Она вдруг посмотрела на меня осмысленно.
— Что тогда произошло? Гермиона, ответь мне!
Девушка лишь замотала головой и вдруг обвила меня за шею своими руками, прижимаясь лицом к груди. Ничего не осталось, кроме как обнять ее в ответ.
Грейнджер потихоньку успокаивалась, всхлипы стали едва различимыми.
— Именно поэтому ты сегодня сама не своя?
Девушка икнула, тяжело выдохнула, и до меня донеслась приглушенная фраза.
— Ненавижу Рождество…
— Знаешь, я тоже, — честно признался, — никогда не получается отметить по-человечески, вечно какая-нибудь ерунда случается. Помню, в прошлом году… — я нес какую-то ересь, пытаясь отвлечь Гермиону от переживаний и воспоминаний, — … и вот, представляешь, в самый разгар в кои-то веки спокойного праздника ввалился довольный Маклагген. Ты, кстати, помнишь его? Он учился на год старше на Гриффиндоре…
Почувствовал, как девушка вздрогнула, но не проронила ни звука. Ладно, буду дальше разглагольствовать… По крайней мере, истерика вроде прекратилась, и она уже не плачет…
— Так вот… Он принес весть, что Повстанцев поймали и даже уже истребили главаря, — я услышал, как Гермиона пропустила вдох, но продолжил свою идиотскую повесть. — … Я думал, Лорд его разорвет на мелкие кусочки… Эй, Гермиона, слушаешь?
Но Грейнджер вся сжалась в моих руках, и вот мой мозг наконец-то решил поработать. Слепой идиот и тугодум…
Рождество, прошлый год, Повстанцы, убитый главарь-грязнокровка. Кормак, между прочим, ослушавшийся приказа и сам его уничтоживший. Да и по срокам ее пребывания у Харрис все совпадает…
Я вдруг резко отодвинул девушку от себя, сжимая плечи и заставляя посмотреть мне в лицо:
— Гермиона, это ты была тем главарем, да?
Ужас в ее глазах сменился неподдельным изумлением.
— Нет, сэр, что вы… У меня же даже палочки не было. Да и какой из меня полководец!
Я видел, что она не врет…
Ладно, идея на самом деле была ерундовой…
Девушка опять всхлипнула.
— Гермиона, — попытался опять достучаться до девушки, — что бы ни случилось, пора уже это забыть.
Конечно, я имел в виду многомесячный опыт продажной женщины. Я ее за это не винил. Наверное, у девушки были веские причины выбрать такой путь. Непонятные, неизвестные мне. Пока что…
Грейнджер вдруг резко встала, вырываясь из кольца моих рук. Я тут же поднялся следом.
— Забыть?! А вы знаете, что именно мне предстоит забыть?! — она с яростью и такой болью вдруг посмотрела прямо мне в глаза. Я даже опешил. А девушку, кажется, прорвало. — Как можно такое забыть? Как можно забыть, как тот, кому ты доверяешь… Как того, кого ты больше всего на свете любишь…
Вдруг девчонка оборвала этот поток слов.
— Простите, сэр, я не должна была кричать…
— Кричи, Гермиона, иногда именно крик помогает избавиться от пережитого потрясения. Может, все-таки хочешь мне все рассказать? Я могу быть внимательным слушателем.
Но по тому, как девушка упрямо поджала губы, я понял, что ничего она не расскажет.
Ладно, пойдем другим путем.
— Гермиона, можно я задам тебе два вопроса?
На лице отразилось сомнение, но все же девушка утвердительно кивнула. Я набрал больше воздуха в легкие. Давно хотел задать именно этот, мучающий с самой первой встречи, вопрос.
— Это он отправил тебя в бордель? — четко произнося каждое слово, поинтересовался я.
— Кто «он»? — глаза девчонки в ужасе распахнулись.
— Твой Уизли! — неужели и так непонятно, кого я имею в виду?!
В карих омутах проскользнуло нечто, очень напоминающее облегчение и удивление, смешанное с негодованием.
— Нет! Как вам вообще могло такое прийти в голову?!
Не врет. Что ж, ладно.
— Я так понимаю, спрашивать, как ты оказалась у Харрис, по-прежнему бессмысленно?
Утвердительный кивок. Что ж… другого я и не ожидал.
— И мой второй вопрос: где сейчас находится Рональд Уизли?
Видел, как девушка крепко сжала зубы, а по ее лицу скользнула такая мука… Кажется, я задел очень болезненную тему. Но я не собирался отступать.
— Гермиона, я жду ответа: где сейчас Уизли?
— Я не знаю, — прохрипела девушка.
Хм… вроде не врет, но чего-то не договаривает…
— И все-таки, что с ним случилось?
— Мы договаривались на два вопроса…
— Мы ни о чем не договаривались! — рявкнул я, теряя терпение, но, взяв себя в руки, уже спокойно добавил: — Гермиона, ответь мне. И я обещаю больше ни о чем не спрашивать. Итак, что случилось с Роном Уизли?
Я внимательно наблюдал за каждым мускулом на юном, опечаленном личике, видел, как глаза опять наполняются слезами и затуманиваются пеленой воспоминаний… Видел, как девушка мучительно не хочет произносить эти слова.
Но вот ротик приоткрылся, и с полных губ сорвалась тихая, на грани слышимости фраза:
— Он мертв.
Комментарий к Глава 16. - Все ли любят Рождество?
Дорогие читатели! Огромное спасибо за Ваш интерес, за все Ваши отзывы, за все-все Ваши слова! Серьезно, это очень помогает)) Я очень жду Ваших впечатлений! Какими бы они не были…
Спасибо моей бете, которая напоминает, что пора уже думать что-то с финалом)))) спасибо за все твои идеи)))
========== Глава 17. - Величайшая ценность. ==========
Комментарий к Глава 17. - Величайшая ценность.
Дорогие читатели! Изначально я хотела написать сюда большой, развернутый комментарий, но потом решила не портить впечатление тем, кому этот фанфик интересен.
Просто еще раз обращаю Ваше внимание на примечание Автора в шапке фанфика. Если Вам не нравится милый, добрый Снейп, ну, не мучайтесь Вы, не читайте!
Благодарю за внимание)))
И жду Ваших впечатлений!)))
Будзь бессаромнай, будзь распранутай,
Рабіся горшай з кожнай хвілінай,
Будзь нібы восень, будзь талае лісьце,
Будзь грацыя коткі з выгнутай сьпінай,
Будзь вецер, які начаваў у прычосцы,
Будзь белае неба й пеннае мора,
Будзь сумнай усьмешкай забытай на твары,
Нядоўгае сонца, схаванае ў шторах.
Будзь несапраўднай, будзь летуценнай,
Застанься шэптам, абрысам арэляў,
На мятых прасьцінах долькамі цела…
(Tav. Mauzer- «Мора»)
После рождественского признания, наши отношения стали более доверительными.
Я сдержал слово и больше ни о чем не спрашивал.
Хотя ее ответы разбудили во мне неподдельный интерес и изумление… Ведь по всем документам Рональд Уизли жив и здоров. Более того… его многочисленная родня тоже в этом не сомневается…
Что ж… Гермиона моего любопытства не собиралась удовлетворять, да я и не настаивал…
Не хотел опять видеть ее расстроенное лицо, не хотел, чтобы она опять плакала…
Лучше обо всем забыть и не лезть к ней в душу…
Наверное, так бы я и остался в неведении обо всем произошедшем, если бы однажды на пороге моего дома вновь не объявился глава Отдела по уничтожению Повстанцев. Кормак Маклагген был слегка навеселе, когда ввалился в гостиную. После той его «великой» удачи мальчишка совсем распоясался и зачислил себя в верхушку элиты.
Ох, Маклагген, молоко на губах еще не обсохло.
Он что-то проговорил о поручении Темного Лорда, но не стремился быстро о нем поведать, перескакивая с одной темы на другую.
Я с презрением наблюдал за юнцом, усевшемся в кресле и попивающим предложенный мною Огневиски.
Я все пытался понять, чего Кормак добивается…
В подсознании стучала мысль, что скоро Гермиона с Тинки могут вернуться… В любой момент… А мне очень не хотелось, чтобы бывшие гриффиндорцы пересеклись.
И только надеялся, что сегодня Гермиона решит прогуляться подольше, пока я выясню, что конкретно приказал Волан-де-Морт этому клоуну. Судя по всему, ничего срочного, иначе юнец не сидел бы так спокойно…
Маклагген что-то болтал, как всегда красуясь своей бравадой и бесстрашием, когда в гостиную вошла озябшая Грейнджер.
Я не успел дать ей знак уйти поскорее, так как Кормак резко повернулся на шум…
Я не видел его лица, но вот по внезапной бледности Гермионы мог быть уверен, что для нее встреча не самая приятная…
— Ммм… Северус, — мальчишка как-то неожиданно перешел на «ты», — а это неплохая мысль! Развлечься я сегодня совсем не против! И когда ты успел?
Я от удивления и злости как-то не сразу заметил, что Гермиона вся затряслась…
— Чего застыла, Грейнджер, раздевайся!
Девушка во все глаза уставилась на меня.
— Боюсь, Кормак, ты что-то перепутал, — холодно, стараясь не выдать свое отвращение, проговорил я. — Мисс Грейнджер больше не находится на попечительстве мадам Харрис.
— Да ну! И почему? — я заметил, что язык Маклаггена совсем начал заплетаться. Но голос был просто пропитан ядом.
— Я ее купил, — спокойно, стараясь не смотреть на Гермиону, ответил на вопрос.
Видел, что Кормак злится, аж бесится! Но не мог понять на что: на то, что его оставили сегодня без развлечения, или на то, что Грейнджер больше не девочка на одну ночь?
Я понимал, что мои слова больно ранят девушку своей холодностью и отчужденностью, своим пренебрежением… Но мне нельзя показать истинного отношения к ней.
— Да, Грейнджер, видно, ты стала очень искусной шлюхой, раз тебя сам профессор забрал в частное пользование!
Заткнись. Шипел я про себя.
Хотелось встать и врезать этому придурку вот прямо так, без магии. Думаю, сил бы у меня хватило, тем более он уже успел весьма хорошо надраться…
Но…
Все упирается в это чертово «но»!
Я не мог на него напасть, я имел право только защищаться! И Кормак прекрасно об этом знал, прекрасно все понимал, поэтому и ранил только своим поганым языком.
Чертов закон!
Но меня не покидала мысль, что юнец точно знал, зачем сюда пришел…
Гермиона стояла в дверях. На нее вообще было больно смотреть. Казалось, девушка сейчас грохнется в обморок. И все это время она не сводила с меня своих огромных, полных ужаса и мольбы глаз.
Да не бойся ты, девочка моя! Неужели думаешь, что я позволю этому мерзавцу прикоснуться к тебе хоть пальцем?!
— И по чем нынче грязнокровки? — продолжил нести чушь Маклагген.
Кажется, этот идиот уже совсем позабыл о своем липовом задании…
— Мисс Грейнджер, идите к себе, — проигнорировав этот выпад, обратился к девушке.
Ни к чему ей слушать эту грязь.
— Нет, почему же, Грейнджер, стой! Я собираюсь… сегодня… сейчас… ик…
Кажется, кому-то алкоголь противопоказан.
— В общем, Северус, а продай-ка мне ее! Неужели не надоела одна и та же баба каждую ночь?
Гермиона осталась стоять истуканом.
— Я сказал: иди к себе, — чуть громче и настойчивее проговорил я.
Она вылетела из комнаты.
Вот теперь можно и поболтать. Жаль, что только поболтать: эта физиономия так и просила о грубом физическом насилии.
— Как ты правильно заметил, Кормак, девчонка, и правда, весьма искусна… К тому же, за это время она хорошо изучила мои привычки и пожелания, поэтому менять девчонку я не намерен. Надеюсь, больше мы к этому вопросу не вернемся.
Маклагген вдруг вскочил на ноги. Я тоже резко поднялся.
Глаза парня просто пылали ненавистью. Разлив на себя содержимое стакана, он заорал:
— Я же хотел по-хорошему! Снейп, она моя! И я ее заберу!
Кормак выхватил палочку и ринулся ко мне. Наконец-то ему отказали остатки сдержанности, а у меня оказались развязаны руки!
Ведь мое терпение тоже закончилось!
С этим пьяным телом справиться не составило труда. Одно невербальное заклятие — и Маклагген валялся оглушенным.
Брезгливо прикоснулся к бессознательному телу…
Убить бы его… но…
Минуту думал, а потом просто перенес в один из баров в Лютном переулке.
К моему сожалению, я не могу стереть ему память — слишком сильная, обнаруживаемая магия. К еще большему сожалению, я не могу его убить. Волан-де-Морт не даст поблажку даже мне… И тогда Гермиона вновь останется одна… А она только-только начала оживать…
Конечно, у меня есть на руках козырь… Попытки юнца напасть на меня…
И я его использую… но немного не так, как хотелось бы… Я не буду показывать воспоминания Лорду, требовать кары или еще чего… Нет… Для меня сейчас главное, чтобы присутствие Гермионы в моем доме осталось тайной…
Поэтому я просто оставил для Кормака послание — протрезвеет и непременно ознакомится. Он молчит о Грейнджер, а я молчу о его сегодняшнем проступке.
Если не дурак, то… не будет дергаться…
Я уже собирался трансгрессировать, но вновь посмотрел на оглушенного юнца…
Он знал, что Грейнджер у меня… Знал это в ту самую минуту, когда переступил порог моего дома…
Нехорошее предчувствие шевельнулось в груди…
Сегодняшний инцидент еще точно аукнется…
***
Вернувшись домой, сразу же взлетел по лестнице и ворвался в комнату Гермионы.
Открывшаяся картина застала меня врасплох: Гермиона, как испуганный зверек, забилась в самый дальний угол комнаты. Сидя на полу, девушка прикрывала лицо руками, будто пытаясь закрыться от внешнего мира.
Я тихо пересек комнату и сел рядом, совсем близко…
— Гермиона… — позвал девушку. — Я хочу с тобой поговорить.
Да, я на самом деле хотел поговорить, выяснить: в этот раз я не мог не заметить ее реакцию на Маклаггена. В прошлый — мне было не до того, так как я потом сам едва выжил…
Уж не он ли замешан в смерти Уизли?
Но мне не суждено было задать этот вопрос.
Грейнджер вдруг рванула ко мне, обхватила руками, неистово прижалась всем телом.
— Северус, нет! Не отдавай меня ему, пожалуйста! Пожалуйста!
Я опешил. Как она могла о таком подумать?
— Гермиона, девочка моя, — не помню, чтобы мой голос когда-нибудь был таким нежным, — я бы никогда этого не сделал.
Я пытался оттянуть ее от себя, чтобы заглянуть в заплаканное лицо, чтобы увидела, поняла, что я искренен… Но девушка просто вцепилась в меня, не желая отрываться. Тогда я просто крепче прижал Гермиону к себе и, набравшись храбрости, прошептал:
— Как я могу отдать ту, которую люблю всем сердцем?
Вот. Сказал.
Вслух.
Кажется, девушка перестала дышать.
— Гермиона…
Она вдруг резко подняла голову и впилась своими губами мне в рот. От такого напора я даже растерялся… Но быстро взял себя в руки.
Немного отстранил от себя.
— Гермиона, повторяю, ты не обязана этого делать…
— Я хочу, Северус, я хочу этого! — девушка смотрела на меня с такой нежностью, с такими… сияющими глазами… — Ведь я тоже… тебя люблю…
Молчание. И только наше учащенное дыхание нарушало эту тишину. Мы смотрели друг на друга во все глаза, осознавая, что только что произошло… В чем именно мы признались…
А потом все случилось само собой…
Гермиона опять оказалась слишком близко: ее маленькая ладошка прикоснулась к моей щеке, указательный палец прошелся по носу, обвел контур верхней губы…
Она с такой нежностью смотрела на меня, что я не мог не поверить!
Перехватил тонкое запястье и тут же прижался губами к раскрытой ладошке: я осыпал поцелуями каждый тонкий пальчик, поднимаясь выше… Давно заметил шрам… и в этот раз провел языком по въевшейся надписи…
Девушка выдохнула, а я привлек ее еще ближе к себе. Гермиона тут же обхватила меня за плечи и запрокинула голову, подставляя свое личико для поцелуев… Я касался губами ее лба, носа, щек, подбородка, скользнул языком по шейке, оставляя влажный след и сотню мурашек.
Моя девочка, как же я давно ждал этого, надеясь, что однажды ты позволишь до себя дотронуться, искренне желая этого…
Я чувствовал, как с каждым моим невесомым, почти целомудренным, поцелуем, Гермиона начала трепетать в моих ладонях, все крепче сжимая свои пальчики на моих плечах.
Еще один ее рваный выдох — и наши губы встретились.
Пляска языков сегодня была особенно неистовой, жадной, чувственной… Мы никак не могли оторваться, наслаждаясь, буквально насквозь пропитываясь этими пьянящими ощущениями.