- Одно из правил для слуг в этом доме, - сказала я, поглаживая кошку, которая подошла ко мне, ласкаясь, - не сметь говорить ничего, что оскорбит мой слух. Мне не нравится, как ты ругаешься. Не хотела бы портить такое смазливое личико, но если ты, Маркетта, станешь произносить подобное, будь готова, что Ориоза нечаянно выбьет тебе пару зубов... Или ненароком сломает челюсть...
Угроза подействовала, и теперь Марко оставалось выражать лишь взглядом, что он обо мне думает.
После того, как все тело моего заложника протерли душистым розовым маслом, так что он заблестел, подобно отполированной каменной статуе, я подала знак принести одежду.
- Только не это, - прошипел он сквозь зубы, когда служанки внесли тунику из тончайшего льна - мягкую, белую и... женскую.
- Неужели ты думаешь, Маркетта, что я позволю тебе носить мужскую одежду? - продолжала поддразнивать я. - К тому же, тебе так пойдет белый цвет - это цвет чистоты, целомудрия, то что надо для кроткой и смиренной служаночки. Оденьте его!
На этот раз мне понадобилась вся моя колдовская сила, чтобы удержать строптивца, когда его спустили с привязи. Он был силен - очень силен. Или это я ослабела? Тоненькая струнка где-то в глубине души тревожно тенькнула: не сдаешь ли ты позиции, Сафора?
Но переодевание прошло благополучно, и вскоре Марко Капра предстал передо мной чисто выбритый, благоухающий и... наряженный в женские одежды. Когда на нем затянули шелковый поясок, принц вдруг смирился. Просто успокоился и перестал сопротивляться. Прикрыл на секунду глаза и даже усмехнулся. Я позволила себе передышку, сделав знак мавританкам, чтобы были наготове, если Марко вздумает взбрыкнуть.
Нет, принц Марко не стал похож на женщину. Теперь он напоминал какого-нибудь древнего царя, чьи изображения можно было увидеть на старинных фресках, но я не упустила момента поддеть его:
- Помнится, вчера ты говорил, что между женщинами и мужчинами небольшая разница, - я развела руки, чтобы служанки переодели и меня. - Так теперь ты стал женщиной? Везде такой гладкий и носишь платье...
Он ничего не ответил, потому что в этот самый момент служанки расстегнули жемчужные пуговицы на моей верхней одежде и сняли ее. Я осталась в полупрозрачных штанах до колен и короткой, едва скрывающей грудь, хлопковой рубашке без рукавов. Марко осматривал меня жадно, не скрывая вожделения, и этот взгляд разжег в моей душе давно позабытый огонь. Да, кроме страсти появилось еще что-то. Желание сломить, желание подчинить? Нет, опять не то. Стремление развлечься, избыв скуку? Возможно, но и не оно...
- Я докажу тебе, что женщины ничуть не хуже мужчин, - продолжила я, прогнав смущающие меня мысли. - И женщинам мужская одежда идет не меньше, чем тебе - женская.
Теперь служанки поднесли одежду мне, и Марко выругался, а потом расхохотался, хлопнув себя по ляжкам:
- Ты заигралась, женщина!
- О, опять угрозы!
Мне поднесли его собственную камизу - ту самую, черную, шелковую, в которой он приехал в Брабант. И еще - золотую цепь, и кинжал, который Марко носил прежде на поясе. Служанки набросили на меня камизу, затянули широким кожаным поясом, в котором пришлось пробить лишнее отверстие для застежки, чтобы он не был слишком широк для моей талии. Золотая цепь была надета, кинжал пристроен у правого бедра, и я довольно посмотрела на себя в зеркало.
- Ну вот, если верить тебе - то сейчас я почти мужчина. Только без твоей козлиной волосатости.
Он презрительно скривил губы.
- Как находишь? - я повернулась, оглядывая себя со всех сторон. - По-моему, мне идет больше, чем тебе.
Он не остался в долгу:
- Считай это подарком. Я ведь подпортил тут кое-что... А за причиненный ущерб я всегда плачу щедро.
Упоминание о Петре прибавило мне злости.
- Брабант не нуждается в подачках, - ответила я холодно. - Брабант сам берет то, что нравится.
- Неужели? - глаза его опасно блеснули. - А если кому-то понравится Брабант, и кто-то возьмет его?
- Всего лишь мечты, - отрезала я. - Брабант неприступен, и ни один чужак не проникнет против моей воли за эти стены. Идем, Маркетта, покажу тебе твою комнату.
23
- Вот здесь будут теперь твои покои, о моя дорогая Маркетта! - объявила я.
В проходной комнате, смежной с моей спальней, была скромная лежанка и... прялка. Принц Марко остановился, как вкопанный, увидев ее.
- Ты правильно догадался, чем будешь платить за проживание в Брабанте, - мурлыкнула я.
- Что, драгоценных камней, которые ты выклянчиваешь у моего отца, недостаточно? - спросил он зло, почесывая грудь через платье. - Проклятье! Все так чешется! Что за адская пытка?! И ты уверяешь меня, что женщины делают это добровольно? Да тогда вы все сумасшедшие!
- Придержи болтливый язык и не жалуйся, - оборвала я его стенания. - Выдержишь. А драгоценные камни - эта плата за мою помощь в случае войны, а не твое содержание.
- А если войны не будет? - недобро спросил Марко. - Вернешь подачки назад?
- Не подачки, - поправила я, - а подарки дружбы.
Потом помолчала и добавила:
- Война будет.
Принц Марко тут же забыл чесаться и уставился на меня настороженно:
- Ты что-то разузнала?
Я покачала головой. Мне и в самом деле пока мало было известно. Но кое-что я могла ему открыть:
- Если напрядешь три полных веретена - покажу завтра нечто интересное.
- Чего я еще не видел? - он окинул меня таким откровенным взглядом, что меня бросило сначала в жар, а затем в холод.
Призвав себя к спокойствию и выдержке, я посмотрела Марко прямо в глаза:
- То, что ты не видел и не увидишь больше нигде в Иллирии.
Он заколебался, посмотрел на прялку и скривился, едва не сплюнув:
- Но я не умею бабскую работу, женщина!
- Милая Динара тебе поможет, - я хлопнула в ладоши и появилась «милая Динара» - старуха, морщинистая, как черепаха, с темными старческими пятнами на лице. Она поклонилась принцу и улыбнулась, показав два последних зуба, чудом сохранившихся во рту.
- И тут удружила, - простонал Марко.
- Три полных веретена, - напомнила я. - И только попробуй соблазнить Динару!
- Святые небеса! - он молитвенно вскинул руки, подумал и покорно уселся за прялку.
- С чего это вспомнил молитвы? - поддразнила я его. - Просишь стойкости, чтобы не поддаться чарам моей милой служанки?
- Просто думаю: чем же я так нагрешил, что вместо того, чтобы помогать отцу управлять королевством, развлекаю бабу, переодевшись бабой.
Он не упомянул помощи брату, и это стоило запомнить.
- Хочешь сказать, Маркетта, что ты - безгрешный козленочек? - спросила я невинно, чем снова вывела его из себя. - Уверена, грехов у тебя побольше, чем было волос. Так что крути прялку и не отвлекайся на болтовню.
Когда я уходила, он еще изрыгал проклятья, но это вызвало у меня лишь смех.
Вернулась я только к вечеру и застала принца спящим - он развалился на лежанке, которая была ему коротка, а на лавке возле прялки лежали три веретена, заполненные нитями. Я отослала сопровождавших служанок, кроме одной, и громко кашлянула, разглядывая выполненную работу. Мне пришлось кашлянуть раза три, пока Марко не соизволил открыть глаза.
- Пряжа гадкая, - сказал я, не давая ему сказать ни слова. - Она толщиной с мою руку. Что из нее ткать? Подвязку для чресл великана? И то натирать будет. Нет, это никуда не годится. Никудышная ты пряха, Маркетта.
- Я себе все пальцы смозолил! - взъярился Марко, вскакивая - Ты сказала - три веретена, и я справился! Хотя чуть не прибил твою старуху, так она мне надоела своим брюзжанием! Да еще твои девки приходили потешаться надо мной! А теперь ты говоришь...
- Что прядешь ты отвратительно, - сказала я холодно, осаживая его магией и заставляя вытянуться в струнку.
- Обманула? - спросил он зло, не имея возможности пошевелиться.
- Сафора никогда не обманывает, - ответила я с достоинством. - В этом отличие моего рода от вашего. Пусть и плохо, но работу ты сделал. Завтра получишь награду.
Он немного успокоился, и я освободила его.
- Что покажешь? - поинтересовался он, потягиваясь.
Я не отказала себе в удовольствии посмотреть, как он двигается - лениво, словно сытый хищник. И почему нас так пленяет опасная красота? По сравнению с ее вкусом все остальное кажется пресным.
- Наберись терпения до завтра, - сказала я, жестом приказывая ему и служанке следовать за мной. - Вот, а это - моя спальня. Как тебе нравится, Маркетта?
Он был так потрясен, что даже не огрызнулся на женское имя. И ему было чему удивиться.
Брабант построили мавританские короли, когда находились на пике могущества. Эта часть замка была самой древней, и если верить записям, эти стены не боялись даже землетрясений, часто случавшихся в наших краях. Я читала, что когда древние строители клали кирпич, то в раствор для скрепления они добавляли молоко верблюдиц и яичный желток, и оттого стены замка стали крепче самой монолитной скалы.
Но не в крепости была истинная удивительная красота.
Древние мастера приготовили эту комнату для любовных утех короля, чье имя было уже забыто. С одной стороны был мраморный пол, выложенный пестрой мозаикой, а с другой - овальный бассейн с естественным стоком.
Через бассейн можно было перейти по мраморным же столбикам, чьи макушки торчали над водой ровно на полладони. Эта каменная тропинка вела к противоположной стене, в которой располагалось узкое длинное окно - наклонное и немного скругленное. Его закрывала металлическая решетка в виде переплетения роз и листьев. Каждую весну в это окно в течение соловьиного месяца заглядывала луна, и проходила свой путь, освещая комнату, словно катилась по подоконнику.
Стены тоже были выложены мозаикой - но не мраморной, а бирюзовой пополам с гранатами и яшмой. Диковинные цветы и птицы, животные и фантастические существа сплетались шеями и крыльями, выказывая извечную тягу друг к другу. Часть стены занавешивала плотная ткань, а к драпировке были приколоты свежие цветы, источавшие тонкий аромат.
Это я распорядилась закрыть мозаику на этой стене. Это произошло после смерти моего третьего мужа, и с тех пор драпировку ни разу не поднимали.
Принц Марко не догадался заглянуть под нее - ему хватило великолепия, видного глазу. Пока он осматривался, я позволила служанке расстегнуть кожаный пояс на моей талии и сбросила черную шелковую камизу. Служанка распустила завязки на моих шароварах, и они упали на пол с легким шуршанием, следом упала и полупрозрачная рубашка.
Когда Марко оторвался от созерцания комнаты, я уже стояла на краю бассейна абсолютно нагая, а служанка подбирала мои волосы, закалывая их в высокий пучок длинной шпилькой.
- Вот это зрелище нравится мне еще больше, - сказал Марко и потянул пояс, чтобы тоже раздеться.
24
Но Марко не успел даже распустить узел пояска.
- Никто не позволял тебе этого делать, Маркетта, - остановила я его магией.
- Что за проклятую игру ты опять затеяла? - прошипел он.
Глаза его потемнели от страсти, и он яростно мучился, желая и не имея возможности получить желаемое. А для меня это было ни с чем не сравнимым удовольствием. Его гнев словно подпитывал, придавал сил и заставлял чувствовать себя... невероятно юной.
- На что ты надеешься? - усмехнулась я, разминая мышцы.
- Ты разделась передо мной!
- Я не стесняюсь раздеваться перед своими служанками, - ответила я небрежно, а он заскрипел зубами. - С завтрашнего дня твоей обязанностью будет помогать мне готовиться ко сну. Сегодня Левкайя покажет, что надо делать. Смотри внимательно и запоминай. Я весьма нетерпелива, а по вечерам бываю очень раздражительна. Не угодишь мне - будешь наказана. Поняла, Маркетта?
С этими словами я зашла в бассейн, и облокотилась о край, прижавшись спиной к камню. Левкайя тут же подложила мне под затылок подушку.
Вода текла быстро, но именно сейчас я чувствовала ее движение особенно сильно. Потому что в трех шагах стоял красивый мужчина, полностью покорный моей воле, и смотрел на меня не отрываясь. И стоило лишь приказать...
Но я не приказала.
К тому времени, когда я освежилась в бассейне, Левкайя согрела над жаровней простынь и бросила на угли несколько сандаловых щепок, чтобы нагреть воздух и наполнить его тяжелым, успокаивающим запахом.
Завернувшись в теплую простыню, я подождала, пока служанка осушила всю влагу на моем теле до последней капли, а потом прошла к постели.
Мое ложе не было самым мягким и шелковым. Наоборот - на достаточно жесткой тахте, застланной льняным покрывалом, лежала одна-единственная подушка - круглый твердый валик. Левкайя сдвинула валик в сторону, и я улеглась на живот, вытянув руки вдоль тела.
- Только не говори, что ты спишь на этом, - прорезался голос у принца Марко. - Это постель для пахаря, а не для богатой дамы.
- Это постель для воина, - поправила я его. - Но и для дамы тоже. Если бы ваши дамы спали на твердых матрацах, а не утопали в пуховых перинах, они лучше бы сохранились, можешь мне поверить. Потому что истинную красоту приносит только воздержание от радостей плоти.
Я посмотрела на Марко и, не удержавшись, хихикнула - таким изумленным было сейчас его лицо.
- Не лови ворон, Маркетта, - вернула я его к действительности. - Следи за движениями Левкайи, завтра тебе предстоит проделать то же самое.
Служанка брызнула на ладонь несколько капель душистого масла и начала растирать мне плечи, спину, руки, постепенно спускаясь ниже. Ее медленные и сильные движения давали отдых уставшим мышцам. Я расслабилась и закрыла глаза. Когда человек не может видеть, обостряются иные его чувства. Вот и я сейчас слышала необычайно тонко. Дыхание Марко участилось, стало тяжелым, и я ощущала его страсть почти как прикосновение.
- Я должен буду делать это с тобой? - спросил он, и голос его звучал хрипло, грозно, так что по коже моей словно прошлись серебряными иголочками, покалывая легко и быстро.
- Справишься? - осведомилась я, не открывая глаз, потому что испугалась, что если посмотрю на него, то не смогу устоять. - Это не так сложно, как вертеть прялку.
- Хочешь проверить прямо сейчас? - босые ступни прошуршали по мрамору - Марко сделал несколько шагов к моему ложу.
- Проверим это завтра, - пообещала я. - А пока смотри внимательнее, Маркетта. Запоминай. Ты же знаешь, я строга к ослушникам - бойся наказания.
Покончив с массажем икр, Левкайя прикрыла меня легким козьим одеялом и долго массировала мне ступни, нажимая на пятки, и подушечки пальцев.
Обычно после этого я засыпала, как младенец, но сегодня даже это не помогало избавиться от жара в крови.
- Вы обе свободны, - приказала я. - Левкайя, придешь завтра утром. Маркетта, а тебе запрещается заходить ко мне в комнату до полудня.
Я ждала, что он огрызнется или скажет какую-нибудь колкую любезность, но принц Марко вышел вместе со служанкой, не сказав ни слова.
Двери за ними закрылись, и я приподнялась на локте, не веря, что он сдался так легко.
Но в комнате я и правда была одна.
Свернувшись клубочком, я долго лежала и смотрела в окно, где загорались яркие брабантские звезды - огромные, золотистые, совсем не холодные, как в Санче. Светильник мигнул и погас, а я все лежала, вздрагивая от любого шороха, которыми полна южная ночь.
Сердце мое стучало, и дыхание сбилось, а сон все не шел и не шел. Чего я ждала, уставившись в темноту? Того, что Марко Капра, презрев запрет, войдет в мою спальню? Что я сделаю, если он появится передо мной? Закую его магическими цепями и прикажу прыгнуть в бассейн, чтобы охолонулся? Или... раскрою ему объятия?
Повинуясь внезапному порыву, я вскочила с постели, отбросив в сторону покрывало, и пробежала через бассейн по камням, ступая по ним и в темноте безошибочно.
Остановившись у занавешенной стены, я уже протянула руку, чтобы сорвать драпировку, но в последнее мгновение остановилась. Нет, это не должно произойти. Безумная, трижды безумная Сафора, раз ты осмелилась просто предположить это.