- Товарищ..., - повторил он уже тише и как-то слабее. - У меня, то есть, вот...
- С собой, что ли? Или в багаж сдавать будешь? - отозвался неожиданно тонким голосом здоровенный охранник.
- Вот! - показала свою повязку девчонка.
- А-а-а... Ну, проходите тогда, - он отступил в сторону, пропуская их в небольшой зал-накопитель пред выходом на лётное поле.
- Нет, погодите... Я как-то не понял. Это как - в багаж? Кого в багаж? Вы так шутите тут все, что ли? И потом, у меня всего один билет, извините... И куда же мне теперь...
Сергей говорил, а сам понимал, что говорит что-то не то. И ведёт себя не так. Вроде как бы оправдывается за что-то, или ищет какие-то объяснения, логичные и правильные, которые позволят донести до всех, что он тут - простой командировочный. Он просто возвращается в Москву после недели работы в этом городе. И девчонку эту, кстати, видит он в первый раз в жизни. И вообще - игры все эти, ролевые всякие и психотренировочные и прочие, они вовсе не по нему. Ему, столичному специалисту, все-таки уже тридцать пять. Не мальчик, в конце концов...
- Нет-нет, - запищала девчонка. - Никакого багажа! Я и в проходе могу! Там теплее!
И потащила, потащила Сергея, да так сильно вцепилась, что он тоже ускорился и оказался вдруг уже сидящим в кресле в обнимку со своим рюкзаком. А девчонка куда-то уже отбежала, и уже вернулась, и сунула ему в руку бутылку оранжевой фанты.
- Пей!
- Не люблю. Сладкое, газированное...
- Ну, вот... Опять капризничаешь.
Это он капризничает, выходит? Тут чёрт знает, что происходит. Тут какие-то порядки совсем странные. Тут, понимаешь... А она, блин-тарарам...
Но она уже скрутила крышку, поднесла бутылку к его губам, и он неожиданно для себя глотнул и раз и два... А фанта тут у них очень даже ничего. Вкусная. И такая апельсиновая-апельсиновая!
- Ну, вот. Ну, вот, - одобрительно кивала она.
- Как хоть тебя зовут? - опять спросил Сергей, но тут объявили посадку, и все с шумом снялись с мест, как стая ворон, спугнутая проезжающей машиной.
Начался общий шум и толкотня, выстраивание в длинную очередь, потом все потянулись к рукаву-кишке, через который загружают пассажиров в новые самолёты.
Вот уже и рюкзак его уместился на полку. Специально такой покупал, чтобы влезал, даже если набить хорошо.
По проходу, закрывая с щелчком крышки багажных отсеков, пробежала стюардесса.
- Ваше? - спросила она строго, ткнув пальцем в девчонку, стоящую в проходе. - На период взлёта и посадки уберите из прохода, пожалуйста. Не положено. Техника безопасности.
- Э-э-э..., - только сказал Сергей.
- Ага, ага, - сказала девчонка и скакнула к нему на колени.
Тут же обняла за шею и прижалась плотно.
- Молодца, сосед! - пихнул сбоку какой-то морячок в чёрном кителе и белой рубашке. - Не терялся тут. Ай, молодца!
Сергей повернул, было, голову, чтобы ответить как-то. Может быть, даже грубо. Потом подумал, что это же просто безобразие какое-то - на колени влезла, понимаешь! Потом ему стало тепло и даже немного приятно. И пахло от девчонки полынью и какими-то цветами - совсем не противно.
Двигатели завизжали, разгоняя лайнер.
Взлетели.
А как взлетели, так она сразу слезла с его коленей и присела на корточки сбоку на ковровой дорожке. Когда проезжали с питанием - снова забиралась к Сергею. А когда ходили в туалет - просто вставала, пропуская всех мимо. И снова садилась на корточки. Так, что только её макушка была видна над поручнем кресла. И ведь никто не обращал совершенно никакого внимание - вот что было самым странным. То есть, странным было всё. С самого начала - все странно. Но то, что странное не видел кроме Сергея никто - ещё страннее. Вот же, прямо как Алиса какая-то - даже говорить стал про себя страннее и страннее. Или там было - страньше? Ну, ничего, ничего. Будет ещё Домодедово. Будет наш московский контроль... Или на выходе теперь тоже без контроля?
На выходе контроль был. Крепкие мужички проверяли соответствие багажа талонам, смотрели, кто и что несёт с собой. Посмотрели и на рукав девчонки.
- Твоя, что ли? Ничо так, молодая, фигуристая, - одобрил один.
- Как хоть назвал-то? - поинтересовался тот, что постарше. - Что, никак ещё? Это ты зря. Имя должно быть у каждой зверушки. А тут все же целый человек. И неплохой, вроде. Может, и мне туда съездить...
Сергей тупо молчал. А девчонка вела его по переходам, толкала в электричку. И только уже на Павелецком открыла рот:
- Ну, куда теперь дальше?
- Дальше? - очнулся от ступора Сергей. - Кому - дальше?
- Нам. А ты про кого подумал?
- Нам? - опять тупо удивился Сергей.
- Хозяин, ты живёшь где? Эй! - она пощёлкала крепкими смуглыми пальцами перед его глазами. - Ты сейчас в порядке, хозяин?
- Хозяин?
А мимо шли люди. И никто не обращал внимания. Всем было совершенно всё равно. Москва - большой город. Очень большой. Тут всякое бывает и случается. Вот, мужик девчонку себе привёз из командировки. Кто-то, скажем, магнитики на холодильник, а этот - девчонку. Ну, что - всякое бывает. Раз в состоянии прокормить. Раз язык она, похоже, понимает, так чего бы и нет, в самом-то деле? Пусть себе...
Вечерело.
Конец времен
Надо было что-то решать. И решать надо было быстро. Без потерь, так выходило, не обойтись. Значит, начинается самое главное. Оно же - самое плохое. В том и есть задача настоящего командира, чтобы решить и приказать, кому умирать, а кому остаться в живых. Без командира все понятно: каждый сам за себя и за ближайших друзей. А если и погибнешь, так смерть эта за други своя, и еще на миру и смерть красна, и еще... В общем, никому не хочется погибать, конечно. Но если приходится, так хоть рядом со своими. И - побеждая.
Черные угловатые колонны чужих каких-то насекомоподобных кораблей медленно вползали в центр экрана.
Это на экране медленно. Чтобы человеческий глаз успел расшифровать графические посылки и нарисовать в мозгу картину, ничем почти не отличающуюся от того, что на самом деле.
Взрослому это трудно. У него мозги высушены работой. Ему приходится напрягаться.
А дети - легки на подъем, легки на веру. Скажи им, что инопланетянин где-то здесь - и они ведь найдут тебе этого инопланетянина! Ну, нашли, да? И что теперь с ним делать? Вот он. То есть - они.
Штаб ждал.
Виртуальные отражения реальных генералов и офицеров смотрели на карту.
На самом деле эта карта в многомерной проекции крутилась у каждого на его трехмерном головизоре. Но здесь получалось, что будто бы изба с низким потолком, будто стол, будто бы бумажная карта, свешивающая длинные края вниз, к утоптанному земляному полу, посыпанному душистой летней соломой.
- Так, - сказал Вовка и сурово обвел взглядом своих героев. - Значит, будет так...
Все замерли в напряжении.
...
- Вовка! Вовка, что ж ты, в самом деле!
Голосфера мигнула и исчезла в проводах, вырванных из сети.
- Что? - не понял Вовка.
- Что, что... Я же тебя сколько уже ужинать зову! Уже остыло все! А ты все в компьютере своем сидишь...
- Как, опять? - не понял Вовка.
Не в том деле "опять", что снова ужин. Ужин был каждый день. Организм должен питаться и расти. Но вот так - из вирта в реал - опять, что ли? Сколько же можно, в конце-то концов?
- Ну? - ласково улыбалась мать. - Ожил? Пойдем, маленький, поедим. И чайку соорудим с тортиком...
Вовка в тоске поднял глаза к потолку. Там, далеко отсюда, его эскадры готовились к последнему бою. Все решалось сегодня. Сейчас. Или вся планета будет погружена в ужас и порабощение, а зловещие пришельцы примутся вылавливать сотни и тысячи и миллионы... Или победа на последних силах, на большой крови победа. Хотя в вакууме кровь не течет. Там вообще ничто не течет.
Вовка глянул в сторону шлема и джойстика.
- Нет-нет, - сказала мать, ловко отодвигая его от стола. - Мы идем ужинать.
- Мам, там же галактика в опасности...
- Ага. Голактего опасносте, - хихикнула она и подтолкнула его к кухне. - Иди, иди, спаситель галактик!
Конечно, подумал Вовка, она понимает, что он просто так ляпнул, не подумав. Не галактика, конечно. Какая еще галактика? Фантастика, что ли? Тут - реальность! Солнечная система. То есть, не надо врать даже себе. не система - именно и конкретно наша Земля. И отсчет времени уже пошел. Еще пять минут, и начнется. Можно будет видеть невооруженным взглядом. Опять же, если будет, кому и что видеть. Первый удар у них всегда не по армии - по населению. Чтобы уже бесполезно было воевать. Потому что просто и тупо не за что и не за кого - сожженная планета и сожженные люди...
- Руки мыл?
- Что?
- Совсем заигрался? Руки помой и возвращайся к столу. Я накладываю.
Запахи от стола текли самые соблазнительные. Вовка еще подумал, что это могли быть диверсанты, цель которых отвлечь его от руководства звездной баталией. Но потом сам устыдился: неужели мог подумать, что мать стала диверсанткой?
Откуда-то очень издалека и на полном затухании сигнала донесся вопрос:
- Владимир Михайлович! Так мы начинаем? Таймер почти уже...
Нет!
Нет, хотел сказать Вовка. Но кто его услышит в условиях детского сада и песочницы?
Расцвели над далеким горизонтом раноцветные шары космических мегатонных взрывов.
Эх, чуть не плакал Вовка, теряем Землю, теряем...
- Пятый флот, левее брать, левее!
- Вот тебе, Вовочка овсяная кашка. Она страшно полезная! Там и микроэлементы всякие... Что это за салют, в самом деле! Нашли же время. Детям обедать и спать положено днем. А эти шуметь начинают.
- Мне надо, - рванулся Вовка.
- Сидеть! Есть кашу! Ишь, что удумал - игрушками обед заменять. Сидеть! Ложку бери!
Грохнуло так, что заложило уши. Над Землей - грохнуло. А где-то в черном космосе сгорел беззвучно и беспламенно большой китайский крейсер. Последний крейсер Земли.
Нельзя плакать. Нельзя. Они же просто не понимают. Ну, кто бы им сказал, простым таким, что сейчас на самом деле происходит?
- Да ты что, Вовка? Плачешь, что ли? Ой, ты, мой маленький! Ой, ты, дитё сопливое... Да ты ешь, ешь! Подрастешь вот, в школу пойдешь. А там, глядишь, и в космос тебя возьмут.
В космосе умирали последние защитники Земли.
Вовка плакал и ел овсяную кашу.
Конец сказки
- Зачем тебе это сейчас? Ты же всем тут мешаешь.
- Тебе не понять.
- А ты все же попробуй объяснить.
- Да что там объяснять...
Хмурый рыцарь сидел перед единственной кружкой пива - крестьянским пойлом - и раз за разом надоедливо и громко шоркал точильным камнем по своему мечу, лежащему на коленях. Иногда он поднимал меч, смотрел уныло вдоль кромки, трогал пальцем, качал головой, и снова - ш-ш-шик, ш-ш-шик, ш-ш-шик...
- Ну, прекрати уже, а...
- Молчи, смерд, - как-то неуверенно вполголоса сказал рыцарь.
- Я, между прочим, не смерд. Я купец, - солидно ответил сосед.
- Ну, тогда, значит - молчи, купец.
- Я и молчу, между прочим. Это ты все ширкаешь, да ширкаешь. На кого собрался, рыцарь?
- Да какой я теперь рыцарь? - ш-ш-шик, ш-ш-шик, ш-ш-шик. - Рыцари - они подвиги всякие совершают, драконов убивают, прекрасных принцесс спасают... Ну, или просто девиц, которых драконы страсть как любят, - ш-ш-шик, ш-ш-шик, ш-ш-шик. - А я сижу тут, какой уж день подряд..., - ш-ш-шик, ш-ш-шик, ш-ш-шик. - Пиво это вот пью. Фу, гадость какая... Деревенщиной скоро пропахну. Свои узнавать перестанут.
- Ты скрести-то свою железяку перестань, да объясни толком, в чем дело!
- Дело в чем, спрашиваешь? А нет больше у меня никакого дела. Кончились все драконы.
Ш-ш-шик, ш-ш-шик, ш-ш-шик...
- Так зачем же тебе меч тогда? Что ты к нему так привязался-то?
- А без меча я тогда вовсе и не рыцарь. Что я за рыцарь - без меча?
- Ну, знаешь ли... Рыцарь без меча - это практически то же самое, что рыцарь с мечом, - пожал плечами купец. - Только без меча. ...Если он, конечно, рыцарь. Так я думаю.
Купец обстоятельно закатал рукава, наклонился к столу, напоказ шумно понюхал поставленную перед ним закопченную доску с ароматной коричневой горкой жареного седла молодого барашка под хреном, да со сладкой горчицей, отрезал кусок, подцепил его двузубой вилкой, макнул в острый пахучий соус, положил в рот и замер. Глаза его подернулись слезами, одна слеза даже скатилась по гладко выбритой щеке и затерялась в роскошных усах, достающих кончиками до длинных бакенбардов.
- М-м-м... Хорошо-то как, - сдавленно прошептал купец.
А потом, уже почти нормальным голосом, спросил:
- Так что, выходит, значит, вы, рыцари, сами себе жизнь испортили?
- Как это - сами? - неуверенно возмутился рыцарь.
- Ну, махали этими своими острыми железяками, головы рубили налево и направо - вот и не стало драконов. Так? Логично?
- Логично, - грустно кивнул рыцарь, макнув кончик длинной, заплетенной в плотную косицу, бороды в кружку с пивом. - Логично, да не исторично. Нас, рыцарей, всегда было именно столько, сколько нужно. Не больше и не меньше. Одни погибали, другие приходили им на смену. Иногда погибал дракон, но всегда находилась новая тварь. И принцессы ведь не перевелись в нашем мире...
- А что же тогда случилось с драконами?
- Последний умер буквально у меня на руках. Понимаешь? Он просто умер! И я вот этими самыми руками закрывал его глаза! Огромные золотые глаза умнейшего из всех чудовищ в мире ...Я не убивал его. Нет! Он умер сам. И он был последним... Рыцари, выходит, вроде как еще есть, а драконов нет - представляешь себе эту картину? Зачем теперь эти рыцари? С кем им драться? От кого спасать принцесс? Разве только - друг с другом? Пока не перебьем сами всех, и не сойдутся в последнем бою два последних рыцаря?
Ш-ш-шик - шоркнул он опять камнем по лезвию и отложил меч в сторону, разведя руками в извинении.
- Хм..., - поковырял в зубах вилкой купец. - А чего ж они все умерли-то? Всегда же были драконы - а вдруг их не стало? Что, прямо вот всех не стало? Всех... Хм... Вроде, и звезда новая не загоралась, и морозов очень уж сильных не было... Может, съели что не то? Кстати, барашка рекомендую - очень у них тут сочно и забористо получается. С горчичкой...
- Съели не то? - вскричал рыцарь, вскакивая с места. - Съели не то? Драконы - съели не то? Да ты знаешь, чем кормились драконы?
- Ну, как там... Кого поймают, того и едят, наверное. Дикие звери, одним словом. Иногда коровку унесут, иногда - быка. Все знают.
- А еще? Ну? Вспоминай, купец, вспоминай! Кого отдавали драконам, чтобы не хулиганили, чтобы не разоряли села? Чтобы коров и быков не таскали? А?
- Девок красивых, - причмокнул купец жирными губами. - Но это ж легенда - разве нет?
- Легенда... Девок... Девственниц ему отдавали. Понимаешь, дев-ствен-ниц. Драконы - они же вовсе не из нашего мира, они мясом не питались. И разор устраивали только с одной целью - чтобы девственниц приводили им...
- Так они их, э-э-э... того-с? - хихикнул в кулак дородный купец.
- Дурак ты, купчина, хоть и грамотный. Драконы питались самой девственностью. И девушка, которую отдали дракону, росла с ним рядом, а он кормил и оберегал ее. Если принцесса - тут уж мы приезжали, рыцари. Был честный бой. Отбор был, понимаешь? Самые умные, самые сильные - выживали. И жили они себе, и жили... Красивые. Золотоглазые. Летучие. Сильные. Умные. Ух, какие умные! Пока рядом с ними была девственность...
- А-а-а... Дак, у нас же это... Как его там... Сексуальная революция. Вот.
- Вот и не стало больше драконов. Вместе с девственностью. И не станет, значит, скоро нас, рыцарей.
Ш-ш-шик, ш-ш-шик, ш-ш-шик...
Крошки
- А вот когда ты ешь, у тебя крошки куда сыпятся? - спросил вдруг Сашка.