***
А ведь для неверующего, в самом деле, странно: человек, с виду такой же "нормальный", как он, с которым только что ехал в одном автобусе или вагоне метро, в котором по некоторым признакам угадывал, можно сказать, родственную себе душу по взглядам на жизнь, чувству юмора и т. д. - вдруг, выйдя из метро, направился к храму, остановился перед ним, осеняя себя крестным знамением! поклонился! и вошёл туда??
Что это значит для неверующего, который успел проникнуться симпатией к этому человеку, и даже готов был заговорить с ним с целью знакомства... И вот, на тебе?!
Допустим, что движимый недоумением, а отчасти из любопытства, смешанного с раздражением, он войдёт за ним следом, и что же он там увидит?
Он увидит своего незнакомца, стоящего на богослужении в окружении единоверцев - христиан разного пола и возраста, забывших о каких-то мелких различиях друг от друга. Они стоят, слушая священника, время от времени кланяясь, как по команде... они молятся.
Действительно для неверующего необъяснимо: как это может быть, чтобы современно мыслящий человек, забыв о времени, о делах, о себе, всерьёз стоял и молился и кому?! Кому? - в этом для него вся загадка, весь ужас! И что значит молиться? Вместе стоять, вместе креститься, слушать и кланяться? Неверующий разбирает, в чём дело: эти люди приходят сюда для того чтобы каяться, просить и славить. Кого? Кому и чему? Священнику? нет, он здесь просто служащий, он служит. Чему? Иконам? Но это же просто изображения, это краска, бумага, дерево... Люди молятся воздуху, пустоте, - никого же нет, кроме них; они молятся своему воображению, вернее своим мыслям о Боге?.. Самовнушение? Если это самовнушение, значит неминуемое сумасшествие. Но они же вполне нормальны! Неверующий каждый день с ними сталкивается и общается...
Вообще, всякий честный неверующий глубоко и горько обижен. Это легко понять. Ему бы обидеться на Бога, как следует, по-настоящему!..
Глядишь, и не было бы никаких обид. Стоял бы вместе со всеми.
***
Постмодернизм иссяк, уходит в песок эпоха либерального разлива в литературе. Наступает время "прямой наводки", прямого слова, насущной правды; исторический срок поджимает, надо успеть, ибо слишком мало отпущено. И те, кто уловил сей взыскующий дух, будут писать о правде - каждый по-своему - и солнцем, и кровью! дабы утолить уходящее.
***
Одно из главных в творчестве - безоглядность.
***
Не даром Розанов проиграл Гоголю, по его же собственному признанию! Где мало боли, там мало любви. Без этого никакой гениальный ум, и никакое воображение не принесёт главного сокровища для художника - Сострадание.
Только это делает имена великими, а память вечной.
***
Если речь уподобить дыханию, то молитва это вдох, а всё остальное - выдох. Вдох всегда чище выдоха; выдох же горяч, но тоже необходим. Вот почему "всякое дыхание да хвалит Господа!"
***
Я жду поста, как ждут зимы. Хотя мог бы сказать и наоборот. Хочется чистоты, бодрости, ясности.
***
Великий писатель это всегда великая идея, великий пафос, великий смысл. То, чего так не хватало Набокову и Бродскому, при всей их изощрённой метафизике, сверх чуткой ко всему мимолётному. Гениальные ловцы теней и оттенков, но всё великое, увы, прошло мимо них. Бродского трудно назвать русским поэтом всё по той же причине: русская поэзия оперирует смыслом, а великая русская поэзия - великим смыслом. В ней всё подчинено смыслу, и всё организовано смыслом. Вот почему Бродский так держался за ветхозаветные и Евангельские сюжеты, в частности за Рождество, ибо в остальной поэзии он был заворожён потоком метафизического бытия, собирая его из ритмов, из пульса времени и вещей, из полунамёков и полупрозрений... Ему не хватало высокой трагедии, он это чувствовал, и в то же время, боялся собственной интуиции, которая тянула его в направлении Бога. Боялся измены своему поэтическому диссидентству, и остался верен ему. Русский язык тащил вверх, а приверженность к отстранённости увлекала его погружением в совершенно иную систему ценностных координат, характерную для западной культуры, в которую он был влюблён по его же признанию. Как если бы человек, ходящий по дну водоёма, пытался удержать под собою мяч. Это непросто, но он справлялся с этим, пока был жив. Выше всего на свете он ставил язык, и надо отдать ему должное - был редкостно честен и мужествен в своей поэзии. Но этого мало для того, чтобы считаться классиком, ибо в это сообщество принимают по росту, - существует определённая планка, ниже которой нельзя.
Это отлично понимал такой блестящий писатель как Михаил Булгаков. Первые его значительные произведения вполне в русле традиционной русской литературы. Но. Они малорослы, ведь и "Дни Турбиных" и "Бег", в сущности, мелодрама, а "Белая гвардия" заметно уступает трилогии Алексея Толстого, и уж конечно не "Тихий Дон". И тогда Булгаков, выбрав себе звездой одну из вечных тем человечества, рванулся за Гоголем, апогеем чего предстал в конце концов его знаменитый роман "Мастер и Маргарита" (опять за Гоголем! Вообще, по силе влияния на русскую, советскую и пост советскую литературу, Николай Васильевич не имеет равных. Кто только не бредил и не гонялся за этим призраком Гоголя. И все промахнулись... Я советовал бы начинающим авторам держаться подальше от Гоголя). Итак, он рванулся за ним, но, похоже, оседлал не того коня. Всё дело в иронии. Кстати, Бродский отлично осознавал опасность иронии, старался избегать её в своей поэтической речи, иногда это ему удавалось. Булгаков позволил себе сотворить роман-иронию, мистифицируя на вечную тему добра и зла. Разумеется, ирония не только языка, с виртуозным владением её разновидностями, но ещё и ирония смыслов, идей, ирония духа. Ошибка в том, что ирония не может служить голосом вечности (между прочим, интересная тема: ирония, - как понижающее качество в искусстве и в литературе. "Евгений Онегин" - не пример иронии! не путать с иронической интонацией). Но более самого романа примечательна неутихающая дискуссия вокруг него в наших интеллигентских кругах последнего времени. Слышится много "за". Этому, как минимум, две причины: во-первых, классно написано; а во-вторых, если таков "Христос" и таков "диавол" (что чрезвычайно льстит интеллигентскому сознанию), то бояться-то в общем нечего, жить можно. И, пожалуй, главное его очарование в том, что он явился предтечей и знамением грянувшего вслед за ним модернизма (разумеется, в первую очередь, как этического мировоззрения), а нынче и совсем уж распоясавшегося постмодернизма. Что же касается аргументов, вроде того, что кто-то прочитал и уверовал, и стал прилежным христианином, то этого не стоит даже рассматривать, потому что сие целиком и полностью дело Божие, и напрямую не может зависеть от конкретного обстоятельства или предмета, и уж тем более никак его не характеризует. В доказательство, представьте себе, что девушке нахамил и плюнул в лицо подонок, и вот, через какое-то время, она осознаёт вдруг свою греховность, приходит к раскаянью о своём недостойном образе жизни, идёт в церковь, принимает крещение и так далее... Что же, оправдать ли того подонка? или начать хамить и плеваться?
Если говорить о славе, значении и проч., то, несомненно, Булгаков развалил классический русский роман.
***
Времена меняются, право: перестали подбирать бутылки, это с каких же пор?!
Оказывается, перешли на алюминиевые банки.
***
Я, кажется, уяснил первые три постулата нынешнего либерализма:
первое, - ты должен обязательно произойти от обезьяны;
второе, - вместо Евангелия, свято чтить права человека (того самого, который вышел из обезьяны);
и третье, - всенепременно любить евреев... это уж как хотите, но без этого настоящего либерала из вас не получится.
***
Но вот чего я не могу понять: как может быть Церковь отделена от государства, ежели эта Церковь состоит из людей этого государства?
Всё равно, что отделить ветер от воздуха.
***
Для меня уже нет сомнений, что наша национальная идея:
Общество БОЖЬЕЙ ПРАВДЫ и братской сплочённости.
А что касается государства, то:
Россия - великая православная цивилизация в единстве всех населяющих её народов, в расцвете их самобытных культур.
***
Из всех культурных эпох, наша самая позорная и ничтожная по вертикали духа; зато самая утончённо-безликая и насмешливая по горизонтали. Когда-нибудь её назовут эпохой пародий и реминисценций.
На редкость бесплодная и тупиковая. И людоедская.
***
Гуманизм - самый прекрасный гроб человечества.
***
Сейчас вопрос вопросов - будущие поколения, их упускают из вида.
Ад значительно молодеет.
***
Прочитал в "Фоме" статью диакона о. Кураева о "Мастере и Маргарите" и вынужден отреагировать со своей писательской точки зрения. По Кураеву выходит, что писатель Булгаков задался целью, так сказать, оправдать Христа, используя аргументы атеистической пропаганды и доведя их до логического абсурда. Очень напоминает метод удаления гландов через задний проход. Для писателя метод убийственный. На самом деле, как мне представляется, всё обстояло намного проще. Да, несомненно, Булгаков пытался дать свою картину мира, а точнее картину мира времён советской республики. Это был главный его роман, он это осознавал, он поставил на него всё, что мог, и о причинах его написания я уже говорил; но писатель Булгаков не ставил своей цели опровержение атеистической пропаганды. Булгаков признавал и уважал советскую власть и её систему, проблема была в том, что он хотел в неё встроиться, оставив за собой право на художественную независимость, на свою, как он верил, экстраординарность творца. Его сатирические подколки в адрес советской власти совсем не свидетельствуют о его нелояльности к ней; нельзя же утверждать, по аналогии, что Чехов ненавидел царскую Россию, высмеивая её персонажей. Вот почему писатель Булгаков вынужден постоянно подмигивать, посылать сигналы - туда, наверх. На этом стоит его "Мольер", ибо Булгакову не давала покоя ось - творец и правитель (не власть, а именно правитель, персонифицировано), по этому он намекает: Людовик и Мольер, это же ... сами понимаете кто и кто. На этом же стоит и параллель - Га-Ноцри и Понтий Пилат. Он очень надеялся, что его поймут, и небезосновательно. Его поняли, прекрасно поняли, но не согласились. Добавлю, что параллель там конечно же не одна и не только эта, там множество загадок и параллелей, но Христос, Которого мы исповедуем, в Которого веруем, - там ни при чём.
***
Недостаточно лишь улучить идею или мысль, надобно ещё и оседлать её, вот на что иной раз сил не достаёт или лень оттягивает...
***
В чём величие Чехова: он дал картину всеобщего томления духа перед великой грозой. В этом он продолжатель линии Островского, - тот одним из первых почуял предгрозовое удушье; но Чехову удалось вытащить это в общемировой контекст.
А саму грозу суждено было выразить Шолохову, ему одному, во всей силе.
***
Достоевский - как айсберг, но лучшая его часть над водою, она блистательна, пророчески величественна, а та (тёмная), что под водой (в море страстей), оказалась наиболее востребована Западом и нашими либералами. Впрочем, то же самое можно сказать о Пушкине, о Гоголе, и Лермонтове: всё подлинно высокое видят не замечая; всё низкое не в пример удобнее и роднее. Ну, тут уж кто чего ищет.
***
Разве не радость принадлежать народу, которому отвёл Господь такое великое пространство - чуть ли не вполовину земной окружности. А ведь и не зря отвёл, как мне догадывается: должна же быть на Земле хоть одна страна, где бы начало дня на востоке начиналось с возгласа: "Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа"... и так, по мере движения солнца на запад - одна за другой - шла как бы единая нескончаемая Божественная Литургия! И едва затихает у нас на западном берегу, как тут же вспыхивает на восточном...
Территория бесконечной молитвы!!
А Пасха! Представьте себе одну только Пасху - с востока до запада, несмолкаемая волна - Христос воскресе! Воистину воскресе!!
В мире больше нет подобной страны, только Россия.
***
Наступает время, когда коммунистом быть просто глупо, а считаться либералом станет крайне рискованно и неприлично.
***
Добавление к молитве:
Избави нас Боже от нашей "русской интеллигенции"!!
***
Трагедия русской жизни особенно интенсивно развивалась в самый казалось бы спокойные и сытые времена российской империи - конца 19-го - начала 20-го века. Само это, подтачивающее основу империи разложение, глазом не отмечалось, - вещи такого рода всегда подспудны. На поверхности жизни состояние духа нации выражалось в городах едва ли не поголовным и всесословным охлаждением к вере, и кое как поддерживалось инерцией церковной традиции. Благополучному и сытому обществу от веры одна изжога (впрочем, как и ушибленному мечтой о "справедливом демократическом обществе"); сами иерархи не веровали! Деревня осталась с пустыми глазами, в одиночестве национального отчуждения, и запылила, замычала под пьяную гармошку...
Русская душа ударилась в мировую тоску. Всё великолепие ещё держалось, но дух уже надломился и пошёл вниз. Ни русско-японская, ни Первая мировая войны не сплотили, не оживили дух нации. Акт Божьего вразумления не подвигнул нас на преодоление отчуждения и разобщения, и разрыв состоялся (кратковременное сплочение во время Второй мировой войны можно объяснить как действие родового рефлекса к самосохранению), мы разъяли себя на "своих" и "чужих"...
Масштабы нашего безбожного отчуждения и классовой розни потрясли своей кровью весь мир, всех, кроме нас. Нам видно и столетия мало, мы только начинаем одумываться, мало-помалу приходя в себя.
И мы придём.
***
Абсолютная красота и абсолютная истина абсолютно невыразимы в своей Простоте. Мы же - сложны, наше восприятие сложно, так как сложность, это сочетание смыслов, крови, страстей, традиций и прочего-прочего...
Но, пробиваясь к этой Простоте, наша сложность обретает черты прозрачности, становится выше, проще, и чище.
***
Одно из словечек нашего времени: "безумно". Кажется, нету ни дня, ни часа, - только и слышится: "безумно счастлива" или "безумно дорого", "безумно талантлив", ну и так далее. Проговаривают правду, не обращая на неё никакого внимания.
Между тем, самое точное определение: "... безумный, в сию ночь душу твою возьмут у тебя..." (Ев. от Луки, 12-20)
***
Все мы заслуживаем свою смерть, поэтому случайных смертей не бывает. Смерть конечна, ибо открывает дверь в Бесконечное. Эта дверь, сквозящая Вечностью, может открыться в любую минуту, потому что "не знаете ни дня, ни часа"...
***
Я всё заглядываю в то время, когда меня точно не будет уже на земле.
Странное космическое чувство...
***
Снова теракт в Москве. Паники нет, москвичи помогают друг другу, сдают кровь, приносят цветы... Для полноты картины, точнее сказать, для показания душевного здоровья нации, не хватает лишь одного: нормального гнева. Всё-таки гнев полезная вещь, когда он созидателен, без него бы не было ни Куликова поля, ни Курской битвы, ни Минина с Пожарским... Без него нам никогда не избавиться от заклятия нашей либеральной власти, способной только на бесконечные предупреждения террористам. Без него нам не избавиться от наших, ненасытных до захлёба, либеральных СМИ, которые будут топтаться на нашей боли и трупах ещё с неделю, пока не высосут до последней капли всю кровь этой трагедии. Народ задавлен безразличием к выживаемости, поэтому ведёт себя удобно и правильно как для властей, так и для террористов.
Беда нас сплачивает ненадолго. Сколько же нам нужно БЕДЫ???
***
Самый страшный вопрос для художника - зачем? Традиционно он считается необъяснимым, не нужным, вредным, дурацким... А я всё больше прихожу к тому, что он крайне полезен.