Я не беру вещей, просто выхожу из дома и иду в уже знакомом направлении. В лес. Нужно найти место, о котором не знает никто, место, куда никто не сможет прийти. После сотни метров, а может и больше, виднеется площадь. Ещё недавно, пару лет назад, тут бы стояли экраны и целая толпа детей, двое из которых обречены на верную смерть, ради потехи Капитолия. Вновь проносятся те моменты. Из тысячи возможных вариантов, трибутом оказывается Прим. Я вызываюсь добровольцем, первым добровольцем в истории дистрикта двенадцать. Через год, на этом же самом месте, вызывается добровольцем Пит. А я просила ментора, уговорить его остаться, спасти его жизнь. Вот уже и ограждение, сейчас оно обесточено, но привычка прислушаться не покинула меня. Да, тока нет. Без проблем оказываюсь по ту сторону от ограждения, в лесу.
Прошло ещё недостаточное количество времени, чтобы лес полностью исцелился от всего, что произошло за последний год. Большая часть деревьев настолько сильно обгорела, наверное, она больше не будет существовать. Теперь приходится ходить ещё аккуратнее, чем раньше, большие воронки от взрывов украшают единственную тропу, петляющую между деревьев. Птиц больше не слышно, они очень бояться.
Раньше лес казался мне домом. Он был такой красивый, в нём пели птицы, везде были животные. Мне не хотелось покидать его, мне хотелось жить там. Это место, оно дышало, оно жило. А теперь, каждый раз, когда моя нога касается сломанных веток, когда я вижу трупики животных, рядом с местами, где произошли взрывы, я хочу как можно скорее сбежать отсюда, но не сегодня. Этот лес умер, как и я сама. В нём нет составляющих, которые могут подарить ему жизнь. Кончина этого места неизбежна. Вот только я её вряд ли увижу.
Пройдя по извилистой тропе около часа, я, наконец, свернула на маленькую, еле заметную тропинку, сплошь усеянную сожженной травой, дорожку. Значит, осталось ещё немного. Я не знала, как буду реагировать, когда доберусь до этого места, не знала, что именно буду чувствовать. Но я точно не ожидала, что не почувствую ничего.
Стеклянный взгляд скользнул по маленькой избушке, где когда-то топилась печка, где мы проводили время вместе с отцом. Маленькое озеро, наверное, даже пруд, тоже не смог заинтриговать меня. Когда-то папа, учил меня в нём плавать, подбадривая каждый раз, когда у меня не получалось, потом я учила здесь плавать Гейла, он смог овладеть этим намного быстрее меня.
Не затрачиваю время, чтобы раздеться, остаюсь в одежде. Маленькими, будто оттягивающими время, шагами приближаюсь к прохладной воде. Озеро оказалось очень холодным, правую ногу начало сводить. Но я не обращаю на это ни малейшего внимания, уверенность в правоте своих действий взяла верх над моим страхом. Я не боюсь утонуть, я пришла, чтобы утонуть. Середина озера уже близко, какая-то пара движений отделяет меня от неизбежного и так давно принятого решения. Оказавшись в нужном месте, делаю глубокий вдох и ныряю.
Под водой оказывается совсем не страшно, точнее, тонуть не страшно. Холодная вода очень неприятна для глаз, но это не мешает рассмотреть всё дно озера. Словно маленькие блики, в воде плавают рыбки, чудом оставшиеся после всего, что произошло. Густые заросли создают некое подобие ковра, который затягивает ноги, если к нему прикоснуться. Красные и зеленые точки появляются, куда ни посмотри. Легкие саднит, я давно нахожусь под водой. А потом появляется свет.
Прим, моя маленькая сестренка, отталкивает мои руки, которые непроизвольно тянуться к ней. Рядом стоит мужчина, выглядящий как все шахтёры. Папа. Он держит Прим за плечи и как-то странно смотрит на меня. В его глазах читается укор.
– Китнисс, уходи! – кричит сестра. Раньше она на меня никогда не кричала.
– Я никуда от тебя не уйду, я останусь с тобой, – я делаю жалкую попытку пробиться через окружающий всё свет, чтобы вновь коснуться её, показать, что я рядом.
– Китнисс, – строго произносит папа, чувствую себя провинившимся ребенком, – Твоё место не здесь.
Не здесь? Тогда где моё место. Там, на земле, я никому не нужна, я просто есть и всё. А здесь? Здесь я могу быть со своей семьёй, я могу вновь обрести счастье. Разве это так много?
– Я. Никуда. Не уйду, – отчеканиваю каждое слово, давая понять, что мой выбор, уже сделан.
– Китнисс, ты должна жить!!!! – по щекам сестры льются слезы.
– Что?
– Китнисс, ты должна жить!!!! – этот знакомый голос, принадлежит вовсе не Прим, он принадлежит Питу.
Резкий толчок, и я вдыхаю воздух, чувствуя, что не могу полностью надышаться столь желанным кислородом. С трудом я всё же открываю глаза. Над головой простирается небо, вокруг одни деревья и маленькая избушка. Я не умерла, я на земле. Меня кто-то спас. Даже не стоит задумываться, чтобы понять, кто это был. Он сидит рядом и крепко сжимает мою руку, прижимается горячим лбом к запястью.
– Пит? – мой голос такой хриплый, будто я заболела самой страшной болезнью.
– Китнисс, – парень кидается обнимать меня.
– Зачем, – начинаю я, но мою речь прерывает укоризненный взгляд, точно также на меня только что смотрел папа.
– Зачем ты это сделала?!
– Я никому не нужна здесь, – мой голос ровный, потому что я давно в этом убедилась.
– Неправда, ты мне нужна, – шепчет Пит.
– Нет, – решительно, как никогда, произношу я, – Нет, это ложь.
– Правда! – теперь уверенность в его голосе. Парень с силой бьёт по земле, поднимая в воздух облачко пепла.
– Ты просто глуп, – я не хотела этого говорить, но сейчас, это единственное, что, по моему мнению, может заставить его отпустить меня.
– Всё, пошли домой! – я не узнаю Пита, сейчас это не добрый и жизнерадостный мальчик, который печёт хлеб и рисует картины, сейчас это сильный и уверенный в себе мужчина, который точно знает, что будет дальше.
Я прижимаюсь к нему, а он помогает мне подняться. Ноги сильно дрожат, поэтому пальцы впиваются в куртку родному человеку. Шаг за шагом, мы идём назад. Теперь в лесу появились звуки. Конечно, это не птицы, это Пит. А точнее, это его искусственная нога, ей он ломает все ветки, оказавшиеся на пути. Мы так идём еще около часа, пока я наконец, не решаюсь сказать ему.
– Пит?
– Ммм?
– Спасибо, что спас меня.
Он не отвечает, просто продолжает вести меня из леса. Но я знаю, что мои слова его тронули.
Когда мы приходим, наконец, в мой дом, за окном уже темнота. В доме так же пусто, как и прежде. Пит усаживает меня на диван, а сам отправляется на кухню, чтобы сделать нам горячего чаю. Зря он туда пошел.
– Китнисс! – кричит Пит, в голосе которого читается ужас, прямо с кухни.
Мне хочется провалиться под землю, спрятаться, чтобы больше меня никто не нашел.
Пит появляется в гостиной с лицом, которое выражает полное отвращение к предмету, что находиться у него в руке. Он нашел нож, испачканный моей кровью. Можно сказать, что он нашел ещё одну мою попытку покинуть этот мир.
– П-прости меня, – шепчу я, посильнее укутываясь в тёплый плед.
– Китнисс, – его голос такой нежный. Пит опускается на диван рядом со мной, – Пообещай мне одно, – наши взгляды встречаются, – Ты никогда больше так не поступишь.
– Обещаю.
Теперь я спокойна, теперь я знаю, что в нашей жизни всё наладится, теперь Пит будет рядом со мной. Теперь, нам будет легче строить новую жизнь, на обломках старой.
====== Глава 6 ======
После того, что случилось две недели назад, Пит не отходит от меня ни на минуту. Это так странно, но очень приятно. Он забрал вещи из дома, чтобы окончательно переехать в мой дом. Мне кажется, Пит просто боится оставить меня одну, он боится, что я вновь могу совершить то, что уже никто не сможет исправить. А я и не собираюсь. Только сейчас, когда я чуть не оказалась на том свете, я поняла, как это важно – жить. Жить, чтобы видеть, как мир вокруг нас меняется, надеюсь, к лучшему.
Сейчас я готовлю на кухне, Пит помогал ремонтировать пекарню, и сейчас у него появилось вдохновение для создания новой картины, которую мне смотреть не разрешено. От содержимого кастрюли идёт приятный запах, значит, блюдо уже скоро окажется в тарелке. В дверь стучат, в тысячный раз за последние месяцы.
– Пит, открой дверь, у меня суп варится, – дверь нашей комнаты, немного скрипя, открывается, и раздаются шаги Пита.
Прислушиваюсь к каждому звуку, чтобы ничего не пропустить. Кто же к нам пришел?
– Китнисс Эвердин? – спрашивает незнакомый голос.
– Нет, она на кухне, но вы можете передать всё мне, – его голос такой весёлый.
– Поскольку мне холодно и не нравиться находиться здесь, то да, я могу передать вам посылку, – голос курьера, или почтальона, такой уставший, видимо, ему действительно здесь не нравиться, – Распишитесь здесь, – слышно, как он расписывается, – И здесь.
Дверь закрывается, и я пытаюсь сделать такое лицо, как будто я ничего не слышала и не сгораю от желания узнать, что мне принесли.
– Я знаю, что ты слышала, – произносит знакомый голос у меня за спиной, а сильные руки обвивают мою талию.
– Неправда, – смех выдаёт меня, и я разворачиваюсь, не прерывая объятий.
– Врунишка, – Пит как бы невзначай касается губами моей щеки, всё внутри меня трепещет, но я не показываю этого.
– Покажешь что это?
Он протягивает мне письмо, но оно явно не от Эффи, не пахнет цветами и конверт вовсе не розовый. От кого же оно? Ложка, которой я помешивала суп, упала на пол, как только я узнала адресата. Это Гейл.
– Что-то не так? – спросил Пит, который занял своё место за обеденным столом, и теперь он внимательно следил за каждым моим движением.
– Нет, всё хорошо, – руки сильно дрожали, но это не помешало взять ложку и кинуть её в раковину. Взяв другую ложку, я налила суп в тарелку Пита и принялась читать письмо.
Дорогая Китнисс, мне жаль, что я не смог написать тебе раньше, у меня не было времени.
Слышал, что сейчас с тобой всё хорошо, что твоё прежнее состояние не возвращается.
Недавно видел твою маму, она приезжала к нам в дистрик, чтобы помочь некоторым людям, и объяснить здешним докторам о свойствах нескольких полезных растений. Она выглядит хорошо, но видно, что сейчас ей очень тяжело.
Что касается меня, то работа военного это то, что мне нужно. Сейчас везде тихо, и это очень хорошо. Но мы не перестаём тренироваться. У правительства есть идея, отправить группу военных за пределы Панема, чтобы изучить эту территорию. Мне кажется, что там должен кто-то быть. Но я не для этого тебе пишу.
Дело в том, что совсем скоро, ещё нет точной даты, когда это случиться, но мы окажемся в вашем, когда-то моём, дистрикте, для очень важного дела. Пока не могу сказать, что именно мы будем делать, но уверен, что ты будешь рада увидеть меня, Кискис.
Ещё одна, не менее важная новость. Плутарх всё-таки запустит своё шоу. Так что готовься, вы с Питом примите в нём участие. Кажется, вы просто расскажите о вашей жизни теперь, ничего сверхъестественного.
Так что, Китнисс, жди меня в этом месяце.
Твой Гейл.
– Что он пишет? – спросил Пит, когда мыл свою тарелку и ложку, которую я уронила.
– Что в этом месяце приедет сюда, – в моём голосе не было слышно радости.
– Почему ты не рада? – его, по всей видимости, не радовало то, что Гейл вновь появиться в нашей жизни.
– Не знаю. Я, наверное, не готова встретиться с ним снова. Ведь это он предложил идею ловушки с парашютами, и из-за неё…
– Не надо, – прошептал Пит, заключая меня в крепкие объятия.
Но было поздно, я уже вспомнила.
Перед глазами вновь появилась площадь и толпа людей. Дети тянули свои ручки к парашютам, спускающимся с неба, в надежде, что там может оказаться нечто полезное. Всего мгновение и раздался взрыв. Крики детей, маленькие пальчики и лужи крови на земле. Полное смятение, всеобщий ужас. Потом вторая партия парашютов. Длинная коса, мелькнувшая где-то неподалёку. Прим здесь, пытается помочь детям. Вновь взрыв. Я охвачена огнём и как сестра превратилась в живой факел.
– Я не впущу его к нам в дом, если ты этого не хочешь.
А правда ли я этого не хочу? Я была вместе с ним с самого момента потери отца. Он всегда был рядом, всегда помогал на охоте. Всегда строил грандиозный планы, чтобы спасти наши жизни. Он всегда любил меня.
– Нет, – Пит удивленно смотрит на меня, – Нет, если он захочет остановиться у нас, то пусть остаётся.
– Хорошо, как хочешь. Нас, кстати, Хеймитч позвал.
Через пятнадцать минут мы уже были рядом с домом ментора.
– Хеймитч, открой! – Пит ещё сильнее ударил по двери, как только заметил, что я замёрзла.
– Иду я, иду, – дверь открылась, – Зачем так орать то?
Внутри его дом выглядел лучше, чем раньше. Теперь везде царили чистота и порядок. Бутылки больше не были разбросаны по всему дому. Затхлого запаха, тоже не оказалось.
– Я вот зачем вас позвал, – сказал Хеймитч, приглашая нас сесть в кресла, стоящие напротив дивана, на котором устроился сам.
– Ну и зачем? – спросила я, поудобнее устраиваясь в кресле.
– Плутарх прислал мне текст вашей речи для программы, я должен его вам передать, хотя то, что там написано полнейший бред.
– Почему? – изумился Пит.
– Разве вы живете безумно счастливо и ждёте, когда сможете вновь посетить Капитолий? Для вас не существует никаких трудностей? Вы собираетесь пожениться?
– Что? – последнее повергло меня в шок. Посмотрев на Пита, я заметила в его взгляде разочарование и тут же покраснела. Он хотел бы жениться на мне.
– Вот именно солнышко, но вы вполне можете послать его куда подальше и рассказать всё, как вам нравиться.
– Наверное, так мы и поступим.
– Вот и правильно.
– Ты слышал, Гейл приезжает, – зачем Пит заговорил на эту тему? Чего он хочет добиться?
– А, военный. Да, он мне нравился, хороший паренёк. Что, солнышко, он решил навестить тебя?
– У него здесь какое-то важное задание, – честно ответила я.
– Ага, увезти нашу Китнисс к себе и там нарожать детишек, – ментору явно было весело.
– Хеймитч!!!!
– А что? Он парень не промах, с ним точно не пропадешь!
Я не стала дослушивать издевательства ментора и, не надевая куртку, выбежала из дома.
Неужели, ему не понято, что для меня это вовсе не смешно! Но тут маленькая, но назойливая, мысль закралась ко мне в голову.
А что если бы я поступила бы именно так? Что, если бы я уехала с ним? На мгновение я представила свою жизнь вместе с Гейлом. Вот мы в его дистрикте, он пришел с работы и улыбается мне. Каждый вечер мы проводим вместе. Он целует меня, его сильные руки скользят по моей спине, от него пахнет хлебом…
Нет, даже в мыслях о поцелуе с Гейлом я думала вовсе не о нём. Я думала о Пите.
====== Глава 7 ======
Прошли две недели в ожидании Гейла. От него не было новостей, а все мои надежды на скорую встречу с ним начали развеиваться, как пепел от сожженных деревьев на ветру. Каждый день я пыталась провести как можно больше времени дома, в надежде, что тогда он приедет. Но, после недели моего самовольного заключения в доме, я поняла, что это никак не помогает, наоборот, минуты начали тянуться медленнее, чем обычно, а холодные стены начали пугать меня, вырывая на свободу воспоминания, спрятанные глубоко в сердце. Тогда я решила стать полезной для дистрикта, конечно, я помнила, что случилось, когда я решила помочь отремонтировать пекарню. но в этот раз, такого не произошло, отчасти из-за того, что Пита не было рядом, он помогал ментору по хозяйству: оказалось, что одна из комнат его дома, а точнее это был чулан, была доверху забита всяким хламом и бутылками из под дешевой выпивки. К слову, уже второй день Пит и Хеймитч вывозили на тележках весь этот мусор, чтобы окончательно привести дом в порядок. Я, воспользовавшись ситуацией, отправилась прямиков в пекарню.
Сейчас она выглядела намного лучше, чем в прошлый раз, все стены были на месте, крыша не протекала, печь, конечно, была немного кривой, но это был блестящий результат за столь короткий срок. Вот только это помещение срочно нуждалось в уборке. Обрадовавшись, что теперь и для меня нашлось занятие, я с энтузиазмом взялась за уборку. Через тридцать минут мой энтузиазм поубавился, причем сильно. С этим домом за один день не справиться. Казалось, нужен целый дистрик, чтобы отмыть его. Грязь вовсе не собиралась уходить с пола, и тогда я, уже потеряв большую часть сил, решила приняться за шкафы. С ними, к моему великому счастью, дело пошло куда быстрее. И примерно через три-четыре часа все шкафы в пекарне были чистыми.