Горны пропели снова - и гномы перешли на бег. Пришла пора и нам атаковать. Словно в ответ на мои мысли, протрубили рога. Тяжелая конница - рыцари и знать - сорвалась с места. Я мчался в первых рядах, как обычно, рядом с Эмри, и топор - гномий подарок - казалось жег мне спину через доспех. Мы должны были ударить в угол хирда, не так сильно защищенный длинными пиками, однако коробка, огороженная щитами, легко повернулась к нам фронтом, при этом поток болтов и адрандок ничуть не сократился. Делать было нечего, пришлось мчаться на ощетинившийся пиками, закрытый щитами строй, уповая на милость Господню, да еще на крепость брони.
Удар был страшен. Я лишь частично сумел отвести удар вражьей пики щитом, еще два врезались мне в грудь и правое плечо. Удержаться в седле помогла высокая задняя лука, однако в самого жеребца угодили сразу три пики и несчастное животное с диким криком боли и ужаса рухнуло. Я едва успел вырвать ноги из стремян и отшвырнуть сломанное копье. Мертвый конь не придавил меня, в отличие от многих рыцарей, либо не столь расторопных, либо менее удачливых. На нашем фланге конная атака провалилась, и теперь мы оказались лицом к лицу со строем гномов.
Отпрыгнув на несколько шагов назад, я выхватил топор и принялся лихорадочно отражать им выпады длинных гномьих пик. Это было чрезвычайно тяжело из-за того, что в груди нарастала боль, а правая рука медленно, но верно начинала отказывать. Цельнометаллические пики не удавалось сломать или перерубить топором, я мог только отводить удары, конечно же, не все. Доспех также не спасал меня, к тому же, казалось враги намеренно целили в сочленения и пробоины в нем.
Рога сыграли отступление. По моему, слишком поздно. От рыцарей не осталось ничего, мы и так отступали под натиском гномов, пятясь к рядам пехоты под перекрестным огнем. Не проходило и минуты, чтобы кто-нибудь не погиб.
Как и многие легкораненые я не отдался в руки полевых хирургов, предпочтя остаться в доспехе, хоть он и был изрядно поврежден. Когда ситуация сложится совсем уж плохо, каждый воин будет на счету.
Хирды приближались к нашей пехоте. Теперь, когда расстояние сократилось почти до предела, наши стрелки существенно выигрывали у вражеских. Прочности даже гномьих доспехов уже не хватало, чтобы принимать стрелы и особенно болты, пущенные практически в упор, а стрелков у нас было куда больше, да и стреляли они чаще - лучники и рейнджеры успевали ответить тремя, а кто и пятью стрелами на один гномий болт.
- Можете драться? - поинтересовался у меня рыцарь с гербом королевской гвардии Нейстрии. Король Людовик оставил ее в резерве, не пустив в самоубийственную атаку. - Сэр, вы можете драться?
- Да, - кивнул я, - конечно, могу. Пара царапин не в счет.
- Вы ранены серьезнее, чем вам кажется, - заметил рыцарь. - Сэр, вы уверены, что не должны обратиться к врачу.
- Стоит только лечь к ним на стол, - усмехнулся я, - и встанешь через год не меньше. Зачем вы спрашиваете, сэр?
- Мы готовим вторую атаку кавалерии, - ответил он. - Когда хирды завязнут в ближнем бою с нашей пехотой, мы попробуем ударить снова.
Так бы в первый раз, может быть, что-нибудь вышло. А теперь, когда у нас меньше половины конницы - чистое безумие. Но ничего не делать - это и вовсе самоубийство. Я зашагал вслед за рыцарем королевской гвардии, стараясь не слушать звона оружия и криков боли, раздающихся из-за спины. Пехота столкнулась-таки с хирдами.
Гвардеец привел меня к здоровенному загону с лошадьми, которых готовили на замену погибшим. Спешенные рыцари и знать, что еще могли сражаться, как и я, выбирали себе коней. Тут же стоял и Эмри, держа пару жеребцов под уздцы, он махнул мне рукой. Попрощавшись с гвардейцем я подошел к графу.
- Для чего вам сразу два коня? - поинтересовался я с кривой усмешкой.
- Я не сомневался, что ты придешь, Зигфрид, - усмехнулся в бороду Эмри, - хоть и потерял тебя сразу после столкновения с хирдом.
Я кивнул ему и усмехнулся в ответ. Мы оба, не сговариваясь обернулись, поглядеть, что же там происходит на поле боя.
Медленно и равномерно хирды двигались сквозь строй нашей пехоты, оставляя за собой кровавую просеку. Кто бы рассказал мне, что видел нечто подобное - плюнул бы ему в лицо и обозвал лжецом. Но теперь я видел это своими глазами - и не верил им. Три стальных квадрата, ощетинившихся копьями черепахи, двигались сквозь людское море, толкая его перед собой. Казалось, гномы вовсе не несли потерь, лишь изредка от хирдов отделялись маленькие фигурки низкорослых воителей, остающиеся на залитом кровью снегу поверх многочисленных тел в цветах Нейстрийского королевства.
- Они прорываются к шатрам, - произнес Эмри, машинально поглаживая своего жеребца свободной рукой. - Иначе давно взяли бы пехоту в "вилку" и раздавили с фронта и флангов. Думаю, им нужен принц Маркварт. Вот только зачем?
- Явно не для того, чтобы в последний раз засвидетельствовать ему свой почтение, - буркнул я. - Похоже, причина разногласий кроется как раз в императорском отпрыске.
- Скорее всего, - согласно кивнул граф. - Вот только своим маневром они лишили нас возможности контратаковать. Нам придется либо стоять и смотреть как режут нашу пехоту, либо прорываться через нее.
- Невеликий выбор и невеселый.
А хирды гномов продолжали двигаться сквозь строй пехоты. Даже не смотря на то, что воздух над головами сражающихся буквально гудел от стрел и болтов наших рейнджеров и арбалетчиков, на которые горняки практически не отвечали.
- Надо зайти к ним в тыл, - сказал граф. - Только так можно использовать конницу по полной, не передавив при этом нашу пехоту. Эх, были б у нас сотни две аквинских аршеров, каких дел можно было наворотить.
- По коням, - раздалась команда.
Мы вскочили в седла и направили лошадей к месту общего сбора. Там уже стояли Рыцари Креста и знать, которых распределяли по отрядам. Нас поставили на левом фланге, как обычно, почти в первом ряду. По знаку командира - нашего старого знакомца де Корнара; отряд бодрой рысью двинулся тыл хирдам. Похоже, наши стратеги мыслили также как и граф Эмри. Сразу бы так.
Пехоту теснили и граф де Локк, стоявший в первом ряду, понимал - очень скоро его солдаты не выдержат и побегут. Хвала Господу, они сумели выдержать первый сумасшедший натиск берсерков, расшвыряв неистовых воителей копьями и алебардами, но когда подошли "черепахи" хирдов, расправившиеся с конницей, начался форменный кошмар. Гномы просто толкали перед собой пехоту, а влившиеся в хирды отряды берсерков вырывались из-за щитов, совершая короткие, но смертоносные рейды, оставлявшие после себя кровавые просеки в рядах нейстрийских солдат.
- Да будь оно все проклято! - заорал один из солдат первого ряда, отворачиваясь от врага и намереваясь бросить копье.
К счастью - как ни противно было так думать де Локку, - его сразила пика гномьего воителя. Граф шагнул вперед, на его место, взмахнул алебардой, опуская ее на голову врага. По правила построения классической энеанской "черепахи" гнома тут же закрыли щитом, поэтому де Локк слегка изменил полет своего оружия, перехватив пику горняка и прижав ее к земле. Следом один из соседей графа по строю ткнул в открывшуюся щель копьем. Гном рухнул на землю. В образовавшуюся дыру в построении хирда какой-то шустрый арбалетчик всадил болт - еще один горняк был убит. Однако сверху почти мгновенно опустили щит, закрывая дыру, - строй вновь стал непробиваемым.
Гномы попросту шли вперед, перешагивая через трупы, - и нейстрийцев, и своих товарищей. Три стальных жернова перемалывали пехоту, неумолимо двигаясь к шатрам.
Завязшие в нашей пехоте хирды не успевали развернуться к нам фронтом и выставить копья. Гномы понимали это не хуже нас и продолжали шагать вперед, надеясь на свое оружие и своих богов. Мы врезались в тыл "черепахам", теперь уже на полную используя разницу в росте. Хакнув, я опустил топор на щиты, которыми горняки закрыли головы. Тот лопнул, однако на его месте за то время, что я замахивался для следующего удара, словно по волшебству возник другой. Я разнес в щепки и его, а Эмри, подъехавший к нам, рубанул по ним двуручником. Мы вместе врубились в уже не столь монолитный строй гномов, круша все живое направо и налево. А рядом старались остальные конники, мстившие за первую, столь неудачную, атаку. Продвижение хирдов замедлилось и со временем остановилось. Теперь горняки дрались в окружении. Вернее не дрались - погибали.
Трестолт Камнекрушитель без устали рубил топором, а рядом падали один за другим его товарищи-гномы. Люди ударили им в спину и он очень сильно сомневался в том, что им удастся не то что выжить, даже выполнить приказ тана танов. Принц Маркварт останется жив, а значит ни один из них не попадет на Гору Воителей. Будь проклят тан танов! Трестолт в очередной раз взмахнул топором, перерубая древко алебарды. Стоявший слева гном рухнул, пронзенный длинным наконечником копья. Всего на несколько секунд он остался без прикрытия его щита, пожалев о том, что действие снадобий Видомина, делающего его кожу такой же прочной, как камень, закончилось. Арбалетный болт ударил в грудь тана - доспех его был поврежден и уже не мог спасти его от болта, пущенного почти в упор. Трестолт упал навзничь и последним, что он видел в жизни - сапоги воина, перешагнувшего через него, чтобы закрыть дыру в строю.
Гномы дрались до последнего, ни один не бросил оружия, сдаваясь на милость победителей, да мы и не предлагали пощады. Все знали - битва идет до последнего воина. Я буквально свалился с седла и если бы не помощь Эмри - граф, казалось, не ведал усталости, - наверное, так и остался бы сидеть до Второго Исхода.
- Идем, - сказал мне д'Абиссел. - Надо заглянуть в шатер его величества и принца Маркварта, туда будет стекаться вся информация.
- Для чего мне это? - устало спросил я. - Да, я рыцарь его величества и в бой пойду, на сей раз без нытья и глупых препирательств, однако полководцем становиться мне поздновато.
- Теперь все мы должны учиться этому делу, - вздохнул граф. - У тебя есть все задатки хорошего стратега, что бы ты ни говорил, и я намерен сделать его из тебя.
Осталось лишь, подражая графу, тяжело вздохнуть и последовать за ним. В шатре короля присутствовали почти все командиры, многие были ранены, правда ни один не снял доспехов, лишь для того, чтобы перевязать раны, да и то лишь детали.
- Мы потеряли больше половины наших воинов, - докладывал как раз в тот момент, когда мы вошли, граф де Витт. - Почти все Рыцари Креста погибли в первой атаке на хирды, уцелел лишь небольшой процент Мастером клинка и Защитников Веры. Шевалье де Пенмуа тяжело ранен и хирурги еще не могут точно сказать будет он жив или нет, а если и выживет, то не останется ли калекой на всю жизнь. Он сильно ранен в левую руку и обе ноги.
- Да пребудет с ним Господь, - вздохнул новый глава Изгоняющих Искушение, отец Дитер, - как со всеми теми, кто борется сейчас со смертью.
Он и сам стоял, опираясь на плечо клирика рангом пониже, из-под алого берета выглядывала перевязка со следами крови, а кожаный доспех был изрядно изрублен.
- Есть ли вести от аквинцев? - спросил принц, словно и не слышавший о потерях.
- Они в двух днях пути отсюда, - отрапортовал молодой рыцарь. - Герцог Арно де Клодийак ведет с собой две тысячи рыцарей с оруженосцами и "копьями", а также около пяти тысяч пехоты и стрелков. Отдельно упомянули о полутора тысячах аршеров королевской гвардии.
- Великолепные вести, - воскликнул король Людовик, видимо, услышавший эти вести впервые, как и все мы. - Мы останемся здесь, зализывать раны и ждать подкреплений аквинцев.
- Но есть и дурные вести, ваше величество, - вздохнул все тот же рыцарь, который, похоже, был кем-то вроде посредника между гонцами и королем Людовиком. - Герцог Рауль Фиарийский не признал принца Маркварта, назвав его самозванцем, - я заметил, что лицо наследника едва заметно дернулось при этих словах, - и полностью признал власть Юбера де Лейли. Фиары уже выдвинулись к билефелецким рубежам, где собирает войска сенешаль.
- Прискорбно, - вздохнул король Людовик, - но иного от своенравного герцога Рауля я, признаться, и не ожидал. Род герцогов фиарийских и де Лейли дружны с давних пор и родители Рауля и Юбера плечом к плечу сражались с Каролусом, когда тот огнем и мечом утверждал свою власть, строя империю. К тому же, фиары ненавидят нас, нейстрийцев, еще с весьма давних пор, наши народы всегда были смертельными врагами. Пожалуй, встань я под знамена сенешаля де Лейли - герцог не задумываясь наплевал бы на дружбу их родов ради давней ненависти народов.
- Итак, - подвел итог граф Эмри. - Два королевства против королевства и герцогства, мало чем королевству уступающего.
- Не стоит забывать и том, насколько сильно потрепала нас война с демонами и предательство гномов, - заметил граф де Витт. - Армия обескровлена, потери огромны, а против нас выступят два свежих войска, включая императорскую гвардию. Победить нам будет очень тяжело.
- Но у нас есть одно преимущество перед врагом, - заявил принц, - мы можем быть уверены в каждом из своих рыцарей, в отличие от Юбера де Лейли. Не всякий рыцарь, особенно гвардеец, не станет сражаться против меня - плоть от плоти императора.
- Быть может и так, - вздохнул король Людовик, - но мы можем лишь предполагать это. Пока же мы можем рассчитывать только на имеющиеся у нас силы.
На этом совещание закончилось, все разошлись по своим палаткам или обратились, наконец, к лекарям за квалифицированной помощью, а не простой перевязкой.
Глава 7.
Гретхен сидела в мягком кресле, вытянув длинные ноги, как обычно, закованные в позолоченные поножи и затянутые в штаны для верховой езды. Ей до смерти надоел скучный Аахен и Северный двор, где то и дело приходилось сталкиваться с напыщенными придворными, а также вести бесконечные разговоры с нудным Юбером де Лейли. Противный толстяк, мерзкая тварь, продавшая душу с потрохами. Он был глубоко отвратителен ведьме-оккультистке, особенно из-за того, что почитал себя неотразимым красавцем-мужчиной и добивался внимания и ответа на свои притязания со стороны Гретхен. Ведьма сделала аккуратный глоток вина, не идущего ни в какое сравнение с тем, что она мила в Эпинале, чтобы успокоиться и отвлечься от мыслей о сенешале. Ей куда больше нравился Темный Паладин Ганелон, одним своим появлением в столице империи бросивший вызов всем. Некогда предавший верного соратника Каролуса, графа Роланда, и угодивший за это в Долину Мук Ганелон теперь расхаживал по императорскому дворцу и Аахену вполне открыто, сколько бы Юбер не увещевал его спрятать лицо. Ганелон только смеялся и отпускал довольно оскорбительные комментарии. Сенешаль злился, но ничего поделать не мог - слишком боялся Темного Паладина.
Жаль, что нельзя познакомиться поближе с Ганелоном, он был мертв, а следовательно неспособен доставить женщине удовольствия. Надо будет подумать над заклинанием, способным решить эту проблему. Что-нибудь из высших арканов некромантии, к примеру. Это ведь наука не только о том как поднимать мертвых и управлять ими, она проникает в самую глубину человеческого тела, дарует возможность изменять его, ничего подобного и не сниться врачам или магам-лекарям. Но все это после, сейчас надо думать о грядущей войне с принцем Марквартом и их с Ганелоном роли в ней.
Прихода аквинцев ждали и готовились к нему. Когда лагерь вступали сотни и сотни рыцарей в парадных доспехах, а за ними тысячи пехотинцев, вооруженных длинными вужами, отдельно скакали на резвых вороных, как на подбор, коньках аршеры в легких доспехах и со смертоносными луками за спиной. Слуги ставили палатки и шатры, где разместится вся эта немалая рать, а его предводитель - герцог Арно де Клодийак, ловко спрыгнул с седла перед встречавшими их королем Людовиком и принцем Марквартом и преклонил колено.
- Господа, - обратился он, - я привел вам в помощь войска и заверения моего сюзерена, короля Генриха, в полной поддержке ваших устремлений.
Следом за ним спешился Рыцарь Креста в белоснежной рясе с алым крестом поверх доспехов. Этот коленей не преклонил, лишь коротко кивнув в знак приветствия. К ним подошел также высокий клирик в алом. Вне сомнений это были предводители воинствующих клириков.