Особенно быстро, почти мгновенно, проносились ночи. По-прежнему он путешествовал между звёзд. Всеми фибрами души, каждой клеточкой тела юноша впитывал тепло, энергию звёзд, чувствуя, что сам превращался в одну из них.
Иногда он попадал в удивительные, странные места, непохожие ни на что, к чему привык. Но утром от воспоминаний оставались лишь размытые цветные образы, одурманивающий запах благовоний и ощущения волшебной сказки.
В один из дней, вернее вечеров, Рене обнаружил над головой почти полную луну. И очень удивился и обрадовался открытию. Полная луна означала конец заточению. Скоро он увидит отца, друзей! Ещё день, два...
Однако время проходило, а в пирамиде никто не появлялся. С ужасом юноша заметил, что око бога Тата начало закрываться, и происходило это гораздо быстрее, чем открывалось. Недалёк тот день, когда наступит полное затмение. С каждым мгновением Рене чувствовал себя всё хуже. Не было ни одной частички тела, которая не болела, будто внутрь засунули пылающий факел, а голову напичкали раскалёнными угольками.
Особенно мучительно протекали ночи. Каменное ложе уже не казалось мягким и тёплым. Твёрдая поверхность тысячью игл впивалась в его бока, в спину, в затылок. Почти физически юноша ощущал, как холодный камень забирает энергию, впитывает тепло его тела.
Рене пробовал проводить ночи сидя, но даже на это у него не осталось сил. Едва дотягивал до рассвета. Днём он сидел, тупо уставившись, остекленевшим взглядом, на стену со значками и письменами и... ничего не понимал. В редкие минуты просветления осознавал, что и мозг его начинает разрушаться.
Рене решился. С трудом встал и вытащил из держателя факел. Огонёк едва выбивался из горелки. Юноша покрутил колёсико, но язычок пламени подрос ненамного. На дрожащих ногах, стал спускаться по крутой лестнице. В голове мелькнуло: вряд ли сумеет подняться...
Наконец, он ступил на ровный пол. Опираясь на стену, медленно побрёл в темноту
Казалось, что идёт уже очень долго, хотя с того момента как очутился в коридоре, прошло всего несколько мгновений. Он едва не стукнулся головой о внезапно вынырнувшую из темноты стену, и понял, что галерея кончилась. Но напрасно он шарил по холодному камню, ощупывая каждую щель, каждый выступ, - рука всюду натыкалась на неприступную твердь. Прохода не было. Факел выпал из его рук.
- От-е-е-ц! - Рене заколотил кулаками по шершавому камню, в кровь разбивая их и, не чувствуя боли. Потом медленно сполз по стене и зарыдал.
Сколько просидел на полу неизвесто. Он потерял ход времени. Всхлипывая, поднялся, подобрал чудом не погасший факел, и побрёл назад.
Долго юноша стоял у крутой лестницы. Первая ступенька была выше его колен, остальные, кажется, не ниже. Так и не решившись на подъём, Рене сел на ступень и, прислонившись плечом к холодному камню, обречённо уставился в темноту.
Вдруг он встрепенулся. В свете, неизвестно отчего колыхнувшегося язычка пламени, в двух шагах от себя, он заметил чёрный квадратный провал. В голове промелькнула мысль: внизу пирамиды должен быть выход! Он вскочил. Надежда на спасение придавала силы.
Вниз уходила узкая лестница, такая же крутая, что вела на верхний уровень. Но это его не остановило. "Да, конечно, как же я забыл?!" - Из головы совершенно выпали слова отца, что внизу пирамиды царство демона Небежда*.
И опять Рене показалось, что спускался целую вечность. Он думал, что находился уже в самом низу... Но каково же было его удивление, когда ступив на ровную площадку и подняв голову, увидел, совсем невысоко, светлый квадрат.
На противоположной стороне небольшой площадки - всего в три шага - начиналась ещё одна лестница, ведущая вниз. На этот раз она показалась менее крутой и почти в два раза шире. Но не успел юноша спуститься на несколько ступенек, как огонёк факела мигнул и погас. Вязкая непроглядная тьма окутала его. Вдруг вспомнил все предупреждения, сказки и мифы об ужасных демонах, змеях, чудовищах... Первобытный страх обуял юношу. И в то же мгновение услышал нарастающие шуршание, громкое шипение, и увидел два колышущихся, близко расположенных друг к другу, красных огонька. Глаза! Он швырнул погасший факел в приближающегося демона и, не помня себя, бросился вверх.
Очнулся он уже в верхней комнатке. Сердце колотилось так, что готово было выпрыгнуть... Грудь вздымалась, словно кузнечные меха в мастерской оружейника. Взгляд не отрывался от чёрного узкого прохода. Но там никто не появлялся, и юноша стал успокаиваться. Может, всё это ему пригрезилось? Чего только не почудится в темноте. У страха глаза велики.
Даже без факельного освещения маленькое помещение заливал ровный призрачный свет. Небо ещё не приобрело иссиня-черного цвета, но первые крупные звёзды уже заглядывали в комнатку. Рене вытянулся на своём каменном ложе.
Новое ощущение зародилось где-то в области живота. Что-то горячее разлилось внутри. Горячая волна поползла вверх и скоро достигла головы. Всё закружилось в стремительной карусели. Непроизвольно закрылись глаза. Показалось, что он куда-то проваливается.
Чувство свободного падения длилось всего несколько мгновений. Вдруг дрожь прошла по всему телу. Множество тоненьких иголок впились в руки и ноги. Но боли Рене не испытывал. Наоборот, приятная истома разлилась по телу.
Он смотрел на небо, на котором появлялись всё новые звёзды, образуя знакомые и незнакомые созвездия, и только теперь начинал осознавать: какое это чудо - звёздное небо! Все земные чудеса меркли перед этим величием. И ещё понял: как ничтожно всё, что было до ЭТОГО - в каком хламе жили люди!
Потом юноша подумал: жаль, что он не птица и не умеет летать. Тогда бы с лёгкостью покинул ловушку... И вдруг в голову пришла простая мысль: "А почему нет?!" - Он встал и воздел руки вверх. Юноша не удивился, что от рук исходил голубой свет и они стали прозрачными, словно тончайший папирус, сквозь который просвечивали звёзды.
И тут что-то случилось. Мир перевернулся. Пирамида опрокинулась. Рене полетел. Хотел закричать, но крика не получилось. Он скользил меж звёзд. И вдруг всё вокруг залил белый ослепительный свет, и он услышал новый звук - плач младенца.
Чую, ох чую, огребу по полной.... И это хорошо!
ГЛАВА 15 ВЗГЛЯД ИЗ ПРОШЛОГО
(Итальянские каникулы)
Ту-154 международных авиалиний только что пересёк воздушную границу бывшего СССР. Об этом минуту назад, по радио, сообщила стюардесса. Роман не совсем понимал: к чему пассажирам эта информация? Наверное, для того, чтобы подчеркнуть - до окончания полёта осталось совсем немного... Итак, до Рима лёту около полутора часов. Сразу за объявлением стюардессы из динамиков зазвучало "Феличита" - бессмертный итальянский хит. До этого, почему-то, передавали исключительно русские песни.
- Мам, мам, смотри - вели чита-вели чита! - на весь салон раздался звонкий детский голосок.
Мать зашикала на дочку. Кто-то засмеялся. Волгин тоже улыбнулся и взглянул на мирно похрапывающего в соседнем кресле антиквара. "Пожалуй, рано будить нашего графа. - Роман вспомнил эпоху Екатерины Великой и историю настоящего графа Трубецкого. - Интересно, шеф состоит в масонской ложе?"
* * *
...В это утро Роман вышел от Трубецкого и, не заходя к себе, спустился в гараж. "Красотка" завелась без проблем, хотя без движения простояла более недели.
Автосервис находился в том же районе, что и офис антиквара. Ребята из сервиса знали его, поэтому, без проволочек провели машине небольшую профилактику. Всё оказалось в полном порядке. На бензоколонке Роман залил полный бак девяносто шестого, а в супермаркете купил большую спортивную сумку. Заехав к себе, аккуратно сложил в сумку новый костюм, кое-какие мелочи, и уже к обеду был в офисе Трубецкого.
Ирочка сидела на своём рабочем месте, и вручила ему визу и заграничный паспорт. Роман так и не решил, как вести себя с ней. Кажется, Вячеслав Аристархович оказался прав... Каждый раз, при виде его, Ирочка заливалась краской. Он и сам, не без удивления, замечал, что всё чаще думает о девушке.
Кроме Ирочки в приёмной находились ещё два человека - парни лет двадцати. Один из них сидел на ближнем к столу стуле и нагло пялился на девушку, отчего у той всё валилось из рук, а щёки пылали. Другой - медленно перемещался вдоль стен приёмной, разглядывая картины. Но, похоже, картины мало интересовали его - скорее позолоченные массивные рамы.
Спрятав паспорт в карман, Роман обернулся к сидящему на стуле.
- Молодой человек, подвиньтесь, пожалуйста.
Парень бросил на него презрительный взгляд, хотел что-то сказать, но сдержался, и пересев на два стула дальше,, стал наблюдать за своим товарищем.
Едва Волгин сел на освободившийся стул, как дверь кабинета открылась, и оттуда вышел высокий человек. Роман не успел рассмотреть посетителя. Человек быстро прошёл мимо. В сознании лишь отложилось, что с лицом незнакомца было что-то не то... За ним последовали те двое, по-видимому, телохранители. В приёмной остались они с Ирочкой. Чтобы ещё больше не смущать девушку, вставая, сказал:
- Ну ладно, я к себе. - Отчего-то он тоже чувствовал неловкость.
Она кивнула и чуть слышно произнесла:
- Спасибо.
Выйдя в коридор, он вынул телефон и набрал номер друга. Сначала в трубке раздавался грохот выстрелов, потом - не очень довольный Сашкин голос.
- Да, алло.
- Привет, это я.
- А-а, Ромыч, как ты?
- Послушай, Сашка, у меня здесь намечается небольшая командировка. Какое-то время меня не будет в городе.
- Надеюсь, ничего серьёзного?
- Думаю, что нет.
- Ну, добре.
- Хорошо, отбой. - Роман хотел более обстоятельно поговорить с другом, но, по всей видимости, тот был занят.
Потом набрал Машин номер, на том конце, в течение нескольких минут, звучала мелодия - трубку никто не брал.
Роман соорудил себе обед. Едва он закончил есть, не успев помыть посуду, услышал трель звонка. В трубке раздался голос Трубецкого.
- Ну, ты готов? Я тебя жду.
- Да, я сейчас. - Надев куртку и проверив карманы, Волгин закинул на плечо сумку и вышел в коридор.
Через секунду он уже находился в кабинете Трубецкого. Тот мимолётно взглянул на него, выключил компьютер и, вставая, спросил:
- Оружие при себе? - Не дожидаясь ответа, приказал: - Давай.
Роман вытащил пистолет.
- Прекрасно, прекрасно, - пробормотал Вячеслав Аристархович, пряча оружие в сейф. Прихватив со стола небольшой кейс, антиквар, вновь бросил на Романа короткий взгляд: - Ну, с Богом, пошли.
В машине Трубецкой вынул из кармана портсигар, но долго не закуривал, гоняя мундштук из одного уголка рта к другому. И только когда выехали на трассу, ведущую к аэропорту, задымил.
Роман в очередной раз взглянул в зеркальце заднего вида:
- За нами увязался чёрный джип. Я его заметил ещё во дворе.
- Да? - С озабоченным видом антиквар оглянулся. - Эх, зря отобрал у тебя ствол. Возможно, придётся отстреливаться. Ничего, я дам вам парабеллум.- Трубецкой загоготал, сотрясаясь всем телом. Стряхивая пепел с брюк и, всё ещё хрюкая, произнёс: - Не беспокойся, это мои ребятки, они проводят нас до аэропорта.
Роман покосился на шефа:
- Хм, я так и подумал.
До самого аэропорта никто из них больше не проронил ни слова.
Припарковав машину на стоянке перед главным зданием терминала, они направились в зал ожидания. Но ждать не пришлось. Уже шла регистрация на их рейс. Паспортный контроль прошли быстро и легко. Как только самолёт взлетел, Трубецкой, откинув спинку кресла, закрыл глаза, и уже через минуту раздалось его мерное посапывание.
* * *
...Роман привстал и, перегнувшись через кресло Трубецкого, взглянул в иллюминатор. Внизу, под лучами заходящего солнца, поблёскивала вода. Насколько он знал географию, это могло быть только Адриатическое море. А значит, лететь осталось не так уж долго. Не пора ли будить шефа? И вдруг мелькнула вспышка света, его будто кто-то ударил. Мгновенная, словно молния, боль пронзила мозг. Роман плюхнулся на своё место. Со зрением что-то случилось. Салон самолёта исчез. Из белого кучившегося тумана выплыл жёлтый кружочек. Волгин успел различить выступающий рисунок и понял, что это тот самый кулон с богом Ра, о котором уже стал забывать. Сознание продолжало работать чётко.
Видение с медальоном длилось всего секунду. Но зрение после этого не пришло в норму. Роман увидел самого себя, сидящего на стуле в ряде из точно таких же, обтянутых красным драпом, стульев. Он узнал место. Это была приёмная Трубецкого.
Всё происходит как при замедленной съёмке. Открывается дверь кабинета антиквара. В проёме появляется высокий худосочный человек. Смотрит на него, - Роман тоже видит лицо незнакомца. Затем посетитель отворачивается и шагает мимо. За ним выходят двое его телохранителей.
Видение исчезло также внезапно, как и возникло. Он, с облегчением, откинулся на спинку кресла и ладонью вытер со лба липкий пот. Кто этот человек? Этот равнодушный рыбий взгляд уже где-то видел... Впалые щёки незнакомца были изуродованы - в шрамах, в тёмных ямках-вкраплениях. "Что это - взрыв, порох? Очень похоже на оспу.- И вдруг опять вспышка - Стоп! Оспа?! Осипов - капитан Осипов. Чечня - предатель! - Вновь откинувшись на спинку кресла и учащённо дыша, долго не мог прийти в себя - Узнал меня Осипов или нет? - Вспомнил цепкий взгляд, брошенный на него. При этом в холодных глазах предателя что-то промелькнуло. - Узнал, падла, к бабке не ходи. - Он невольно оглянулся. - А кулон... Не зря же он мне привиделся?!" - Кулон появлялся каждый раз, когда ему угрожала опасность. Роман не мог объяснить природу явления, но примета верная, не раз спасавшая ему, и не только, жизнь. Он посмотрел на мирно похрапывающего антиквара. - Кто же вы, Вячеслав Аристархович?"
Потом подумал: не пора ли будить шефа? Но касаться антиквара отчего-то не хотелось. В это время в салоне появилась бортпроводница:
- К-о-о-фе. Кому кофе.
- Девушка, два кофе, пожалуйста! - нарочито громко крикнул Роман, подняв руку и, со стуком, выдвинул маленький столик. Трубецкой пошевелился и открыл глаза. Волгин натянуто улыбнулся:
- Доброе утро.
- Доброе... Что уже утро?
- Шутка. Скоро прибываем.
- А-а-а. - произнёс антиквар, возвращая спинку кресла в вертикальное положение.
К ним подошла бортпроводница:
- Два кофе. - Девушка поставила перед Волгиным две пластмассовые красные кружечки. - Пирожное?
- Спасибо, не надо. - Стюардесса кивнула и покатила тележку дальше.
Трубецкой осторожно взял кружечку со столика Романа:
- Неплохо. - Через минуту пробормотал своё привычное: "Прекрасно, прекрасно", - и отставив пустой бокальчик, заправил сигарету в мундштук, задымил.
Через полчаса по радио объявили, что самолёт прибывает в Римский международный аэропорт имени Леонардо да Винчи, и попросили пристегнуться.
Погода больше напоминала Питерскую - накрапывал мелкий дождь. Роман взглянул на часы: Московское время - 20. 00, а значит, здесь уже наступил поздний вечер. Но, несмотря на это, было светло, как днём. Всё вокруг заливал яркий искусственный свет. У подножия трапа пассажиров ждала длинная крытая автокара. Спускаясь по трапу, они даже не успели промокнуть.
Помещение аэровокзала Романа не впечатлило. Серые мраморные стены, тяжёлые квадратные колонны из того же материала, стандартные рамки проходов, длинные ряды кресел... Правда, сервис был на высшем уровне. Обслуживающий персонал - подчёркнуто вежлив, все разговаривали на русском языке, операции проводились чётко, быстро.
Паспортный контроль тоже прошли быстро и без проблем. Водитель такси оказался русскоязычным. У Романа даже возникло ощущение, что русский в Италии второй государственный. Несмотря на море огня, заливающего улицы Вечного города, рассмотреть из такси удалось немногое, в основном, из-за широкого и густого потока автомобилей. От обилия цветной рекламы рябило в глазах.