Возникают вопросы: откуда же все это известно и почему ученые считают возможным так уверенно высказывать свои предположения?
Разумеется, огромную роль играют археологические раскопки, но все-таки первое место, как это ни удивительно, принадлежит лингвистике – то есть языкознанию. Именно лингвисты определили, что праславянские племена отделились от родственных им соседних индоевропейских племен примерно 4000–3500 лет назад, в начале или в середине II тыс. до н. э. При исследовании славянских языков было установлено, что соседями славян из индоевропейских народов были германцы, балтийцы, иранцы, дако-фракийцы, иллирийцы, италики и кельты
Великий ученый, академик А. А. Шахматов, исследуя историю русского языка и его диалекты, пришел к выводу, что первой родиной сформировавшегося славянства, самой древней, изначальной, был бассейн Западной Двины. Затем – Повисленье, откуда в III–II вв. до н. э. ушли бастарны и куда через четыреста лет придут готы. Здесь – второй, более поздний, центр начала расселения славянской общности: верховья Вислы, берега Тиссы и склоны Карпат. Это нынешние Восточная Венгрия и Южная Польша. Судя по общим всем славянским народам обозначениям элементов ландшафта, славяне проживали в зоне лиственных лесов и лесостепи, где есть поляны, озера, болота, но нет моря; где холмы, овраги, водоразделы, но нет высоких гор. Однако природные зоны, отвечающие этим лингвистическим определениям, размещены в Европе шире, чем можно предполагать славянскую прародину; праславяне занимали лишь часть такого пространства, которое отразилось в их древних наречиях. Значит, они двигались, переселялись! Современные исследования подтвердили догадку Шахматова. Польский археолог Стефан Носек, сторонник висло – одерского варианта, «автохтонист», считавший, что славяне автохтонны (то есть коренное население, «первопоселенцы») на территории Польши, предложил обратиться к археологическим материалам того времени, когда праславяне, по данным лингвистов, отделились от индоевропейских соседей. К это – му времени относится так называемая тшинецкая культура XV–XII вв. до н. э. Она хорошо известна на территории Польши между Вислой и Одером. Но вскоре выяснилось, благодаря работам другого польского археолога, Александра Гардавского, и работам ряда украинских археологов, что тшинецкая культура распространяется и на пространство восточнее Вислы, вплоть до Днепра. Так работами археологов подтвердились догадки лингвистов.
«Прародину славян в расцвет бронзового века следует размещать в широкой полосе Центральной и Восточной Европы. Эта полоса протяженностью с севера на юг около 400 километров, а с запада на восток около полутора тысяч километров располагалась так: ее западная половина подпиралась с юга европейскими горами (Судетами, Татрами, Карпатами), а на севере доходила почти до Балтийского моря. Восточная половина праславянской земли ограничивалась с севера Припятью, с юга верховьями Днестра и Южного Буга и бассейном Роси. Восточные границы менее ясны: тшинецкая культура здесь охватывала Средний Днепр и низовья Десны и Сейма.
Жили славяне небольшими деревнями, расположенными в два порядка. Хозяйство велось на основе четырех отраслей: земледелия, скотоводства, рыболовства и охоты. Орудия труда – топоры, ножи, серпы – делались еще из камня. Бронза применялась главным образом для украшений, а из хозяйственного инвентаря только для долот, нужных в деревянном строительстве.
Погребальный обряд был связан с идеей переселения душ: телам умерших придавали позу эмбриона, как бы подготавливая покойника ко второму рождению. Социальные различия не прослеживаются.
Наиболее богатым районом (его иногда выделяют в особую, комаровскую, культуру) были земли в Прикарпатье, где имелись залежи соли, высоко ценившейся в первобытную эпоху. Археологические памятники тшинецко-комаровской культуры образуют несколько отдельных скоплений, которые, возможно, являлись землями союзов соседящих друг с другом славянских племен.
Славянские союзы племен известны нам по Нестору; те «племена», которые он упоминает в своей «Повести», как показали советские ученые (П. Н. Третьяков), являются не первичными племенами, а союзами нескольких безымянных племен: Поляне, Радимичи, Висляне и др.
Необходимо отметить, что написание названий этих союзов племен резко различается по географическому принципу: все союзы племен в пределах очерченной выше прародины обозначены или именами типа «Поляне», «Мазовшане», или же архаичными именами вроде «Хорваты», «Дулебы», «Север». Патронимических названий на территории прародины нет» (Б. А. Рыбаков).
«Патронимических» – то есть названных именем покровителя, «патрона». Учеными доказано, что такие названия – скорее всего, происходящие от имен вождей, тех, кто повел часть своих племен на новую родину, – встречаются не в районах, так сказать, материнской культуры, а во вновь заселенных «колонизированных землях». Скажем, «Радимичи» – по имени Радима или подвластные Радиму, «Вятичи» – по имени легендарного вождя «Вятко». По названиям племен, полностью подтвержденных археологическими раскопками, точно устанавливается прародина славян, совпадающая с находками, относящимися к тшинецкой культуре ХV – ХII вв. до н. э.
«На протяжении II–I тыс. до н. э. этническая картина Европы менялась не только в связи с колонизацией славян или кельтов (двигавшихся с запада на юго-восток), но и в связи с созданием новых центров притяжения. Праславяне двигались с территории прародины в Причерноморье, населенное скифами, – народом индо-иранской языковой группы, и на южное побережье Балтики, где возникла новая славянская общность, археологически подтверждаемая так называемой лужицкой культурой. Но здесь, вероятно, были очень сильны межплеменные контакты с кельтами, поселившимися в этом районе раньше.
Вполне возможно, что именно эта общность получила в то время название «венеты», или «венеды», которое первоначально обозначало конгломерат разноязычных племен, живших интенсивной общей исторической жизнью, а в дальнейшем (примерно к рубежу нашей эры), когда кельтские и германские окраинные племена лужицкой культуры вошли в больший контакт со своими основными сородичами, наименование «венеты – венеды» сохранилось за западнославянскими племенами. У древних писателей (Плиния, Тацита) именем венедов называются славянские племена» (Б. А. Рыбаков).
А почему они так назывались? Скорее всего, это не самоназвание. Так называли этих славян соседи. Например, по-эстонски русские зовутся «вене». Это не что иное, как запечатленный в эстонском языке след венедов, соседствовавших когда-то с предками эстонцев. Название «венеты» зафиксировали греки и отнесли его к названию славян. Хотя венетами, каких они знали, были иллирийцы (не славяне), их имя звучит в названии Венеции. В молдавском языке есть слово «венеты», что означает «не коренной», «не местный», «пришелец», но так предки молдаван и румын звали опять-таки иллирийцев. А они уж совсем не славяне, скорее предки албанцев. В немецких топонимах – географических названиях – перед названиями некоторых деревень стоит слово «Вендих», и это означает, что здесь жили прежде славяне, онемеченные, в том числе, совсем в недавнее время. Возможно, это название пришло из древнего кельтского языка, потому что встречается в архаичных кельтских названиях, но там часто совсем не имеет никакого отношения к славянам.
Золотые имена
ШАХМАТОВ Алексей Александрович
[5 (17). 6. 1864, Нарва, – 16. 8. 1920, Петроград], русский языковед, исследователь русского летописания, академик Петербургской АН (1894).
Окончил Московский ун-т (1887), приват-доцент там же (1890). Профессор Петербургского университета (с 1910 г.), председатель Отделения русского языка и словесности АН (1906–1920).
Шахматов – основоположник истории изучения русского литературного языка; изучал проблему образования русской народности и славянского этногенеза, вопросы прародины и праязыка. Проследил историю древнерусского летописания XI–XVI вв. В области летописания впервые применил сравнительно-исторический метод. Заложил основы текстологического изучения летописей и текстологии как науки. Широко использовав диалектные данные для интерпретации письменных источников, Шахматов обратил внимание на древние орфографические системы, мешавшие отражению на письме особенностей живой речи.
Изучал современные олонецкие, калужские и рязанские говоры, создал программы изучения говоров, обрабатывал и печатал многочисленные ответы на них. Исследовал славянскую акцентологию, вопросы сравнительной фонетики и грамматики славянских языков, древние и современные индоевропейские языки, финские и мордовские языки; разработал историческую морфологию русского языка. Его учение о грамматических формах слов, частях речи, словосочетаниях, типах предложения, соотношении морфологии и синтаксиса – важный вклад в теоретическое языкознание. Шахматов – редактор выпусков академического «Словаря русского языка» (1891–1916).
Под руководством Шахматова Отделение русского языка и словесности АН стало центром филологии в России. Им было организовано изучение многих памятников письменности, современных диалектов, составление словарей, подготовка многотомной «Энциклопедии славянской филологии»; возобновлено издание «Полного собрания русских летописей». Организовал издание серии памятников старославянского и русского языков, мировой литературы, сыграл большую роль в реформе русского правописания.
Корнелий Тацит
Наиболее древние и сравнительно подробные упоминания о славянах содержатся у римского писателя Корнелия Тацита; Тацит называет их «венеды» («венеты»), пользуясь германским обозначением славян. Сообщение очень коротко: «Что касается певкинов, венедов и феннов, то я не знаю, отнести ли их к германцам или к сарматам. Впрочем, певкины, которых некоторые называют бастарнами, живут как германцы, будучи похожи на них языком, образом жизни, жилищем, – грязь у всех, праздность среди знати. Благодаря смешанным бракам они в значительной степени обезобразились наподобие сарматов. Венеды многое заимствовали из нравов последних (т. е. сарматов. – Б.А.), так как они, занимаясь грабежом, исходили все леса и горы между певкинами и феннами. Однако их следует причислить скорее к германцам, ввиду того, что они и дома прочные строят, и щиты имеют, и любят ходить, и даже быстро, – все это совершенно чуждо сарматам, всю жизнь проводящим в кибитке и на коне». Но сарматы, как фенны и венеды, – современники Тацита, это I в. н. э. Мы же говорим о временах гораздо более ранних. О них свидетельствуют раскопки, о них говорит Шахматов. Но как они себя сами именовали? Непонятно. Слишком далеко они и от нас, и от тогдашних цивилизаций, где уже существовала письменность.
Ясно одно: возникшая большая пра-праславянская общность родиной своей имела тот район, о каком догадался Шахматов (его гениальную догадку подтвердили современные археологи), – Привисленье, между Одером и Вислой.
Тацит пишет о народе или народах, что как единая общность существуют уже более тысячи лет. О тех временах, когда еще сарматы не пришли в Причерноморье и не встретились со славянами. С германцами и феннами, равно как и с древними балтами, праславяне соседствовали с глубочайшей древности, т. е. уже в те давние времена. Причем с древними германцами их даже позднейшие греческие и римские историки путали, так похожи были они и по культуре, и по внешности.
«Славянизм венедов, как и принадлежность феннов Тацита к финно-угорской группе, не вызывает никаких сомнений. Во времена Тацита славяне-венеды занимали огромные пространства, соприкасаясь теперь с одной стороны с сарматами, т. е. выходя в степную южную полосу Восточной Европы, а с другой – с феннами, т. е. с обитателями лесного Севера.
Важно указание и на соседство с певкинами – бастарнами, помещавшимися на Нижнем Дунае; это показывает, что славяне проникали к Дунаю уже в то раннее время. Этим объясняются и слова нашего летописца, жившего на тысячу лет позже Тацита, о пребывании славянства на этой реке: «По мнозех же временех селе суть Словене по Дунаеви…», это же лежит в основе необычайной популярности имени Дунай в славянском фольклоре. Но, разумеется, Дунай вовсе не был «прародиной» славянства и не все славянство обитало там в I в. н. э., о чем свидетельствуют и сообщения Тацита, и более поздние данные (Птолемей, II в. н. э.). Однако значительная часть славянства была притянута к границам Римской империи (провинция Дакия) в первые века н. э., откуда потом и произошло заметное дальнейшее расселение, более или менее закончившееся лишь после завершения эпохи великого переселения народов» (Б. А. Рыбаков).
Так или иначе, но какая-то часть славян имела – может быть, только в устах их соседей – наименование «венеды». А как они сами себя называли? Лужицкие славяне, живущие на Эльбе, в самом центре современной Германии, до сих пор называют себя «сорбы». Это слово близко славянскому самоназванию «сербы», а оно, в свою очередь, может быть близко славянскому слову «сябры» – соседи, товарищи, друзья. У запорожских и кубанских казаков бытовало понятие «сербо» – дружеская, боевая ватага молодых казаков, небольшое воинское подразделение «молодиков». Греческие историки зафиксировали и еще два названия, существовавшие в Поднепровье, – «сколоты» и «склавины» – может быть, из этих названий-имен и возникло наименование «славяне».
А вот третье наименование – «анты» – относилось к славянам, поселившимся в Причерноморье и вообще на юге. Дали его славянам, наверное, тюрки. Это название и очень позднее, и существовало всего 80 лет. С 550 по 630 г. н. э. Позже не встречается. Но мы забегаем вперед до аваров и антов больше двух тысяч лет. Мы еще в начале бронзового века. В середине II тыс. до н. э., во времена, когда сложились основные языковые группы индоевропейцев, когда славяне жили между германскими – с запада и балтийскими – с северо-востока – племенами.
Сформировавшиеся в это же время племена древних германцев стремительно заселяли Скандинавию, воевали или частично смешивались с кельтами. А древние балты, предки пруссов, латышей, литовцев, расселились от Балтики до нынешней Пензы и чуть ли не до Москвы, гранича на севере и востоке с финно-уграми, на западе и юге со славянами.
«Присмотримся к тому, что происходило в восточной половине славянского мира. Еще до появления скифов-иранцев в степях Восточной Европы здесь, на краю степи, в удобной для земледелия лесостепной зоне, защищенной от степняков островами лесных массивов, на старой территории тшинецкой праславянской культуры, местное славянское население прогрессивно развивается. На рубеже II и I тыс. до н. э. появляется плужное земледелие, резко поднявшее всю систему хозяйства и позволившее к VI–V векам до н. э. перейти к систематическому экспорту хлеба в Грецию через черноморский порт Ольвию, который греки называли «Торжищем Борисфенитов» («Днепрян»).
Археологическим соответствием среднеднепровскому славянству в эпоху этого подъема является так называемая чернолесская культура рубежа бронзового и железного веков. Ее славянский характер непреложно следует из работ известного лингвиста О. Н. Трубачева: составленная Трубачевым карта архаичных славянских названий рек во всех деталях совпадает с областью чернолесской культуры.
Вторым и чрезвычайно важным элементом прогресса было открытие железа. Если в бронзовом веке племена, не располагавшие залежами меди и олова, вынуждены были привозить металл издалека, то с открытием железа они необычайно обогатились, так как тогда использовалась болотная и озерная руда, имевшаяся в изобилии во всех славянских землях с их многочисленными болотами, речками и озерами. По существу, славяне перешли в железный век из каменного.
Перелом был весьма значителен. Он отразился и в древнем славянском эпосе о богатырях-кузнецах, кующих гигантский плуг в 40 пудов и побеждающих зловредного Змея, нападающего на славян» (Б. А. Рыбаков).
Теперь немножечко передохнем, подведем некоторые итоги и попробуем сделать исторический срез того времени, когда праславяне столкнулись с киммерийцами и оставили о себе память легендарными Змиевыми валами, кои уже во времена Киевской Руси считались безумной древностью, и мало кто догадывался, что это такое и кем создано. Датировка этих валов неясна; они могли достраиваться и возникать вновь во все то долгое время, когда пахарям приходилось обороняться от степняков-кочевников и в глубокой древности, и в Средние века. Об этих валах тоже сохранились эпические предания, весьма архаичные по форме: главным героем их является не богатырь-воин, как в позднейшем эпосе, a богатырь-кузнец, тот, что выковал сорокапудовый плуг и научил людей пахать им землю. Волшебный кузнец не разрубает Змея мечом, как средневековый богатырь, а своими кузнечными клещами захватывает его, запрягает в сказочный плуг и пропахивает гигантские борозды – Змиевы валы, что тянутся «аж до Киева».