Теперь продавец нахмурился.
— Ek vertaan nie. — сказал он.
— О, вы меня прекрасно понимаете, мистер Керонда, — Проктор открыл свою дорожную сумку, и, как бы невзначай, сверкнул кучей денег.
— Мы закрыты, — отозвался мужчина, резко переключившись на английский без акцента.
— Давайте поговорим там, — и Проктор указал на небольшой, тускло освещенный сарай в середине площадки, который внешне выглядел, как офис.
— Мы... — начал снова Керонда, но Проктор толкнул его так, что вынудил руку мужчины отпустить створку ворот, а самого его заставил поспешить в сторону офиса.
Внутри здания Проктор мягко, но настойчиво направил владельца агентства к стулу, стоявшему за потрепанным столом, усадил его, а затем и сам устроился напротив.
— Я скажу вам только один раз, — начал он, — никаких игр. У меня нет на них ни времени, ни терпения. У вас есть информация, которая мне нужна. Сообщите ее мне, и вы получите вознаграждение.
Мужчина снова провел рукой по волосам и следом стряхнул песок со лба.
— Я ничего не знаю.
— Около полутора часов назад, — продолжил Проктор, — у вас был клиент.
Мужчина покачал головой:
— Никого здесь не было.
Проктор глубоко вздохнул.
— Пока я спрашиваю вежливо, но в следующий раз я буду вынужден применить силу.
— Мы закрылись несколько часов назад, — настаивал мужчина, — я задержался здесь допоздна, только потому что занимался оформлением документов…
Буря эмоций, которая медленно копилась в Прокторе — разочарование в том, что абсурдные действия Диогена ввели его в заблуждение, ненависть к самому себе за неудачу в деле обеспечения благополучия Констанс, ошеломляющее горе от известия о ее смерти — объединилась в раскаленный добела взрыв гнева. Но внешне он остался совершенно спокойным — за исключением внезапного, быстрого движения, подобного броску змеи. Схватив со стола большой нож для вскрытия писем, он глубоко погрузил его в левую руку мужчины, пронзив трапециевидную кость и вогнав лезвие наполовину его длины в деревянную столешницу.
Мужчина вытаращил глаза и открыл рот, чтобы кричать, но Проктор следующим молниеносным движением схватил с пола промасленную тряпку и засунул ее в рот Керонды. Он сильно зажал рукой челюсти мужчины, не позволив ему закричать.
Керонда извивался и стонал сквозь тряпку. Кровь начала просачиваться по граням ножа и стекать по пальцам на стол. Проктор держал мужчину в таком положении больше минуты, прежде чем снова заговорил.
— Когда я выну тряпку, — сказал он, — вы ответите на все мои вопросы. Если вы солжете снова, вам не поздоровится еще больше, это я вам обещаю.
Мужчина кивнул, и Проктор извлек кляп.
— Пусть Бог будет мне судьей, — запричитал мужчина, — я никого не видел...
Проктор взял с соседнего верстака с инструментами ржавое четырехдюймовое шило, схватил правую, все еще свободную, руку мужчины, с силой вытянул ее вперед, прижал к поверхности и пронзил шилом, тем самым пришпилив ее к столу, так же, как и левую.
В агонии Керонда закричал:
— Laat my met rus! Polisie!
— Никто вас не услышит, — покачал головой Проктор. Коротким резким броском прямо с места, на котором сидел, он выбил стул из-под Керонды. Тот буквально рухнул с него, и прибитые к столу руки сделали это падение еще более болезненным. Колени его ударились об пол, а руки резко вытянулись, что заставило Керонду громко завопить от боли.
Из своей сумки Проктор извлек нож «KA-Bar» с черным зазубренным лезвием. Двумя быстрыми взмахами клинка он перерезал пояс мужчины и рассек молнию, а затем взял с верстака тяжелый набор плоскогубцев для обжимных хомутов.
— Последний шанс, — заметил он, демонстрируя плоскогубцы, — или твои яйца окажутся следующими.
— Нет! — закричал мужчина, когда плоскогубцы направились к нему, и тут же начал рыдать.
«Наконец-то!» — подумал Проктор и снова повторил вопрос:
— Кто приходил сюда сегодня?
Керонда невнятно забормотал, почти задыхаясь от паники и с трудом выговаривая слова:
— Мужчина. И... женщина.
— Опишите мне их.
— Мужчина… высокий и с бородой. С глазами… разного цвета.
— А женщина?
— Молодая. Светлые волосы, — мужчина всхлипнул, — пожалуйста, мне больно!
— Блондинка? Не темноволосая?
— Нет, нет. Ааа! — на поверхности стола под его ладонями скопилась лужа крови.
— Больше никого не было?
— Нет. Только эти двое. И... и их груз.
— Какой груз?
— Это был... — мужчина ахнул, — гроб.
— Гроб?
Мужчина отчаянно закивал:
— Большой гроб. С системой охлаждения.
«Изотермический гроб».
— Чего они хотели?
— Они арендовали «Ровер». «Лэнд-Ровер».
— Что еще?
— Они попросили крепежные ремни. Чтобы привязать гроб к кузову «Ровера».
— Что-нибудь еще?
По лбу мужчины тек пот, капал с носа и смешивался с кровью на столе.
— Нет. Но вместе с гробом они погрузили и свои припасы.
— Какие припасы?
— Вода. Бензин. Вещи для кемпинга.
— Сколько бензина?
Керонда сглотнул.
— Дюжина канистр, может быть, больше.
— Откуда они достали такие запасы?
Мужчина в отчаянии затряс головой.
— Они были в фургоне, в котором они приехали.
— Фургон. Шона тоже упоминал ожидавший их фургон. В нем, должно быть, находился не только бензин и вода, но и изотермический гроб. Диоген спланировал все — во время полета на самолете или даже раньше. При этой мысли Проктор почувствовал, как дрожь пробежала по его телу.
Но фургон, видимо, не был хорошо оборудован для путешествия по пустыне. А «Лэнд-Ровер» был.
— Вы видели, куда они направились?
Продавец кинул головой:
— На восток. Они направились на восток, по B6.
Восток. В направлении Ботсваны и пустыни Калахари.
Проктор крепко ухватился за нож для писем и резко выдернул его из столешницы — и из руки Керонды. В следующий миг то же самое он проделал с шилом. Затем, разорвав промасленную тряпку зубами, он быстро изготовил жгуты и закрепил их на руках пострадавшего.
— Мне нужен вездеход, — наконец заговорил Проктор и взглянул в сторону площадки, где в оставшемся натриевом свете мерцало множество автомобилей, но среди них возвышался единственный «Лэнд-Крузер», подходящий для путешествий по пустыне, — этот «Лэнд-Крузер». Сколько?
— Возьмите, — сказал мужчина, плача и баюкая свои искалеченные, кровоточащие руки, — забирайте!
— Нет, я заплачу за его аренду, — Проктор не хотел, чтобы его объявили в розыск из-за украденного автомобиля, — сколько?
— Девять тысяч намибийских долларов за неделю. Человек нашел в себе силы опуститься в кресло, где тут же начал покачиваться взад-вперед с прижатыми к груди руками, тихо стеная и всхлипывая.
Проктор отсчитал полторы тысячи американских долларов и бросил их на окровавленный стол.
— Это должно покрыть его аренду за два дня. Выдайте мне документы и квитанцию и удостоверьтесь, что все в порядке, — он бросил мужчине еще сто долларов. — А это вам на лечение, и уберите здесь все. Держите язык за зубами. Я не хочу, чтобы кто-то знал, что я приходил к вам. Если меня побеспокоят — полиция или военные — я разыщу вас и тогда... — вместо того, чтобы закончить предложение, Проктор перевел взгляд на плоскогубцы.
— Нет, — захныкал Керонда.
Проктор посмотрел на кулер с водой, стоящий в офисе.
— Я возьму эту бутыль. У вас есть еще?
—... в шкафу.
— Карты?
— На полке.
— Запасные канистры с бензином?
Мужчина снял ключ со своей шеи.
— В сарае. В задней части площадки.
Десять минут спустя Проктор уже мчался на высокой скорости на восток по шоссе B6, направляясь к границе, везя с собой пятнадцать литров воды, пять дополнительных галлонов бензина и полный набор карт южной Африки: от Намибии до Ботсваны.
10
Проктор продолжал следовать на восток по автомагистрали B6. Он проехал через Уитвлеи и миновал Гобабис, преодолев расстояние более двухсот миль до контрольно-пропускного пункта с Ботсваной за три часа. На пограничном посту Мамуно немного денег, предусмотрительно обменянных в нужный момент, помогли подтвердить, что автомобиль с изотермическим гробом проезжал здесь менее двух часов назад. За дополнительную плату Проктор прямо на месте сумел получить визу Ботсваны. Вся процедура заняла совсем немного времени: менее чем через десять минут он снова был в пути.
Именно на этом этапе погоня значительно замедлилась. Менее ощутимыми Проктор считал и свои достижения после пересечения пограничного поста.
Магистраль B6 закончилась на шоссе под названием A3, идущем с севера на юг. На краю пустыни Калахари располагался магазин — пустой и без какого-либо придорожного сервиса. Здесь Проктор остановился, поняв, что не может точно определить, куда именно направился Диоген. Проктор выбрал северное направление, ведущее к городу под названием Ганзи, прежде всего основываясь на том наблюдении, что эта дорога являлась менее загруженной. Он чувствовал, что Диоген не повернул бы на юг по А3. Этот человек не рискнул бы провезти гроб за взятку через Южноафриканский Пограничный Контроль: это была более строгая, менее коррумпированная страна, известная тем, что соблюдала все правила. Учитывая это обстоятельство, Диоген, скорее всего, направился в пустыню Калахари, а не прочь от нее.
Но с какой целью он это делал, Проктор понятия не имел.
Когда он добрался до Ганзи — оживленного пустынного городка, он сразу ощутил, что что-то не так. Потребовалось задать много вопросов — при условии, что он не говорил на сетсвану — прежде чем он, наконец, сумел выяснить, что «Лэнд-Ровер» не проезжал этим маршрутом. Проктор вернулся, и теперь медленно и вдумчиво ехал назад по A3, попутно размышляя, где он допустил ошибку. Он оставался уверенным в том, что Диоген и девушка повернули на север, а не на юг, а это означало, что по дороге беглецы съехали с шоссе на одну из редких пустынных трасс, которые уводили вглубь Калахари. Но на какую именно?
Возвращаясь на юг, он обследовал одно ответвление дороги за другим, и ни на одном из них не обнаружилось свежих следов шин. Наконец, он снова свернул с шоссе, чтобы свериться с картами. Хотя после заката прошло уже много часов, асфальт все еще щедро излучал тепло. На востоке раскинулось огромное, первозданное пространство Калахари, населенное только скудным числом бушменов, а также рассеянными и изолированными развлекательными лагерями для туристов. На 250 000 квадратных километров пустыни не было больше ничего — ни дорог с твердым покрытием, ни городов.
Проктор поднял глаза от карты, чтобы взглянуть на бесконечные равнины песка, усеянные кустарником и редкими деревьями акаций, едва различимых в лунном свете.
Мысли Проктора занял еще один так называемый город, отмеченный на карте. Некое поселение под названием Нью-Ксейд, располагавшееся примерно в шестидесяти милях к востоку отсюда, связанное с шоссе грунтовой дорогой. Проктор почувствовал, что это была именно та дорога, которую мог выбрать Диоген. Все остальные, которые он миновал, не были нанесены на карту и выглядели самодельными и ненадежными.
Он вернулся к повороту на Нью-Ксейд. Впрочем, поворотом это можно было назвать лишь с большой натяжкой: всего лишь след на песке, без каких-либо опознавательных знаков, напоминавший стрелу, уходящую в темноту. Прежде чем повернуть, Проктор снова припарковал «Лэнд-Крузер» на обочине и вышел. Взяв фонарик, он осмотрел шины своего внедорожника — новые «Мишлен XPSs» — отметив при этом своеобразный рисунок протектора. Затем он подошел к повороту и при включенных фарах осмотрел песок. Там он увидел следы схожего протектора, уходящие на восток. Протектор выглядел свежим — с тех пор, как он здесь проехал, больше ни один автомобиль не сворачивал на эту дорогу.
Мягко включив двигатель, Проктор направился на восток по прямой грунтовой дороге, ведущей к городу Нью-Ксейд. Являлся ли он конечным пунктом назначения Диогена, или его путь пролегал дальше, в нетронутую пустыню? Проктор не мог знать этого наверняка. Но, судя по количеству воды и бензина, которое захватил с собой Диоген, он — по неизвестным причинам — намеревался отправиться в многодневное путешествие вглубь пустыни Калахари… с телом Констанс.
С телом Констанс.
От этой мысли на Проктора снова накатила волна гнева и непонимания. Он мог понять, почему Диоген убил Констанс — в конце концов, она пыталась убить его и почти преуспела. Покончив с Констанс, Диоген поставил бы окончательную жирную точку в мести своему ненавистному брату Алоизию. Но что Диоген хотел сделать с ее телом? Зачем предпринимать такие сложные и запутанные шаги, чтобы похитить его, хранить в холодильнике и везти практически на край земли? Краски таинственности сгущало еще и то, что многие — хотя, вероятно, и не все — сопутствующие приготовления были детально проработаны заранее. Зачем? У Диогена была некая болезненная любовь к сложным и жестоким играм разума, но нынешняя его игра казалась абсолютно непостижимой.
Проктор продвигался вперед, а «Лэнд-Крузер» тем временем поднимал позади себя гигантский вихрь пыли. Тьма только помогла бы ему заметить на расстоянии удаляющуюся машину. Кроме того, Диоген не съезжал с дороги, Проктор был в этом уверен. По крайней мере, можно было с уверенностью сказать, что Диоген придерживался дороги до самого Нью-Ксейда. Если он продолжит путь в сердце Калахари, что ж… Проктор к этому подготовился. Он мысленно перечислил содержимое своей сумки, чтобы убедиться, что у него было все необходимое:
Два девятимиллиметровых «Глока» с дополнительными обоймами;
Нож «KA-Bar»;
Тактический Мультитул Лизермана;
$300,000 из оставшихся денег;
Компас;
GPS с миниатюрной солнечной панелью;
Фонарик;
Бинокль;
Одноразовый телефон;
Радиоприемник кривошипного типа;
Различные паспорта;
Термозащитное одеяло с пластиковым покрытием;
Водонепроницаемый спальный мешок;
Ферроцерийный огневой ударник;
Усовершенствованная аптечка первой помощи;
Очищающие таблетки для воды;
Сухие пайки;
Рыболовная леска и крючок;
Сигнальное зеркало;
Светодиодный индикатор со вспышками;
Игла и нитки;
Паракорд-550;
Походная печь с горючим топливом.
С этими запасами он мог бы выживать в этой суровой среде в течение недели или даже дольше. А с дополнительным бензином дальность хода его транспортного средства превысила бы тысячу миль. Диоген не сможет скрыться от него. Проктор в любом случае собирался его найти. И тогда он получит ответы на все свои вопросы. На каждый из них.
11
В пылающем аду Калахари Проктор снова остановился, чтобы свериться с картой. Несмотря на свой многолетний опыт работы в пустынных операциях, он был шокирован обширностью этой местности. При этом нельзя было сказать, что жизнь здесь полностью отсутствовала: по пути сюда он встретил множество животных, включая орикса, гну и семью жирафов. По дороге ему попадались рыхлокустовые травы, низкий кустарник и даже редкое дерево. Все это было по-своему захватывающим и красивым зрелищем. Раздражала только бесконечная пустынная необъятность: бескрайнее море песка, раскинувшееся от горизонта до горизонта.