- Пошли, - кивнул жрец сотнику и первым двинулся вперёд. Но завернув за угол, вновь остановился. Здесь начинался лабиринт. Вправо и влево тянулись узкие галереи. От них отходили ответвления - некоторые вели куда-то вниз. Похоже, лабиринт простирался под всем городом.
Пархан всматривался в темноту, беззвучно шевеля губами, что-то прикидывал в уме. Потом поднял кусок песчаника и сделал на стене отметку - длинную горизонтальную черту. Мельком взглянув не застывшего сотника, коротко бросил:
- Идём.
Жрец медленно двигался, освещая и тщательно осматривая стену с правой от себя стороны, не забывая делать отметки. Наконец, остановился и долго рассматривал, чем-то привлёкшую его внимание, часть стены. Потом, бросив к ногам кусок известняка, засунул руку в щель между блоками и, нащупав рукоять рычага, с силой надавил. Один из блоков чуть выдвинулся и почти бесшумно стал поворачиваться вокруг своей оси.
- Ага, я знал! - не сдержавшись, воскликнул Пархан.
Жрец не ошибся в расчётах - это была спальня принца. И она была не пуста. Здесь находились две чернокожие рабыни, наводившие в комнате порядок. Одна - с тряпкой в руках застыла в центре комнаты у ложа, другая - с метёлкой, стояла у противоположной стены. Округлившимися от ужаса глазами, они смотрели на двух, неведомо откуда появившихся, мужчин. И вдруг, побросав свои орудия труда, с визгом, едва не столкнувшись лбами, бросились к двери, которую уже водрузили на место.
Передав факел сотнику, Пархан переступил через невысокий каменный бордюр, осмотрелся и, обхватив ладонью подбородок, замер, задумавшись. Но через минуту невнятно прошептал что-то и, резко развернувшись, вновь шагнул в лабиринт.
Обратно шли в том же порядке: впереди Пархан, за ним сотник. Теперь жрец шагал более уверенно. Метки на стене не давали сбиться с пути. Никакой опасности он не чувствовал. Однако углубиться в лабиринт всё же не решился.
Внезапно жрец остановился, да так резко, что сотник едва не врезался в него. Некоторое время Пархан не шевелился, стараясь понять, что же его насторожило. Наконец, он почувствовал чьё-то лёгкое прикосновение к щеке, и обратил внимание на колеблющееся пламя факела. Понял, что это - сквозняк. Но откуда здесь сквозняки? Жрец внимательно осмотрелся, и заметил, с правой от себя стороны, за уступом, проход.
Вниз уходила узкая каменная лестница. Свет от факела не достигал её основания и терялся в густой темноте. Казалось, что у лестницы не было конца, и вела она в бездну. Но, конечно же, это было не так - у всего есть начало и конец.
Пархан шумно втянул носом воздух. Показалось, что улавливает тонкий аромат благовоний, который только что ощущал в спальне принца.
- Та-а-к, - негромко протянул он, ни к кому не обращаясь, - они здесь проходили. - Затем, быстро оглянувшись на сотника, снова коротко бросил: - Идём. - И первым шагнул на лестницу.
Они спустились всего на десяток ступеней, как внизу высветился пятачок пола. Лестница оказалась не такой длинной, какой представлялась, но очень крутой, - жрец с трудом удерживал равновесие.
Сойдя с последней ступеньки, он не сразу понял, где очутился. Мрачные стены больше не стискивали пространство. Галерея исчезла. Только через несколько шагов вперёд свет факелов выхватил из тьмы массивные квадратные колонны. Это был зал и, судя по всему, огромный.
Пархан медленно шёл вдоль стены. Сотни вопросов возникали в его голове. Что это за зал? Кто его соорудил? Какому культу посвящён? То, что такие огромные помещения служили тому или иному культу сомнений у него не вызывало. Не обитает ли здесь, до сих пор, дух какого-нибудь древнего тотема? А главное, не захочет ли этот дух отомстить тем, кто нарушил его покой?
Ответы на некоторые вопросы жрец пытался получить, разглядывая стены древнего зала-храма. Но штукатурка, на которую некогда был нанесён цветной рисунок, осыпалась, превратившись в пыль. Из оставшихся фрагментов целой картины не складывалось.
Сзади он слышал частое дыхание и тяжёлую поступь сотника, и это успокаивало. Чем дальше они продвигались, тем меньше оставалось штукатурки на стенах. Всё чаще стали попадаться участки голой кладки, состоящей из почти чёрных блоков песчаника. Пархан не сразу заметил, что рукотворное помещение закончилось. Стены превратились в сплошной монолит, с застывшими подтёками известняка, отчего стали походить на морскую поверхность, по которой лёгкий бриз гнал мелкие волны.
Пархан остановился и долго осматривался, размышляя: стоит ли идти дальше. В какое-то мгновение показалось, что видит светлое пятно. Он отвёл руку с факелом и пристально, до рези в глазах, стал всматриваться вдаль. Да он не ошибся: впереди маячило что-то светлое. Что это? Что же, кроме выхода. Красноречиво взглянув на сотника, жрец двинулся вперёд.
До светлого пятна оказалось не так далеко Скоро они стояли перед слабо освещённым ответвлением пещеры. Вернее, пещера здесь разделялась на два рукава. Более широкий вёл в темноту. Туннель поуже явно выходил наружу, по всей видимости, на берег Нила. Пархан почувствовал запах ила и, как ему показалось, уловил журчащий звук. Он решительно свернул в ответвление.
Чем дальше - тем светлее. Уже попадались целые островки камыша. И наконец, над головами раскинулось голубое небо, а по глазам резануло яркое солнце. Пещера закончилась и перед путниками возникла сплошная зелёная стена камыша. Однако, присмотревшись, жрец заметил узкую, уходящую вглубь зарослей тропинку.
- Ага, - удовлетворённо произнёс он и, оглянувшись на сотника, ступил на тропинку.
Военный что-то пробурчал, не посмев выразить недовольство вслух, последовал за жрецом. Под ногами захлюпала вода. Подол туники Пархана вмиг намок, но он не обращал внимания. Вдруг совсем близко - с левой стороны, раздался громкий шум распрямляющегося камыша. Жрец замер на месте. У сотника взметнулась рука, с зажатым в ней дротиком. Это оказалась всего-навсего большая белая цапля. Птица тяжело взлетела, но, видимо не желая покидать богатый ареал охоты, вновь опустилась в нескольких шагах от своего старта.
Досадливо поморщившись, жрец двинулся дальше. Впереди засверкала вода. Ещё несколько шагов и он уже стоял перед водной гладью. Однако это был не Нил! Протока? Насколько он знал, любая протока не превышала в ширину пятнадцати - двадцати шагов. Здесь же противоположный холмистый берег почти сливался с горизонтом. Впрочем, Пархан редко бывал на Реке, далеко не со всеми её уголками был знаком, и поэтому не придал особого значения этому, более чем странному, обстоятельству. Сейчас его занимало другое...
Густые заросли камыша стискивали тропку. И никаких признаков того, что здесь проходили люди. "Может, лодка? - задумчиво прошептал он, вплотную подошёл к воде и стал что-то рассматривать на дне.
И вдруг - взрыв. Целый рой брызг взметнулся рядом со склонившимся человеком. Что-то тёмное и массивное вырвалось из воды. Жрец успел отпрянуть, но подол его туники оказался зажатой в зубастой пасти огромного крокодила. Факел упал в жидкую грязь и, с шипением растревоженной змеи, погас. Пархан замолотил кулаками по голове монстра.
- Пусти! Отпусти! - Но эти жалкие попытки освободиться ни к чему не приводили. Зверь тащил человека в воду. - Помоги-и-и! - завопил жрец.
В воздухе просвистело короткое чёрное жало. Дротик вонзился в глаз чудищу, почти наполовину войдя в его череп. Крокодил рванулся, широко раскрыв пасть, крутанулся и, с громким плеском, скрылся под водой.
Пархан шлёпнулся в тёмно-зелёную жижу.
- Ты... ты что наделал!? - задыхаясь и пытаясь выбраться на сушу, прошипел жрец. - Ты будешь наказан. Помоги мне.
Сотник вошёл в воду и легко поднял жреца. Тот буквально повиснув на шее воина, запрыгал на одной ноге, выбираясь на берег.
Они не заметили, как из под плаща сотника выскользнул золотой медальон и, покачиваясь из стороны в сторону, медленно опустился на дно. А когда люди отошли от берега, из-под воды пробился тонкий яркий луч и, растворившись в общем потоке солнечного света, исчез.
* * *
Сначала Рене воспринимал орнаменты на стенах как простое украшение, наподобие тех, какими расписывали помещения во дворце. Правда, краска этих узоров-орнаментов была не совсем обычная - словно бы светилась изнутри. Но тем дольше он всматривался в узоры, чем больше понимал, что в них кроется что-то ещё...
Юноша подошёл вплотную и, ощупав стену, с удивлением обнаружил, что символы и значки выпуклые. А чуть позже понял: орнамент вовсе не высечен на блоках, как думал ранее, а приклеен к ним. Вернее приклеены небольшие плитки или таблички, на которых и были высечены символы.
Некоторые знаки показались ему знакомыми. Долго всматривался, пока услужливая память не подсказала, что нечто подобное видел в папирусах жрецов-архитекторов. Теперь ему казалось, что и таблички где-то встречал раньше. Но где? Как ни старался, вспомнить не мог.
Иногда рисунки, вернее отдельные их фрагменты, повторялись. Кружочки, овалы, треугольники, волнистые линии встречались во многих местах. Особенно поразили фигурки людей с непропорциональными частями тела, - с большими головами и длинными руками. И хотя начертаны они были схематично, сомнений не оставалось - это люди, на каждой конечности по пять пальцев.
Повтор символов навел Рене на мысль: а что если попробовать разгадать орнамент. Почему-то ему казалось очень важным понять, что же здесь написано.
Он медленно двигался слева направо, словно пытался прочесть гигантский папирус. Иногда казалось, что-то начинает понимать. Вот эти волнистые линии похожи на волны... А этот продолговатый предмет напоминает лодку, плывущую по реке. Вот птица ибис в полёте. Лягушка... черепаха...
Но уже на следующей табличке волны превращались в длинную змею или в гребенистую спину крокодила, а предмет, похожий на лодку - в амфору. И опять у него всё перемешивалось в голове.
Медленно, не пропустив ни одной таблички, юноша обошёл по периметру комнатку и сел на тахту, задумчиво уставившись на стену. В голове творился полный сумбур.
Когда мысли немного упорядочились, подумал, что без какой-то схемы или системы, у него ничего не получится. Несколько минут Рене сидел неподвижно. Потом встрепенулся, будто что-то вспомнив: "Ну да, надо запомнить первый символ на первой табличке и искать, где он повторяется. Затем также поступить со вторым, третьим..."
Он осмотрелся, и только сейчас заметил, что вокруг заметно стемнело. Взглянул вверх, - на небосводе проклёвывались первые звёзды. И снова возникло ощущение, что это не их небо, будто каким-то необъяснимым волшебным способом, он очутился в другом мире... И тут он услышал звук - тихий, не громче комариного писка, чистый свист.
Свист нарастал и скоро заполнил собой всё, заложив уши. Звук как будто лился с самого неба, и не был похож ни на один земной. Постепенно, он стал стихать, пока совсем не исчез. Но, нет! Юноша прислушался: свист вновь снизился до комариного писка и слился с окружающей обстановкой настолько, что казалось, звучит сама ночь.
Он не заметил, как оказался лежащим на тахте. Взгляд был направлен строго вверх, где на иссиня-чёрном бархатном покрывале появлялись всё новые драгоценные камни-звёзды. Неожиданно юноша увидел яркую вогнутую полоску и понял, что начинается новый лунный цикл "Бог Тат* открывает свой глаз". - Он ощутил необычайную лёгкость во всём теле, - стоило только пошевелить рукой и воспарит, как птица.
Вдруг юноша почувствовал в комнатке чьё-то присутствие. Нет, ни шороха, ни чужого дыхания Рене не слышал. Откуда же тогда пришло ощущение? Но как ни странно, не испугался и даже не удивился. Наоборот, кто бы или что бы это ни было, от него исходило добро и радость.
С его зрением что-то случилось. Он перестал видеть небо с россыпью звёзд, взгляд заволок густой голубой туман. Из тумана стали выступать какие-то тёмные очертания. И вдруг Рене почувствовал, что парит - скользит в голубом пространстве.
Мимо проплывали тёмные фигуры, силуэты... Он пытался разглядеть их, но почему-то не получалось...
Потом картинка изменилась. Всё залил яркий свет. Несколько секунд Рене ничего не различал. Но постепенно глаза привыкли к яркому свету. Вокруг расстилалась бесконечная пустыня. Показалось, что вдали видит барханы. Песок имел необычный ослепительно белый цвет, будто белила, каким красили себе лица площадные танцовщицы.
Перед взором проносились картинки, сцены, образы. Но всё мелькало с такой скоростью, что ничего не успевал рассмотреть и запомнить. Мир слился в одну сплошную пёструю линию. Иногда Рене казалось: различает движущие фигурки людей. А может, это были животные? В ушах стоял беспрерывный тонкий свист. Сначала думал - ветер, но потом понял, что это тот самый "комариный писк"...
Неожиданно Рене услышал новый звук - щебетание птиц, поднял руку... и вдруг обнаружил себя лежащим на каменной тахте. Несколько минут бездумно смотрел на синеющий квадрат неба, чувствуя себя полностью опустошённым. Но вот где-то заголосил петух, и он встрепенулся. "Неужели ночь пролетела?! - Ему казалось, что всего минуту назад разглядывал рисунки на стенах. - Что это было - сон?" - Он был уверен, что ни на секунду не смыкал глаза. Взгляд упёрся в стену, и он подскочил, как ужаленный.
ГЛАВА 14 ЭНТРОПИЯ
Теперь Рене всё стало ясно, как будто читал дощечку с египетским алфавитом. Вот эти маленькие треугольники - пирамиды. Четырёхугольники со скошенными сторонами - те же пирамиды без верхних блоков. Строка с кружочками, овалами, скобками - это же полный цикл луны. А сами значки - фазы луны.
Юноша недоумевал: почему не замечал всё это раньше? Без труда он читал формулы, расположенные почти под каждым рисунком. Вот здесь указаны параметры пирамид: угол, размер блоков, расстояние... Взгляд скользнул дальше - Долина царей... она же карта звёздного неба. А эти сведённые дуги - око! Чьё око? Ну, конечно же, Тата - бога луны.
"Откуда взялись все эти знания? Ведь ещё вчера он ничего не понимал" - Почему-то он думал о себе в третьем лице. Мысли метались, словно термиты в задымлённом термитнике. В голове стоял шум, как будто к уху поднесли большую морскую раковину.
И ещё юноша понял, что пирамида - это уменьшенная копия Земли. В самом низу - царство мёртвых, царство демона Небежда*. Средний уровень - мир людей. А верхний? Обитель богов?
Юноша снова сел на тахту и, закрыв глаза, попробовал расслабиться.
Рене не представлял, сколько находился в забытье. Время потеряло для него свой бег. Внезапно в сознание ворвался пронзительный звук, как будто кто-то рядом изо всех сил дул во флейту, не заботясь о разнообразии мелодии. Юноша распахнул глаза и, первое что увидел: тонкий серп луны на темнеющем небе.
Свист стих. Он уже знал, что последует дальше и... набрал полную грудь воздуха. Стены исчезли, будто растворилось в воздухе. И вот он уже скользил в голубой мгле. И опять мимо проплывали причудливые фигуры, силуэты, образы... Но на этот раз он как будто обрёл дар ясновидения. Видел все эти вещи и предметы словно изнутри - саму их суть. Одновременно он видел, что происходит впереди, внизу, по сторонам и даже сзади.
В реальность Рене вернул крик петуха. Долго лежал, не шевелясь: что же это было? Другие миры, о которых рассказывал жрец Шер?
Дни летели незаметно. Поначалу юноша пребывал в полном восторге от своего нового состояния, от того, что узнал и ещё узнает! Однажды он подумал: почему отец и жрец Шер не пользовались секретными знаниями? "Эх, быстрее бы закончилось это заточение!" - Рене подолгу лежал и мечтал, как воспользуется всеми этими премудростями. Как удивит друзей, в одиночку ворочая огромные каменные блоки. Он уже знал, как устроен необычный факел, откуда взялся этот огонь, - помощники жреца Шера добывали его в болотах Нижнего Египта. Он проделал небольшой эксперимент: поднёс ладонь к газовому рожку, который продолжал гореть ровным голубым пламенем, и резко отдёрнул руку. Показалось, что искусственный огонёк во много раз злее обыкновенного... Долго дул на ожог, пытаясь унять нестерпимую боль.