– Знаю, – сказал Чарльз. – Это одна из причин, почему я тебе ничего не сказал. Я просто взял и побежал за Фортинбрасом, не раздумывая. А потом решил: приберегу-ка я их на крайний случай, так сказать.
Новый порыв ветра налетел на дом с такой силой, что стены содрогнулись, и внезапно в окна забарабанил дождь.
– Не нравится мне этот ветер, – нервно заметила Мег.
– Ну да, рубероид с крыши может посрывать, – сказала миссис Мёрри. – Но этот дом две сотни лет простоял, Мег. Думаю, и еще постоит. Тут, на горе́, постоянно сильные ветра.
– Но это же ураган! – заныла Мег. – По радио все время говорили, что это ураган!
– Октябрь на дворе, – сказала ей миссис Мёрри. – Первый раз, что ли, в октябре буря?
Когда Чарльз Уоллес протянул Мег ее сэндвич, Фортинбрас выбрался из-под стола. Пес тихо зарычал, черная шерсть у него на хребте медленно встала дыбом. Мег почувствовала, как у нее и у самой по спине поползли мурашки.
– Что такое? – с тревогой спросила она.
Фортинбрас уставился на дверь в лабораторию миссис Мёрри. Лаборатория находилась в старой каменной маслобойне, которая примыкала к кухне. За лабораторией была кладовая, а в кладовой имелась дверь на улицу, хотя миссис Мёрри сделала все, чтобы приучить семейство ходить через гараж или через парадный вход, а ни в коем случае не через лабораторию. Однако Фортинбрас рычал именно на дверь лаборатории, а не на дверь гаража.
– Мама, ты никаких вонючих химикалий на бунзеновской горелке не оставляла? – спросил Чарльз Уоллес.
Миссис Мёрри встала:
– Нет. Но я, пожалуй, схожу посмотрю, что так встревожило Форта.
– Это тот бродяга. Я знаю, это тот бродяга! – нервно сказала Мег.
– Какой еще бродяга? – спросил Чарльз Уоллес.
– На почте сегодня говорили, какой-то бродяга у миссис Банкомб все простыни стащил.
– Ой, ну тогда нам надо срочно пойти и сесть на ящики для белья! – беспечно сказала миссис Мёрри. – Нет, Мег, думаю, в такую ночь даже бродяга по улице шататься не станет.
– Но он же небось за этим и пришел, – уперлась Мег. – Чтобы по улице не шататься!
– Ну что ж, значит, предложу ему переночевать в сарае. – И миссис Мёрри решительно направилась к двери.
– Я с тобой! – вскрикнула Мег.
– Нет, Мег, ты побудь с Чарльзом и доешь свой сэндвич.
– Доешь свой сэндвич! – воскликнула Мег, когда миссис Мёрри скрылась в лаборатории. – Вот как я могу сейчас есть?
– Ничего, мама может о себе позаботиться, – сказал Чарльз. – В смысле постоять за себя.
Однако и сам Чарльз Уоллес, сидя в папином кресле у стола, пинал ногами перекладины – а он, в отличие от большинства малышей, умел сидеть тихо.
Не прошло и минуты – Мег это время показалось вечностью, – как миссис Мёрри вернулась и придержала дверь перед… неужели это и есть бродяга? Мег казалось, что бродяга должен быть намного выше… Определить возраст и пол этого человека было невозможно, потому что он был от макушки до пяток закутан в тряпье. На голове у него было намотано несколько платков всех цветов радуги, а на них нахлобучена мужская шляпа. Поверх грубого пальто был накинут и завязан узлом ядовито-розовый палантин, а на ногах были черные резиновые сапоги.
– Миссис Что, – с подозрением осведомился Чарльз, – что вы тут делаете? И к тому же так поздно?
– Ничего, золотко, не тревожься.
Голос исходил откуда-то из глубин поднятого воротника пальто, палантина, платков и шляпы. Голос звучал как несмазанные ворота, но при этом почему-то не раздражал.
– Миссис… э-э… миссис Что говорит, что заблудилась, – сообщила миссис Мёрри. – Не желаете ли горячего шоколаду, миссис Что?
– Это было бы чудесно! – отвечала миссис Что, снимая шляпу и палантин. – Я не то чтобы заблудилась – меня просто ветром сдуло. Ну а когда я поняла, что меня занесло к дому крошки Чарльза Уоллеса, я решила, что стоит зайти и немного передохнуть, прежде чем отправляться дальше своим путем.
– А откуда вы узнали, что это дом Чарльза Уоллеса? – спросила Мег.
– По запаху!
Миссис Что размотала сине-зеленый платок в «турецких огурцах», красно-желтый шарфик с цветочным узором, золотой набивной шарфик, красно-черную косынку в горошек. Под всем этим обнаружились жидкие седые волосы, завязанные аккуратным узелком на макушке. Глаза у нее были блестящие, нос – круглой мягкой пуговкой, губы морщинистые, как осеннее яблоко.
– Ой, ну надо же, как тут у вас тепло и славно! – сказала она.
– Присаживайтесь, присаживайтесь! – Миссис Мёрри указала на стул. – Не желаете ли сэндвича, миссис Что? У меня с ливерной колбасой и сливочным сыром, у Чарльза – с джемом, у Мег – с салатом и помидором…
– Так-так… – задумалась миссис Что. – Знаете, я обожаю черную икру…
– Да вы же подглядывали! – возмутился Чарльз. – Икра – это маме на день рождения, мы вам ее не дадим!
Миссис Что тяжко, страдальчески вздохнула.
– Нет и нет! – твердо сказал Чарльз. – Не давай ей, мам, а не то я рассержусь! Салат с тунцом будете?
– Ну ладно, давай, – смиренно ответила миссис Что.
– Я все сделаю, – вызвалась Мег и пошла в кладовку за банкой тунца.
«Умереть не встать! – думала она. – Эта бабка вламывается к нам посреди ночи, а мама ведет себя как ни в чем не бывало! На что поспорим, она тоже бродяга? На что поспорим, это она украла простыни? И она уж точно не из тех, с кем стоит водиться Чарльзу Уоллесу – он ведь и с обычными-то людьми не разговаривает!»
– Я не так давно в ваших краях, – говорила миссис Что, когда Мег выключила свет в кладовке и вернулась на кухню с банкой консервов. – Я и не думала, что подружусь с соседями, но тут ко мне завернул малютка Чарльз со своей собачкой.
– Миссис Что, – строго осведомился Чарльз Уоллес, – вы зачем у миссис Банкомб простыни украли?
– Ну, Чарльзушка, мне было очень надо!
– Верните немедленно.
– Не могу, Чарльзушка. Я их уже извела.
– Как же вам не стыдно! – упрекнул Чарльз Уоллес. – Если вам так уж нужны были простыни, могли бы у меня попросить.
Миссис Что покачала головой и хихикнула:
– У вас простыней-то лишних нету. А у миссис Банкомб есть.
Мег накрошила сельдерея и смешала его с тунцом. Поколебавшись, она открыла холодильник и достала банку сладких маринованных корнишонов. «Понятия не имею, почему я так стараюсь ради нее, – думала она, нарезая корнишоны. – Я же ей ни капельки не доверяю!»
– Ты сестре-то скажи, что я хорошая, – обратилась миссис Что к Чарльзу. – Что намерения у меня самые благие.
– «Благими намерениями вымощена дорога в ад», – процитировал Чарльз.
– Ну и ну, какой умница! – умилилась миссис Что. – Как хорошо, что его понимают дома!
– Боюсь, не очень-то его понимают, – сказала миссис Мёрри. – До Чарльза все мы немного недотягиваем.
– Однако же вы и до своего уровня его опустить не пытаетесь! – Миссис Что энергично закивала. – Вы позволяете ему быть самим собой.
– Вот ваш сэндвич! – сказала Мег, протягивая его миссис Что.
– Ничего, если я сапоги сниму, прежде чем его есть? – спросила миссис Что, но сэндвич тем не менее взяла. – Вот, слышите? – Она поболтала ногами в сапогах – внутри явственно хлюпало. – Ноги промочила насквозь! Беда в том, что они мне малость тесноваты, сама я их стащить никак не могу.
– Давайте я помогу! – вызвался Чарльз.
– Нет, ты не сумеешь. Силенок не хватит.
– Давайте я.
Миссис Мёрри присела на корточки у ног миссис Что и потянула за скользкий сапог. Когда сапог наконец снялся, это произошло совершенно неожиданно. Миссис Мёрри с размаху плюхнулась на пол. Миссис Что кувырнулась назад вместе со стулом, высоко вскинув старческую лапку с зажатым в ней сэндвичем. Из сапога хлынула вода и побежала по полу, под большой плетеный половик.
– Охохонюшки! – воскликнула миссис Что, лежа на спине на опрокинутом стуле и болтая ногами в воздухе. На одной был красно-белый полосатый носок, вторая по-прежнему была в сапоге.
Миссис Мёрри поднялась с пола:
– С вами все хорошо, миссис Что?
– Ну, если у вас есть какая-нибудь мазь, чтобы залечить достоинство… – отвечала миссис Что, по-прежнему распростертая на полу. – А то оно слегка пострадало. Немного гвоздичного масла с чесноком пошло бы ему на пользу. – И она откусила изрядный кусок сэндвича.
– Встаньте, пожалуйста, – строго сказал Чарльз. – Нехорошо так валяться. Мне кажется, это уже немного чересчур.
– Попробовал бы ты сам подняться на ноги с уязвленным достоинством!
Однако же миссис Что вскочила, подняла стул, а потом уселась обратно на пол, выставив перед собой ногу в сапоге, и откусила еще сэндвича. Двигалась она весьма проворно для старухи. По крайней мере, Мег была почти уверена, что миссис Что стара, очень стара.
– Ну, снимайте второй, раз уж мне все равно падать некуда! – с набитым ртом сказала миссис Что миссис Мёрри.
Миссис Мёрри абсолютно спокойно, как будто в старухе с ее сапогами не было ничего из ряда вон выходящего, принялась тащить и тянуть, пока второй сапог тоже не снялся. На этой ноге обнаружился носок в серо-голубой ромбик. Миссис Что посидела на полу, шевеля пальцами ног, с удовольствием доела сэндвич, потом встала.
– Уфф, – сказала она, – вот так-то оно лучше!
Взяла оба сапога и вылила их в раковину.
– Червячка заморила, снаружи согрелась, изнутри тоже, пора и восвояси!
– Может, все же переночуете? – спросила миссис Мёрри.
– Ой, милочка, спасибо, но у меня столько дел, столько дел! Некогда рассиживаться.
– Ночь уж больно ветреная.
– Ветреные ночи – моя стихия! – ответила миссис Что. – Меня просто подхватило нисходящим потоком и сдуло с курса.
– Ну хотя бы пока носки не просохнут…
– Ой, мокрые носки мне нипочем! Просто не люблю, когда в сапогах хлюпает. Ты не тревожься обо мне, заинька. – (К миссис Мёрри очень мало кто обращался на «ты». Да и заинькой ее обычно не называли…) – Вот сейчас посижу еще чуток, обуюсь, да и двинусь потихоньку своей дорогой. Кстати, голубушка, насчет дорог – тессеракт действительно существует.
Миссис Мёрри сделалась белее мела, потянулась назад и ухватилась за спинку стула, чтобы не упасть.
– Что вы сказали? – дрожащим голосом переспросила она.
Миссис Что взялась за второй сапог.
– Я говорю, – пропыхтела она, засовывая в него ногу, – что действительно, – дерг! – существует, – дерг! – такая штука, – дерг! – как тессеракт.
Она наконец-то пропихнула ногу в сапог, сгребла свои шали, платки, шляпу и направилась к двери. Миссис Мёрри застыла столбом, даже не пытаясь проводить гостью. Когда дверь распахнулась, в нее прошмыгнул Фортинбрас, пыхтящий, мокрый и скользкий, как тюлень. Он посмотрел на миссис Мёрри и заскулил.
Дверь захлопнулась.
– Мама, в чем дело?! – воскликнула Мег. – Что она сказала? О чем речь?
– Тессеракт… – прошептала миссис Мёрри. – Что она имела в виду? Откуда она знает?
Глава вторая. Миссис Кто
Когда Мег проснулась от звона будильника, за окном по-прежнему дул ветер, но светило солнце. Буря пронеслась мимо. Девочка села в кровати и потрясла головой, чтобы привести мысли в порядок.
Наверно, это все ей приснилось. Она боялась бури, переживала из-за бродяги – вот ей и приснилось, что она спустилась на кухню и познакомилась с миссис Что и что мама так испугалась и расстроилась из-за этого слова… как же оно? «Тесс»… «тесс» и еще что-то.
Мег торопливо оделась, взяла котенка, который так и спал клубком на кровати, и бесцеремонно скинула его на пол. Котенок зевнул, потянулся, жалобно мяукнул, вышел из комнаты и стал спускаться вниз. Мег убрала постель и побежала следом. На кухне мама жарила французские тосты – это когда хлеб обмакивают в яйцо с молоком. Близнецы уже сидели за столом. Котенок лакал молоко из блюдечка.
– А где Чарльз? – спросила Мег.
– Спит еще. А то ведь мы сегодня ночью засиделись допоздна, если помнишь.
– Я надеялась, что мне приснилось, – сказала Мег.
Мама аккуратно перевернула четыре ломтика тостов и сказала ровным тоном:
– Нет, Мег. Не надейся. Я, как и ты, ничего не понимаю, но я знаю одно: если чего-то не понимаешь, это еще не значит, что этого не существует. Ты извини, что я себе позволила показать при вас, как я взволнована. Мы с папой часто шутили про тессеракт…
– Но что же это такое? – спросила Мег.
– Это такая идея. – Миссис Мёрри протянула близнецам кленовый сироп. – При случае попробую объяснить. Сейчас, перед школой, просто некогда.
– Не понимаю, почему вы нас не разбудили, – сказал Деннис. – Мы все самое интересное проспали, так нечестно!
– Зато на уроках спать не будете, не то что я.
Мег взяла тост и села за стол.
– Да какая разница! – сказал Сэнди. – Мам, если уж пускаешь в дом всяких старых бродяг посреди ночи, позвала бы хотя бы нас с Дэном, чтобы было кому тебя защищать!
– В конце концов, папа бы на нас рассчитывал, – добавил Деннис.
– Нет, мам, мы знаем, что ты очень умная, и все такое, – сказал Сэнди, – но ты не очень-то разумная. А уж Мег с Чарльзом – тем более.
– Ну да, конечно! Мы тупицы, – с горечью заметила Мег.
– Ну вот чего ты такая чокнутая, Мег? Сироп дай, пожалуйста. – Сэнди потянулся через стол. – И вовсе не обязательно все принимать так близко к сердцу. Ради всего святого, придерживайся золотой середины! А то в школе ты только и делаешь, что ушами хлопаешь и пялишься в окно. Совершенно ничего не слушаешь.
– Себе же хуже делаешь, – добавил Деннис. – А уж когда Чарльз Уоллес на будущий год пойдет в школу, ему вообще плохо придется. Нет, мы-то знаем, что он умный-разумный, но он так странно себя ведет и все так привыкли считать его за дурачка, что я не представляю, каково ему будет. Нет, конечно, мы с Сэнди вздуем любого, кто станет к нему цепляться, но больше мы ничего поделать не сможем.
– Давайте не будем переживать насчет будущего года, пока этот еще не кончился, – сказала миссис Мёрри. – Еще тостов, мальчики?
В школе Мег все время чувствовала себя усталой, глаза у нее слипались, мысли путались. На географии у нее спросили основные предметы импорта и экспорта Никарагуа, и хотя накануне вечером она все это добросовестно читала, теперь она ничегошеньки не вспомнила. Учительница что-то съязвила, класс заржал, Мег в ярости плюхнулась на место.
– Да кому они вообще нужны, этот импорт и экспорт, эта Никарагуа! – буркнула она себе под нос.
– Не хами, Маргарет, а то пойдешь за дверь! – пригрозила учительница.
– Ну и пойду! – И Мег выскочила из класса.
Во время самостоятельных занятий ее вызвали к директору.
– Ну, Мег, что на этот раз? – довольно дружелюбно спросил он.
Мег угрюмо смотрела в пол:
– Ничего, мистер Дженкинс.
– Мисс Портер говорит, ты себя вела недопустимо грубо.
Мег пожала плечами.
– Разве ты не понимаешь, что своим поведением только себе же хуже делаешь? – спросил директор. – Послушай, Мег, я не сомневаюсь, что ты вполне можешь справляться с учебой и не отставать от класса, если постараешься, но некоторые из твоих учителей в это не верят. Тебе придется что-то с собой сделать. И за тебя этого не сделает никто.
Мег молчала.
– Ну так что? Что будем делать, Мег?
– Я не знаю, что надо делать, – сказала Мег.
– Ну, для начала – домашнюю работу. Мама тебе помочь не сможет?
– Ну, если я попрошу…
– Мег, у тебя что, какие-то неприятности? Дома что-нибудь не так? – спросил мистер Дженкинс.
Мег наконец посмотрела ему в глаза, поправив очки характерным жестом:
– У меня дома все в порядке!
– Рад слышать. Но я понимаю, тебе, наверно, тяжело без папы.
Мег с опаской смотрела на директора, водя языком по зазубренному краю брекетов.
– О нем ничего не слышно в последнее время?
Мег была уверена, что ей не кажется. Нет, за напускным сочувствием мистера Дженкинса в самом деле скрывалось алчное любопытство! «Ах, ему тоже интересно! – подумала она. – Да если бы я что-то и знала, он был бы последним, кому бы я рассказала! Ну ладно – одним из последних».