Крофтс. О нет. Мои дела жены не касаются. Вы будете в них участвовать не больше, чем всегда участвовали.
Виви. Я участвовала? Что вы хотите сказать?
Крофтс. Только то, что вы жили на эти деньги. Этими деньгами заплачено за ваше образование и за платье, которое на вас надето. Не брезгуйте людьми дела, мисс Виви: без них где были бы ваши колледжи, ваши Ньюнхэмы и Гертоны?
Виви (встав, почти вне себя от гнева). Берегитесь! Я знаю, какое это дело.
Крофтс (едва удерживаясь от брани). Кто вам сказал?
Виви. Ваш компаньон – моя мать.
Крофтс (задыхаясь от ярости). Старая…
Виви. Так, так.
Слово застревает у Крофтса на языке, он стоит, задыхаясь от злобы и бешено бранясь про себя; однако, понимая, что ему следует держаться сочувственного тона, находит выход в благородном негодовании.
Крофтс. Какое неуважение к вам! Я бы вам никогда этого не сказал.
Виви. Вы, верно, сказали бы мне после свадьбы; это было бы надежное средство держать меня в руках.
Крофтс (совершенно искренне). Вот уж не собирался. Честное слово джентльмена!
Виви (смотрит на него во все глаза; однако, сознавая комизм его протеста, она успокаивается и, собравшись с силами, отвечает презрительно и сдержанно). Это неважно. Я думаю, вы понимаете, что наше знакомство должно прекратиться сегодня же, как только мы уедем отсюда.
Крофтс. Почему? Потому что я помогал вашей матери?
Виви. Моя мать была бедная женщина, и ей не оставалось другого выбора, вот почему она на это пошла. А вы были богач и джентльмен и пошли на это ради тридцати пяти процентов прибыли. По-моему, вы самый обыкновенный негодяй. Вот что я о вас думаю.
Крофтс (таращит на нее глаза; он нисколько не обижен и чувствует себя гораздо легче оттого, что дело пошло начистоту, без прежних церемоний). Ха-ха-ха! Так, так, барышня, валяйте! Мне это не повредит, а вам доставит удовольствие. Почему бы, черт возьми, мне не вложить моих денег в это дело? Я получаю проценты с капитала, как и другие; надеюсь, вы не думаете, что я сам пачкаю руки этой работой? Что вы! Не станете же вы отказываться от знакомства с герцогом Белгрэвиа, кузеном моей матери, из-за того, что часть его доходов достается ему не вполне безгрешным путем? Я думаю, вы не перестанете кланяться архиепископу Кентерберийскому из-за того, что в его доме сдаются квартиры мытарям и грешникам? Вы помните стипендию Крофтса в Ньюнхэме? Так вот, она была основана моим братом, членом парламента. Он получает двадцать два процента прибыли с фабрики, где работают шестьсот девушек, и ни одна из них не зарабатывает столько, чтобы можно было на это прожить. Как же, вы думаете, они сводят концы с концами? Спросите вашу матушку! И что же, по-вашему, я должен отказаться от тридцати пяти процентов прибыли, когда все прочие загребают сколько могут, как полагается умным людям? Как же, нашли дурака! Если вы будете выбирать своих знакомых по признаку высокой нравственности, вам лучше уехать из Англии или совсем отказаться от общества.
Виви (чувствуя угрызения совести). Вы можете еще сказать, что я сама никогда не спрашивала, откуда берутся деньги, которые я трачу. Думаю, что я нисколько не лучше вас.
Крофтс (совершенно успокоившись). Ну разумеется! И очень хорошо! Ведь вреда от этого нет, в конце концов. (Игриво поддразнивает ее.) Так, значит, вы уж не считаете меня таким негодяем, передумали теперь, а?
Виви. Я делила с вами прибыль, а сейчас поставила себя на одну доску с вами, высказав, что я о вас думаю.
Крофтс (серьезно и дружески). Ну так что же из этого? Вы увидите, что я не так уж плох: я не гонюсь за всякими там умственными тонкостями, зато умею чувствовать по-человечески; к тому же мы, Крофтсы, не терпим вульгарности, это уж у нас в крови, и, я думаю, в этом мы с вами сойдемся. Поверьте мне, мисс Виви, на свете не так уж плохо жить, как каркают все эти пророки. Пока вы не идете против общества в открытую, оно не станет задавать вам щекотливые вопросы; зато с выскочками, которые лезут на рожон, разделываются в два счета. Всего лучше сохраняется в тайне то, о чем все догадываются. В том обществе, в которое я вас введу, ни одна дама, ни один джентльмен не забудутся настолько, чтобы судачить о моих делах или о делах вашей матери. Никто другой не создаст вам такого прочного положения в обществе.
Виви (с любопытством наблюдает за ним). Вам, верно, кажется, что вы со мной отлично столковались?
Крофтс. Я льщу себя надеждой, что теперь вы обо мне лучшего мнения, чем были сначала.
Виви (спокойно). Теперь я нахожу, что о вас вообще не стоит думать. Когда я думаю о том обществе, которое вас терпит, и о законах, которые вас защищают, когда я думаю, как беспомощны были бы девять девушек из десяти в руках у моей матери – продажной женщины и у вас – ее сутенера-капиталиста…
Крофтс (побагровев). Ах, мерзкая!
Виви. Это лишнее. Я и без того чувствую себя мерзко. (Поднимает щеколду калитки, намереваясь открыть ее и выйти.)
Крофтс бежит за Виви и кладет руку на верхнюю перекладину, не давая ей открыть калитку.
Крофтс (задыхаясь от ярости). Вы думаете, что я это так и стерплю от вас, чертенок вы этакий?
Виви (невозмутимо). Успокойтесь. Сейчас кто-нибудь выйдет на звонок. (Не отступая ни на шаг, ударяет по звонку тыльной стороной руки.)
Звонок резко дребезжит, и Крофтс невольно отскакивает назад. Почти в то же мгновение на крыльце появляется Фрэнк с ружьем.
Фрэнк (любезно и радостно). Дать вам ружье, Вив, или мне самому распорядиться?
Виви. Фрэнк, вы слышали?
Фрэнк (сбегая по ступенькам в сад). Только звонок, уверяю вас; я боялся, как бы вам не пришлось дожидаться. По-моему, я проявил тонкое понимание вашего характера, Крофтс.
Крофтс. Мне ничего не стоит отнять у вас это ружье и обломать его об вашу голову.
Фрэнк (осторожно подкрадывается к нему). Ради бога, не надо. Я так неосторожен в обращении с оружием. Непременно выйдет несчастный случай, и на следствии мне сделают выговор за небрежность.
Виви. Уберите ружье, Фрэнк, это ни к чему.
Фрэнк. Совершенно верно, Вив. Лучше поймать его в капкан – это как-то больше по-спортсменски.
Уязвленный Крофтс делает угрожающий жест.
Крофтс, у меня тут пятнадцать патронов, а на таком расстоянии я стреляю без промаха, тем более в мишень ваших размеров.
Крофтс. Не бойтесь, пожалуйста. Я вас не трону.
Фрэнк. Очень великодушно с вашей стороны при данных обстоятельствах! Благодарю вас!
Крофтс. Я уйду, но сначала я кое-что сообщу вам. Вам это небезынтересно, ведь вы так привязаны друг к другу. Мистер Фрэнк, позвольте вас представить вашей сводной сестре, дочери достопочтенного Сэмюэля Гарднера. Мисс Виви – ваш сводный брат. Всего лучшего. (Выходит через калитку на дорогу.)
Фрэнк (после минутного оцепенения берется за ружье). Вы засвидетельствуете, Вив, что это был несчастный случай. (Прицеливается в удаляющуюся фигуру Крофтса.)
Виви (хватается за дуло и направляет его себе в грудь). Теперь стреляйте. Можно.
Фрэнк (выпускает из рук ружье). Стойте! Осторожнее.
Виви разжимает руку. Ружье падает на траву.
Ох, и задали же вы страху своему мальчику. А если б она выстрелила? Уф! (Как подкошенный падает на скамью.)
Виви. А если б и выстрелило: от острой физической боли мне стало бы легче.
Фрэнк (ласково). Не принимайте этого всерьез, милая Виви. Подумайте, даже если этот субъект под дулом винтовки первый раз в жизни сказал правду, то мы теперь только стали настоящими детьми в лесу. (Протягивает к ней руки.) Пойдем и зароемся в листья.
Виви (с криком отшатывается). Нет, нет, не надо. Это отвратительно.
Фрэнк. Почему? Что случилось?
Виви. Прощайте. (Идет к калитке.)
Фрэнк (вскакивая). Нет! Стойте, Виви! Виви!
Она оборачивается.
Куда вы идете? Где вас искать?
Виви. У Онории Фрейзер, Чансери-лейн, шестьдесят семь, там я и останусь навсегда. (Быстро уходит в направлении, противоположном тому, в котором пошел Крофтс.)
Фрэнк. Послушайте, постойте! О черт! (Бежит за ней.)
Действие четвертое
Квартира Онории Фрейзер на Чансери-лейн. Контора в верхнем этаже Нью-Стоун Билдингс; зеркальное окно, облезлые стены, электрическое освещение и патентованная печь. В окно видны трубы Линкольн-Инна и вечернее небо за ними. Посреди комнаты большой письменный стол, заваленный грудами книг и бумаг; на нем коробка сигар, пепельницы и настольная электрическая лампа. С правой и с левой стороны стола – стулья. Конторка клерка, запертая и прибранная, стоит у стены, ближе к двери, ведущей во внутренние комнаты, возле нее – высокий табурет. В противоположной стене дверь, ведущая в общий коридор. Верхняя панель двери из матового стекла, снаружи на ней черная надпись: «Фрейзер и Уоррен». Угол между этой дверью и окном отгорожен суконной ширмой. Фрэнк, в светлом модном костюме, с тросточкой, перчатками и белой шляпой в руках, ходит взад и вперед по комнате. Кто-то старается отпереть дверь ключом.
Фрэнк. Входите. Не заперто.
Входит Виви, в шляпе и жакетке; она останавливается, глядя на Фрэнка в изумлении.
Виви (строго). Что вы здесь делаете?
Фрэнк. Жду вас. Я здесь уже сколько времени. Кто же так занимается делом? (Кладет шляпу и трость на стол, одним прыжком взбирается на табурет клерка и смотрит на Виви, настроенный, по всем признакам, особенно задорно и легкомысленно.)
Виви. Я уходила ровно на двадцать минут выпить чашку чаю. (Снимает шляпу и жакет и вешает их за ширмой.) Как вы сюда вошли?
Фрэнк. Ваш «персонал» был еще на месте, когда я явился. Он пошел играть в крикет на Примроз-хилл. Напрасно вы нанимаете мальчика, вам бы надо выдвигать женщин.
Виви. Зачем вы пришли?
Фрэнк (соскочив с табурета, подходит к ней). Вив, поедем тоже куда-нибудь развлекаться, как ваш персонал. Что вы думаете насчет Ричмонда, мюзик-холла и веселого ужина?
Виви. Это мне не по средствам. Я должна проработать еще часов шесть, прежде чем лягу.
Фрэнк. Не по средствам нам с вами? Эге! Смотрите-ка! (Достает из кармана горсть золотых и бренчит ими.) Золото, Вив, золото!
Виви. Откуда оно у вас?
Фрэнк. Выиграл, Вив, выиграл! В покер.
Виви. Фу! Это хуже воровства! Нет, не поеду. (Садится к рабочему столу, спиной к стеклянной двери, и начинает перелистывать бумаги.)
Фрэнк (жалобно). Но, моя милая Виви, у меня к вам такой серьезный разговор!
Виви. Очень хорошо. Садитесь на стул Онории и разговаривайте. Я люблю поболтать минут десять после чая.
Фрэнк ворчит.
Нечего стонать, я неумолима.
Фрэнк садится против нее, нахохлившись.
Передайте, пожалуйста, ящик с сигарами.
Фрэнк (толкает ящик через стол). Отвратительная женская привычка. Порядочные мужчины больше не курят сигар.
Виви. Да им не нравится запах в конторе, нам пришлось перейти на папиросы. (Открывает ящик, берет папиросу и закуривает. Предлагает Фрэнку. Он отказывается, делая кислое лицо. Она откидывается на спинку стула, курит.) Ну, начинайте.
Фрэнк. Я хочу знать, чего вы добились.
Виви. Все было устроено в двадцать минут, как только я приехала. Оказалось, что у Онории в этом году очень много работы; она как раз собиралась предложить мне стать ее компаньоном, когда я вошла и объявила, что у меня за душой нет ни фартинга. Вот я и водворилась здесь, а Онорию отправила отдохнуть недели на две. Что было в Хэслмире после моего отъезда?
Фрэнк. Ничего решительно. Я сказал, что вы уехали в город по важному делу.
Виви. Ну?
Фрэнк. Ну, они промолчали, оттого что растерялись или Крофтс подготовил вашу мать. Во всяком случае, она ничего не сказала, и Крофтс ничего не сказал, а Предди только хлопал глазами. После чая они ушли, и с тех пор я их не видел.
Виви (мирно кивает, следя за струйкой дыма). Ну и отлично.
Фрэнк (неодобрительно оглядывая комнату). Вы что же, так и будете сидеть в этой отвратительной дыре?
Виви (энергично разгоняет дым и выпрямляется). Да. За эти два дня ко мне вернулись все силы и самообладание. Я никогда в жизни не поеду больше отдыхать.
Фрэнк (с кислой миной). Н-да! Вид у вас счастливый и неприступный.
Виви (мрачно). Тем лучше для меня.
Фрэнк (вставая). Послушайте, Вив, нам надо объясниться. Мы расстались с вами по недоразумению. (Садится на стол рядом с ней.)
Виви (тушит окурок). Ну что ж, объясните, в чем дело.
Фрэнк. Вы помните, что сказал Крофтс?
Виви. Помню.
Фрэнк. Это разоблачение должно было совершенно изменить наши чувства друг к другу. Оно поставило нас в отношения брата и сестры.
Виви. Да.
Фрэнк. А у вас когда-нибудь был брат?
Виви. Нет.
Фрэнк. Ну так вы и понятия не имеете, что значит быть братом и сестрой. У меня сестер целая куча. Братские чувства мне знакомы как нельзя лучше; и уверяю вас – то, что я чувствую к вам, нисколько на них не похоже. У девочек своя дорога, у меня своя, и мы ничуть не огорчимся, если никогда больше не увидим друг друга. Вот это братские чувства. А без вас я и дня не проживу. Какие же это братские чувства? Это как раз то, что я чувствовал за час до разоблачений Крофтса. Короче говоря, милая Виви, это юная мечта любви.
Виви (язвительно). То есть именно то чувство, Фрэнк, которое привело вашего отца к ногам моей матери. Так, что ли?
Фрэнк (в возмущении в одну секунду скатывается со стола). Я решительно не согласен, чтобы мои чувства сравнивали с теми, какие способен питать достопочтенный Сэмюэль; и совершенно не согласен сравнивать вас с вашей матерью. (Опять взбирается на свой нашест.) Кроме того, я этой истории не верю. Я пристал к отцу и получил от него ответ, равносильный отрицанию.
Виви. Что же он сказал?
Фрэнк. Сказал, что тут, должно быть, какая-то ошибка.
Виви. Вы ему верите?
Фрэнк. Я скорее готов поверить на слово ему, чем Крофтсу.
Виви. Разве это что-нибудь меняет – то есть в ваших глазах, для вашей совести? Ведь на деле это ничего не меняет.
Фрэнк (качая головой). Для меня решительно ничего.
Виви. И для меня тоже.
Фрэнк (смотрит на нее в изумлении). Но это просто поразительно! А я-то думал, что наши отношения совершенно изменились в ваших глазах – для вашей совести, как вы выразились, – в ту же минуту, после слов этой скотины Крофтса.
Виви. Нет, не в том дело. Я ему не поверила. А хотела бы поверить.
Фрэнк. Как так?
Виви. По-моему, отношения брата и сестры для нас самые подходящие.
Фрэнк. Вы в самом деле так думаете?
Виви. Да, только такими отношениями я и дорожу, даже если б между нами возможны были какие-нибудь другие. Я так думаю.
Фрэнк (поднимает брови с видом человека, которого вдруг озарило, и говорит в приливе рыцарских чувств). Милая Виви, почему же вы раньше этого не сказали? Мне очень жаль, что я надоедал вам. Разумеется, я понимаю.
Виви (удивленно). Что понимаете?
Фрэнк. О, я вовсе не дурак в обычном смысле слова – я только в библейском, проделываю все то, что мудрец объявил суетой на основании собственного весьма обширного опыта. Вижу, что я уже не милый мальчик, Виввумс. Не бойтесь, я больше не стану звать вас Виввумс, разве только если вам надоест ваш новый друг, кто бы он ни был.