- Он очень сильно изменился после падения Бриоля, - задумчиво произнес граф де Локк, похоже сейчас он не слишком осознавал, что находится на королевском военном совете.
- С его уездом мы можем потерять весьма боеспособную часть армии, - произнес граф Эмри. - Не знаю как Рыцари Креста, а баалоборцы, скорее всего, последуют за этим бесноватым.
- Я прошу вас, уважаемые гномы, - сказал король, - простить нас за это выступление нашего клирика. Его разум помутился, но мы не могли знать насколько до того, как он продемонстрировал свое безумие всем нам.
Гном кивнул за всех и столь же демонстративно убрал руку.
Желания продолжать военный совет не было ни у кого, поэтому король тут же распустил нас, оставшись в своем шатре вместе с принцем Марквартом.
Выйдя из шатра, мы с Эмри направили к изрядно поредевшим с утра палаткам нашего отряда, казалось, так давно выехавшего из Аахена. Как же мало осталось нас. Погиб прикрывавший конную атаку рейнджер Эрих, прорвавшиеся демоны вырезали всех стрелков, находившихся на том участке фронта, оруженосец Эмри сложил голову еще в Эпинале, да и вообще, от отряда не осталось и половины. И главное, погибли, в основном, именно рыцари, пехота и стрелки пострадали куда меньше.
- Интересно, почему принц не захотел послать гонцов в Феррару? - спросил я, усаживаясь на походную койку. - У старой империи лучшие и самые дисциплинированные войска. Несколько легионов не помешали бы нам.
- Во-первых: это слишком далеко, - ответил граф, - покуда гонцы доберутся до Феррары, покуда поднимут легионы. Пройдет не меньше полугода, прежде чем они придут нам на помощь. С другой стороны, тамошние правители могут и не решиться. Они слишком боятся угрозы со стороны эмирата и халинцев слишком разобщены. Барлетские дожи могут вполне отказаться давать деньги на переброску армии. Сейчас, когда власть Каролуса слаба, каждый пытается урвать себе кусок власти и не подчинится приказам. Я вообще не уверен, что затея Маркварта с объединенным войском удастся. Многие дворяне держат руку Юбера и не собираются больше служить императору. Тот же Рауль Фиарийский, он же кузен де Лейли и будет предан ему.
- Но ведь не все рыцари и графы встанут под руку сенешаля, - возразил я. - У нас будут союзники в тылу врага.
- Вот именно, - согласно кивнул Эмри. - А знаешь как это называется? Гражданская война. Все на что Каролус положил всю свою жизнь, пойдет прахом. Королевства и княжества заявят о своей независимости, брат пойдет на брата, вассал на сюзерена. Все упадет в кровавый котел, имя которому гражданская война.
- Безрадостная получается картина, - вздохнул я, - но забыли и еще кое о чем, граф. По стране гуляют полчища демонов и нежить, о которой мы хоть и не слышали после той ночи в Эпинале, но ведь существовать она не перестала. Я чувствую, мы еще встретимся с ними.
- А еще, - продолжил Эмри, понизив голос, - мне совсем не нравится наш принц. Он не такой, каким я его помню при дворе, но это вполне объяснимо, выпавшие на его долю испытания изменят любого. Вот только королева Адель и он сам попали в засаду сарков три с половиной года назад, а у тана танов он объявился всего несколько месяцев тому. Где он был все это время?
- Три года в горах, - задумчиво протянул я, - немыслимо даже для здорового человека, а уж для ребенка, чудом спасшегося из засады. Остается уповать на чудо Господне.
- Тебе не идет разговаривать как клирик, - отмахнулся граф. - Ты становишься похожим на епископа Вольфганга.
- Вы не верили в чудеса, нежить и демонов, пока не столкнулись с ними нос к носу под Бриолем. А нас оттуда вывел самый настоящий ангел. От такого впору сойти с ума и удариться в фанатизм, подобно епископу.
- Верно, - кивнул Эмри, - но вывел-то нас ангел сразу, а не через три года. Спасись принц сразу и явись хоть к гномам, хоть в Аахен, через месяц, два или даже полгода, было бы куда меньше подозрений на его счет. Но три года. И, к слову, ангел спас нас обоих, а королева Адель с принцем не пришла. Заметь, Зигфрид, он избегает даже упоминать имя матери, а уж говорить о произошедшем с нею в Феррианах и вовсе не хочет.
- И все же, принц Маркварт помог нам в сражении с демонами и привел гномов, союз с которыми уже давно ни для кого ничего не значит. Странное поведение для врага.
- Понятный враг, куда лучше непонятного друга, - изрек Эмри.
Тут я был склонен с ним согласиться.
- ЧТО?! - взревел тан Трестолт Камнекрушитель. - ТЫ ЛЖЁШЬ, ЖРЕЦ!!!
Невысокому и довольно тщедушному для гнома жрецу Видомину казалось, что сейчас могучий тан сотрет его в порошок. Внутренне он трясся от страха, но когда он начал отвечать тану его голос не дрожал, а зубы не клацали, хоть это и далось ему ценой громадных усилий.
- Это то, что сказало мне эхо сегодня утром, - ответил он. - Тан танов приказывает нам напасть на людей и убить сына их тана танов Маркварта.
- Но это же бред! - стукнул кулаком по столу Трестолт. - Сначала он посылает нас на помощь людям, а теперь приказывает напасть на них и убить Маркварта. Наш тан танов сошел с ума.
- Быть может это и так, - пожал жрец плечам с деланным равнодушием пожал плечами, - но это не повод для неподчинения его приказам.
- Я соберу младших танов и поговорю с ними. Если тан танов безумен и ведет нас к гибели, значит, подчиняться его приказам нельзя.
- Люди нам не друзья, тан, - произнес с жаром Видомин. - Мы тысячи лет жили без них, проживем и еще столько же. Мало мы натерпелись от энеанцев, считавших нас отродьем и не пускавших в города, а после кланы сражались вместе с племенами билефов, фиаров, северных берсерков, но те тут же накинулись на нас во время дележа добычи. Мы ушли в горы и свели на нет все контакты с поверхностью, разве что охраняли соляную темницу Астарота. И это время стало для нас лучшим! Стоило хоть немного помочь им и нас тут же обвинили в тьма знает в чем. Вспомни того бесноватого жреца людей, поставившего нас в один ряд с демонами, которым мы убивали плечом к плечу с людьми. Как и во времена Энеанской империи, нам заявили, что мы недостойны жить с ними под одним солнцем.
- Ты сейчас говоришь очень похоже на него, Видомин, - вздохнул Трестолт, уже понявший, что большинство его воинов будет говорить очень похожие слова. - Тан танов говорит, что люди предали нас, а выходит, мы предадим их, нападем исподтишка.
- Мы можем послать им официальный вызов и сразиться в честном бою, - хлопнул кулаком по раскрытой ладони жрец.
- И все равно, слишком похоже на предательство, Видомин. Так или иначе, мы ударим в спину людям, с которыми дрались плечом к плечу.
Жрец его явно не понял.
***
Топоры скрестились со звоном, от которого заныли зубы, и тут же разлетелись в разные стороны. Инерция удара отбросила коренастого гнома на несколько шагов, вокруг него поднялось целое облако снежной пыли, однако на ногах удержался. Теперь он напоминал тумбочку - небольшую, бородатую и донельзя злую тумбочку со здоровенной секирой в руках. Он вновь ринулся на меня - о такой штуке как оборона гному не имели представления, разве что в стальном строю хирда, - вновь занося секиру для удара. Я подставил под ее лезвие окованную сталью рукоять очередного топора. На меня уже стали ругаться каптенармусы и оружейники, которым я что ни день приносил им сломанные топоры.
Узнав о том, что я всему оружию предпочитаю именно топор, гномы повадились тренироваться со мной. А так как их оружие куда лучше моего и, к тому же, клирики забрали у меня сразу после боя топор баалова рыцаря, то раз за разом ломалось оружие и приходилось менять. Каптенармусы и оружейники шипели и ругались, однако отказать мне не решались.
И вновь рукоять разлетелась на две части с треском. Я вздохнул, опуская остатки оружия. Гном замер в нескольких шагах от меня, лезвие его секиры - в считанных дюймах от моего лица.
- И как вы только воюете с таким-то оружием? - осуждающе вздохнул он, указывая пальцем на топор. - Знаешь что, мне надоело, что твой топор ломается посреди тренировки. Идем к нам. Наши орлы выправят тебя хорошее оружие.
- Надо будет забросить этот топор нашим оружейникам, - сказал я.
Кузнецы, работавшие на походных кузнях, весьма удивились, что я не стал брать у них новое оружие. Хотя во взглядах их сквозила явные неприязнь, смешанная с облегчением. Наверное, подумали, что я наконец перебесился и закончу портить топоры по несколько раз на день.
Отдав топор, я отправился вслед за гномов туда, где стояли невысокие, как и сами подгорные воители, палатки гномов. Услышать и почуять лагерь гномов можно было за несколько десятков ярдов от него. Оттуда несло пивом и оружейной смазкой, а уж шум многочисленных походных кузен и вопли гномов - дерущихся, пьющих и ремонтирующих после первых двух дел оружие и доспехи - разносились еще дальше. Многие горняки приняли меня как своего, со всеми ими я дрался на топорах, но были и такие, кто косился на меня с явным неодобрением. Я слышал шепотки, что, мол, нечего здесь делать человеку, гномы тут, люди - там и все нормально. И все-таки к делу перейти никто не решался, хватало вида моих сопровождающих.
Гном-кузнец был хмур и черноволос. Он работал, как и всегда, когда мы заставали его, на сей раз чинил разрубленную кирасу. Я всегда удивлялся каким образом гномы при их силе и любви к выпивке и поединкам - кулачным и не только - еще не перебили друг друга. Вот и сейчас, погляди я на эту кирасу и не знай, что в ней дрался с дружками какой-нибудь гном, то отдал бы правую руку за то, что ее обладатель отправился в мир иной. А ведь гном сейчас, скорее всего, хлещет пиво.
- Под его руку подогнать, - задумчиво повторил кузнец фразу того гнома, что сломал мой последний топор. - Можно, отчего ж нельзя. Давай сюда руки.
Он взял мои руки в свои и принялся самым тщательным образом ощупывать. Покивав самому себе, гном порылся груде сваленных тут же заготовок под рукоятки, выбрал самую длинную и бросил нам:
- Ступайте, выпейте пива. Закончу - принесу вам.
Мы убрались в палатку, где гномы пили пиво и расположились на здоровенном ковре. Не смотря на зиму, этот ковер не давал холоду снега добраться до нас. А уж принятое внутрь пиво согревало лучше всяких костров каминов. Конечно, я как и всякий дворянин предпочитаю вино и аквинский напиток арманьяк, однако редко кому удается выпить настоящего гномьего осеннего эля. Он того стоит.
- И что же, этот кузнец денег с меня не возьмет? - поинтересовался я после второй кружки.
- Ты только ему этого не говори, - усмехнулся один из моих спутников. - А то он живо тебе этим же топором голову снесет. Он - гном горячий.
Словно в ответ на упоминание о нем в палатку вошел тот самый кузнец, держащий в руке секиру.
- Ты ему лучше пива поставь, - подтолкнул меня тот же гном. - Он его любит, страсть.
Пиво тут продавали всем - и людям, и гномам; по куда как более низким ценам, нежели его можно было купить где-либо еще.
- Некогда мне тут с вами пиво пить, - бросил кузнец.
Отдавая мне секиру, он сделал недвусмысленный жест, приглашая выйти из палатки для разговора. Видимо, таки решил содрать с меня деньги, его бескорыстие распространялось только на гномов. Однако слова кузнеца очень сильно удивили меня.
- Уходи, человек, - сказал он. - Завтра мы перестанем быть друзьями.
- Что это значит? - удивился я.
- Что сказал, то и значит, - отмахнулся гном. - Завтра гномы и люди перестанут быть друзьями.
Кузнец отвернулся и ушел, оставив меня в полном недоумении. Почесав лоб, я решил не возвращаться в палатку - пить, даже гномий осенний эль, совершенно расхотелось. Надо поговорить с Эмри по поводу слов гнома, граф не отмахнется от моих слов, как многие другие, а отмахнуться от его слов будет сложновато кому бы то ни было.
Выслушав меня, д'Абиссел надолго замолчал, ритмично поглаживая холку своего коня. Я застал его на импровизированном ипподроме, где рыцари не давали застояться своим боевым коням, да и себе тоже, выделывая разные трюки, которым мне - по моему глубокому мнению - не обучиться и за всю жизнь.
- Горняки ничего просто так не говорят, - пробурчал граф, делая знак конюху. - Спасибо, что предупредил, хотя я и не верю, что они ударят нам в спину, не в их правилах. Надо будет переговорить с командирами и королем.
- Принца Маркварта вы в расчет, как обычно, не принимаете? - невесело усмехнулся я.
- В этом деле он как раз может пролить свет истины на события. Ведь именно он привел гномов.
- Надо нанести упреждающий удар по ним! - воскликнул де Пенмуа. - Прав был отец Вольфганг, эти карлы только и ждут как бы ударить нам в спину.
- Может и так, - кивнул король Людовик, - но мы поставлены в такое положение, что атаковав гномов окажемся предателями.
- В чьих глазах? - продолжал возмущаться Защитник Веры. - Мы что же должны ждать, пока предадут нас.
- В глазах нашей чести, - твердо ответил король на его вопрос.
- Но и ждать удара в спину, по крайней мере, глупо, - заметил де Корнар. - Мы должны с самого утра быть готовыми к любым неожиданностям. Как говориться, кто предупрежден - вооружен.
И тут в шатер, где был собран военный совет, вошел коренастый гном в доспехе и с топором, который он нес на вытянутых руках.
- Наш тан, Трестолт Камнекрушитель, - произнес он, - шлет вам, люди, вызов на бой и этот боевой топор, как знак того, что мы более не друзья. Не смотря на то, что вместе сражались и проливали кровь.
Ловким движением вогнав оружие в землю, гном развернулся и вышел, чеканя шаг. В шатре надолго повисла гнетущая тишина.
- Готовьтесь к бою, благородные рыцари, - нарушил ее король. - И кто-нибудь позовите принца Маркварта.
Принц не явился на этот совет, однако прибыл по первому зову своего вассала. От мальчишки с закопченным лицом, приблудившегося в земли гномов не осталось ничего. Теперь это был самый настоящий представитель императорской фамилии, сын Каролуса Властителя до мозга костей. Даже король Людовик чувствовал себя в его присутствии не сюзереном, а вассалом.
- Что вы можете сказать по этому поводу? - спросил он у принца, указав на гномий топор, лежащий на столе. Король знал, что его посланец пересказал принцу все, случившееся в шатре получасом ранее.
- Видимо, тан танов обезумел, - пожал плечами Маркварт. - Иного объяснение я найти не могу. Я приказываю вам, сэр Людовик, поднять войска и этой ночью напасть на гномов.
- Это немыслимо, ваше высочество! - воскликнул король. - Вы предлагаете нам предать гномов. Подгорные воители спасли нас, а вы предлагаете нам предать их.
- Мы не можем терять время и людей во время сражения, - отрезал принц. - Я понимаю, это бесчестно, но иного выхода у нас нет.
- Однажды поступиться честью, - вздохнул король. - Я не пойду на такое. Извольте объясняться с рыцарями и графами самостоятельно. Я могу собрать их снова.
- Не стоит, - покачал головой принц, - они, как и вы, не пойдут ни на что подобное. Очень жаль. До завтра, сэр Людовик.
- До завтра, ваше высочество.
Утро было морозным и ветреным. Два войска замерли друг перед другом. Храпели кони, роя копытами землю, пехота стояла, сжав древки копий и алебард, рейнджеры и простые стрелки в последний - кто-то в своей жизни - раз проверяли тетивы луков и арбалетов. Сжавшиеся в три стальных квадрата гномьи хирды напоминали озлобленных ежей, ощетинившихся цельнометаллическими пиками. Отдельно от них стояли берсерки - почти без доспехов и без щитов, у многих в руках по паре топоров или здоровенных секир, а где-то в середине хирдов готовят к бою заклинания жрецы гномов.
Я погладил своего жеребца по шее и опустил забрало шлема. На нас, рыцарей, в предстоящем бою будет возложена основная роль, мы должны атаковать низкорослых горняков, использую просто-таки глобальное преимущество в высоте. Сверху рубить куда удобнее. Вот только я не очень-то верил в то, что преимущество нам так уж поможет.
Взвыли горны - и гномьи хирды двинулись на нас, опуская пики. Пехота в ответ ощетинилась своими. Из обоих строев ударили стрелы и арбалетные болты. Тут удачливее оказались гномы. Вооруженные только арбалетами - лучников среди горняков не бывало от веку - гномы собрали кровавую дань с нашего войска, в то время как большинство метательных снарядов с нашей стороны или не долетело или отскочило от прочных гномьих доспехов. Лишь малая часть, пущенная лучшими из рейнджеров, врезалась в сочленения, ранив, но не убив врагов. "Ежи" хирдов продолжали движение. С неприятным жужжанием воздух прорезали размытые круги метательных топориков, адрандок, врезавшихся в черепа солдат - шлемы от них не спасали. Пространство между войсками буквально гудело от летящих в обе стороны стрел, болтов и адрандок.