И является ей кошмар, который время от времени настигает ее, преследуя с пятилетнего возраста.
* * *
Видит она во сне следующее.
Изобильный южный дом. Три этажа. Во дворе – бассейн.
Девичья комната – светелка. Она богато уставлена: с мобилями, картинами, специальными детскими обоями. На полу – ковер с принцессами. В углу – ящик с игрушками. Любимые куклы и плюшевые зверьки расставлены на столе. Белеют двери собственной туалетной комнаты и гардеробной.
Девочка лет пяти – это юная Настя – спит в кроватке в обнимку с плюшевым дельфином.
Вдруг снизу, с первого этажа, где вечерами сидят у телевизора родители и откуда так уютно слышится его бормотание, раздается хлопок двери. Затем – резкие мужские голоса.
Девочка в своей кроватке дергается и просыпается. Глаза ее широко открыты.
А снизу несется взволнованный голос отца. Слов не слышно, но он разгневан.
В ответ – несколько резких ударов. Шум падающего тела. И сразу же – истошный крик матери.
Девочка – будто кто-то специально учил ее этому – не кричит, не плачет, не зовет на помощь. Она вскакивает, деятельно пробегает босичком по полу (она в пижамке) и забирается в гардеробную. И все, что происходит в доме в дальнейшем, она только слышит, но ничего не видит.
Вслед за вскриком матери раздается удар, затем второй, и падает еще одно тело.
А потом звучат выстрелы. Первый, второй, третий. И – совсем уж отчаянный женский крик. Который – бабах! – и обрывается.
Девочка, что сидит в гардеробной, беззвучно плачет, вздрагивает – но не издает ни звука.
А потом она слышит голоса мужчин. Они поднимаются по лестнице. Они все ближе.
Наконец, дверь в детскую растворяется. Девочка сквозь деревянные жалюзи гардеробной видит мужские силуэты.
– Где эта маленькая сучка? – спрашивает один, замечая разобранную пустую постель.
– Сбежала! – отвечает второй. Он распахивает дверь в ванную. Смотрит там за душевой занавеской с игривыми мультяшными дельфинами – девочки нет.
В этот момент где-то далеко на улице слышится вой милицейских сирен. Они приближаются.
– Ходу, Лысый, – говорит первый. – Наплевать на девчонку. – Он тащит за собой второго к выходу.
Но тот мимоходом всаживает две пули в гардеробную – они легко пробивают решетчатые дверцы, но, слава богу, не попадают в маленькую Настю. Та беззвучно плачет.
* * *
В этот самый момент Настю, уже взрослую, тормошит Юлька. Девушка дергается, просыпается и садится на кровати.
– Что, опять? – спросонья переспрашивает она.
– Да.
– Ох, все тот же сон. Такой кошмар! Спасибо, что разбудила.
– Ничего, ничего. – Юля садится на кровати рядом и обнимает сестру за плечи. – Все прошло, все давно минуло.
– Но маму с папой не вернешь.
– Зато у тебя теперь есть я. И тетя Ира.
– А ты помнишь, как меня впервые сюда привезли?
– Нет, я тогда еще слишком маленькая была.
– Скажи, я ведь не забыла, мы с родителями богато жили. Дом трехэтажный, бассейн, все дела. А если моих предков убили – почему не я это унаследовала? Почему мы так живем – ну, скромно?
– Не знаю.
– Может, у теть Иры спросить?
– Ну, спроси.
– А может, ты разузнаешь? Тебе она все-таки родная мать. А если я буду выяснять, как-то неудобно получится, вроде я недовольная. Или на чужое претендую.
– Почему чужое? Мать моя тебе – родная тетка.
– Все равно лучше ты узнай, при случае. Как она в хорошем настроении будет.
* * *
Совершенно о другом идет разговор в то же самое время в совсем другом месте – в полуночном кабинете, бог знает где.
Первый говорит:
– Я предлагаю оперативный эксперимент.
– Ловить на живца? Как ты себе это представляешь?
– Известно как. Оперативные работники под прикрытием выезжают в район. Там всячески привлекают к себе внимание подозреваемых. И задерживают в момент совершения нового преступления.
– Ты представляешь себе, что такое Черноморское побережье? От Адлера до Анапы протяженность километров триста. Сотни пляжей. Десятки городов и поселков. Тысячи кафе. Я понимаю, конечно: операм под прикрытием там работать слаще, чем здесь, в Кубанске. Но они до морковкина заговения будут наших красоток пасти, и не факт, что выпасут. Поэтому идея хорошая, но невыполнимая.
– И?..
– Надо работать через машины. Где-то они ведь их сбывают? Есть ведь точка, где подельники их разбирают на запчасти. Или реализуют.
– А может, прямо гонят на Кавказ, с документами. А там их – ищи-свищи. Нет, хоть пару оперов я бы на Черноморское побережье в рамках следственного эксперимента отправил.
* * *
На осеннем пляже расположились двое мажоров.
Шезлонги, зонтики, коктейли.
Оба парня – красавцы. Молодые, высоченные, стройные. Лет двадцати пяти – двадцати семи. И сразу, еще без одежды – по плавкам, что ли, а может, по говору, по жестам, – видно, что москвичи. И скорее всего, из высших слоев общества. Словом, люди не бедные. Об этом даже солнцезащитные очки свидетельствуют. У первого – от «Диора», причем явно не на китайском рынке купленные; у второго – от «Кензо».
Как и в любом обществе – как и среди наших героинь, Насти и Юли, – один из парней в этом дуэте выступает явным лидером. Второй ведомый. Если переводить их взаимоотношения и статус на язык, допустим, табели о рангах Российской империи, то первый скорее соответствует коллежскому секретарю, а второй – секретарю губернскому. Если же трансформировать их в звания современной армии, то первый, пожалуй, тянет на капитана, а второй – на старшего лейтенанта. Первый и крупнее, и мускулистей, и лицом красивее. Вдобавок у него пара шрамов – на спине, в районе печени, на правой груди, и еще отметина на лбу. Шрамы, в соответствии с поговоркой, отнюдь не портят, а только красят его.
Первый из мажоров зовется Артемом. Второй – Андреем.
В дополнение к их парному портрету следует добавить, что у первого (главного, именуемого Артемом) под рукой, на полотенце, лежит фотоаппарат с длиннофокусным объективом. Он его время от времени, отставив коктейль, берет в руки – и выпускает целую серию щелчков, целя в основном в окружающих его на пляже персонажей. Так как объектив телевизионный, то никто на пляже не замечает, что попал в память аппарата – ни мужчина, застегивающий купальник своей супруге – столь толстой, что кажется, будто он надевает на нее сбрую; ни кавказец, настолько поросший черным волосом, что создается впечатление, будто он одет в каракулевую шубу; ни две юные полненькие провинциальные девы, обгорелые на солнце до состояния молочного поросенка.
Сами молодые люди, нимало не стремясь к тому, обращают на себя внимание пляжа своей столичностью, модностью и очевидной молодостью. Не одна матрона украдкой вздыхает, при взгляде на них, по своей утраченной боевой молодости. Не одна юная дева приободряется, старается подтянуться (где надо), а где надо, наоборот, выпятиться и принять самую выгодную и наиболее соблазнительную позу. Не одна как бы случайно дефилирует мимо шезлонгов, занимаемых Артемом и Андреем, причем выбирая ракурсы, в которых выглядит самым выгодным образом.
Однако парни вроде бы не замечают столь очевидных тщаний – а может, и впрямь не замечают? Может (закрадывалась даже кое у кого из числа отдыхающих на пляже мысль), оба принадлежат к касте, что имеет столь широкое распространение на Западе – а теперь и нас потихоньку начинает завоевывать? Может, они не просто двое – а пара? Хоть, если вглядеться, ничто вроде не указывает на подобную возможность – нет в арсенале парней никаких томных взоров или жеманных поз, – но чем черт не шутит, может, и в суровый богатырский казачий край пролезло нечестивое поветрие? Иначе почему они вдвоем? И никакого внимания не обращают ни на одну из прекрасных полуобнаженных дев в купальниках?
В том числе не замечали эти двое и наших героинь. Юные Настя и Юля, которые привыкли быть и чувствовать себя звездами, разумеется, обратили внимание на тех, кто теперь отвоевывал у них первые позиции в неофициальном рейтинге «звезд пляжа». Однако никаких действий девушки пока не предпринимали – так же вольготно расположились в шезлонгах, скромно попивали соки через трубочку и время от времени отшивали пляжных приставал, которые пытались добиться их благосклонности.
Но когда молодые люди встали и принялись одеваться – а время шло к семи вечера, и солнце стремительно клонилось за поросшую целебной сосной гору, – Настя едва заметно кивнула Юле. Та, впрочем, и безо всяких сигналов все поняла. Поднялась, зябко закуталась в полотенце, а затем исподволь приблизилась к красавцам – находясь, впрочем, в приличном отдалении. Те, подхватив рюкзак, один на двоих, отправились к выходу с пляжа. Следует заметить, что в одетом состоянии оба парня выглядели не хуже, чем в плавках. Знатоки могли бы опознать среди их носильных вещей поло из «Ральф Лорена», сандалии от «Балдинини», шорты от «Ганта». Те же встречные, кто в вопросах моды был невежественен (как в целом наши героини), – те, по крайней мере, обращали внимание, насколько просто, стильно и дорого молодые люди смотрятся.
Юля довела их куда следовало, а вернувшись назад, на пляж, в азарте прошептала подруге:
– У них «Ауди», А-шесть, красная!
И обе стали спешно собираться.
* * *
Вечер девушки начали с того, что обошли все имеющиеся в курортном поселке кафе. Поселок, почему-то названный греческой буквой Гамма, надо заметить, был совсем иным, нежели тот, где они «работали» в прошлый раз. Этот оказался еще более камерным, чем первый. Ни единого санатория или даже Дома отдыха здесь не значилось – только пара турбаз, в которых отдыхающие ютились в домиках без удобств. Сейчас, по случаю осени, базы стояли полупустыми. Немногочисленные отдыхающие обретались в основном в частном секторе. Кое-кто из экстремалов жил в палатках. Дни проводили на пляже, а если задувал ветер или разыгрывался шторм, гуляли по окрестностям. Вечера проводили, сидючи в кафе.
Все заведения жались к морю. Все они были открытыми, без стен, располагались под навесами, поэтому не надо было заходить внутрь, чтобы понять, кто сидит за столиками.
В самом последнем по счету неподалеку от входа стояла та самая красная «Ауди» со столичными номерами. Юля кивнула Насте: «Смотри…»
И впрямь, парни, что привлекли их внимание на пляже, вдумчиво поглощали кто бифштекс, кто мясо в горшочке. Они при этом время от времени поднимали глаза от своих блюд, сканировали, кто и что вокруг.
Девушки вошли в кафе, огороженное железными столбами, которые поддерживали крышу. Уселись. Не спрашивая меню, заказали по коктейлю.
Как известно, мужское брюхо, когда голодно, совершенно равнодушно к девичьим чарам. Но когда москвичи (будем пока называть их так) насытились, то начали обращать внимание на наших героинь. Да и Настя посылала в их сторону недвусмысленные сигналы: взгляды, улыбочки, покручивание пальчиками локонов.
Сигналы были поняты правильно.
Артем и Андрей встали и подошли к столику девчонок. Юля решила применить свой трюк с фотографированием и, пока представители сильного пола еще только к ним приближались, попыталась незаметно снять на телефон и того, и другого.
Заигрывать с девчонками начал тот, кто был младшим в паре – по типажу и внутреннему состоянию – Андрей:
– Знаете ли вы, что вы – самые красивые девушки не только поселка Гамма, но и всего Черноморского побережья?
– Знаем, – хихикнула Юля.
– Вы тоже парни бравые, – сразу сокращая дистанцию между ними, отвесила ответный комплимент Настя.
– Поэтому вы нас фотографируете? – улыбнулся, пристально глядя, старший – Артем.
– Как и вы нас, – парировала Настя. – Все видели, как вы это делали. Сегодня, на пляже.
– Будем считать взаимное фотографирование символом обоюдной симпатии, – вклинился Андрей. – Хотите, устроим вам настоящую фотосессию? Мой друг Артем – профессиональный фотограф и известный блогер.
– Темновато сейчас для съемки, – хихикнула Юля.
– У нас на квартире выставим прекрасный свет.
– Попридержите коней, мальчики! – усмехнулась Настя. – Ага, профессиональная фотосъемка. Могу представить. Снимите кофточку, приспустите бретельку…
– А вы откуда знаете, как бывает? Есть опыт?
– Кино смотрела.
– Кино? Какое кино, интересно? – хмыкнул Артем. – Обычно так, как вы описываете, фильмы для очень взрослых начинаются. Да, Андрюха? Любите порно, девочки?
– Ой, что-то вы такие бо́рзые, ребята! Только встретились, сразу: профессиональная съемка, порно! Пойдем-ка мы отсюда, Юлька! Друзья явно взялись за дело по-столичному. Типа, раз – и на матрас. Мы люди провинциальные, такую скорость не понимаем.
– Вы привлекательны, мы чертовски привлекательны, – процитировал известный советский фильм Андрей. – Так чего же время терять?
– Нет, братцы. Мы так не умеем. Пошли, Юлька! Будьте любезны, счет принесите, пожалуйста!
– Мы заплатим.
– И не надо нас покупать!
Настя резко встала из-за столика, подошла к стойке бара, подозвала официанта и заплатила по счету. А потом, не глядя на парней, устремилась к выходу из кафе.
Юле ничего не оставалось, как броситься следом, оставив парней за столиком.
* * *
Когда они вышли на набережную – пустынную в столь поздний час, – Юля зашипела:
– Что ты делаешь?! Куда бежишь? Какая клиентура замечательная! Тачка миллиона три стоит!
– Не надо, Юлька.
– Что – не надо?
– Не надо с этими мажорами связываться. Что-то с ними не так.
– Не так – что именно?
– Не знаю, но сердцем чую: засада какая-то.
– Странная ты сегодня.
– Не странная, а мы же договаривались: воруем тачки только у жуликов и воров. Как делал твой любимый герой, Смоктуновский – Деточкин. И еще женатиков наказываем.
– И что?
– А то, что какие эти парни коррупционеры? Явно нет. И неженатые, скорей всего.
– Какая разница! Думаешь, сами на «Ауди» нагорбатились? Ага, известный блогер – подумаешь! Наверняка на папашкины деньги лимузин прикупили, значит, не они, так папаша – коррупционер. Вот пусть и пострадает – через сыночка своего. Я их ведь обоих сняла – давай для начала пробьем, кто они да кто у них папки-мамки. Сразу вылезет какой-нибудь судья или начальник газового хозяйства.
* * *
В этот раз в новом поселке, где они оказались в первый раз в своей жизни, девочки сняли для себя не сторожку или гостевой домик, а однокомнатную квартиру в панельной многоэтажке. Когда-то, в шестидесятые, ее построили для персонала местных турбаз – решили для них квартирный вопрос.
Вода до четвертого этажа (где поселились девочки) доходила лишь тонкой струйкой, душ поэтому не работал, и, чтобы помыться, следовало изворачиваться под краном. И душно тут было даже ночью, даже сейчас, осенью, – зато имелись и плюсы. Например, мощный вай-фай.
Юля загрузила в спецпрограмму фотографии Артема. Закрутилось колесико поиска, однако на выходе – ни одного совпадения.
Проделала то же самое с Андреем – результат оказался аналогичным.
– Ты видишь? – прокомментировала Настя. – Не так все с этими парнями просто. А ты номер их машины записала?
– Обижаешь.
– Пробей.
В компьютере Юли имелась база ГИБДД – важнейшая вещь при их «ремесле».
Юля пробила номер красной «Ауди». Хозяин нашелся. То был некий Александр Николаевич Кудряшов 1957 года рождения.
Оба парня как-то совсем не тянули на шестидесятилетних.
– Что на этого Кудряшова Александра Николаевича в Сети имеется?
Юля задала поиск, но не нашла ни одного упоминания, ни даже фотографии – со стариками в Интернете почти всегда так бывает.
– Я тебе говорю: что-то с этими парнями странное.
– Что дальше будем делать?
– Давай так: об этих забудем и попробуем здесь завтра других каких-нибудь склеить.
* * *
Но когда приходит утро, Юля беззаботно спит, завернувшись в простынку и отвернувшись к стене.
Настя просыпается раньше и решает не будить подругу.
Выпивает на кухоньке кофе и выскальзывает из квартиры.
Осеннее утро бархатного сезона прекрасно, что там говорить. Народу на курортах совсем мало в сравнении с летом, и солнце не печет, как прежде, а ласкает, и за заборами частных домов висят, вдохновляя и веселя, гроздья винограда или плоды созревшего инжира.