-Подожди немного и всё узнаешь, но чуть позже. Сюда я попала, как и сказала раньше из Парижа 1940 года. Так вот, продолжаю. Слушай. Ранее я упомянула о Москве. Да, там я и жила. Была у меня подруга Мария.
-Почему вы говорите, была. Она, что, умерла?
-Типун тебе на язык. Думаю, жива. Мы с ней, как это не покажется странным, попали в Париж конца восемнадцатого века. Меня арестовали и приговорили к казни, но произошло так, что уснув в камере, проснулась я уже в своей московской квартире. Посетив дом подруги, узнала, что там её давно никто не видел, молчал и телефон. Значит, она осталась где-то в глубине веков.
-Что такое телефон?
-Долго объяснять, всё равно не поймёшь. Если кратко, это такая штука, с помощью которой можно разговаривать на расстоянии. Продолжаю. Надо было как-то выручать Марию, но, как вернуться обратно, я не знала. Однажды решила посетить Александровский сад у Кремля. Есть у нас в столице такое место в самом центре. Как-нибудь расскажу. Время было позднее, туристы разбежались по своим гостиницам, здесь это называется постоялым двором. Проходя мимо грота, услышала какой-то шум, исходивший из него. (Грот был построен в 1820-1823 годах как мемориал, посвящённый разрушенной в 1812 году Москве). Любопытство взяло верх, и я прямиком направилась туда. Все знали, что грот имел чисто декоративное значение, и быть внутри, по идее, никого не должно. Подойдя ближе, поняла, как я заблуждалась насчёт декоративности. В стене виднелась небольшая приоткрытая дверца. Я решила заглянуть в неё, а та закрылась у меня прямо за спиной. Оглянувшись, увидела сзади лишь кирпичную кладку, никакой двери и в помине не было. Пришлось идти вперёд. Блуждала я недолго. Услышав шум, прошла к его источнику. Впереди показалась приоткрытая решётка. Толкнув её, попала на улицу, запруженную людьми и машинами. Подобным образом одевались лет восемьдесят назад. Поняла, что снова оказалась заброшенной в другое время.
Я не знала, куда идти и что делать. Перед собой увидела собор. Решила зайти. Меня поразила тишина, царившая внутри. В зале никого не было. Случайно слух уловил звук шагов, который удалялся от меня. Почему-то мне показалось, что следует увидеть того, кто хотел быть невидимым. Пройдя вперёд, заметила вход в тёмный коридор, а впереди раздавались гулкие шаги. Спустившись вниз, натолкнулась на массивную дверь, обитую металлическими полосами. Я толкнула створку. Та легко подалась, на меня пахнуло затхлостью. Поборов страх, прошла внутрь, и перед моим взором предстал сумеречный зал. Оглядевшись, заметила фигуру, проскользнувшую в какой-то проход. Тем временем человек скрылся за поворотом. Пришлось поспешить. Представь моё изумление, когда я вышла из собора и не увидела привычного для себя пейзажа. На месте величественных стен виднелись строительные леса, сновали мастеровые. На меня никто не обращал внимания. Я захотела вернуться обратно, но не нашла того места откуда только что вышла. На улице было тепло. Заметив группу крестьянок, направлявшихся на рынок, решила проследовать за ними. Минут через тридцать мы вышли к стенам города. На воротах стояла стража, пропустившая моих попутчиц, но почему-то решивших задержать меня. Оказалось, требуется заплатить пошлину за вход. Мой внешний вид говорил, что дама я состоятельная, а с таких положено было брать некую мзду за возможность попасть внутрь. Порывшись в кармане, нашла мелкую монетку и протянула стражнику. Повертев франк, охранник сунул тот в карман и пропустил меня, поинтересовавшись, почему благородная дама без лошади. Пришлось соврать, что на меня неподалёку от города напали разбойники и ограбили. Мои слова не удивили мужчину. Он посоветовал быть осторожней и посетовал, что в окрестностях Парижа в последнее время развелось много лихих людей, которые грабили одиноких путников. Мужчина удивился, как мне удалось остаться в живых, частенько путников находили раздетыми и с перерезанным горлом. На этом мне пожелали удачного дня, и я наконец-то прошла в ворота. Сознаюсь, ожидала большего, но то, что увидела, поразило до глубины души. Толпы крестьян, кто пешком, а кто с повозками, все тянулись в одну сторону - на рынок. Улица, по которой пришлось двигаться, была грязной и зловонной. Верхние этажи домов нависали над нижними, закрывая дневной свет. Всюду царил неприятный полумрак. Прямо передо мной шлёпнулись какие-то кости, капустные листья и, извините за грубость, фекалии. Взглянув вверх, увидела, как женщина деловито вываливает на улицу отходы со второго этажа. Завершив своё грязное дело, она деловито закрыла окно, даже не поинтересовавшись, не облила ли прохожих помоями. Теперь я старалась поглядывать по сторонам, дабы не попасть под очередной водопад из отбросов «пищевой промышленности». Слава богу, удалось без происшествий добраться до базарной площади. Тут было на что посмотреть. Многочисленные палатки и разноцветные шатры занимали всё пространство. Рядом с каждой из палаток стоял человек и зазывал покупателей приобрести товар. Я заметила, как оборванный мальчишка проскользнул мимо хорошо одетого мужчины и что-то выхватил у того из-под плаща. Мужчина это почувствовал и схватил воришку за руку.
-Держи вора! – закричал он.
Началась суматоха. Появилось ещё трое парнишек, которые, воспользовавшись неразберихой, начали обчищать карманы зевак. Тут и я почувствовала, что кто-то шарит по моему платью. Я перехватила руку. Это оказалась девчонка, совсем маленькая. Удивлённая тем, что её поймали, она захныкала, умоляя отпустить, и рассказала слёзную историю, что её мама больна и для неё нужен лекарь. Я решила поверить, но маленькую мошенницу не отпустила, а велела вести к ней домой. Понурив голову, девочка повела меня по маленькой и кривой улочке. Мы всё дальше удалялись от рынка, пока не оказались у крепостной стены, рядом с которой расположилась лачуга, неизвестно каким образом державшаяся на земле. Откинув тряпку, заменявшую дверь, девочка вошла внутрь.
-Вот, - она указала на кровать, на которой под грудой тряпья угадывались очертания человеческого тела. Подойдя ближе, заметила, что это была старуха. Впрочем, говорить о старухе было рано: в средние века люди жили недолго, и женщину в возрасте тридцати лет можно было принять за пожилого человека.
-Она умирает, - подойдя ближе, прошептала девочка, - если её не станет, я останусь совсем одна. Госпожа, не выдавайте меня страже. Без меня мама пропадёт.
Девочка упала на колени и обхватила мои ноги.
-Госпожа, умоляю.
-Встань, - приказала я, – лучше расскажи, что произошло с твоей мамой. Возможно, ей можно помочь.
В глазах девочки зажглась надежда и она затараторила. Оказалось, женщина, выйдя в дождь на улицу в поисках пропитания, простудилась и теперь вот лежит, дожидаясь своего смертного часа.
-Можешь вскипятить воды?
Девочка заплакала.
-У нас нет дров.
Порывшись в карманах, выудила ещё один франк и протянула девчушке.
-Иди, купи.
Малышка пулей вылетела из каморки и куда-то умчалась. Тем временем я откинула тряпки. Старуха, а старуха ли, открыла глаза и посмотрела на меня.
-Добрая госпожа, я умираю, - едва слышно прошептала она, - не оставь дочку, позаботься о ней. Она хорошая девчушка. Сделает всё, что пожелаете. Только позаботьтесь о ней.
-О смерти, пока забудь. Мы ещё поборемся.
Во время нашего последнего путешествия с Марией мы запаслись кое-какими лекарствами, которые, по счастливой случайности, оказались у меня с собой. Я спрятала их в потайной карман. Так, на всякий случай. Помнится, мы хотели в своё время отдать их Полю.
-Полю де Турмон! – воскликнул Бернард.
-Я же просила не прерывать меня.
-Подождите. Семье де Турмон мы обязаны по гробовую доску. В своё время господин Поль спас мою мать, обвинённую в колдовстве. Не знаю, как это ему удалось, но он сделал это.
-Бернард, ответь, всех ли старших мужчин в роду семейства Турмон называли именем Поль?
-Так оно и есть, госпожа. Позвольте узнать, вы также знакомы с ними?
Женщина кивнула и продолжила рассказ:
-Вскоре появилась маленькая добытчица с охапкой веток и деловито принялась разжигать огонь. В хижине потеплело. Я повесила котелок над огнём, чтобы согреть воды. Когда всё было готово, я приказала девочке обтереть матушку, поскольку от той дурно пахло. Малышка истово закрестилась и стала убеждать меня, что тем самым мы призовём дьявола. Пришлось напомнить, что на кону жизнь её родственницы. Нехотя, но девчушка сделала, что ей велели. Когда всё было выполнено, я попросила маленькую помощницу ненадолго выйти. Не надо ей видеть, что я буду делать. Не дай бог, проговорится. Могут и в колдовстве обвинить и тогда одна дорога – на костёр.
Тем временем я приступила к лечению, предварительно проверив, не подглядывает ли кто за мной. Достав шприц, сделала укол и вновь укрыла женщину. Затем позвала девочку. Та первым делом подошла к топчану проведать матушку. Заметив, что той стало легче, и она уснула, упала передо мной на колени и склонила голову.
-Теперь я ваша служанка до конца дней. Госпожа, позвольте узнать ваше имя.
-Зачем тебе?
-Я буду денно и нощно молиться за вас, но мне нужно знать ваше имя, чтобы бог знал, кому помочь.
Подумав немного, я решила открыться и сказала:
-Женевьева.
-Вот зараза! – прервав рассказ Кристофа, выкрикнула я, - понимаешь, мы тут её ищем, ищем, а она в тринадцатый век умудрилась сигануть. Найду, не знаю, что с ней сделаю.
-Мари, - поинтересовался Кристоф, - кого вы собираетесь предать лютой казни?
-Да так, одну мою хорошую подругу. Надо же, вот неугомонная. Мало было с ней хлопот в девятнадцатом веке, так она ещё умудрилась и в тринадцатом застрять. Только попадись мне!
На этом я разрыдалась.
-Жэка. Только найдись. Всё прощу. Только найдись!
Кристоф принялся меня успокаивать. Когда я пришла в себя, он задал мне сразу два вопроса: один о шприце, второй про века, которые, не подумав, упомянула в своих стенаниях. Только я собралась дать пояснения, как мы услышали звук открывшейся двери.
-Скорее, за мной, - скомандовал Кристоф, - нас не должны здесь видеть вместе.
Мы поспешили наверх, где, как я думала, можно было спрятаться в одной из многочисленных комнат. Однако, мой спутник, как только мы очутились на втором этаже, нажал на какой-то выступ и втолкнул меня в образовавшуюся щель и тут же захлопнул проход. Я оказалась одна в густой темноте. Становится всё интереснее и интереснее. Думается мне, Кристоф не тот, за кого себя выдаёт. Да и рассказ о его предке мне показался странным. Тут кроется тайна и эту тайну предстоит разгадать. Постепенно глаза привыкли к темноте, и я заметила кушетку, на которую тут же и присела. Надо всё обдумать. Если Женевьева на самом деле оказалась в тринадцатом веке, то, как до неё добраться? Голова разрывалась от сплошных загадок. Я и не заметила, как провалилась в спасительный сон, но и тут мне не было покоя. Опять появилось видение, посетившее меня во время поездки в Париж. В тот раз я так и не узнала, кто же мой супруг. Повторился предыдущий сон. Мы с Зинаидой сидим в уютной комнате и попиваем красное очень вкусное вино, такого в Москве не достать.
-Слушай,- поставив недопитый бокал на стол, Зинаида обратилась ко мне, - ты же обещала, что приедешь вместе с мужем. Я понимаю, поругались, но не настолько же. Знаешь, подруга, кажется мне, что дела у вас идут как-то не так. Сознавайся, бегает по другим или завёл любовницу?
Я покачала головой. Не хотелось подводить совершенно незнакомого человека, которого называют моим мужем.
-Тогда в чём дело?
Ответить я не успела. В комнату ворвалась Эмили, дочь Зинаиды.
-Матушка, папа приехал. Идёмте скорее. Он там с Камилем. Ну, пойдёмте же!
Не дождавшись матери, девочка выбежала из комнаты и поспешила во двор, где супруг Зинаиды, соскочив с лошади, передал уздцы слуге, подхватил сына на руки и поспешил в дом. Выбежала Эмили. Мишель отпустил Камиля, поцеловал дочку и взглянул на окна, ища взглядом Зинаиду. Подруга сразу как-то подобралась и поспешила вниз. Я выглянула в окно и увидела, как Зинаида повисла на шее у мужа. Тот нежно обнял её и поцеловал. Вот это любовь! Я спустилась вниз, чтобы поздороваться с Мишелем.
Увидев меня, тот радостно вскрикнул, подбежал и поцеловал в щёку, затем обратился к Зинаиде:
-Почему ты раньше не сказала, что к нам приедет Мари?
Не дождавшись ответа, продолжил:
-Знаешь, неподалёку от имения я встретил твоего благоверного. Он спросил, не у нас ли ты. Я ответил, что не в курсе и поинтересовался, что у вас произошло. Он как-то странно отреагировал на мой вопрос и обречённо махнул рукой.
-Вы что, поругались?
Я не знала, что ответить. Весь вечер мне говорят о муже, которого я и в глаза не видела. Заметив мою растерянность, Мишель решил успокоить меня:
-Знаешь, я решил пригласить твоего супруга в гости. Он обещал вскоре подъехать. Так что жди. Мне кажется, он готов на любые условия ради примирения.
Мишель ушёл переодеться, а мы с Зинаидой вернулись обратно в будуар. Принесли кофе. Не успели опустеть чашки, как во дворе раздался какой-то шум. Зинаида подбежала к окну узнать, в чём дело.
-А вот и твой пожаловал, - воскликнула она, - что-то неважно он выглядит. Сознавайся, Машка, совсем достала его?
Я подошла к Зине, отодвинула портьеру, чтобы разглядеть своего дражайшего родственника. Мужчина слез с лошади и повернулся к нам спиной. Лица разглядеть не удалось.
-Слушай, Зин, проводи меня куда-нибудь, чтобы мы пока не встретились.
-Ох уж эти дворцовые тайны, - вздохнув, Зинаида пригласила меня следовать за собой.
Мы прошли в соседнюю комнату. Зина захлопнула двери, предупредив, что долго моего мужа обманывать не сможет, так что мне, хочешь, не хочешь, придётся выйти к нему. Вскоре раздался стук в дверь. Затем послышался приятный бархатный голос:
-Дорогая, ну извини, меня дурака. Разреши войти и вымолить у тебя прощение.
Я встала, чтобы открыть задвижку, но тут за дверью послышались шаги и раздались мужские голоса. Я поняла, что это был лишь сон, сон таинственный и интригующий, но, ни на шаг, не продвинувший к разгадке. На этот раз сновидение слегка изменилось, хотя финал остался прежним: я так и не узнала, за кого вышла замуж.
Темнота по-прежнему окружала комнату, куда меня затолкнул Кристоф, а голоса слышались из-за стены. Подойдя ближе, смогла уловить обрывки разговора. Говорили двое.
-Слава Всевышнему, схватили этого предателя. Прикидывался другом революции, а сам строил козни. Недаром в этом доме обосновался, - произнёс голос чуть с хрипотцой.
-Вот тут ты попал в точку, дружище. Давно мы охотились за Кристофом и только сейчас он попался. Надо сказать спасибо кухарке. Бланш оказалась преданной делу революции. Если бы не она, этот оборотень опять бы ускользнул, - согласился второй мужчина.
-Не нравится мне, - опять первый голос, - это место. Говорят, тут нечистый водится. Недаром, кто ни войдёт сюда, живым никогда не возвращается. Надо ноги уносить.
-Пустое, враки всё это, бабки с подачи Кристофа слухи разнесли, чтобы никто в дом не совался.
-Да, вовремя мы подсуетились. Завтра всё будет кончено. Утром революционный суд, а в обед попрощается наш «друг» с бренной жизнью.
-Думаешь, отправят на эшафот?
-А то! Непременно. Ладно, заболтались мы с тобой. Пошли, наши, наверное, заждались.
Голоса удалились, и вновь наступила пугающая тишина. Что же выходит, арестовали Кристофа? Так, если я всё правильно поняла, то завтра моему знакомому грозит смертельная опасность. Вот именно, смертельная! Ужасная мысль пронзила сознание: Кристофа завтра казнят, а он для меня единственная путеводная ниточка в этом времени. Надо выручать мужика, но только как? Я сама заперта и, по всей видимости, мне придётся окончить свои дни в этом каземате. Чёрт, что делать? Попробую разобраться. Если был вход, то должен быть и выход. Посмотрим. Я методично начала просматривать стены в надежде обнаружить нечто похожее на выход. Всё без толку! Ничего! Под ноги попался какой-то сверток, и я с досады пнула его. Ничего себе, они что, булыжник туда завернули? Нога от удара заныла. Я попыталась добраться до своего лежака, но в темноте запнулась об этот самый свёрток и с размаху плюхнулась на пол, уперевшись руками в топчан. Ничего себе, стена вместе с лежаком отъехала в сторону, образовав проход в соседнее помещение. Что же, результат не плох. Поднявшись, перелезла через кушетку и оказалась в небольшом совершенно пустом помещении. Вновь западня. Пока я размышляла, как отсюда выбраться, услышала, что за стеной прошелестело платье, и послышались приглушённые женские голоса.