После эмиграции в США многих крупных европейских психологов, бежавших от фашистской угрозы периода второй мировой войны, ведущим в мировой психологии стало влияние американских научных школ. Социальный заказ капиталистического общества США во второй половине двадцатого века сводился к оправданию сложившейся практики ничтожно малой социальной мобильности и по существу наследственной передачи права принадлежности к привилегированным социальным группам на фоне декларирования «общества равных возможностей» [Левонтин, 1993]. Искомым оправданием служили теории и экспериментальные доказательства биологического наследования важнейших личностных качеств, исследования конституционально обусловленных свойств личности. Идея наследуемости психологических качеств позволяет объяснить неравенство людей в капиталистическом обществе их природным неравенством.
Один из крайних вариантов подхода к проблеме сформулировал в 1905 г. выдающийся американский психолог, один из основоположников бихевиоризма, Э. Л. Торндайк: «…в реальном жизненном состязании, смысл которого не в том, чтобы достичь цели, а в том, чтобы обойти других, главным и решающим фактором является наследственность» (цит. по: [Левонтин, 1993]). Показательно, что это утверждение было сформулировано за 5 лет до возникновения хромосомной теории наследственности, за 10 лет до разработки статистической теории корреляций и за 13 лет до обоснования теории наследственности количественных признаков. Иначе говоря, утверждение Торндайка представляет собой не научно обоснованную констатацию фактов, но отражение того, во что он хотел верить.
Идея наследуемости психологических качеств позволяет выдвинуть следующее объяснение неравенства социального положения людей в современном капиталистическом обществе: общество является обществом равных социальных возможностей, насколько оно может быть таким, учитывая природное неравенство людей. Вот как формулирует эту точку зрения психолог Р. Хернстайн: «Привилегированные классы прошлого, возможно, ненамного превосходили биологически тех, кого они угнетали, вот почему революция имела довольно большой шанс на успех. Разрушив искусственные барьеры между классами, общество способствовало созданию биологических барьеров. Когда люди займут свое естественное место в обществе, высшие классы будут, по определению, иметь большие способности, чем низшие» (цит. по: [Левонтин, 1993]).
На протяжении всего двадцатого века усилиями психогенетиков подводился научный базис под эту систему взглядов. Множились и усиливались научные доказательства наследуемости психологических качеств. Ознакомившись с достижениями психогенетики, читатель убедится, что «все на 100 % зависит от наследственности». Однако противоположная идея – «все на 100 % зависит от среды» – также представлена в мировой культуре и доказана блестящими успехами ученых.
Общее мнение ученых сегодня может быть выражено так: индивидуальность зависит на 100 % от наследственности и на 100 % от среды. Однако за этой примиряющей фразой стоит острая борьба взглядов.
Если в литературе XIX века первенствовали идеи наследственности, то в XX веке на первый план выходят сюжеты противоположного смысла. Достаточно назвать такие произведения, как «Пигмалион» Б. Шоу и «Принц и нищий» Марка Твена. Наукой XX века также получены доказательства решающего значения средовых влияний для формирования индивидуальности. Особых успехов достигли здесь отечественные научные школы. Господствовавшая идеология требовала научного обоснования биологического равенства всех людей, а практика грандиозного социального эксперимента диктовала развитие исследований влияния социума на личность человека, изучения меры этого влияния и его механизмов.
Примечательна иллюстрация 12.1 в монографии Дж. Картрайта [Cartright, 2000, р. 342]. На фотографии изображен ребенок 3–4 лет, молотком вбивающий в стену долото. Фотография снабжена подписью: «Ребенок разрушает Берлинскую стену. Десятилетия власти коммунистической идеологии не смогли изменить человеческую природу, заставить людей отказаться от личных свобод и частной собственности, существующих в западной культуре. Политические и этические системы не жизнеспособны, когда они противоречат биологической природе человека».
Идеологический запрос советского государства, поставленная перед наукой задача создать нового человека, живущего по законам нового общества, способствовали тому, что направление, развивающее данный подход, получило статус ведущего. Его развитию был дан зеленый свет, к работе привлекались лучшие силы отечественной науки. В этом направлении отечественная психологическая наука далеко опередила зарубежные психологические школы по времени обращения к встающим здесь проблемам и достигла замечательных результатов, которые могут быть востребованы сегодня, в процессе осуществляющейся интеграции мировой психологической науки.
Вопрос об отношениях индивидуума и общества прямо затрагивает принципы идеологии и культуры, ценностные ориентации общества на коллективизм или индивидуализм.
Интеграция мировой науки происходит на фоне усиления влияния европейских научных школ, когда американская психология уже не является безусловным лидером. В европейских странах сегодня сильны тенденции к социалистической ориентации общества, что также обусловливает определенный социальный заказ.
Отметим, что едва ли не основной силой, породившей социальный конструктивизм, было растущее осознание учеными «заказного» характера западной (в первую очередь североамериканской) социальной психологии, осознание того, что социальная психология не только имеет мощный заряд практической полезности, но и теории свои выстраивает таким образом, что они отвечают актуальным запросам общества: утверждению престижа правящих социальных групп, государственной идеологии. Социальные конструктивисты утверждают, что за большинством теоретических представлений, разработанных западной социальной психологией, стоит сверхзадача утверждения ценностей, насаждаемых обществом, прежде всего идеала независимого, свободного, самостоятельно принимающего решения и проводящего их в жизнь одиночки.
Знаменитые эксперименты Эша по исследованию конформности, практически все работы в области психологии малых групп демонстрируют снижение компетентности и эффективности личности во всех областях деятельности в результате ее пребывания в группе. Социальные факторы рассматриваются как отрицательно, разрушительно влияющие наличность, которая сама по себе обладает вечными общечеловеческими ценностями и способностями. Это положение пронизывает западные теории личности, в частности ярко выявлено в гуманистической психологии.
По мнению социальных конструктивистов, эти теории и подтверждающие их эксперименты, конечно, не фальсифицированы, но односторонни, написаны по заказу социальной системы, которая зиждется на психологии индивидуалиста. Социальные конструктивисты отмечают, что марксизм как теория, направленная к разрушению капиталистической системы, естественным образом должен предлагать свою версию идеала человеческой личности, в основе которой лежит коллективизм.
Вопрос о свободе и необходимости в регуляции поведения человека также напрямую связан с основами идеологии и культуры, ориентацией на духовность или прагматизм.
Эти вопросы ставятся по-разному или вообще не могут быть поставлены в зависимости от того, в контексте которой из вышеназванных дихотомий понимает социальное автор теории. Так, понимание «социального» лишь как противоположного индивидуальному уводит проблему свободы воли человека в зону слепого пятна научной школы. В русле биологизаторских направлений не могут быть предложены никакие варианты теорий свободы воли человека, так как в основе этих направлений модель человека, лишенная соответствующих свойств и проявлений. А в качестве своеобразного защитного механизма научного самосознания возникает неоправданное отождествление дихотомий «свобода – необходимость» и «детерминизм – индетерминизм». Однако детерминистский подход не обязательно отрицает возможность свободы. Распространение подобного выхолащивания человеческой психики в естественнонаучном направлении психологической науки закономерно приводит к падению авторитета этого направления в психологии и деградации теорий.
В отечественной психологии общеизвестен сейчас рост интереса к парапсихологии, эзотерическому знанию и другим течениям, традиционно считавшимся околонаучными. Одной из причин этого, возможно, является то, что отечественная естественнонаучная школа сейчас теряет ориентацию на традиционное для себя понимание социального как отличающего человека от животного, во многом в результате некритического принятия зарубежных психологических теорий. Соответственно, от актуальных сегодня вопросов меры свободы и ответственности человека естественнонаучная психология отворачивается, оставляя их другим направлениям.
В отношении приоритета духовного начала в человеке в контексте отечественной теории стоит отметить, что хотя в официальной советской науке декларировался атеизм, как только был снят официальный запрет на религиозность, соответствующая ориентация отечественной психологии в полной мере проявилась. В русле отечественной духовной традиции сейчас защищаются докторские диссертации, пишутся монографии серьезными специалистами, работавшими и получившими образование при советской власти. Можно полагать, что духовно-нравственное направление, которое было под запретом с 20-х годов XX столетия, скрыто развивалось в контексте так называемого естественнонаучного направления и во многом придало последнему его уникальный в мировой науке характер, обращенность к духовной стороне человеческого бытия. Сама постановка вопроса о том, что сознание проявляется как запрет на инстинктивное поведение, то есть в принципе сознательное поведение уже не подчинено принципу выживания, свидетельствует, что хотя нельзя было открыто декларировать религиозность, это не отменяло сути духовных устремлений, которые приписывались человеку.
Использование вышеописанной системы категорий (социальное как противоположность животному и как противоположность индивидуальному; вопросы о свободе и необходимости, среде и наследственности, коллективизме и индивидуализме) позволяет определить специфику отечественной теории биосоциального единства человека и указать место этой теории в контексте представлений, развиваемых другими научными школами.
Рассмотрим место биосоциальной теории, каким оно сложилось в психологической науке к началу современного посткризисного периода, в период кризиса психологии, который охватывает почти весь XX век, чтобы затем проанализировать имеющие место изменения в контексте современных тенденций развития психологической науки.
Для понимания особенностей становления и структуры психологической теории в XX веке необходимо определить влияние социального заказа. Важнейшим основным фактором, который необходимо учесть, является здесь антагонизм в мировой политике двух социальных систем: капиталистической и социалистической; соответственно двум ведущим вариантам социального заказа мы выделяем два основных подхода к биосоциальной проблеме, которые определяли исследования в ее русле на протяжении данного периода (см. таблицу 1).
Таблица 1. Тенденции в особенностях постановки биосоциальной проблемы и понимании «социального», определяемые социальным заказом и культурной традицией в XX веке
Л. С. Выготский, «Исторический смысл психологического кризиса»