— Сам цел? - поинтересовался он.
Николаев быстро осмотрел себя. Укусов нет, в крови почти не перепачкался. Вроде цел.
— Нам туда, - указал Петрович за угол. Судя по крикам, сиренам и выстрелам, повсюду творится одно и то же.
— Что... - начал было Николаев, очень уж странно вёл себя старик. Слишком спокойно и уверенно. Понятно, что фронтовик, многое пережил, но чтобы такое?
— Подержи. - Петрович отдал трость, и сдвинул аккордеон вперёд – чтобы играть, понял Николаев. И заиграл – то самое, «На сопках Маньчжурии». И пошёл, в указанном им самим направлении.
Николаев шёл, озираясь, готовый стрелять. Странно: перед тем, как старик заиграл, к ним двоим бежало трое или четверо зомби (слово пришло на ум неожиданно) – но, едва только Петрович заиграл, как мертвецы потеряли интерес к добыче, и поспешили в другую сторону. Что всё это значит?
— Держись рядом и береги заряды, - посоветовал Петрович. Так и пошли. Идти оказалось недалеко, к школе за углом, и сколько вокруг бегало этих – словами не описать. Много. Но на них с Петровичем внимания не обращали, хотя пробегали иногда совсем рядом. Конец света, подумал Николаев. Я наблюдаю конец света. Самый настоящий.
Дверь школы открылась перед ними – там стояла девушка в чёрном плаще и чёрной же повязке на лбу. Что-то она сжимала в руке, но не было времени приглядываться. Петрович, не переставая играть, кивнул ей – и получил ответный кивок. Девушка отошла в сторону, и махнула Николаеву: проходи, мол.
Он и прошёл. Девушка заперла за ними дверь. Петрович не переставал играть, и они втроём шли и шли, по пустынным коридорам и лестницам. Ну хоть здесь нет крови или тел.
— Заходите, - указала девушка на дверь в учительскую.
— Ого! - трое человек поднялись на ноги. Два парня, лет двадцати, и пожилой мужчина – как написали бы раньше, кавказской национальности. На лицах их читались удивление и радость. Тот из парней, что был немного выше, первым протянул руку. - Одиннадцатый! Ну, Петрович, ты даёшь!
— Стараюсь, - степенно ответил Петрович и прекратил играть. - Знакомьтесь, это Сергей. - Он принял у Николаева трость, и взял его за руку. - Здесь все свои, не бойся. Это Мария, - девушка кивнула, - это Валера, - указал на парня повыше, - это Степан, - кивнул на второго, - а...
— Чёрт! - воскликнула Мария, и в комнате словно вспыхнул магний. Кошка выпрыгнула из кармана куртки и, Николаев успел заметить, увернулась от чего-то ярко-синего, похожего на плеть. - Отойди! - крикнула девушка, глядя на Николаева. - Отойди, придурок!
Николаев обернулся – Кошка забилась в угол за его спиной, и шипела оттуда. Шипела, глядя на девушку. А та сжимала меж двух пальцев диск – музыкальный или видео, не понять – обод диска светился синим.
— Отойди! - приказала девушка. Остальные тоже уже стояли, у каждого в руке что-нибудь, да было. После того, что Николаев успел сегодня увидеть, он не удивился бы, если всё это оказалось оружием.
— Она мне жизнь спасла, - холодно ответил Николаев, и поднял свой бластер – ни в кого не целясь, просто приподнял. И осознал, что остальные предметы в руках собравшихся смотрят ему в лицо. Николаев медленно присел, протянул левую руку за спину и поманил кошку. Она тут же подбежала и потёрлась о ладонь, громко мурлыча. Николаев поднял её в горсти, и так же медленно встал.
— Маша, - позвал Петрович – так и стоял, опираясь на трость, с сигаретой в зубах. - Всё в порядке.
— Идиот! - заметила Мария, убирая диск куда-то под куртку. - Чтоб больше не мельтешила, ясно? Попадётся мне под руку – пришибу!
— Маша, - пожилой, не названный пока, тоже убрал что-то в карман. - Не волнуйся. Петрович кого попало бы не привёл.
— Ладно, - буркнула Мария, и протянула Николаеву руку. - Извините.
— Всё в порядке. - Николаев убрал бластер в кобуру (никто и глазом не моргнул), и принял руку. - Что происходит?
— Конец света, - отозвалась Мария. - Дядя Гоша, что вокруг?
Пожилой достал из кармана небольшой прозрачный шар – с кулак размером – и посмотрел в его глубины.
— Чисто, - сообщил он. - Всё в порядке.
Говорит без акцента, понял Николаев, а на лицо грузин. Ну и ладно.
— Что мы тут делаем? - Николаев осознал, что ноги еле держат, и опустился на один из стульев. - Чёрт!
— Ждём, - Мария скользнула по нему взглядом. - А вот оружие не убирай пока. Есть хочешь?
— Я – нет. - Николаев достал из кармана Кошку – та явно оживилась, услышав вопрос. - Кусок в горло не полезет. А она, похоже, будет.
— Корми её сам. - Мария поставила на стол перед ним банку консервов и одноразовую тарелку. - Дядя Миша, больше никого не было?
— Никого, - подтвердил старик, доставая сигареты. - Теперь просто дождаться остальных.
О многом хотелось расспросить, Николаеву по-прежнему казалось, что он спит. Но Кошка уже смотрела ему в лицо, и резко мяукала – требовала еды.
Глава 5
— Не верите, - задержанный не спрашивал, утверждал. - Я сам не верил. До сих пор не во всё верю. Рассказывать дальше?
— Рассказывайте. - Смирнов налил им обоим ещё по стопочке и пододвинул газетный лист с закуской. И рассказывает вроде полный бред, и слушаешь – не оторваться. По глазам видно: не врёт. Хоть убейте, не врёт!
- - -
— О, новенький! - Николаев отнял ладони от лица и понял, что народу прибавилось. С Петровичем говорила пожилая женщина, на вид – учительница; один тощий и нескладный мужчина его, Николаева, возраста, что-то обсуждал с теми двумя парнями, а Георгий Платонович, он же дядя Гоша, что-то показывал весело смеющейся девочке – очень похожей на Дарью. Чёрт! Николаев вспомнил Дарью, забившуюся под раковину Елену и стало тоскливо.
— Проснись! - его похлопали по плечу. Точно, ещё один – высокий, габаритный, как говорила Мария – с изрядным пузом – но при этом молодой, ему едва ли за тридцать. И говорит, как бабка Николаева – с украинским выговором. - Ты Сергей? Я Жора. - ладонь, хоть и пухлая, оказалась крепкой. - Примем на дорожку? - круглолицый и веснушчатый Жора протягивал стакан. Самый настоящий гранёный стакан советских ещё времён.
— Примем, - согласился Николаев, и словно бы стал видимым – все остальные умолкли и посмотрели в его сторону. В стакане было на три пальца водки. В голове зашумело и... прояснилось.
— Нормально. - Жора ещё раз похлопал его по плечу. - Ты в который раз? В первый?
— В первый, в первый. - Мария подошла к ним. - Сергей, вот, возьми, - протянула ладонь, а на ней пара таблеток. - Ничего страшного, чтобы голова не кружилась. Сейчас легче станет. Не тошнит?
— Нет. - Николаев запил таблетки оставшейся в стакане водкой, чуть не поперхнулся. Кошка молча прыгнула ему на колени, и громко мяукнула.
— О, какой шикарный зверь! - восхитился Жора. - Не кусается?
— Потом! - Мария поймала его за руку. - Сергей, нужно будет пройти в другую комнату. Справишься? Туалет прямо и направо, если что.
— Прямо и направо, - повторил Николаев и поднялся, помогая кошке забраться на плечо. - Это хорошая мысль. Да, справлюсь.
- - -
В туалете встал такой комок в горле – вспомнился вид Дашиной комнаты, весь тот ужас – но потом отпустило. Николаев постоял перед умывальником, время от времени бросая в лицо пригоршню холодной воды. Вот это окончательно помогло. Кошка возмутилась, когда вода досталась и ей, но почти сразу умолкла и сидела, тёрлась о шею человека и мурлыкала.
Когда Николаев вышел, остальные уже собрались в коридоре возле учительской.
— Пора! - Мария постучала по запястью. - Федя уже на месте. Идёмте. Идём! - она поманила Сергея. - Потом, потом всё расскажем, что нужно. Нет времени сейчас.
По пути Николаев достал из кобуры бластер, убедился, что тот выглядит, как прежде – не игрушка, а неведомо откуда взявшееся грозное оружие – и вернул на место. Кошка, сытая – вон как пузо набила – и довольная, мерно мурчала в кармане. Лоток ей теперь искать, мелькнула неуместная сейчас мысль. Ладно, поди не будет прямо в кармане дела свои делать.
Они пришли, судя по табличке, в физический кабинет. Там парты и столы были сдвинуты в стороны, окна прикрыты жалюзи, и на стенах висели зеркала. Самые разные, но все высокие, в рост человека.
— Федя, что у нас? - поинтересовалась Мария.
— Сейчас узнаем. - Федей звали молодого человека в очках, клетчатой рубашке и джинсах. - Так, народ, процедура прежняя. Все подходим и заглядываем в каждое зеркало. Руками не трогать.
Николаев едва не улыбнулся, наблюдая, насколько серьёзно все выглядят.
— Ты тоже! - Мария потянула его за рукав. - Делай, что говорят. Мы объясним! - она подняла руку ладонью вперёд. - Не сейчас, ладно? Времени мало.
— Хорошо. - Николаев и сам успокоился. За последние пару часов случилось столько невозможного, что ещё немного странного уже ничего не изменит. Он сделал, как велели: подходил к зеркалам, вглядывался в каждое несколько секунд, шёл к следующему. Несколько раз из кармана выглядывала Кошка, но всякий раз смотрела в глаза отражению, шипела и пряталась снова. Не любит зеркала?
— Ждём. - Фёдор смотрел на часы на запястье. - Ждём и молчим.
Меня назвали одиннадцатым, вспомнил Николаев. Точно, их тут было десять. И что, у каждого есть что-то «волшебное»? Как бластер у меня, как трость и аккордеон у Петровича? Мысль не позабавила, не показалась безумной. И не было ощущения сна, наоборот: мерзкой, назойливой, неотгоняемой яви. Наиявнейшей яви.
— Чёрт! - вырвалось у Марии. Остальные кто покачал головой, кто вздохнул. Зеркала, как по команде, осветились, затем потемнели. А потом в каждом из них стал то появляться, то исчезать белёсый след, словно стекло покрывалось инеем, и тут же он таял. След перемещался по зеркалам по часовой стрелке. - Двенадцатый! Неужели он здесь?
— Похоже, здесь, - подтвердил Фёдор и шагнул к одному из зеркал.
— Федя! Федя, не вздумай! - Мария бросилась к нему. Но Фёдор успел раньше. Едва только в зеркале появился и пропал «иней», Фёдор прикоснулся к поверхности стекла указательным пальцем.
Палец прошёл насквозь. У Николаева чуть челюсть не отвисла.
— Видишь? - Фёдор показал палец. - Цел и невредим. Всё, как я предполагал. Двенадцатый где-то рядом.
— Чёрт, чёрт, чёрт! - Мария прижала ладони к лицу. - И мы не нашли его!
— Зато мы нашли Сергея. - Петрович осторожно взял её за руку. - Маша, не расстраивайся. Нас одиннадцать, верно? Найдём двенадцатого, не переживай.
— Да. - Мария вытерла глаза кулаком. - Всё так. Так, народ, собираемся вместе! Сергей! - Она взяла его за руку. - Ещё немного потерпеть, ладно? Как я скажу, возьми меня за руку, и держи, ясно? Внимание! Осталось две минуты!
— Две минуты до чего? - поинтересовался Николаев, силой засовывая Кошку назад, в карман. Вот убежит, лови её потом! И пуговицы нет, карман не застегнуть. - Слушай, Кошка, сиди смирно! Убежишь – ловить не буду!
— До сброса, - пояснил Фёдор. - Маша потом пояснит. Ну или я, если раньше увидимся. Так, народ! Тридцать секунд! Сделать глубокий вдох, взяться за руки, и закрыть глаза!
Кошка вырывалась уже всерьёз, ещё немного – и начнёт кусаться или царапаться.
— Сергей, руку! - Мария протянула свою. - Вот чёрт! Руку, быстро! Дай...
Она дотянулась и схватила Николаева за другую руку – за запястье. А сам Николаев почувствовал, что голова кружится, и едва успел сделать тот самый глубокий вдох.
Яркая вспышка, ощутимая даже сквозь закрытые глаза.
Глава 6
— Проснулся? - его осторожно взяли за плечо. Николаев поморгал – перед глазами постепенно прояснялось. Понял, что лежит на спине, что вокруг тепло. И что левой рукой держит что-то – похоже, портфель.
— Где я? - он уселся. Где-то в лесу. Хвойный лес, солнце, запутавшееся в кронах сосен. Лето.
Рядом сидела Мария. Всё в том же чёрном плаще, чёрной повязке. Рюкзак – похоже, её рюкзак – стоял рядом.
— Там, где и я. - Она улыбнулась. - Пока всё, что знаю. Нормально? Голова не кружится, не тошнит? Меня первые три раза наизнанку выворачивало, вспомнить противно.
Вот сейчас он её разглядел. И почему казалось, что она коренастая? Вовсе нет – стройная, не сказать – тощая. Длинные чёрные волосы – настолько чёрных Николаев не видел ещё. А только что была коротко подстрижена. И глаза – тёмно-карие, завораживающие. Ещё бы не хмурилась и не морщилась, ей это совсем не идёт. Николаев понял, что в кармане куртки подозрительно пусто.
— А где...
— Вон там, - Мария махнула рукой. - Лизнула тебя в нос, и убежала. Охотится, похоже. Ну что, подъём?
— Подъём. - Николаев встал сам – на удивление легко, хотя только что казалось, что ноги не держат – и помог подняться Марии.
— Знаю, - она кивнула. - Что это было, кто мы такие, как я туда попал. Все с этого начинают. Можно тебя попросить?
— О чём?
— Не расспрашивай. Что-то мне хреново, злая я. Надо радоваться, наверное, а я злая. Не спрашивай пока, сама расскажу, как смогу. А сейчас идём – надо понять, где мы, и остальных найти.
— Они тоже здесь?
Мария кивнула и поймала его за руку.
— Бластер, - указала она на кобуру. - Проверь, где он. Если нет на месте, обычно где-то поблизости.
Бластер оказался в кобуре, но... всё та же китайская дешёвая поделка. Николаев для пробы «пальнул» в воздух – вспышки света, рокот. Недоумённо почесал в затылке.
— Это нормально, - Мария улыбнулась, и достала из-под куртки тот диск. - А вот моя игрушка. У меня таких три. Сейчас тоже – просто диск.
Старый-престарый видеодиск, картинка на верхней части почти вся слезла, но надпись ещё читается: «Рыжая Соня».
— Так ты им хотела кошку... - Николаев провёл ладонью по горлу.
— Им. - Мария спрятала диск. - В общем, так, Сергей. Без обид, да? Я последние дни сильно не в духе. Устала от всего этого. И у меня простое правило: если ко мне лезут, куда не просила – сразу в лоб. Ясно?
— Ясно. - Николаев огляделся. - Без обид. Кошка! Кошка? Кис-кис-кис?
— А имя у неё есть?
— Это и есть имя. А, вон она. Кошка! Мы уходим, ясно?
— Во умная! - поразилась Мария, когда заметила, что Кошка вприпрыжку мчится к ним.
- - -
— Вон там железная дорога, - указала Мария. - О, черника! Обожаю. Будешь чернику?
— А мы не торопимся?
— Всегда есть два дня минимум. Пять минут ничего не решат, а мне ягоды хочется.
— Ладно, привал. - Николаев выпустил Кошку – погулять – и зверёк тотчас умчался куда-то в сторону. А сам Николаев уселся на ближайший пенёк и открыл портфель.
Паспорт лежал, где и раньше, но теперь в нём значилось: Семёнов Владислав Петрович. Очень мило. Ещё два-три раза, и начну забывать, кто я на самом деле, подумал Николаев. Как это понимать? Ладно, обещала рассказать – подождём. В портфеле валялись ещё какие-то бумаги, но то были чертежи, без пояснений и наименований. Не то склады, не то ещё что-то. Надо ими тщательнее заняться, но не в лесу. И всё та же пачка денег, на вид - тысяч пятьдесят.
Плюс лёгкие брюки, чёрные ботинки, светло-бежевая рубашка, куртка и берет. В куртке жарко, придётся Кошку на плече нести.
— Деньги есть? - поинтересовалась Мария – вроде бы отошла всего на пять минут, а вернулась с пригоршней ягод. - Угощайся, полезно для здоровья. У меня никогда денег нет поначалу, зла не хватает.
— Спасибо! - Ягоды никогда особенно не любил, но сейчас они показались райским угощением. - Деньги есть. Тебе сколько нужно?
— Тысяч двадцать, если не жалко. Приодеться нужно, я в этом запарюсь, - она посмотрела на свой плащ. - Да и вообще, пора переодеться. Пошли дальше?
- - -
— Это Омск, - заявила Мария с уверенностью, когда они добрались до шоссе. - Пригород. Отлично. Тогда так: сначала в центр, там я малость приоденусь, потом поесть чего-нибудь – потом искать, где остановиться. Нормально?
— Нормально. Ты и в Омске была?
— Я здесь родилась. - Мария помахала рукой, и через несколько секунд остановилось такси. - Нам в Омск, - заявила она и назвала адрес. - Можно с ветерком.