– Допрос будете вести вы, – говорит Гайлес. – Я буду слушать. Если мне понадобится дополнительная информация, я вам сообщу.
– Хорошо, – Эллис поправляет скрытый наушник, через который Гайлес будет давать ему указания, и входит в комнату с мягкой обивкой на стенах, посреди которой стоят приваренные к полу стол и два стула.
Лиза Карранса испуганно смотрит на него, Эллис улыбается и садится напротив.
– Добрый день, Лиза, – он продолжает улыбаться, – меня зовут Джон Эллис, я старший следователь по особо важным делам полицейского управления области Каледония. Хотите воды? Или, может быть, кофе?
Или чего покрепче, как, например, сейчас хочет сам Эллис. Но девочка испуганно качает головой. Она вжимается в стул и, как кажется Эллису, будь ее воля, она залезла бы под стол полностью. Эллис примерно представляет, чего она боится: в голове у тех, кто в списках, такая каша, что им кажется, что любое нарушение порядка Санктумов карается на всей планете чуть ли не смертной казнью. Хотя, конечно, это не так: такие личности просто передаются обратно Санктумам, но если Военная стратегия СолаС находит свой собственный интерес в деле, то Санктумы и их обычаи обычно посылаются к черту. Вот как сейчас, например. Эллис решает успокоить девочку.
– Лиза, я сразу хочу вам сказать, что никто ни в чем вас не обвиняет. Мы с вами будем говорить только об одном деле, и это дело – исчезновение человека, с которым вы были знакомы. Если вы чего-то боитесь или кто-то вам угрожает, то вы можете мне сказать об этом совершенно свободно. От лица полиции Каледонии я гарантирую вам полную безопасность.
Эллис слышит в ухе смех Шат Гайлес.
– Эллис, она верит, что Санктумы – всемогущие боги, а вы ей обещаете защиту от божьего гнева при помощи полиции Каледонии.
Эллис на это замечание не реагирует. Он смотрит на Каррансу, та робко поднимает глаза и тут же опускает их обратно.
– А кто пропал? – чуть слышно спрашивает она.
– Теодор Верц, это врач, который лечил вас в госпитале Святой Елены. Вы его знаете?
Карранса кивает.
Эллис вдруг чувствует злость. Вот ведь чертовы инопланетные твари – молодая девочка, вся перепугана до смерти из-за того, что не сиганула с крыши после того, как какое-то чудище испустило дух. И теперь она оказывается совершенно одна, вне своей общины, в мире, где все совершенно для нее непонятно. Эллис искренне удивляется тому, что она целых три недели протянула в Дориаке без денег и крыши над головой. Он знавал гораздо более искушенных личностей, которым такое приключение стоило жизни.
– Когда вы видели его в последний раз?
– Я… – голос у Лизы тихий и бесцветный, – меня выписали из больницы. Верц сказал, что я могу вернуться, если мне некуда идти, но сначала я хотела… Я не знаю, я вернулась через несколько часов и стала его ждать. Он вышел вечером, и мы пошли к нему домой, потому что он слишком устал. Он сказал, что он устроит меня куда-нибудь на следующий день.
– Вы пришли к нему домой? – спрашивает Эллис.
Карранса кивает.
– И что было у него дома?
– Ничего, – Лиза неловко пожимает плечами. – Он постелил мне на кухне и ушел спать. Когда я проснулась, то его не было.
– Он ушел? – уточняет Эллис.
– Наверное, да, – Лиза снова пожимает плечами.
– Спросите, слышала ли она, как он уходил, – командует из-за стекла Гайлес.
– Вы слышали, как он уходил?
– Нет, – Лиза качает головой, – но я очень устала в тот день, я почти сразу уснула.
– А дальше?
– Дальше я его ждала. Долго, но он не возвращался. Потом я услышала, как какие-то люди стучат в дверь, и вылезла через окно.
– Что с вами происходило потом?
Лиза некоторое время молчит.
– Я… я просто бродила. Мне было страшно снова возвращаться к больнице, я ходила ночью, потом нашла коробку под причалом, в ней было не так холодно.
Эллис кивает.
– Лиза, почему вы не обратились в полицию, когда поняли, что Верца нет слишком долго? Этот человек был добр к вам, вы могли бы сообщить о том, что он пропал. Вы же понимали, что он не мог оставить вас в собственном доме и не вернуться.
Лиза Карранса смотрит на него своими испуганными синими глазами.
– Что такое полиция, господин Эллис? – спрашивает она.
Эллис вылетает из комнаты допросов как пробка из бутылки, он проносится мимо Гайлес прямиком в туалетную комнату, мало заботясь о том, что подумает о его неожиданном маневре Статс-прокурор. Эллис открывает воду, умывается, потом дрожащими руками достает из кармана фляжку и делает несколько глотков, поджигает сигарету, затягивается и смотрит на свое отражение в зеркале. В зеркале отражается тип неопределенного возраста с редкими волосами соломенного цвета, красноватым лицом и безумным взглядом. Эллис докуривает сигарету, снова прикладывается к фляжке, потом пьет воду прямо из-под крана, приглаживает волосы и только после этого рискует вернуться к Гайлес.
Статс-прокурор все так же стоит в коридоре и смотрит на сжавшуюся в комок на стуле Лизу Карранса.
– Это ваша первая беседа с теми, кто в списках? – спрашивает она.
– Да, – Эллис снова закуривает.
– Тогда ваша реакция понятна, – Гайлес кивает. – Я бы на вашем месте так за нее не переживала: после того, как закончится расследование, ее необходимо будет передать обратно к Санктумам, она снова поселится в общине в статусе «падшей» – так они называют тех, кто не смог покончить с собой после смерти хозяина. В общем смысле слова с ней все будет в порядке.
Эллис все еще смотрит на девушку в комнате. Как же тебе не повезло: нашелся один добрый человек, да и тот не успел тебе помочь.
– Что дальше? – спрашивает Эллис.
Гайлес не отвечает. Она открывает дверь и входит в комнату для допросов.
После мужчины входит женщина. Лизе она сразу кажется странной: слишком красивая, ненастоящая какая-то. В отличие от господина Эллиса, женщина не представляется. Лиза чувствует облегчение – она почти ничего не поняла из того, что сказал Эллис, и ей от этого неловко.
– Кто был твоим хозяином? – женщина садится на стул напротив и закидывает ногу на ногу.
Лиза испуганно опускает голову. О Хозяине нельзя говорить, это первое и самое главное правило. То, что между Хозяином и тем, кто в Списках, остается между ними. Это главный закон. То, что Лиза увидела за месяц своей самостоятельной жизни, все больше и больше убеждает ее в том, что уж это правило точно имеет смысл.
– Кто был твоим хозяином? – женщина повторяет вопрос.
– Я не могу об этом говорить, – отвечает Лиза.
Женщина откидывается на спинку стула.
– Покажи плечо, – приказывает она.
Лиза покорно снимает куртку, потом стягивает через голову кофту – ту самую, старую и застиранную, которую ей дали в больнице. Теперь виден ее знак, когда-то яркий, а теперь темный – перечеркнутый линией позора.
Женщина поднимается и подходит к ней, она смотрит на знак всего несколько секунд, но они кажутся Лизе вечностью. Потом она подходит к двери.
– Кто вы? – спрашивает Лиза.
Женщина поворачивается к ней, и Лизу снова удивляет ее неестественная красота.
– Статс-прокурор Военной Стратегии СолаС полковник Шат Гайлес.
Она выходит. Лиза долго смотрит на закрывшуюся дверь. Она думает о том, что эта женщина по-настоящему красива, но вот ее имя не имеет никакого отношения к Хозяевам. До сегодняшнего дня Лиза ни разу не слышала ни про полицию, ни про эту Военную Стратегию СолаС, и она сомневается, что даже все ступени лестницы Философии смогут придать смысл этим загадочным словам. Но кое-что кажется ей действительно странным: если не Хозяева создали такое существо как Статс-прокурор Военной Стратегии СолаС полковник Шат Гайлес (что бы ни значили все эти слова), то, есть что-то еще, что способно созидать прекрасное в этом мире.
– Ну и что вам удалось выяснить? – спрашивает Эллис, когда Гайлес выходит из комнаты допросов.
– То, чьей собственностью она была, – отвечает Статс-прокурор. – Они клеймят своих слуг, для каждого хозяина клеймо разное. Лиза Карранса принадлежала к дому Ка-хнар, этот дом традиционно занимается внешними коммуникациями Санктумов, в том числе и их дипломатическими переговорами.
– Считаете, что мы близки к цели? – осторожно спрашивает Эллис.
– Ну, я считаю, что дом Ка-хнар – это обнадеживающее совпадение. Будь это какой-нибудь другой из их домов, пришлось бы дольше возиться. Вы когда-нибудь были за пределами планеты, Эллис?
Джон Эллис качает головой.
– Не доводилось.
– Тогда вас ждет новый опыт – мы с вами отправляемся на встречу с Санктумами.
Эллис смотрит ей в спину без особого энтузиазма.
Пока они летят к космопорту, Эллис засыпает, причем не столько из-за наполненного впечатлениями дня, а больше из-за того, что он лишнюю пару раз приложился к фляжке. Гайлес то ли не замечает маленькой слабости старшего следователя, то ли ей на это наплевать. Сны Эллису не снятся, его будит толчок, сопровождающий их приземление. Откуда-то появляется трап, по которому уже спускается Шат Гайлес. Эллис ковыляет следом. Снова на него обрушивается удушающая экваториальная жара. Он моментально потеет и всерьез беспокоится о том, что после второго такого испытания за день пахнуть от него будет отнюдь не розами. Он смотрит в спину Гайлес и приходит к выводу, что ей и на это наплевать. Пока, в общем-то, у них со Статс-прокурором все складывается лучше, чем он мог бы предположить при первой встрече.
Минут через пятнадцать они доходят до корабля, с Эллиса уже градом льет пот. Как только они входят внутрь, люк у них за спиной закрывается, внутри зажигается свет, опускается спасительная прохлада.
– У вас есть пилот или вы летаете сами? – вежливо спрашивает Эллис.
Гайлес криво улыбается.
– Сама, Эллис. Я на военной службе как-никак.
Ну да… Эллис идет за ней по узким коридорам корабля, мимо стен, по которым тянутся провода и кабели. Эллис где-то читал, что их специально не прячут, чтобы при экстренной неисправности можно было легко ее устранить. Интересно, на больших кораблях делают так же? Или только на таких, как этот? Они входят в рубку, Гайлес садится в кресло пилота и надевает на голову шлем. Эллису она показывает на одно из двух пассажирских кресел.
– Как переносите перегрузку? – спрашивает она.
– Не знаю, – отвечает Эллис. – Но, наверное, плохо.
Гайлес усмехается.
– Я с вами честен, Статс-прокурор, – Эллис борется с ремнем безопасности, – я не изображаю из себя бравого полицейского, я уже не мальчик, у меня неважное здоровье, и если я заблюю вам корабль, то давайте уж я предупрежу вас об этом заранее.
Эллис поднимает глаза, Шат Гайлес смотрит на него и улыбается. Что странно, улыбка эта выглядит совершенно по-человечески даже при том, что в голове у нее железа больше, чем в центре управления коммуникациями в Дориаке.
– Я ценю это, Эллис. Но все-таки постарайтесь сдержаться. По возможности.
– По возможности, – Эллис, наконец, пристегивается, откидывает голову назад и закрывает глаза.
Это действительно первый полет за пределы планеты в жизни Джона Эллиса. Сравнивать ему не с чем, поэтому все, что происходит, он сразу же принимает как истину в последней инстанции. Сначала раздается голос Гайлес.
– Х1845789. Запрашиваю взлет.
Потом ответ диспетчера:
– Х1845789, взлет разрешаю.
Корабль медленно принимает вертикальное положение, одновременно кресло Эллиса тоже разворачивается, направляя его к силе тяжести планеты. Внутри корабля зарождается урчание, которое с каждой секундой становится все громче, потом на самой высокой ноте звук замирает, и Эллис чувствует, как корабль плавно отрывается от земли. Потом резкий рывок, который вдавливает его в кресло, желудок поднимается к самому горлу, и Эллис до боли сжимает зубы. Раздается рев, несколько минут Эллису кажется, что у него лопнут барабанные перепонки. А потом вдруг оглушительная тишина, внутренности падают куда-то вниз и хаотично кружат в животе, к горлу все-таки поднимается предательский комок. Эллис осторожно открывает глаза. Прямо перед ним в воздухе медленно парит лист бумаги – они прошли атмосферу планеты и теперь находятся в невесомости. Нос челнока становится прозрачным, и Эллис видит завораживающе глубокую черноту, в которой сияет паутина звезд. Они гораздо ярче тех, которые он привык видеть на ночном небе Дориака. Гайлес не шевелится, ее пальцы лежат на кнопках на подлокотнике. На мгновенье Эллису кажется, что она умерла, но он тут же вспоминает, что на космических кораблях пилот управляет не руками, а прямо через шлем, который подключен к нейронам головного мозга. Звезды медленно разворачиваются, и вот Эллис видит самую удивительную картину в своей жизни: планету под названием Оранд. Эта планета вряд ли отличается от сотен других, колонизированных и измененных под себя человечеством, но Эллис готов клясться до конца своих дней, что вселенная не создала ничего прекраснее Оранда. Вот зеленовато-голубой океан, единственный континент, почти до середины покрытый полоской зеленых джунглей, а потом приобретающий пыльно-желтый цвет Великой пустыни. За ними – голубоватое внутреннее море и цепь островов, которые, собственно, и именуются Каледонией. Выше море становится серым, а потом белеет из-за сковывающего его льда. Эллис с таким восторгом наблюдает за этим зрелищем, что забывает про невесомость. Но вот корабль разворачивается, и снова весь носовой иллюминатор занимает чернота космоса.
– Как вы себя чувствуете? – Эллис слышит голос Шат Гайлес.
После некоторых размышлений он все-таки рискует разжать зубы.
– Сносно, – отвечает он. – Просто мое тело не понимает, где низ, а где верх. В остальном все просто замечательно.
– Тогда поздравляю с вашим первым полетом. Я отправила запрос на стыковку с базой Санктумов. Сейчас мы ждем ответа.
– А долго они будут отвечать? – осторожно спрашивает Эллис.
Теперь он как завороженный наблюдает за парящим в воздухе листом бумаги.
– По протоколу у них не более часа.
– Они могут ответить отказом?
– Мне? Маловероятно. Хотя, конечно, никто не застрахован от неожиданностей.
– А если все-таки откажут? – не сдается Эллис.
– Если они откажут, то я инициирую соответствующие протоколы, все базы Санктумов мгновенно окажутся в изоляции, через двадцать четыре часа сюда прибудет ближайшая к нам эскадра, которая возьмет их на прицел. Эта ситуация будет сохраняться до принятия дальнейшего решения на Маршальском собрании Военной стратегии СолаС.
Круто, думает Эллис.
– Тогда, наверное, они не будут слишком возражать против вашего визита, – замечает он.
От слов Гайлес у Эллиса появляется ощущение, что он смотрит новости по телевизору: эскадры, Маршальское собрание, протоколы, станции, которые берут на прицел – все это где-то далеко, на передовой войны между Военной Стратегией СолаС и Альдебаранской Империей. Колонии Оранд это все не касается, Оранд находится в глубоком тылу СолаС и фактически не представляет никакой ценности: здесь что-то выращивают, что-то добывают, что-то производят. Пару раз в году прилетает огромный транспортный корабль, куда сгружается продукция, колония получает дотацию от Военной Стратегии и продолжает свое скромное существование под светом не менее скромного желтовато-красного солнца. Оранду можно только мечтать о значимости планет-заводов вроде Дипола и Анхетара или сельскохозяйственных гигантов вроде Клотеруса. Но у Оранда есть один козырь в рукаве, который не дает забыть об этой колонии окончательно. Это Санктумы.
Санктумы – единственная живая инопланетная цивилизация, с которой столкнулось человечество на своем пути освоения космического пространства. Встреча эта, как не удивительно, выпала не Военной Стратегии СолаС, а кораблям Альдебаранской Империи, которые почти сто лет назад приняли базу Санктумов за неизвестное оружие СолаС, дали по ней полный залп и тем самым навсегда закрыли для себя возможность вступить в контакт с инопланетным разумом. Военная Стратегия СолаС не могла не воспользоваться таким случаем, и вот после нескольких десятков лет переговоров и разъяснений деталей текущей ситуации внутри того, что гордо именовалось «человечество», Санктумы наконец-то пошли на попятный и заключили договор о сотрудничестве с Военной Стратегией СолаС. Естественно, с тем условием, что если они войдут в контакт с Альдебаранской Империей, все эти договоренности будут аннулированы в одностороннем порядке. СолаС праздновала победу и предвкушала доступ к волшебным технологиям, но реальность оказалась не столь радужной: выяснилось, что Санктумы ненамного обогнали человечество, а несколько игрушек, которые они могли представить, особого восторга в рядах СолаС не вызвали, так как применение их в военных целях было сомнительно. В общем, единственное, что пригодилось из арсенала Санктумов, это их исследование космоса – белых пятен на картах СолаС существенно поубавилось. Но и тут ожидало разочарование: Санктумы прибыли из той части галактики, которая находилась слишком далеко, и лететь туда не было никакой необходимости. Короче говоря, волшебные инопланетяне не стали победным козырем в пятисотлетней войне СолаС и Альдебаранцев. Зато весьма необычной оказалась оплата, которую потребовали Санктумы. Вместо золота, ресурсов или технологий они попросили только об одном: иметь возможность распространять свою религию на территории СолаС. Само собой, такая малость была им позволена, и у колоний СолаС (в том числе и у Оранда) появились их анклавы-станции. Религия Санктумов, как выяснилось, заключалась в том, что богами в ней являлись сами Санктумы, адепты приглашались служить на станции, а потом отправлялись домой через определенные промежутки времени. Такое странное поведение не могло не вызвать обеспокоенности у СолаС, но после детального рассмотрения угрозы захвата СолаС Санктумами выяснилась весьма простая вещь: с учетом физиологических особенностей Санктумов им банально была нужна энергия. Как показывал их опыт, лучшего источника, чем живое существо найти сложно, а живые существа во вселенной – явление не такое частое. В общем, Санктумы всего-навсего использовали людей как дойных коров, но при этом все было исключительно гуманно и исключительно на добровольной основе. В общем, после лет первого восторга, Санктумы стали восприниматься, как некое досадное недоразумение в истории СолаС. Они тихо сидели себе на орбитах нескольких колоний, прекрасно отдавая себе отчет в том, что один единственный неверный шаг – и все их базы разнесут в пыль, ну и, конечно же, по мере сил оказывали СолаС различные услуги, чтобы оправдать свое существование.