной жизни говорит большинство украинцев. Вот еще один украинский законодательный акт на тему языка.
Закон Украины «Об основах государственной языковой политики». Статья 3
Каждый имеет право свободно определять язык, который считает родным, и выбирать язык общения, а также признавать себя двуязычным или многоязычным и изменять свои языковые предпочтения.
Каждый, независимо от этнического происхождения, национально-культурной самоидентификации, местожительства, религиозных убеждений, имеет право свободно пользоваться любым языком в общественной и частной жизни, изучать и поддерживать любой язык.
В случае, когда граждане другой национальности, составляющие большинство населения указанных административно-территориальных единиц, населенных пунктов, не владеют в надлежащем объеме национальным языком или когда в пределах этих административно-территориальных единиц, населенных пунктов компактно проживает несколько национальностей, ни одна из которых не составляет большинства населения данной местности, в работе названных органов и организаций может использоваться украинский язык или язык, приемлемый для всего населения.
Чтобы еще углубиться в детали, я приведу несколько статей из закона УССР от 28 октября 1989 года № 8312-11 «О языках в Украинской ССР», который действовал аж до 2012 года
Украинская ССР признает животворность и общественную ценность всех национальных языков и неукоснительно гарантирует своим гражданам национально-культурные и языковые права, исходя из того, что только свободное развитие и равноправие национальных языков, высокая языковая культура является основой духовного взаимопонимания, культурного взаимообогащения и укрепления дружбы народов.
Украинский язык является одним из решающих факторов национальной самобытности украинского народа.
Украинская ССР обеспечивает украинскому языку статус государственного в целях содействия всестороннему развитию духовных творческих сил украинского народа, гарантирования его суверенной национально-государственной будущности.
Воспитывать у граждан, независимо от их национальной принадлежности, понимание социального назначения украинского языка как государственного в Украинской ССР, а русского языка как языка межнационального общения народов Союза ССР – обязанность государственных, партийных, общественных органов и средств массовой информации республики. Выбор языка межличностного общения граждан Украинской ССР является неотъемлемым правом самих граждан.
I. ОБЩИЕ ПОЛОЖЕНИЯ
Статья 1. Задачи законодательства о языках в Украинской ССР
Задачей законодательства Украинской ССР об языках является регулирование общественных отношений в сфере всестороннего развития и употребления украинского и других языков, которыми пользуется население республики, в государственной, экономической, политической и общественной жизни, охрана конституционных прав граждан в этой сфере, воспитание уважительного отношения к национальному достоинству человека, его культуре и языку, дальнейшего укрепления дружбы и сотрудничества народов Союза ССР.
Статья 2. Государственный язык Украинской ССР
В соответствии с Конституцией Украинской ССР государственным языком Украинской Советской Социалистической Республики является украинский язык.
Украинская ССР обеспечивает всестороннее развитие и функционирование украинского языка во всех сферах общественной жизни.
Республиканские и местные государственные, партийные, общественные органы, предприятия, учреждения и организации создают всем гражданам необходимые условия для изучения украинского языка и углубленного овладения им.
Статья 3. Языки других национальностей в Украинской ССР
Украинская ССР создает необходимые условия для развития и использования языков других национальностей в республике.
В работе государственных, партийных, общественных органов, предприятий, учреждений и организаций, расположенных в местах проживания большинства граждан других национальностей (города, районы, сельские и поселковые Советы, сельские населенные пункты, их совокупность), могут использоваться наряду с украинским языком и их национальные языки.
Как мы видим, сегодняшнее положение русского языка на Украине, если брать чисто законодательный аспект – не слишком то ухудшилось по сравнению с 1989 годом. Можно сказать и по-другому – проблема была в 1989 году и не решена до сих пор. Речь с одной стороны идет о легализации русского языка как равного украинскому – это не было решено ни тогда ни сейчас. А с другой стороны – речь идет о том что в законе написано одно, а большая часть населения страны разговаривает на другом. Причем на русском разговаривают и украинцы, и, что главное – столица, Киев. Сейчас – просто начали приводить практику к теории, причем способами, которые международное право трактует как преступные.
Насколько на Украине можно свободно говорить на русском. Свидетельствует Аглая Торопова, журналист, десять лет прожившая на Украине.
Украина – двуязычная страна. Здесь никто не угнетает тех, кто говорит на русском языке. Каждый может общаться на том языке, на котором ему нравится.
Это почти что так. Действительно, диалог, когда один собеседник говорит по-украински, а другой – по-русски, вполне возможен. Так даже часто бывает. Хотя, честно говоря, это безумно неудобно. Но это бытовая ситуация. В любом государственном органе могут потребовать обращения на мове. И беда тут в том, что по-настоящему мову могут не знать оба собеседника – и патриотически настроенный чиновник, и русскоязычный проситель.
* * *
С выступлениями в парламенте тоже бывают проблемы. Особенно с тех пор, как в Верховную раду прошла партия «Свобода». Любой депутат, заговоривший по-русски, может быть подвергнут обструкции – крику, гвалту, даже физическому насилию. Это не следствие Майдана, так было всегда.
Оба языка развиваются свободно. Каждый может получить образование на том языке, который ему больше нравится. Это неправда. В Киеве нет ни одного детского сада, где языком обучения был бы русский. Считается, что детям нужно учиться украинскому с раннего детства: если уж семья не учит, то пусть к школе подготовит детский сад. В реальности это выглядит довольно комично: воспитательница говорит по-украински, дети обращаются к ней по-русски, между собой большинство детей тоже предпочитает общаться по-русски. Впрочем, детские утренники выглядят в такой ситуации очень грустно. Вместо того чтобы играть и чувствовать себя маленькими звездами, дети стараются быстро-быстро протараторить со сцены неинтересные им слова и поскорее убежать. Забавно бывает, когда по-русски начинает говорить Дед Мороз или Снегурочка, – вот тут дети расслабляются.
Что касается школ, то в Киеве, например, их всего пять. И они пользуются репутацией крутых и для «крутых». Такое количество школ на огромный трехмиллионный город никак не сообщает свободы в выборе языка образования.
Высшего образования на русском языке просто нет. Более того, в университетах нет и кафедр русской филологии. Русский язык и русскую литературу уже давно изучают на кафедрах славистики или иностранных языков. Ну и диплом специалисту по русской литературе тоже придется писать и защищать на украинском.
Вопрос языка – видимо, связан с целым комплексом проблем и фобий, которые Украина получила в девяносто первом году вместе с независимостью. Первое – независимость была объявлена, по сути, обманным путем, не большинством – а активным меньшинством населения, в критической исторической ситуации, с помощью манипуляций. Да, независимость была мечтой, но не мечтой меньшинства, большинство хотело просто нормальной жизни, прекращения горбачевских издевательств над экономикой и народом. Независимость принесла с собой лишь бытовые неудобства и экономический крах. Вероятно, Украина состоялась бы как стабильное государство, в котором царит национальное согласие – если бы она была успешна экономически. И, наверное, процесс внедрения украинского языка шел бы намного успешнее, если бы значительной части взрослого населения Украины не пришлось бы ездить на заработки в России и учить в связи с этим русский. Сейчас же – украинцы видят, что их соседка Россия живет не в пример лучше и встает вопрос: а ради чего мы отделились? Чтобы нищенствовать, чтобы нас обворовывали и издевались власть имущие? А не стоит ли вернуть все как было? Радетели украинского языка чувствуют эти настроения и уходят в глухую оборону. Они видят все иначе, для них даже коррупция не так болезненна, потому что их обворовывают свои. Русских же – украинских русских – обворовывают чужаки. И не просто чужаки – а теперь уже враги.
Меньшинство получило независимость – и сейчас обороняет ее от большинства, чувствуя, что время уходит.
Вторая причина – надо понимать, что в Украине живут не две основные нации, а три – русские, украинцы и галичане. И если украинцы присоединились к России давно и добровольно, то галичане – присоединились совсем недавно и насильственным путем. Мы их оккупировали, причем дважды – в 1939 и 1945 годах. И тот факт, что Сталин выселил из Львова поляков и предоставил город в распоряжение тех, кто при польском правлении не имели права даже в центр зайти – все это для них роли не играло. Они считают, что мы оккупировали их, пытались русифицировать – и теперь мстят в масштабах всей Украины. Приходится констатировать, что Сталин в Ялте допустил ошибку, которая потом чрезвычайно дорого всем нам обошлась. Нельзя было забирать Львов у Польши и присоединять к СССР – это была чужая земля. По реке Збруч – проходит естественная граница расселения восточных славян. Дальше – живут славяне, но уже совсем другие славяне. И максимум – мы можем быть хорошими соседями.