В общем, я занималась настоящей эквилибристикой, но верила, что окажусь в золотой середине. Нет, я не нарушу данное Седрику обещание и не привлеку ненужного ажиотажа к своей персоне!
– Аделаида, милочка, – обратилась ко мне мисс Хэйворт во время экзамена по танцам, – что вы делаете?
– Вальсирую, – предположила я.
Она покачала головой, делая пометки в своем блокноте.
– Ничего не понимаю. Вы танцевали на прошлой неделе безупречно, но полностью провалили новый ригодон. А сегодня все наоборот.
Я постаралась оставаться невозмутимой.
– От нервов и не такое бывает, мадам.
– Продолжайте, – потребовала она, взмахнув рукой.
На лице мисс Хэйворт застыло выражение досады, которую я частенько у нее вызывала.
Клара ухмыльнулась, радуясь моему промаху. Она весьма преуспела в танцах, и мисс Хэйворт однажды сказала, что Клара будет блистать на балах в Адории. Сама же Клара была сейчас явно настроена получить самую высокую оценку, чтобы компенсировать крайне низкие баллы по академическим предметам.
Но меня ее мнение совершенно не интересовало, поскольку меня занимала Тэмсин. Я поймала на себе ее недоуменный взгляд, брошенный из дальней части зала. Тэмсин снова сосредоточилась на танце, а я едва не прокляла себя за оплошность. Хотя на занятиях я с легкостью демонстрировала успехи, сейчас я должна было показать плохие результаты. Порой я от волнения забывала, в каких именно танцевальных па я должна быть слаба. И я уже не в первый раз что-то напутала, что, конечно, не укрылось от Тэмсин.
После танцев начались письменные экзамены, где я чувствовала себя гораздо спокойнее. Я надеялась, что теперь-то не привлеку излишнего внимания и не допущу очередную промашку. Увы, на следующий день я снова допустила ошибку: уже на экзамене по музыке. На занятиях от нас не требовалось мастерски овладеть каким-либо музыкальным инструментом, предполагалось, что мы более-менее освоим каждый. Но вместо того чтобы погонять нас по всему материалу, учительница просто выбрала три инструмента для каждой из нас. Я была озадачена. Два первых, флейта и арфа, относились как раз к тем инструментам, на которых я преднамеренно плохо играла. Я рассчитывала, что третьим будет клавесин или лютня, поскольку с ними я всегда демонстрировала свои исполнительские таланты. Но преподавательница указала мне на скрипку. Женщины в Адории на ней почти никогда не играли, и я решила, что все проблемы позади, но внезапно поняла: приличную оценку по музыке я получу, только если сыграю что-нибудь отлично. И вот, к глубокому изумлению и учительницы, и подруг, я сыграла на скрипке безупречно правильную мелодию.
– Потрясающе! – восхитилась мистрис Босворт, расплываясь в улыбке. – Вы проявили неслыханное усердие!
– Но ты не занималась! – прошептала мне Тэмсин, когда экзамен закончился и нас отпустили на обед. – Где ты этому научилась?
Я пожала плечами.
– Здесь.
– Когда она в прошлый раз доставала скрипку, ты даже смычок неправильно держала!
– Тэмсин, я иногда волнуюсь и нервничаю. Впадаю в панику. А в чем дело? Кстати, ты сдаешь экзамены просто превосходно!
К счастью, моя уловка подействовала, и Тэмсин тотчас отвлеклась.
– Да! – гордо подтвердила подруга. – Я ответила на все религиозные и политические вопросы мистера Брикера безупречно. Да и контрольную по адорийской культуре и обществу я написала очень хорошо. А она – одна из самых важных выпускных работ!
Я улыбнулась, искренне радуясь за нее.
– Ты у нас получишь бриллиантовый ранг, Тэмсин.
– Если смогу опередить девчонок из других поместий. В «Голубом ключе» я точно лучшая. – Тэмсин сказала это просто как факт, без всякого хвастовства. – Но что творится в остальных трех поместьях? – задумчиво добавила она.
Я за нее не тревожилась, особенно после следующих экзаменационных дней. Рвение и глубокая решимость, которые я наблюдала в Тэмсин, заработали на полную мощность, и она отдавала каждому испытанию все силы. А вечером, возвращаясь в нашу спальню, она отчаянно боролась с усталостью, но продолжала сидеть за учебниками.
На третий день, после того, как все проверки закончились, мы чувствовали себя донельзя измотанными. Даже те, кто не занимались столько, сколько Тэмсин, едва не падали от усталости. Мы похудели и осунулись, и я была рада рухнула на кровать сразу же после ужина. Ни мои соседки, ни я почти ни о чем не разговаривали, предпочтя со вздохом облегчения погрузиться в сон.
А затем наступило долгожданное утро. Отдохнув и избавившись от экзаменов, мы вдруг осознали истину: мы справились. Мы добились своей цели, присоединившись к Блистательному Двору. Мы еще не знали своих результатов, но успех уже вскружил наши головы. Мистрис Мастерсон предоставила нам полную свободу, запланировав первое торжество на вечер, в честь дня Вайиля – главного зимнего праздника.
Правда, чуть позже всем девушкам дали различные поручения по подготовке к праздничному приему: впрочем, мы были не прочь применить свои навыки, приобретенные в поте лица.
– Обожаю день Вайиля! – тараторила Тэмсин, когда мы переодевались в будничные платья. – Еда! Ароматы! Украшения! Обидно, что мы делаем все на скорую руку.
Так и было. Обычно зимние торжества начинались за несколько недель до святого дня, посвященного ангелу мудрости, так что радостная атмосфера распространялась почти на целый месяц.
– Если бы Джаспер не изменил расписание, то празднование не отодвинули бы в сторону ради какой-то денежной выручки мистера Торна, – напомнила я подруге.
– Зато у нас хоть что-то будет! – заявила Тэмсин, тряхнув головой. – Ты ведь видела несчастных еретиков Уроса: босые святоши вечно ходят в трауре и твердят, что это идолопоклонство. Но, наверное, лучше вообще ничего не делать, чем творить те ужасы, которыми славятся аланзане! Кому захочется поклоняться деревьям в такую погоду?
– Среди деревьев, – уточнила Мира. – День Вайиля для них – середина зимы и самая длинная ночь в году. Аланзане молятся на улице Динзиль о прозрении, а на рассвете благодарят Аланзиля за возвращение солнца и за то, что дни становятся длиннее.
Я с любопытством посмотрела на Миру. Ей редко удавалось поставить меня в тупик и похвастаться своими познаниями… но, похоже, она и впрямь сталкивалась с настоящими аланзанами. Ее верования входили в число многих вещей, в которые я не вдавалась. Мира посещала с нами правоверные службы Уросу, а остальное значение не имело.
– Какая разница, чему они поклоняются! Глупые языческие суеверия! – пробормотала Тэмсин, повернувшись к зеркалу. Она с довольным видом улыбнулась своему отражению и направилась к двери. – Ладно, девочки, нужно браться за дело. Жду не дождусь, когда это за нас будут делать другие.
Большинству девушек, в том числе и Тэмсин, пришлось хозяйничать на кухне: как-никак мистрис Мастерсон собиралась закатить в «Голубом ключе» настоящее пиршество! Другие выпускницы отвечали за музыкальное сопровождение и прочие развлечения, я же должна была заниматься украшениями вместе с Кларой. Какое невезение! Мы с ней поладили, разделив особняк таким образом, чтобы не сталкиваться друг с дружкой.
Когда я добралась до гостиной, я едва не остолбенела, обнаружив там Седрика с Мирой. Они о чем-то оживленно переговаривались между собой.
Во время наших экзаменов Седрик не показывался.
– Вы выглядите весьма респектабельно. Похоже, вы снова стали настоящим адорийцем, – отметила я.
Седрик был одет примерно так же, как и в день нашей первой встречи. В неофициальной обстановке он предпочитал осфридский стиль, а сегодня его камзол из плотной синей ткани с золотой отделкой доходил почти до колен – в Осфро их было принято шить покороче. Сапоги у него тоже оказались выше, чем диктовала нынешняя мода. Седрик выглядел хорошо. Хотя нет… Он был ослепителен.
Однако я прикусила язык. Незачем расточать ему комплименты – можно лишь слегка похвалить.
– Вы словно прошли краткий курс в школе светских манер.
– Кое-кому, может, и непросто одеваться самим, но у меня такой проблемы никогда не возникало, – парировал он. – Мы отправимся в плавание через месяц, и я решил, что надо одеваться соответствующим образом. Нам с отцом необходимо выглядеть почти – хоть и не совсем – так же великолепно, как вам, барышни. Ну а мы должны демонстрировать, что мы – серьезные деловые люди. Главное – произвести впечатление. По крайней мере, так утверждает мой дядя.
В последние месяцы я редко вспоминала о злобных обвинениях Клары в адрес Седрика и Миры. Но, застав их в гостиной, я не сумела сдержаться.
– Почему вы отвлекаете Миру от работы? – спросила я Седрика небрежным тоном.
Мира обменялась с ним многозначительной улыбкой.
– Седрик рассказывает мне об игре, которую называют «Гадальные кости». Мистрис Мастерсон поручила мне развлечения, а я не знаю осфридских забав.
– Гадальные кости? – переспросила я. – В них режутся мальчишки, конюхи и посыльные.
Под пристальным взглядом Седрика я покраснела.
– В нее играют и другие люди, – поправил меня Седрик. – Выпускницы «Голубого ключа» буквально росли с нею. Но представители высшего света действительно презирают кости. Разумно, что вы настолько дальновидны. Однако я уверен, что сегодня вечером нам всем можно будет немного расслабиться.
– Да, конечно, – согласилась я. Я давно не делала настолько серьезных ошибок. – Но где вы возьмете игральные кости? Неужели они найдутся у мистрис Мастерсон?
– Разумеется! Нэнси Мастерсон способна к бунтарству, которого мы не подозреваем.
Седрик добродушно усмехнулся, но я сразу же напряглась. В нем ощущалось нечто необычное. Я не могла бы толком сказать, что именно, но он казался почти подавленным. Как странно! Что с ним творится? Седрик всегда выглядел самоуверенным и непробиваемым…
– Вы меня звали?
Мистрис Мастерсон возникла на пороге гостиной. Вероятно, в этот момент она как раз проходила по коридору.
– О нет! – воскликнул Седрик. Мы с Мирой с трудом сдержали смех. – Аделаида просто сообщила нам о том, как собирается украсить гостиную, и выразила надежду, что вы одобрите ее план.
Мистрис Мастерсон вопросительно уставилась на меня. Мне захотелось обжечь Седрика гневным взглядом за то, что он перевел разговор на меня. Но я сосредоточилась и сразу же придумала, о чем говорить.
– Э… свечи на подоконниках и синие с золотой окантовкой салфетки на столы. А если передвинуть диван вон туда, то получится уютный укромный уголок. И еще нужно принести пряные благовония.
Мистрис Мастерсон медленно кивнула.
– Отличная идея, милая!
– И остролист! – внезапно вспомнила я, покосившись на каминную полку. – Надо нарезать остролиста и связать его в пучки! Мы всегда так делали для зимних приемов в столице.
– Замечательно, – подтвердила мистрис Мастерсон. – Я была настолько занята, что совсем забыла про остролист. Но теперь за ним идти поздно: солнце сядет уже через час. – Она кивнула на потемневшее окно и, видя мое разочарованное лицо, добавила: – Не огорчайтесь. Клара позаботилась о том, чтобы нарезать плюща на гирлянды. Это почти так же нарядно.
Находчивость Клары только ухудшила дело. Похоже, эта девица меня обошла.
Мистрис Мастерсон удалилась. Мира посмотрела на окно, а затем обратилась к Седрику:
– А вы хотели что-то сделать, не правда ли?
– Да… и как можно скорее, – произнес Седрик.
Однако он не сдвинулся с места, так что Мира сказала:
– У вас будет масса времени до вечера, а сейчас и у нас забот хватает, поэтому…
– Да-да. – Его лучезарная улыбка вернулась, но показалась мне натянутой и только подтвердила уже сложившееся у меня впечатление. – Итак, барышни, мне пора.
Седрик встал и двинулся к двери, но задержался возле меня.
– Возьмите.
Я улыбнулась: он вложил мне в руку набор костей.
– Естественно, у вас нашлись кости!
– Запасные. Мы в университете постоянно играем.
– А вы преуспели? – поинтересовалась я. – Впрочем, не отвечайте. Конечно же, да – ведь в этой игре нужно угадывать мысли людей и манипулировать собеседниками.
– Совершенно верно, – согласился он. – Уверен, вам бы это тоже легко далось.
Несмотря на шутку, он все равно выглядел взвинченным.
– Он как-то странно себя ведет, – призналась я Мире, когда Седрик прикрыл за собой дверь.
– Я недостаточно хорошо с ним знакома, чтобы понять, что у него на уме.
– Разве? – подчеркнуто удивилась я.
С выражением полной невинности на лице Мира покачала головой.
– Думаю, не стоит за него волноваться. Помочь тебе передвинуть диван? У меня куча дел, но я могу уделить тебе несколько минут.
Мы с ней перетащили диван через комнату, удивившись его тяжести.
– Начинаю соглашаться с Тэмсин, – выдохнула я. – Хорошо иметь толпу слуг, которые выполняли бы за нас черную работу.
Мира рассмеялась.
– Посмотрим. Но вряд ли мои баллы помогут мне заполучить мужа хотя бы с одним слугой, что уж говорить о толпе.
– В отличие от Тэмсин, – подытожила я.
– В отличие от Тэмсин, – повторила Мира, продолжая смеяться. Внезапно она посерьезнела. – Но я надеюсь, что сдала экзамены хорошо и могу претендовать… впрочем, не знаю на что… На свой собственный выбор. Или на человека, которого я буду уважать.
– Ты еще хочешь расплатиться за обучение и выкупить себя?
Мира принялась приводить диванные подушки в порядок.
– Насчет денег, упомянутых в контракте, Тэмсин права. Мне понадобился бы приработок, но, наверное, просить об этом бесполезно.
– Ага. Джаспер такое желание сразу осудит! Ладно, неважно! Полагаю, у тебя будет возможность выбирать из сотни потрясающих женихов. А если тебя тревожат твои оценки, то экзамены всегда можно пересдать.
– Точно! Это было очень весело! – с иронией произнесла Мира. Она попятилась и встала рядом со мной, оценивая результат перестановки дивана на другое место. – Тебе больше ничего не надо, пока я не ушла?
– Только если сможешь материализовать немного остролиста, – сказала я с грустью. – Без него атмосферы зимнего праздника нет.
– Мне этого не понять: в Сирминике он не растет. Но, по-моему, комната вполне нарядная и без него.
Мира ушла, а мной овладело уныние, словно я обязана была позаботиться о пучках остролиста ради настоящего осфридского торжества.
Когда я закончила украшать гостиную и продемонстрировала ее мистрис Мастерсон, домоправительница отпустила меня. Поднявшись по винтовой лестнице в спальню, я не обнаружила в комнате ни Тэмсин, ни Миры. Отдохнув, я облачилась в свое лучшее платье – пышную юбку из небесно-голубой парчи усеивали розовые цветочки. Нежно-палевая сорочка, как и положено, выглядывала из прорезей в рукавах и из-под выреза корсажа на китовом усе. Зашнуровывая лиф, я подумала о том, каково будет переходить на адорийские фасоны. Кажется, адорийские модницы не любили пышные юбки: их наряды были более практичными, а корсажи – не столь жесткими.
Я спустилась вниз, собираясь кому-нибудь помочь. Никому я не понадобилась, а Седрик исчез (мне вроде как хотелось похвастаться ему, что я смогла зашнуровать платье меньше чем за минуту). Я опять проверила все комнаты особняка, украшенные мной к празднику, и не нашла в них изъянов… если не считать отсутствия остролиста. Быстрый взгляд на часы подсказал мне, что до трапезы остался целый час, – и я приняла спонтанное решение.
Я сменила изящные вечерние туфельки на теплые ботинки и закуталась в шерстяной плащ. однако я оказалась не готова к волне морозного воздуха, которая обрушилась на меня, когда я вышла через черный ход во двор. На мгновение я испугалась, но потом бросилась вперед, не обращая внимания на облачка пара, которые вырывались у меня изо рта.
Несомненно, мистрис Мастерсон прошлась бы насчет того, что я разгуливаю по «Голубому ключу» одна, да и моя бабушка бы к ней присоединилась. Однако за время нашего пребывания в «Голубом ключе» я успела изучить территорию поместья досконально: для девушек часто устраивали пикники на свежем воздухе. В «Голубом ключе» можно было ничего не бояться. Тут не рыскали хищники, а располагалось поместье в уединенной местности, так что сюда не заходили бездомные бродяги. Единственным живым существом, которого я могла встретить, был добродушный старичок-смотритель.