* * *
Я обнаружила Тэмсин в нашей комнате: она плакала, сидя на кровати. Когда я вошла, она вскинула голову и вытерла покрасневшие глаза.
– Ты что здесь делаешь? Разве тебе не надо попрощаться с теткой?
Я присела возле Тэмсин.
– Она прекрасно обойдется без меня. А я волнуюсь за тебя.
Она шмыгнула носом и замотала головой.
– Я прекрасно себя чувствую.
– Скучать по дому не стыдно, – мягко произнесла я. – Вовсе не обязательно скрывать, что тебе не хватает родных.
– Мне не стыдно! Но я не могу позволить, чтобы они… остальные… видели меня такой. Мне нельзя демонстрировать слабость.
– Любовь к близким – это не слабость, Тэмсин.
– Да… Но здесь? Мне надо быть сильной! Всегда. Я должна идти вперед. – В ее взгляде вспыхнула привычная решимость. – И я не допущу, чтобы кто-нибудь – даже я сама – помешал мне добиться цели. Получить то, что мне необходимо.
Я промолчала и просто накрыла ее руку ладонью. Спустя мгновение Тэмсин стиснула мои пальцы.
– Я знаю, что меня считают холодной и бесчувственной. Все думают, что я подличаю.
– Со мной ты никогда себя так не вела.
Тэмсин посмотрела на меня в упор.
– Еще бы! А как мне выучить мерзкий бельзианский вальс, если ты не будешь со мной заниматься? Мне надо тебя задабривать! Но если серьезно… – Она отстранилась и скрестила руки на груди. – Пойми: я это делаю не потому, что я просто от природы такая стерва. У меня есть причина, по которой я стремлюсь стать лучшей и заполучить самого богатого мужа в Адории. Если бы ты знала, что здесь решается…
У нее сорвался голос.
– Скажи мне! – взмолилась я. – Наверное, тогда я смогу тебе помочь!
– Нет! – Тэмсин смахнула еще несколько непокорных слезинок. – Если бы ты узнала, то стала бы относиться ко мне по-другому.
– Ты – моя подруга. Ничто не изменит моего отношения к тебе.
Однако, говоря это, я усомнилась в том, что сама бы поверила таким словам, если бы кто-то попытался выведать мои тайны. Я была почти уверена, что Тэмсин и Мира изменили бы свое поведение, узнай они, что живут в одной комнате с потомком могучего Руперта.
– Не могу, – выдавила Тэмсин. – Мне нельзя рисковать.
– Ладно. Тебе не нужно делиться со мной секретами. Но просто знай, что я всегда рядом.
Улыбка у нее получилась усталая, но искренняя.
– Ага.
Дверь распахнулась, и в спальню ворвалась Мира.
– Вот вы где! Все уже… Что случилось?
Тэмсин вскочила с кровати.
– Ничего. А в чем дело?
Мира бросила на меня вопросительный взгляд, и я тотчас кивнула. Она еще секунду озабоченно смотрела на Тэмсин, а потом продолжила:
– Родственники и друзья разъехались. Джаспер попросил нас всех снова собраться в бальном зале.
Последние следы вспышки чувств у Тэмсин исчезли. Она мельком проверила свое отражение в зеркале и поплелась за Мирой.
– Ну конечно. Происходит что-то неладное, – проворчала Тэмсин.
Мы быстро спустились вниз и присоединились к остальным подопечным «Голубого ключа». Тэмсин оказалась отнюдь не единственной девушкой, переживающей отъезд родных, и я усомнилась в том, что план Джаспера приведет именно к тому результату, на который он рассчитывал.
Мистрис Мастерсон призвала нас к вниманию, и Джаспер заговорил:
– Надеюсь, что вы получили истинное удовольствие после встречи со своими семьями! Я тоже был искренне рад увидеться с этими чудесными людьми, которые воспитывали и растили вас, барышни. Однако их визит – не единственный сюрприз! Сейчас вас ожидает кое-что еще…
Джаспер чуть выждал, нагнетая атмосферу напряженного ожидания. Хотя его лицо излучало самоуверенность, настороженный взгляд мистрис Мастерсон свидетельствовал о том, что все идет не очень хорошо. Ко мне вернулось ощущение грядущих неприятностей.
– Надеюсь, вы все с нетерпением ждете переезда в Адорию, – провозгласил он. – Ведь мы отправляемся туда на два месяца раньше, чем планировалось!
Глава 7
Воцарилась тишина. Мы были потрясены. Зато следующее объявление Джаспера вызвало бурную реакцию в наших рядах.
– Таким образом, вы, барышни, будете сдавать экзамены досрочно. Они начнутся через неделю.
Тэмсин ахнула и прижала ладонь к груди. Многие девушки выпучили глаза, испуганно повернулись друг к дружке и начали перешептываться.
– Тише! – одернула их мистрис Мастерсон. – Мистер Торн еще не закончил говорить.
– Я понимаю, что подобное изменение планов застало вас врасплох, – продолжил Джаспер. – Однако наше решение перевезти вас в Адорию досрочно отражает ваши поразительные успехи. Через пару месяцев вы окажетесь в совершенно новом мире, будете окружены обожанием и ухаживаниями, которых достойны именно такие жемчужины, как вы. Я уверен, мой брат придет в восторг, когда увидит выпуск этого года.
Чарльз Торн, главный инвестор Блистательного Двора, чередовался с Джаспером в качестве основного рекрутера. Сейчас он находился в Адории и должен был отплыть в Осфрид весной, дабы произвести очередной набор, предоставив Джасперу полную свободу, чтобы тот мог отвечать за нас в Адории.
– Я не сомневаюсь, что вы отлично проявите себя на экзаменах, – вещал Джаспер. – Я был бы рад присутствовать при ваших испытаниях, но мне надо навестить девушек и в других поместьях. Однако скоро сюда приедет Седрик. Он будет надзирать за экзаменами и обеспечит вам должную моральную поддержку.
Я кашлянула и вышла вперед.
– А разве это не опасно?
Джаспер нахмурился:
– Моральная поддержка Седрика?
– Нет. Путешествие на корабле в зимнее время. А как же сезон штормов?
– Я предпочитаю рассматривать конец зимы как начало весны. И я сам вряд ли бы отправился в путь, если бы считал, что нам угрожает опасность. Дорогая Аделаида, неужели ты уже успела приобрести столь серьезные мореходные сведения, какими не обладаю я? Может, ты знаешь больше, чем тот капитан, который согласился нас взять нас на борт? – усмехнулся Джаспер.
Я мудро решила не спорить с Джаспером, поскольку не хотела ставить себя в неловкое положение. Конечно, я не имела никаких познаний в мореплавании, но зато я прочла бессчетное количество книг по истории Адории, которые входили в нашу программу обучения. Я натолкнулась на множество рассказов о первых переселенцах: они на собственном печальном опыте убеждались, что зимой плыть через Закатное море не рекомендуется.
Нам велели разойтись по спальням. У Тэмсин, как я и ожидала, нашлось немало чего сказать. Она плюхнулась на кровать, не боясь измять свое батистовое платье.
– Нет, вы слышали? Экзамены будут через неделю! – негодовала она.
Мира тоже выглядела встревоженной – так что я спохватилась и изобразила уместное для данного момента беспокойство. Но мы могли бы сдавать экзамены хоть сегодня: меня они ничуть не волновали.
– Времени на подготовку у нас мало, – сказала Мира.
– Да-да! – взвыла Тэмсин. – Между прочим, я услышала, как мистрис Мастерсон говорит, что мы уже либо усвоили материал, либо благополучно все провалим.
– Она права, – признала я, заработав от обеих девушек удивленные взгляды. – Думаю, многие из девиц получат высокие баллы. Хватит переживать! А никого из нас троих точно не срежут.
Чтобы быть исключенной из Блистательного Двора, требовалось провалиться сразу по нескольким предметам: любую, кто учился бы настолько плохо, давно бы отправили восвояси.
– Меня не устраивает положительная отметка! – возразила Тэмсин. – Я хочу получить лучшие результаты. Я хочу стать бриллиантом.
– Кем? – хором спросили мы с Мирой.
Тэмсин вечно твердила о своем будущем успехе в Адории, но о бриллиантах она никогда не упоминала.
Тэмсин подалась к нам с горящими глазами.
– Это тема нынешнего года! Когда девушек представляют в Адории, то всегда выбирают определенную тему. На ней базируется гардероб выпускниц, и каждая получает свою роль, которая приблизительно соответствует экзаменационным оценкам. В прошлом году это были цветы, и лучшая девчонка стала орхидеей. Следующая была розой. Потом шла лилия. Кажется, в предыдущем году были птицы. Ну а сейчас будут драгоценные камни!
– И лучшую выпускницу назовут бриллиантом, – уточнила я.
– Да. Три лучшие девушки из всех поместий всегда получают максимальное количество приглашений на приемы в Адории, и их представляют самым выгодным женихам. То есть формально мы являемся бесценными жемчужинами, но Джаспер с Чарльзом создают особую атмосферу вокруг трех счастливиц. Это создает спрос… и увеличивает сумму выкупа. А страховая сумма, которая остается нам, тоже возрастает.
Я пожала плечами: мне-то надо постараться попасть лишь в середину списка! Тэмсин, несомненно, являлась лучшей кандидаткой на выданье в «Голубом ключе», и я сомневалась, что в других поместьях найдется девушка, которая бы сравнялась с ней в мотивированности.
С приближением экзаменов суматоха в поместье возросла. Регулярные занятия отменили, чтобы мы смогли посвятить время подготовке к самым трудным разделам и попрактиковаться. Учителя, разъезжающие по поместьям, часто наведывались в «Голубой ключ», читая дополнительные лекции для тех, кто об этом просил. В доме кипела работа.
Мне же опять пришлось имитировать бурную деятельность, чтобы не вызывать подозрений. Тэмсин замкнулась, зарывшись в учебники – и я с изумлением поняла, что мне не хватает ее энергичного присутствия. Теперь и Мира не нуждалась в моей помощи с языком. Во время непринужденной болтовни она порой начинала говорить с акцентом, но когда она за собой следила, то ее осфридский становился почти неотличим от речи местного населения. В принципе, он был даже лучше, чем у некоторых девиц, которые до сих пор могли разговаривать на простонародном диалекте. А иногда сама Мира просто ради шутки уморительно подражала акцентам носителей других языков…
Мне же следовало создавать впечатление, будто я чем-то занята, поэтому я не расставалась с книгой, которую мистрис Мастерсон деликатно нарекла «Женской наукой». Помимо подробных сведений о беременности и деторождении, она включала в себя и информацию о том, что к этому приводит. «Хорошая жена хороша и в спальне. Ваши теплота и ласка сделают вашего мужа счастливым», – однажды заявила нам домоправительница ледяным тоном. По сути, это оказалось единственной областью знаний, с которой я не сталкивалась в прежней жизни. Многие девицы на уроках по «Женской науке» явно чувствовали себя оскорбленными, однако я относилась к лекциям со стыдливым интересом.
– Разве ты ее не в третий раз перечитываешь? – поддразнила меня Мира накануне экзаменов.
Она лежала на кровати с учебниками по языкознанию, а Тэмсин, позволив себе редкую передышку, строчила очередное письмо.
Покраснев, я захлопнула книгу.
– Она кажется мне непонятнее других.
Мира оторвалась от своих записей.
– А я думаю, все само прояснится в нужный момент.
– Наверное, – согласилась я, гадая, не познакомилась ли Мира с этой областью на собственном опыте.
Но по хладнокровному выражению ее лица ничего понять не получалось.
– Глупости! – фыркнула Тэмсин, не потрудившись оторвать взгляд от письма. – Мы должны ждать первой брачной ночи и позволить мужу научить нас тому, чему он сам пожелает.
Мира отложила учебник и прислонилась к изголовью кровати.
– А мне совсем не нравится, что все находится в их руках. Почему власть должна быть у мужчин? Разве мы не должны иметь право решить, чего хотим мы сами?
Тэмсин всерьез заинтересовалась нашим разговором.
– Что ты мелешь, Мира? Дома я знала одну девушку, которая отдала свою невинность парню, пообещавшему на ней жениться. И представляешь, он, конечно, на ней не женился. Он был помолвлен с другой, а той сказал, что она все неверно поняла. Девчонка погубила свою репутацию и свою жизнь! В общем, хватит уже безумных идей.
– А разве были еще? – осведомилась я.
– Мира недавно сказала, что сама выплатит выкуп за себя, – наябедничала Тэмсин.
– Но я не утверждала, что обязательно так и поступлю, – проговорила Мира. – Хотя это действительно возможно. В контракте не указано, что мы обязаны вступить в брак, – только упомянуто, что должны быть уплачены деньги за наше обучение. Если бы ты имела деньги, то смогла бы себя выкупить и стать свободной.
– Ты хочешь попасть в работный дом? – ужаснулась я.
Я прекрасно помнила, как Седрик объяснял нам с Адой, что девушки, нарушающие контракт, идут на другую, менее привлекательную службу.
– Нет-нет. – Мира вздохнула. – Я имела в виду, что если бы удалось найти какой-то другой способ добыть деньги, пока встречаешься с женихами в Адории, то можно было бы расплатиться на своих условиях.
– Значит, ты собираешься найти клад? – ехидно спросила Тэмсин. – Минимальная сумма, которую заплатят за кого-то из нас, сотня золотых. Повторяю, минимальная!
– Но стать свободной возможно, – тихо произнесла Мира.
Я улыбнулась и вернулась к своей возмутительной книге. Мира часто заявляла, что может покинуть Блистательный Двор. Похоже, эти мысли никогда не оставляли ее, хотя Тэмсин была права: осуществить такое очень сложно, если вообще возможно.
Когда наступил день экзаменов, нас собрали в вестибюле рано утром. Наше появление сильно отличалось от неуверенного шарканья первых дней. Мы спускались по парадной лестнице друг за другом, позволяя собравшимся в холле любоваться нашей грацией. Еще на полпути вниз я заметила Седрика, который стоял возле наших преподавателей. Почему-то я почувствовала себя оробевшей и смутилась.
Однако я завершила свой спуск по ступеням безупречно и замерла рядом с другими девушками, ожидавшими своей очереди в изящных позах, к которым нас давно приучили. Мистрис Мастерсон пытливо оглядела кандидаток «Голубого ключа». Когда она миновала меня, я осмелилась взглянуть на Седрика, который с интересом за мной наблюдал. Он ненадолго встретился со мной взглядом и перевел его на Миру.
Мистрис Мастерсон сообщила нам о том, как пройдет сегодняшний день, после чего обратилась к Седрику:
– Скажете нечто вдохновляющее?
Седрик продемонстрировал свою фирменную улыбку:
– Я могу только пожелать вам удачи! Но я не думаю, что она вам понадобится. Каждая из вас добилась огромных успехов всего лишь за восемь месяцев, и я знаю это не понаслышке. Вы все – необыкновенные.
В отличие от отца, Седрик говорил правду насчет того, что он отслеживал наш прогресс. Во время своих визитов он обязательно беседовал с девушками, искренне желая получше с нами познакомиться.
Когда мы стали расходиться по комнатам, Седрик поймал меня за рукав.
– Как вам свидание с тетей Салли?
Я закатила глаза.
– А никого получше отыскать было нельзя? Я бы предпочла показаться одинокой и жалкой.
– Но вы слишком симпатичная: никто бы не поверил, что у вас нет хотя бы подруги в Осфро! – возразил Седрик. – А я располагал лишь парой дней для того, чтобы найти хоть кого-то. Я в последнюю минуту узнал о том, что расписание изменилось!
– А почему оно вообще изменилось?
– Помимо вас, отец перевозит в колонии Адории и массу самых разных товаров. Если ему удастся добраться в Адорию раньше других грузовых кораблей, он получит максимальную прибыль. Поэтому, когда он договорился с несколькими капитанами, готовыми на столь раннее плавание, то ухватился за предоставленный ему шанс, – объяснил Седрик. – Ну а я в спешке подыскивал вам актрису на роль тетушки.
– И вы обнаружили настоящую звезду театральных подмостков Осфро. По крайней мере, так мне было сказано.
Седрик выгнул бровь.
– Можете не сомневаться: я встретился с Рондой отнюдь не во время популярной театральной постановки. Зато люди обратили внимание на вашу эксцентричную родственницу и не стали удивляться тому, что у вас никого на свете нет.
– Согласна, – кивнула я и неохотно добавила: – Спасибо вам.
– Всегда к вашим услугам. Но вам уже пора идти, а то опоздаете. Надеюсь, вы произведете фурор.
– Нет. У меня будут удовлетворительные оценки.
И я держала свое слово. Вся информация, которую в нас вбивали в течение восьми месяцев, буквально сплющилась и спрессовалась в тугой ком знаний. У нас было лишь три дня. Частично экзамены были письменными, но кое-какие (например, танцы) проходили на практике. Это было утомительно даже для меня – ведь мне следовало выбирать, в каких областях показывать хорошие результаты, а в каких – средненькие.