— А сколько стоить будет, знаете? - поинтересовался водитель.
— Всё в порядке, шеф. - Николаев дружелюбно улыбнулся. - Знаем.
Кошка сидела молча в кармане. Николаев время от времени запускал руку в карман. Там ему облизывали палец и начинали громко мурчать. Кошка, похоже, охотница – вон как пузо набила. Нет, надо уже озаботиться лотком, и что там ещё нужно, чтобы кошка была счастлива?
Мария молчала всю дорогу, лишь смотрела в окно и улыбалась. Николаев последовал её примеру – стало ощутимо легче.
- - -
В центре, в смысле у ЦУМа, Мария оживилась. Видно было: знает, что хочет. Николаев ходил за ней и расплачивался, брать наличные она отказалась наотрез. Ладно, у всех свои пунктики. Пока работал таксистом, такого навидался и наслушался – ничто в людях не удивит.
Повеселевшая Мария, теперь в модных летних туфлях, майке и джинсах, шла по улицам, чуть не приплясывая. Как мало человеку нужно для счастья. Они завернули за угол и...
— Дядя Гоша! - Мария с радостным визгом бросилась на шею улыбающемуся мужчине. А вот выглядел так же – кожаная куртка (в такую жару?), мохнатая кепка, брюки. Стоял и курил возле ларька. - Ой, как здорово! Сергей, ну иди же сюда!
— Очень, очень рад! - Георгий Платонович крепко пожал руку Николаева, и не менее крепко обнял, чем окончательно привёл в себя. - Ну молодцы! Как добрались?
— Нормально, дядя Гоша! Дайте ваш номер!
Дядя Гоша протянул ей листик бумаги.
— С деньгами всё в порядке? - поинтересовался он. Мария и Сергей переглянулись (Сергей подмигнул ей), и Мария кивнула. - Ну и отлично. Если квартира нужна, - дядя Гоша обернулся, выискивая кого-то взглядом, - во-о-он к той бабушке подойди. Скажи, дядя Гоша посоветовал. Чисто, недорого, в одном квартале.
— Ой, спасибо! - И она ещё раз обняла его. - Дядя Гоша, мы пойдём обедать и вообще, ладно?
— Конечно, конечно, - улыбнулся Георгий Платонович, и снял кепку. - Сергей, можно на два слова?
— Я пока к бабушке, - Мария указала направление и убежала.
— Слушай. - Дядя Гоша обнял его за плечо. - Вижу, тебе тяжело. Держись с ней, и не обижай, хорошо?
— И не думал обижать, Георгий Платонович.
— Она никому не доверяет, - пояснил дядя Гоша, добывая ещё одну сигарету. - Кроме меня, может быть. А тебе доверяет. Если что, звони. - И вручил такой же листик.
— Спасибо. Дядя Гоша, - само как-то вырвалось, - простите, а кем вы работаете?
— Часовщиком. - И он указал на вывеску на ларьке, возле которого стоял. - Я всегда часовщик. Любимое дело. - И подмигнул. - Отдыхай, Серёжа. Набирайся сил.
Рукопожатие оказалось крепким. Во силища!
Глава 7
— Даже не знаю, с чего начать. - Мария потёрла лоб. - Давай с тебя начнём. Тебя сбила машина, верно?
— Можно и так сказать. - Николаев вздрогнул, припомнив последний сон. - Я был в машине.
— Со всеми так. - Мария налила себе минеральной воды. - Блин, я когда-нибудь сопьюсь. Не давай мне пить, ладно?
— Даже воду?
— Только разбавленную, - она улыбнулась. - И почему кажется, что я тебя давно знаю? Кроме шуток! Ну так вот. Мы все тут попали под машину. Кого-то сбило, кто-то сам был в машине. И вот мы тут, блин. Две-три недели можно жить нормально, а как наступит полнолуние – всё как вчера, понял? Начинается конец света. Главное, дожить до полудня, по Гринвичу.
— А что в полдень?
— В двенадцать часов двенадцать минут двенадцать секунд мир исчезает. Ну, как вчера. А нас всех куда-то ещё переносит, и всё по новой. Две-три недели, и снова конец света. Если держать кого-нибудь за руку, то окажешься где-то рядом с ним. Федя у нас самый головастый – у него остальные подробности.
— Ясно. - Николаев отпил из своего бокала. Не то чтобы стало понятнее, но появилась какая-то опора под ногами.
— Слушай. - Она взяла его за руку. - Будет жутко хреново. Тебе ведь уже снилось, как тебя сбили, да? Снилось?
— Снилось. - Николаев опустил взгляд. Стало тоскливо и неприятно. Мария взяла его за руку.
— Посмотри вокруг, - она обвела всё взглядом. - Этим людям осталось две или три недели. Потом они все умрут, ясно? Или просто исчезнут, или как вчера – жуткая, неприятная смерть. А мы останемся. Мы всегда, блин, остаёмся.
— Хочешь ругаться – ругайся. Я и не такое слышал.
— Да, ты же таксист, - она рассмеялась. - Не похож ты на таксиста. Верь или не верь, тебя сюда занесло надолго. Может, навсегда. Тебе нужно продержаться первую неделю, потом будет легче. Если хочешь, помогу. Но помни, чуть что – сразу в лоб.
— Спасибо, Мария. - он поднял взгляд.
— Маша. - она допила стакан и налила себе из сифона ещё. - Слушай, как в старые времена, сифоны!
— Спасибо, Маша. - ему стало зябко и тревожно, невзирая на жаркий летний день. - Говоришь, первую неделю?
Она покивала.
— Станет легче, привыкнешь. Я уже пятнадцатый год привыкаю. А дядя Гоша тут сорок лет.
— Сколько?! Шутишь?
— Такими вещами не шучу. - Она посмотрела ему в глаза. - Слушай, идём на квартиру. Приведу тебя в порядок. И Кошку твою обустроим, ей тоже дом нужен.
- - -
— Проходи, - позвала Мария. - Дверь закрой сам, тут замок не защёлкивается.
Николаев машинально повесил портфель на вешалку. Только если нёс что-то тяжёлое, ставил его на пол.
«Папа? Папа пришёл!»
Голос Дениса – показалось или нет? Если показалось, то настолько явственно, что на секунду стало очевидно: всё, что было до того – дурной сон. Потерял сознание, потом непонятно как приехал из той больницы, и вот он, дом. Сейчас посидеть, вручить сыну игрушку, и рассказать, какая чертовщина примерещилась. Всё, конечно, сыну не расскажет – расскажет Марии. Своей Марии. А сейчас и она выйдет, улыбнётся и скажет, вытирая ладони о фартук, «Ты уже? У нас уже всё готово».
Голова закружилась. И сразу вспомнилось: Даша, выбегает, удивление и радость на её лицеж их троих, с Дашей и Еленой разговоры, а потом – кровь на губах и лице Даши, белые, как восковые, глаза, рёв и шипение. У меня и у них отняли жизнь, подумал Николаев, и злость накатывала – не остановить. Всё отняли. И за что, интересно? Что я такого натворил, чтобы со мной так?
Ему померещился вой и шипение из соседних комнат. Бластер сам собой лёг в руку, вновь оказался тяжёлым – вот эта едва заметная кнопка снимает с предохранителя, а это – выбор режима стрельбы, сейчас – точечный, лучом.
— Сергей? - в прихожую вышла Мария. Эта, здешняя Мария. Она увидела выражение лица Николаева, бластер в его руке. Заглянула в карман своей вновь купленной куртки. Все три диска равномерно светились синим цветом.
— Чёрт, не может быть! Сергей! - Но он смотрел словно сквозь неё. И доносились, смутно вроде, крики с улицы, и звуки выстрелов, и ещё что-то. - Нет! Очнись! Сергей, очнись! Не сейчас! - она вцепилась ему в плечи, тряхнула, а он стоял, глядя насквозь – и такой ненависти она давно не видела ни на чьём лице. Дала ему пощёчину – словно и не заметил.
Она прижала его к себе, и поцеловала.
Николаев очнулся. От слов, но в первую голову – от поцелуя. Его он потом не мог забыть, сколько времени ни проходило, что бы ни случалось. Ушёл гнев, остыла ненависть, ушла обречённость. Были только он и Мария – стояла, прижимала его к себе. Отпустила и отошла сама, прижимая ладонь ко лбу.
— Господи, - прошептала она. - О боже мой...
Телефон. Её телефон – Николаев машинально полез в свой карман, проверить: там лежал новенький мобильник, Мария решительным тоном потребовала купить. Не он.
Мария не сразу сумела достать телефон – руки дрожали. А Николаев понял, что держит в руке бластер, но снова – игрушку. Осторожно вернул его в кобуру.
— Да, дядя Гоша. - Голос Марию тоже не слушался. - Нет, всё прошло. Да, наверное он. Я буду рядом, конечно. Извините.
Она схватилась ладонью за дверной косяк и долго так стояла, опустив голову. Потом спрятала телефон и выпрямилась.
— Не делай так больше! - Она посмотрела в его глаза. - Давай угадаю: за что это мне, пусть всё пропадёт пропадом, я вам сейчас покажу.
— Почти угадала. - Признаваться было нелегко. Она что, мысли читает?! - Откуда знаешь?
— От верблюда. - Мария слабо улыбнулась. - Давай говори, как тебя в чувство приводить. Что помогает лучше всего. Всё, кроме постели, устрою. Ну, говори!
- - -
— Ты не всё рассказала. - Они сидели в здешней гостиной, и на столике было пиво, вино и закуска – пиво Мария пить отказалась, а по поводу вина сказала: как выпью второй бокал, спрячь и не отдавай. Второй бокал стоял, полный наполовину.
У бабушки водился видеопроигрыватель. И телевизор, вполне неплохой. Цены, конечно, далеко не самые низкие в городе, тем более за квартиру в центре, и всё такое, но дяде Гоше Мария верила твёрдо, дурного не посоветует. Так вот, сидели, и смотрели «Семнадцать мгновений весны». Нашлось в киоске в магазине напротив, но туда Мария наотрез отказалась идти одна. Вместе и сходили.
Они сидели, и вскоре она перебралась ему за спину, уселась там, обняв и положив голову ему на плечо. Отпусти их, сказала ему эта Мария не так давно. Не вспоминай, не береди себя. Всё равно будут снится, каждую ночь. Они там, ты здесь. Это здесь каждое полнолуние конец света, ясно? А там они могут жить ещё долго и счастливо. Может, потому там и не происходит конца света, что здесь он каждый месяц, как по часам.
Кончилась девятая серия. Николаев нажал на паузу. Сделай санитарную паузу, несколько раз требовала Мария. И хохотала, когда он потребовал объяснить, в первый раз, что это такое. В туалет, потом умыться и добавить на стол, вот что это. Я тоже это кино люблю, понял? Смотрим вместе!
— Не всё. - Она погладила его по голове. - Пока не надо всё. Тебе повезло, сразу с нами встретился. Я вот первые одиннадцать раз одна была. Потом расскажу, может быть. Тебе снится, как летишь головой в стекло, да? А я вижу каждую ночь, как меня переезжает и, прости, кишки наружу лезут. Вот такие у меня весёлые сны. Извини, что во время еды.
— Извини. - Он нашёл её руку, легонько сжал. - Трудно во всё это поверить.
— Ты же помнишь свой бластер. Ведь поверил? Не стоял, не трясся – сразу понял, что всё взаправду, да? Повторяй почаще две вещи: они живы, там. И ты жив, здесь. И другим помогаешь выжить, вот и всё.
— Это уже три вещи.
— Блин, все мужики такие зануды! - Она потёрлась лбом о его шею. - Без рук! Ну что, санитарная пауза? Мне уже надо. Чёрт, вроде столько уже выпила, а голова ясная.
- - -
— Нет. - Он взял её за руку – просто пожелать спокойной ночи – но Мария легонько оттолкнула его. - Не сейчас. Тебе не я нужна, тебе она нужна.
Он смутился.
— Всё в порядке. - Она легонько потрепала его по щеке. - Завтра будет лучше. Ну, выбирай, где будешь спать.
- - -
Теперь он спал чутко. Кошка весь день и вечер о себе не напоминала: нашла себе уголок повыше, забралась туда и всё – дрыхнет без задних лап. Ночью пришла и улеглась в ногах.
Он приподнялся – теперь на любой шорох просыпался, хотя почти сразу же снова засыпал. Кошка пришла ему под бок, и, едва человек начинал шевелиться, принималась мурлыкать.
Топот. Лёгкий удар – это дверь, которую стремительно распахнули, шум льющейся воды. И характерные, неприятные звуки. Николаев сорвался с места (успел заметить, что кошка встрепенулась и поскакала следом), добежал до ванны.
Мария стояла, склонившись над ванной, упираясь ладонью в стену. Николаев схватил ближайшее полотенце – свежо в квартире, дует по полу – набросил ей на плечи. Она сумела выпрямиться и молча прижалась к нему.
— Сейчас пройдёт. - Голос Марии дался не сразу. - Восемь лет уже не было. Ну, почти не было, раз или два в месяц.
— Тошнит после того сна?
Она кивнула.
— Идём, я там вчера колёс купила. Как раз от этого. Отличный сон, с цветом и запахом. - Её передёрнуло.
На кухне она долго сидела, уже после того, как таблетки подействовали. Отпивала из стакана с водой и смотрела перед собой. Иногда губы её едва заметно шевелились.
— Идём ко мне? - Она посмотрела в его глаза. - Ты у стенки, я с краю. А то могу не добежать. Но без глупостей, ладно? Просто побудь рядом.
— Без глупостей я долго не умею. - Он помог ей подняться. - Идём.
— Я тебя точно знаю откуда-то. - Мария шла с трудом, ноги плохо слушались. - О, Кошка, и ты здесь. Иди, помурчи мне, а?
Глава 8
— Сегодня ты за мной ухаживаешь, - заявила Мария утром. - Что, всё хорошо? Ну, то есть лучше?
— Лучше, - согласился Николаев. Сегодня утром получилось подумать о жене и сыне так, что не захотелось снова найти кого-нибудь и жестоко убить. Им и так плохо, там. Оттого, что я здесь злюсь и схожу с ума, легче никому не будет.
— Умница. - Она потрепала его по щеке. - А я расклеилась что-то. Не давай мне сидеть и молчать, ладно?
— Хорошо. - Он взял её за руку. Оба уже сидели в гостиной, «при полном параде». Мария набросила легчайшую куртку – долго выбирала, чтобы были карманы, куда можно положить её футляр для дисков. Пока не объяснила, что это за диски такие, но Николаев помнил синеватую молнию, которая чуть не попала в Кошку. - Кошка, ты с нами?
Кошка, устроившаяся на шкафу, открыла правый глаз, потянулась и мяукнула. Отвернулась к стенке и свернулась, спиной к людям. Издалека было слышно, как она мурлычет.
— Здесь останется, - заметила Мария. - Где ты её такую взял? Кошки всё чуют, я знаю. Была бы беда, она бы не дрыхла. Ладно, пусть, ей тоже надо в себя прийти. Кошка, мы ненадолго!
— Что у тебя за диски? - спросил Николаев, пока они спускались по лестнице. Мария сказала: идём сейчас к дяде Гоше, у него есть адреса всех остальных. Надо со всеми встретиться, чтобы обо всём знать.
— Я за ними тогда шла, - Мария поправила солнечные очки. - Ну, когда меня задавило. Так в руке их и держала, когда под трактор свалилась. Может, поэтому они всё время со мной. Потом расскажу. Оружие, Серёжа, оружие. Сама не знаю, откуда они такие. Федя долго голову ломал, и Джеймс тоже. Так ничего и не придумали.
— Джеймс? Сюда попадают иностранцы?
— Люди кругом погибают, - она посмотрела на него, как на идиота. - Но обычно держатся со своими. Федя встречался с другими, как мы. Из других стран. Мы держим связь, когда можем.
— Ого! - Николаев впечатлился.
— А ты думал. Это сначала волком воешь, и утопиться пытаешься. А когда других находишь, всё по-другому. Блин, ну я разболталась! Хотя да, лучше болтать, чем молчать. Нам туда.
- - -
— Рад видеть, рад, - дядя Гоша тоже оделся по погоде. Но форма прежняя: кепка, куртка и просторные брюки. И сапоги. - Маша, дорогая, закажи нам всем пока, ладно? Мы сейчас подойдём.
— Конечно, дядя Гоша, - она расцеловала его в обе щеки и убежала на веранду соседнего ресторана.
— Вот телефоны и имена, - Георгий Платонович протянул лист. - Мы всем их сообщаем. Маша уже рассказала, зачем?
Николаев кивнул.
— Хороший ты человек, - дядя Гоша хлопнул по плечу. Во силища, в очередной раз поразился Николаев. И при этом часовщик! - Сильный. Маше последнее время плохо, и поговорить не с кем. Просить не буду, сам понимаешь.
— Всё понимаю, дядя Гоша, - Николаев поправил кобуру. Люди, конечно, смотрят в недоумении, да и пусть себе смотрят. Талисман, так решил. Раз помог мне выжить, пусть всегда будет рядом. - Буду рядом, мне тоже одному сейчас не очень.
— Не обижай её, - дядя Гоша помахал рукой Марии, которая указывала на столик. - И не расспрашивай. По себе знаю, лучше всё сразу не узнавать. Ну, идём? Вам сегодня бы повидаться с остальными. Или хотя бы созвониться.
— Маша так и сказала, - согласился Николаев. - Конечно, поговорим.
- - -
— Работал инженером, - пояснил Николаев. - Когда в стране начался бардак, моя работа кончилась. В итоге вот таксистом устроился. В общем, не жалею, хотя работа нервная.
— А я всю жизнь с часами работаю, - Георгий Платонович одобрительно покивал. - И дед мой работал, и прадед. Сразу вижу: не таксист ты. Что-то другое было. Значит, машину водишь. Только водишь?