В общем, можно сказать, что мы жили душа в душу. Мне было так спокойно и хорошо, что я даже позабыл и о Повстанцах, и о том, что Маклагген до сих пор рыщет по их следу, и даже о своем собственном расследовании.
Гермиона здесь, со мной. Спокойная, даже какая-то умиротворенная… Так может, стоит позабыть обо всех выявленных несостыковках?
***
В тот вечер, когда мы с Грейнджер разлили все готовые яды по пробиркам и опять мирно устроились около камина, пока Тинки накрывала на стол, во входную дверь забарабанили…
Предчувствие беды тут же повисло в воздухе…
Я заметил, как Гермиона напряженно всматривалась в сотрясающуюся дверь, почти вжав голову в плечи… Было что-то в девушке такое, что я наблюдал в ней, когда только забрал к себе… Грейнджер будто опять скрылась в своей скорлупе, от которой так мучительно избавлялась все это время.
Я уже собирался приказать Тинки впустить незваного гостя, как гостиная буквально сотряслась от громкого голоса Кормака Маклаггена:
— Мистер Снейп, откройте дверь, это очень срочно!
— Тинки, открой, — спокойно отдал приказ и повернулся к Грейнджер. — Гермиона…
Я хотел сказать девушке, чтобы она побыстрее ушла наверх. Ни к чему, чтобы ее видели у меня дома, но не успел даже закончить фразу…
Увидел животный ужас в ее карих очах, который просто парализовал девчонку. Уже хотел приблизиться и хорошенько ее встряхнуть, как вдруг Грейнджер развернулась и рванула вверх по лестнице…
А я даже не успел ничего сказать…
Обдумывать ее поведение было некогда, потому что в гостиную как раз вошел незваный гость.
Дальнейшие события закружили меня в темном, засасывающем водовороте…
Растрепанный Кормак с победоносным блеском в безумных глазах влетел в дом с заявлением, что им с группой захвата необходимы мои навыки легилимента, чтобы взломать защиту дома, в котором вся эта шайка Повстанцев сейчас и скрывается.
На мой хмурый взгляд и кривую усмешку юнец протянул лист пергамента с просьбой-приказом Темного Лорда задействовать в операции всех Пожирателей, если возникнет такая необходимость…
Судя по всему, она возникла…
Что ж, парень, будь по-твоему…
С ролью мерзавца мне справлять не в первой. Надеюсь, Повстанцы уже успели укрыть женщин с детьми, пока эти недоумки-ищейки скачут вокруг их убежища.
Бросив последний взгляд на лестницу, будто прощаясь с Гермионой, и набросив теплую мантию, я шагнул в ночь вслед за Маклаггеном.
***
Все пошло явно не по плану Кормака.
Такому искусному легилименту как я не составило труда пробить защиту и отыскать пароль…
Вот только Маклагген реально думал, что после этого все, накрытые облавой обреченные люди, потеряют разум и сдадутся… И тут этот дурак явно просчитался.
Обезумевшие Повстанцы, сражающиеся за мечту о свободе, ринулись в атаку… да такую, что я невольно вспомнил Битву за Хогвартс…
Вспышки света, крики, непростительные со всех сторон.
Я не собирался никого убивать, не хотел еще больше крови на своих, и так запятнанных руках, но желание выжить победило…
Ведь дома меня ждет, а мне очень хотелось верить, что ждет, Гермиона…
Я слышал злобные крики Кормака, его визг о том, что все это ловушка. Юнец, и правда, допустил промах. Повстанцев оказалось значительно больше. Не Кормак их накрыл, а они его…
Я пропустил одно заклинание…
Чувствуя, как все тело обдало режущей, сводящей с ума болью, как насквозь пропитывается кровью одежда, я со злой иронией подумал, что получил по заслугам…
Изобретатель этого адского проклятия сам стал его жертвой… Насмешка судьбы…
Можно было бы испустить свой чертов дух прямо тут — на холодной, замызганной грязью брусчатке, но… в голове вдруг вспыхнул образ… милое личико моей любимой девочки…
Еще раз…. Еще один раз увидеть ее… Еще раз…. Успеть коснуться и поцеловать…
Собрав всю свою волю в кулак, пытаясь забыть о жутких ранах и боли, я подумал о Гермионе и трансгрессировал прямо в гостиную.
Сил уже почти не осталось, и я, как был, рухнул на диван…
— Хозяин! Хозяин! Хозяину плохо! — писк Тинки резал мне слух…
— Сэр, что с вами? Вы ранены? — а вот этот перезвон колокольчиков я готов слушать вечно… Таким я его и запомню… ее нежный голосок…
— Точно подмечено, — усилием воли прохрипел я, чувствуя, что вот сейчас и захлебнусь кровью.
— Вы неисправимы, — в ее голосе нервозность и… страх?
Она боится за меня?
Не знаю как, но меня перевернули, стянули мантию… Как я до сих пор не подох…
— Вам нужна помощь! Нужно обратиться в Мунго! Или к вашим соратникам!
— К своим… если я к кому-нибудь и обращусь, то все, чем они мне смогут помочь — это добить…
И это была чистая правда…
Если Темный Лорд узнает, что я ранен, он не пощадит, а просто прикончит за нерасторопность, за то, что подвел его доверие. Пожиратели Смерти не прощают слабости ни чужим, ни своим…
Мертвецки бледное лицо Гермионы оказалось совсем близко…
Я не смотрел ей в глаза — все уплывающее сознание и внимание сосредоточил на пухлых, манящих губах.
Невероятным усилием я прижался к ним в поцелуе… моем прощальном поцелуе… Прости меня. Я не смог, не успел сделать тебя счастливой… Береги себя, девочка моя… Ты со всем справишься…
А дальше накрыла чернота…
Но я чувствовал себя спокойно и умиротворенно…
Неужели именно так выглядит ад?
========== Глава 14. - Услуга за услугу. Жизнь за жизнь. ==========
Кровь, погони, страсть…
Жить — любой ценою,
Я не смел упасть,
Ты была со мною.
Эта западня
Гибельна, но всё — же,
В смерть не верю я,
Ты не веришь тоже!
Презираю этот мир!
Миром его называть не хочу.
Ты со мною, я с тобою,
Ты всё болтаешь, а я всё молчу.
Я бросаю вызов всем
И своего я не помню лица
Мир увидит, пусть увидит,
Как мы дойдём до конца!
(Король и Шут «Двое против всех»)
Если это и была смерть, то она оказалась совсем не такой, как я ее себе представлял.
Я будто видел сон: перед моим взором мелькало взволнованное, напуганное личико Гермионы. Через какое-то время моя девочка уже была совершенно сосредоточенна: она, нахмурившись, что-то шептала…
Потом — кромешная тьма.
Хотя не совсем кромешная…
Я все равно ощущал мягкие, теплые, ласковые ладошки на своем теле.
В какой-то момент я точно решил, что умер: ведь сквозь туман, по-прежнему окутывающий мой мозг и глаза, увидел самого себя… Но я не валялся распластанным на диване, а просто стоял и хмуро взирал на себя со стороны. Точнее на меня. В общем, я сам запутался в этом видении.
Периодически я видел лицо Тинки: ее огромные глаза, полные слез, с таким отчаянием взирали на меня… Все-таки у меня прекрасный домовой эльф…
Даже почему-то мелькнул Люциус… Но это уже точно мой бред…
Опять темнота…
Вдруг надо мной нависло бледное, с каким-то зеленоватым оттенком лицо Гермионы: она выглядела уставшей, но на меня взирала с облегчением.
А потом опять эти ласковые пальчики, которые придерживали мне голову и вливали в рот различные жидкости. На вкус я вроде узнал кроветворное, обезболивающее, ранозаживляющее, снотворное… еще что-то…
Черт, снотворное…
Даже последние отголоски сознания поплыли…
А потом был жуткий холод… Я метался по кровати, пытаясь найти одеяло, укрыться, согреться, но чувствовал, как все становится только хуже…
И вдруг… что-то теплое, почти обжигающее, легло на меня, укрывая, прижимая… Стало так хорошо…
В этот раз тьма не была такой отвратительной… А даже приятной и… какой-то умиротворяющей…
Кажется, я все-таки жив.
***
Когда я открыл глаза, в комнате царил полумрак. Повернув голову, я обратил внимание, что дрова в камине догорают. Значит, сейчас раннее утро.
Все мышцы затекли, онемели, и я не сразу осознал, что происходит.
Только посмотрев вниз, понял, что меня согревало вовсе не одеяло. Я даже невольно дернулся от приятной неожиданности: на мне лежала обнаженная Гермиона.
Девушка от моих резких действий вздрогнула, сонно приоткрыла глаза и… сев в кровати, отскочила на самый край, натягивая одеяло до подбородка, скрывая наготу и заливаясь румянцем.
— Я вроде тебя не принуждал, — ехидства во мне явно не убавилось. — Так чего же ты теперь убегаешь?
— Простите, сэр, — одними губами прошептала Грейнджер, еще крепче прижимая к груди одеяло.
— Да, ладно, — восстав из мертвых, я позволил себе небольшую вольность: схватил Гермиону за тонкие запястья и притянул к себе, обнял за плечи и… прижался поцелуем к ее нежным губам. Слегка углубил, проникая в сладкий ротик, скользнул языком по небу, подразнил ее язык… Не надеялся ни на что, но… почувствовал, как она неуверенно ответила на мою ласку.
Я просто обезумел от счастья.
Я был на вершине блаженства, прижимая Гермиону к себе все ближе, понимая, что наши обнаженные тела разделены только одеялом.
— Я думал, что умер, — разорвав касание наших губ, тихо проговорил ей на ушко. Почувствовал, как девушка дернулась…
— Сэр, я так рада, что вам уже лучше…
Я внимательно смотрел в ее бездонные глаза, пытаясь найти искорку подвоха или лжи, но… ничего не было. Девушка говорила искренне.
Наверное, мне бы точно сорвало голову от этого приятного осознания, но тут Грейнджер уперлась кулачками мне в грудь, пытаясь отстраниться. Я тут же разжал руки.
— Я так понимаю, это вы вытащили меня с того света. Я перед вами в…
— Сэр, — перебила девушка, — я… я хочу объяснить. Я дала вам выпить множество зелий. Некоторые из них даже в большей дозировке, чем по стандартам, но по-другому они не действовали. И, видно, эта смесь дала побочный эффект. Вам было очень холодно: я не смогла согреть вас даже чарами. И когда уже не знала, что делать, вдруг вспомнила, что когда-то в одной магловской книжке читала, как согреваются в условиях сильных морозов. И вот…
Я залюбовался ее прекрасным, хоть и слегка осунувшемся личиком, сейчас так мило залившемся румянцем, что пропустил часть фразы мимо ушей.
— Сэр, мне пришлось воспользоваться вашей палочкой, — она вытащила мою волшебную палочку из-под подушки и протянула мне. — Простите…
— За то, что вы спасли мне жизнь? — поинтересовался я спокойно, до конца не понимая, за что девушка просит прощения.
— Я не имела права…
— И тогда я бы умер… Кстати, сколько прошло времени?
Уже пытался мысленно прикинуть, сколько часов я тут валяюсь, в то время, как должен быть у Темного Лорда.
— Один день, — спокойно ответила Гермиона.
— Целый день?! — я аж подскочил. Все тело заныло от такого резкого движения, но мне было плевать.
Странно, что в мой дом еще не наведался Волан-де-Морт… А может, Повстанцы победили, что, конечно, вряд ли, и Темному Лорду не понадобились мои услуги по умерщвлению предателей?!
— Сэр, вам еще нельзя вставать… — попыталась вразумить меня Грейнджер.
— Мне срочно нужно к Темному Лорду, — прохрипел я, пытаясь высвободиться из одеяла.
Гермиона вдруг мягко надавила на плечи, вынуждая меня откинуться на подушку. Кажется, она даже забыла о наготе: одеяло соскользнуло, открывая высокую, упругую грудь с таким аппетитным соском, что я тут же забыл и про Пожирателей, и про Лорда, и про опасность, нависшую над нами… Даже перестал лихорадочно искать причину такого долгого отсутствия… Мог только сосредоточиться на этой восхитительной плоти, мечтая втянуть ее в рот, облизать, приласкать…
— Все хорошо, сэр, вам никуда не нужно…
— Что вы хотите этим сказать? — я заставил себя оторваться от созерцания ее тела и сосредоточиться на диалоге.
Гермиона замялась и побледнела, но тут в комнате материализовалась Тинки:
— Хозяин, Тинки так рада, что вам уже лучше! Тинки так переживала… — запищала домовая, но, перехватив мой хмурый взгляд, тут же объяснила причину своего внезапного вторжения. — Люциус Малфой внизу. Он хочет встретиться с вами, хозяин.
— Что ж, теперь мне в любом случае придется встать, — заметил я, поворачивая голову в сторону Грейнджер: она уже выскользнула из-под одеяла и натягивала платье.
Пришлось оторваться от этой увлекательной картины: девушка одевалась так же соблазнительно, как и раздевалась…
— Тинки, предложи гостю что-нибудь… чай или кофе, — добавил я, вспоминая, что сейчас ранее утро.
Я откинул одеяло и, опираясь на локти, сел: тело тут же отозвалось болью в каждой мышце. А еще необходимо встать и спуститься вниз.
Люциусу, конечно, терпения не занимать, но и оно не безгранично.
Так, где палочка. Может, трансгрессировать прямо в гостиную?
Ах, еще ж одежда… Люциус, конечно, во время многих мероприятий видел меня и так, но что-то сегодня я не настроен щеголять своим обнаженным достоинством.
Мои размышления прервали теплые ладони и ощущения прохладной ткани где-то в районе щиколоток: Гермиона уже вовсю принялась за мое одевание.
Проворные пальчики двигались, мы молчали, и мне почему-то было неловко даже на нее взглянуть.
Чувствовать себя беспомощным было… стыдно. А принимать ее помощь вот так… тяжело.
Справившись с нижней частью, Грейнджер тут же начала аккуратно набрасывать рубашку. Я как-то очень грубо убрал ее ручки и постарался справиться сам хотя бы с пуговицами.
Негласно было решено обойтись без сюртука.
Я уже потянулся к палочке, когда неловкую тишину все же прорезал звук голоса Гермионы.
— Я надеюсь, вы не собираетесь трансгрессировать?
Злобно зыркнул не нее. Раскусила.
А девушка лишь подошла ближе, перекинула мою руку себе через плечо и помогла подняться.
— Я не могу в таком виде выйти к Люциусу. Это слишком…
Беспомощно. Добавил про себя это ненавистное слово. Это жалко.
Гермиона выдохнула.
— Тогда обнимите меня за талию.
Да, так мы определенно смотрелись лучше.
Пока доковыляли до лестницы, ноги уже еле слушались. Путь вниз вообще прошел со сжатыми от усердия зубами, а впереди еще самое главное испытание — войти, как ни в чем не бывало в гостиную и добраться твердой походкой до кресла…
Судя по руке Грейнджер, она меня покидать не собиралась…
Я старался не думать пока, чем вызвана такая ее… преданность, что ли… Сейчас нужно все выяснить с Малфоем.
Люциус спокойно сидел на диване, потягивая кофе, и с ухмылкой наблюдал, как я, при помощи Грейнджер, усаживаюсь напротив.
Даже будучи в таком состоянии, я обратил внимание, как они переглянулись. Как будто у них есть общая тайна. Я заметил, как Малфой оценивающе скользнул взглядом по ней, а девушка тут же опустила глаза.
Болезненно засосало под ложечкой: интересно, сколько раз Люциус наведывался к ней после той совместной ночи?
— Гермиона, ты свободна, — ревность. Да, вот то, что сейчас мной руководило. Пусть уйдет подальше. Не хочу, чтобы он на нее смотрел…
— Сэр… — она еще собирается возражать?
Злоба всколыхнулась внутри меня.
— Пошла вон, — холодно бросил я.
Гермиона посмотрела на меня с такой обидой. А я ощутил себя предателем. Если бы не Люциус, точно извинился бы. Скорее всего. Но перед Малфоем не стоило давать слабину.
Когда мы остались одни, блондин широко улыбнулся:
— Неважно выглядишь, дружище!
Да, только наедине мы могли быть настоящими, бескорыстными друзьями.
— Судя по твоему счастливому лицу, во внешнем мире все в порядке, — ухмыльнулся я, стараясь сосредоточиться на разговоре и не думать об обиженной девушке. — Ты меня прикрыл, да?
Понимал, что по-другому и быть не может. Иначе я бы уже подох. Но спросить обязан.
Люциус перестал улыбаться и стал серьезным. Все. Шутки в сторону.
— Я так понимаю, девчонка еще ничего тебе не рассказала?
Я весь напрягся. Черт! Что она должна была рассказать?!