Одно злило, что директор и вся администрация школы даже не догадывались, чем богатенькие детишки занимались, когда никто не видел, что делалось в пансионе, когда тушили свет. Не знали, что творилось в пределах их школы с теми, кто был достатка ниже, чем «золотые» умники, а такие встречались. В основном это были таланты, те, кто попал в школу благодаря своим знаниям, а не связям родителей.
Одевшись в школьную форму, Дженсен вышел из своей комнаты, подхватив дорожную сумку, куда уложил вчера вещи. – Давай иди скорее завтракай, а то опоздаешь в школу, – поторапливала его Донна, суетясь на маленькой кухоньке и пытаясь приготовить сытный завтрак из скудных запасов.
Дженсен, сбросив сумку в прихожей, вошел на кухню.
- Доброе утро, мам, – сев за небольшой старый столик у окна, поздоровался Дженсен. Украдкой он бросил взгляд на мать, отмечая осунувшееся лицо, и ненависть на отца накрыла с утроенной силой. Вроде пора было уже смириться, с момента развода родителей прошло четыре года, но Дженсен не мог. Не мог понять, как человек, которого он считал отцом, мог так поступить с ними, так легко и просто выкинуть их из своего дома, из своей жизни прямо на улицу.
Дженсен с аппетитом ел все, заботливо приготовленное его матерью, стараясь отогнать мрачные мысли. Донна села напротив сына и, улыбаясь, наблюдала за ним.
- Какой ты у меня красивый, – вздохнув, произнесла она. – Совсем взрослый стал.
- Я сейчас засмущаюсь, – бросил Дженсен, забрасывая в рот ломтик сыра.
– Такое слово, как «стыд» тебе не знакомо, – отмахнулась она. – В этом ты весь в отца. – Это скорее оскорбление, нежели комплимент, – сухо ответил Дженсен. Он ненавидел те моменты, когда речь заходила об Алане, хотя мать и всячески пыталась представить его в выгодном свете.
- Ладно, не будем,- понимающе произнесла Донна. – Как дела в школе?
- Замечательно, – небрежно ответил Дженсен. Это единственный ответ, который он говорил своей матери, насколько бы трудно не было в школе, никто не должен был об этом знать, тем более она. – Учусь, учусь и еще раз учусь.
- Это хорошо. Будь умницей, Дженсен Эклз. Я в тебя верю, – похлопав его по щеке, сказала Донна.
– Ма, вот деньги, – Дженсен достал из заднего кармана пачку купюр. Это, конечно не много, но достаточно, чтобы его мать могла оплатить квартиру и купить себе что-нибудь. – Дженсен, не нужно. Ты молод, тебе они нужнее. Сводить девушку в кино, ухаживать за такими красотками, наверное, стоит много денег, – начала Донна отнекиваться.
Дженсен чуть не засмеялся, когда речь зашла о девчонках из школы. Ага, как же, ухаживания. Ну-ну. Иногда Дженсен просто поражался наивности своей матери.
- Ма, я работаю и получаю достаточно, – быстро соврал Дженсен, умоляя, чтобы Донна не стала расспрашивать его о так называемой «работе», потому что углубляться в дебри собственной лжи ему не хотелось. – Так что, бери, – он с силой всунул ей деньги.
– Спасибо, – мягко улыбнулась она. – Ты хороший парень.
«Если бы ты только знала, кем я стал», – с горечью пронеслось в голове.
– А ты хорошая мать, – быстро произнес он, выдавив из себя улыбку. – Спасибо за вкусный завтрак, я побежал, а то действительно опоздаю.
- Будь умницей, – повторила Донна, провожая сына до машины.
- Окей, мам, – бросил Дженсен и сел в свой подержанный старенький автомобиль, который недавно приобрел у знакомого. – Пока.
- Пока, сынок.
Отъехав пару метров от дома, Дженсен услышал звонок своего мобильного.
– Хай, чувак, – голос Коллинза бодро зазвучал в трубке.
- Уже на месте? – спросил Дженсен, выруливая из своего квартала. – А где мне еще быть? Уже полчаса торчу у Кевина. Он не желает отдавать деньги, говорит, что ничего нет. Да? – последнее Коллинз бросил в сторону.
– У меня ничего нет, ничего, – запричитал чей-то тоненький голосок на том конце.
- Сейчас буду, – бросил Дженсен другу и прибавил газу.
Миша Коллинз, первый и, наверное, единственный его друг. Скорее даже не друг, а человек, который может говорить Дженсену то, что думает, не боясь быть за это избитым. Эклз ценил этого парня, с которым учился в школе, за его находчивость и способность выживать в любых условиях. Дженсен понимал, что Коллинз был единственным человеком, которому он позволил приблизиться к себе на расстояние менее десяти ярдов, и это иногда нервировало.
Эклз остановил свою машину рядом с ветхим домом в том же районе, в котором жил сам. Не стучась, он вошел внутрь и увидел Коллинза и Кевина, мальчишку, который покупал у них наркоту.
- Кто-то отказывается платить? – холодно улыбаясь, спросил Дженсен.
- Я говорил тебе, что позову его, – произнес Коллинз парню.
- У меня ничего нет, – снова повторил Кевин, вжавшись в спинку стула.
Дженсен быстро пересек комнату и, подняв парня, одной рукой прижал должника к стенке.
- Слушай меня внимательно, парниша, – грозно прошипел Эклз. – Если завтра денег не будет, то твоя тушка будет покоиться в канаве, и мне глубоко фиолетово, где ты добудешь бабло и каким образом, усек, ботан? – тряхнув парня, ядовито выплюнул Дженсен.
- Да, да, я все понял, – тихо пропищал он. – Я достану.
- Вот и отлично, – хлопнув парня по плечу, улыбнулся Дженсен. Тот весь съежился под этим обманчиво добродушным взглядом, ожидая нападения в любую секунду. Дженсена злила эта беспомощность во взгляде парня. Больше всего на свете он не любил в людях их бессилие, считая, что если ему удалось выжить в стенах равнодушного Дельминора, то и другие были обязаны это сделать. Страх – это удел слабых, а таких он ненавидел чуть ли не больше, чем тех обеспеченных детишек из своей школы. Замахнувшись, он с силой ударил парня в солнечное сплетение так, что Кевин согнулся пополам, закашлявшись.
- Для профилактики, – произнес Дженсен и, подав знак Коллинзу, вышел из дома. Миша присоединился спустя минуту.
- Тебя уже весь район боится, – заметил Коллинз, когда Дженсен отъехал от своего квартала, направляясь к Дельминору.
- Это лучше, чем наоборот, – грубо отозвался он, подъезжая к дороге, ведущей прямиком в пансион.
- Согласен. Вчера я слышал, что Йен хочет забрать южную территорию, – Коллинз вернулся к делам насущим. Дженсену нравилось то, что друг никогда не пытался исправить его или, как говорится, вправить мозги, хотя другие пытались это делать, и не раз. Тот же Крис или Стив, парни из его компании. Поэтому Дженсен предпочитал общество Коллинза, который не стремился наставить его на путь истинный, не обвинял, не осуждал, просто помогал. Не бесплатно, конечно. Ну, и не по доброте душевной. Миша имел приличный процент от всех сделок, которые совершал Эклз. И был этим доволен.
- Он много чего хочет. Южные территории наши, а если он только сунется туда, я его собственноручно закопаю. Кто к нам с мечом придет…
- От меча погибнет,- засмеялся Коллинз. – Блять, только школа эта заебала конкретно, – резко сменил он тему разговора, когда впереди замаячили башни Дельминора.
– Так что ты там учишься? – Усмехнулся Дженсен. Настроение друга было полностью схожим с его собственными.
- По той же причине, что и ты, – отозвался Коллинз. – Мои предки спят и видят меня в Дартмуте. Если бы они знали, чем занимается их сынуля в знаменитой школе, давно бы коньки отбросили. Хотя здесь бывает и не так плохо, – добавил он, засмотревшись на стройные ножки девчонок, идущих по тропинке с правой стороны дороги.
Дженсен остановил машину у парковки, заняв свое место для учеников из пансиона.
– Если бы еще не эти мудаки, – повернувшись в сторону шикарных дорогих автомобилей, возле которых остановилась группа детей из высшей элиты, – выдохнул Колинз со злостью.
- Знаешь, у меня иногда такое страстное желание пристрелить их, – поддержал друга Дженсен, усевшись на капот своей машины и наблюдая за компанией Падалеки.
– Особенно, этого «золотого мальчика», – усмехнулся Миша. – Которого? – хмыкнул Дженсен, закуривая. – Этого самовлюбленного, нахального выродока сенатора Падалеки. В прошлом году Анна, эта дура из второй комнаты, повелась на его смазливую мордашку. Я хотел поговорить с этим уебком, но знаешь что? Меня даже не подпустили к нему! Охрана, мать его, из дружков. Вся его компашка смотрит на нас, словно мы люди даже не второго, а третьего сорта, – презрительно сплюнул Коллинз и, схватив свою сумку, направился к общежитию.
Дженсен последний раз бросил взгляд на смеющегося молодого парня в окружении своих друзей. Он так солнечно и тепло улыбался своей девушке, что глупо было бы не признать, что зависть не грызла изнутри при виде того, как тому все легко и просто достается, хотя этот напыщенный ребенок не заслуживал ни цента.
Затушив окурок, Эклз взял свою сумку и пошел следом за другом. Общежитие находилось в стороне от основных строений, строго разделяясь на мужскую и женскую половину. На общежитие все строения, конечно, мало были похожи. Комфортабельные двухэтажные, трехэтажные домики с несколькими блоками представляли собой незамкнутый прямоугольник. В каждом доме жило от пяти до семи человек. С Мишей они жили в одном таком доме, только Дженсен занимал весь первый этаж, представляющей собой неплохую однокомнатную квартиру, а Миша и еще пять человек занимали второй этаж, на который вела лестница с улицы. Дженсен не желал ни с кем делить свою комнату. Он имел достаточный вес в пансионе, чтобы обеспечить себе это.
Закинув сумку к себе, Дженсен дождался, когда спустится Миша и они вместе пошли на занятия.
====== Падение Великих ======
Прозвенел звонок. В аудитории сразу стало оживленно и шумно. Все ученики, быстро собирая свои вещи, стремились как можно скорее покинуть цитадель науки.
- Уф, наконец-то, я думал еще минута и точно усну, – пожаловался Чад, когда они вместе с Джаредом, уложив книги в сумки, направились к выходу из аудитории.
- Ага, я тебя три раза уже будил, – засмеялся Джаред.
- Культурология – бред, – заявил Чад, оправдываясь. – Культура африканских племен, в особенности.
- Мистер Падалеки, не забудьте про доклад, – крикнула им вслед преподавательница. Джаред кивнул.
- Она к тебе неровно дышит, – шутливо толкнув его в бок, произнес Чад.
- Она неровно дышит к отражению культуры маконде в жизни американского народа во второй половине двадцатого века, – отмахнулся Джаред, процитировав тему своего доклада.
- Офигеть, я бы даже не запомнил, – присвистнул Чад, выбираясь на свежий воздух.
- Учитывая, что я пропустил три ее последних урока из-за игры, мне пришлось выучить, – объяснил Падалеки, надевая солнцезащитные очки, когда они вышли во двор школы. Занятия закончены, тренировки сегодня нет, поэтому все со спокойной душой отправлялись домой. Остальные ребята из их класса уже успели попрощаться с одноклассниками и ушли раньше, решив, что последняя пара не для них. Джаред же был вынужден остаться из-за угрозы мисс Саммерс о скором зачете, а Чад – за компанию.
- Когда у тебя самолет? – спросил Падалеки, подходя к парковке.
- Через три часа. Сейчас домой заскочу и вперед Франция и француженки, – воодушевленно произнес Чад. – Je t’aime Paris!
- Дон Жуан, – усмехнулся Джаред. – Может, я все же провожу тебя в аэропорт?
- Ой, Падалеки, еще расплачешься, – шутливо скривился Мюррей.
- Пошел ты, – беззлобно толкнул его в плечо Джаред.
- У нас сейчас дома будет программа нон-стоп. Все в бегах, так что, думаю, меня просто запихают в самолет вместе с предками и прощаться мы будем через окно иллюминатора, – пожаловался Мюррей.
– Ладно. Тогда увидимся через две недели, – Джаред обнял друга.
- Жаль, что все так внезапно получилось, даже мой отъезд не сумели отметить. Но ты звони, не пропадай. Расскажешь мне потом про «Алые паруса», – напутствовал Чад, садясь в свою машину. – Оторвись там по полной!
- Окей. Я вышлю тебе фотки, – кивнул Джаред.
- Пакеда, чувак. Смотри тут без меня, не шали, а то мне с Эйфелевой все будет видно, – бросил он через опущенное стекло окна своей машины, заводя двигатель.
– Обещаю быть примерным мальчиком.
- L’ami, – отсалютовал ему Чад.
– L’ami.
Джаред взглядом проводил отъезжающий автомобиль друга и направился к своему Порше. Как-то сразу стало тоскливо. С Чадом они были знакомы с детского сада, и с годами их дружба только крепла. Все свое свободное время они проводили вместе, не расставаясь ни на минуту. Для Джареда Чад был как брат, на которого всегда можно положиться. А теперь Мюррей уезжал во Францию чуть ли не на месяц! Падалеки отмахнулся от невеселых мыслей и направился домой, где его уже должна была ждать семья. У Меган занятия заканчивались раньше, поэтому она уехала с личным водителем часа три назад. Джаред знал, что ей не терпится увидеть свой подарок и был уверен в том, что сюрприз родителей ей точно понравится. Сам же он ей приготовил более «живой» подарок. Щенок – далматинец ожидал своего часа. Меган давно говорила, что хочет собаку, поэтому Джаред надеялся, что она полюбит песика, которого он собирался забрать из питомника перед началом празднования.
Приближаясь к дому, он заметил несколько патрульных машин в их квартале и удивленно посмотрел на мигалки. Неужели воры среди белого дня решили напасть? В их районе? Нереально. Он остановил автомобиль у открытых ворот своего дома, где столпилось довольно много народу, среди которых были репортеры, журналисты, фотографы. Первая волна тревоги подступила незаметно.
С разных сторон мелькали вспышки фотоаппарата, на лужайке около дома установили камеру, помяв цветы, которые Шерон выращивала вместе с садовником всю весну. С газоном тоже творилось что-то невообразимое, словно по нему гусеничный трактор проехался, огромные грязные полосы на некогда зеленой аккуратно постриженной траве, привезенной специально из Германии. Джаред в оцепенении остановился у ворот. В голове молотом бил один вопрос – что происходит?
- Это, по-моему, сын Падалекки, – услышал Джаред из толпы.
- Бедные дети, – сочувственный голос соседки.
Стоило репортерам услышать, что появился кто-то из четы Падалеки, как камеры тут же направили в его сторону.
- Мистер Падалеки, вы верите в невиновность своего отца?
- Это был политический шаг или месть?
- Вы знали о тайной работе своего отца?
Вопросы посыпались со всех сторон. Камеры, вспышки, микрофоны, безразличные лица, жаждущие сенсации, пугали Джареда.
Что происходит?
Он с трудом вырвался из плотного кольца окруживших его репортеров и помчался к дому. Вбежав по лестнице, Джаред ворвался в гостиную и на секунду просто остолбенел. Все в комнате было перевернуто вверх дном. Разбитая ваза, выдернутые из плошек цветы, порванные картины, сброшенные в кучу книги, заляпанный кафельный пол, когда-то отличавшийся белоснежностью, забрызганный кофе и соком персидский мягкий бежевый ковер по центру комнаты, вскрытый диван. И люди в форме с надписью ФБР. Джаред не понимал, что здесь творится и его ли это дом? То, что раньше дышало уютом, спокойствием, красотой теперь было уничтожено или разбито. Джаред стоял в центре комнаты, в ужасе оглядываясь по сторонам, не в силах поверить, что эта комната – гостиная его дома.
- Так, это выносите тоже, – крикнул один из мужчин в форме и двое грузчиков стали выносить тяжелый черный рояль, на котором по вечерам любила играть Шерон.
– Что здесь происходит? – зло выкрикнул Джаред, видя, как из дома выносят вещи его семьи.
- Этот что еще здесь делает? Кто впустил постороннего? – безразлично бросив на него взгляд, спросил агент у своего подчиненного, стоящего у двери.
- Кто здесь и посторонний, так это вы! – вспылил Джаред, пораженный тем, что кто-то в его доме может так разговаривать с ним. – Я здесь живу!
- Падалеки? – недоверчиво спросил мужчина.
- Да, – с вызовом посмотрел на него Джаред. – А вы кто такой?
- Агент Форест. Ваш отец арестован, имущество конфисковано, – сухо ответил мужчина. – Это тоже забираем, – махнул он грузчикам, остановившимся около плазменного телевизора.
- За что? – чуть не закричал Джаред, ужасаясь абсурдности происходящего.
- Взяточничество, финансовые махинации с госбюджетом, переправка грязных денег мафиозных структур за границу и это далеко не полный список преступлений твоего отца.
- Что? Это какая-то ошибка, он не мог, – растерянно произнес Джаред, отчаянно замотав головой.