На внутреннем экране его шлема загорелся сигнал от автопилота «приготовиться к посадке, обратный отсчет». Модуль ощутимо затрясло и начало раскачивать, как только активировались тормозные двигатели, также поврежденные при попадании, загорелась аварийная сигнализация, пока на всплывшей иконке его командирского дисплея быстро сокращались цифры, отмечавшие примерное расстояние до рассчитанной точки высадки. Пятьсот метров, четыре метров, триста метров… Грохот и жуткий звук, словно воздух разорвался как растянутая в стороны простыня, когда в модуль попал еще один снаряд, почти сорвав одну из стенок отсека вместе с парой десятков человек, успевших только испуганно закричать.
Пламя и дым тут же заволокло все свободное пространство, врываясь пробоину, кто-то истошно кричал, закрепленный на своем месте и не в силах сбить с себя охватившее его пламя, кто-то орал от боли, поскольку осколок брони начисто срезал ему руку, кто-то просто молился в голос, чтобы они, наконец-то сели. И все эти крики перебила его собственная команда по радио:
- Приготовиться к посадке! Снять оружие с предохранителей! За Гористар! За короля и Рейнсвальд! – он кричал, пытаясь выпустить из себя весь свой страх, оставив только те чувства, что пригодятся в бою. Еще немного, двести метров… сто метров, пятьдесят метров!
- Мы все умрем! – истошно закричал кто-то, но тут же заткнулся, стремительно падание в разгерметизированном отсеке вырывало воздух из легких, не давая нормально дышать и оставляя лишь чувство свободного падения вместе со страхом оказаться размазанным по земле.
- Приготовиться! – сам закричал Аухей Морри, когда до земли осталось меньше двадцати метров, - Сейчас!!!
Грохот приземления оглушил всех на несколько секунд, наполовину разбитый отсек смяло и еще раз подбросило в воздух силой удара, прежде чем остановиться окончательно. И теперь, когда падение все-таки прекратилось, счет пошел буквально на секунды, чтобы выбраться из модуля, окончательно превратившегося в металлический гроб.
Пиропатроны сработали одновременно, вышибая люки десантных отсеков, слишком серьезно поврежденных, для того, чтобы открыться самостоятельно, впустив внутрь звуки артиллерийской канонады, взрывов и грохота залпов зенитных установок, смешивавшихся с непрерывным треском автоматического оружия и сухих разрядов лазерных излучателей. Тем, кто успел выбраться наружу, открылся вид на горящий причал, покрытый пожарами поврежденных зданий, разбитых модулей и уничтоженной бронетехники, пока где-то совсем рядом шла ожесточенная перестрелка, судя по доносившимся звукам стрельбы.
- Все на выход! На выход! – он первым откинул крепления, удерживающие его на месте, и бегом бросился к люку, уже перехватывая свой автомат в боевое положение. Лента питания обнадеживающе щелкнула, указывая на подачу боеприпасов в ствол, и на внутреннем дисплее уже засветилась метка прицела оружия.
Впереди уже мельтешили силуэты солдат, не отображавшихся союзными значками, и, выбегая наружу, офицер с ходу открыл огонь, после длинной очереди один даже дернулся и повалился на спину. Оглянувшись, лейтенант махнул рукой своим подчиненным, еще выбиравшимся из модуля и уже занимавшим позиции вокруг, залегая под огнем противника. Теперь им необходимо выйти в ту точку, что была указана в предварительном плане…
Металлическая пуля весом всего в полтора грамма, выпущенная из снайперской рельсовой винтовки, пробила забрало шлема, оставив в нем небольшое отверстия с расходящимися во все стороны трещинами, угодив точно в лицо офицеру. Он не успел даже закричать, когда пуля насквозь прошила его череп, выйдя из затылка вместе с осколками брони и костей.
Пошатнувшись, Аухей Морри свалился на оплавленный и искореженный керамит причала всего в нескольких метрах от разбитого посадочного модуля, умерев прежде, чем коснулся оплавленного керамита мостовой. Для него бой закончился, не успев даже толком начаться.
Комментарий к Глава 1. И грянет шторм.
Начало положено…
========== Глава 2. Рождение войны. ==========
Глава 2. Рождение войны.
Война — это великое дело для государства, это почва жизни и смерти, это путь существования и гибели. Это нужно понять. Сунь Цзы, «Искусство войны»
Войну легко начать, но почти невозможно остановить. Достаточно одного небольшого движения, чтобы механизмы войны начали работать, разгоняясь все быстрее и быстрее, раскручивая маховики до предельных скоростей, добираясь до критических значений, но даже и не думая остановиться.
Маленькие показательные войны, создаваемые властителями миров для решения своих тайных закулисных споров и интриг, всегда могут превратиться в нечто большее. Война не тот монстр, какого можно удержать на поводке, и не личная игрушка, какую можно выкрутить, как тебе нравится, а потом забросить как использованный инструмент, в дальний угол. Война - древний и злой демон, питающийся человеческими душами и не способный утолить свой голод.
Его можно подчинить на время, но нельзя приручить, его можно заковать в цепи, но нельзя быть уверенным, что однажды он не вырвется и не выйдет на свободу, сея всюду смерть и хаос. И если он вырывается из рук тех, кто посмел назвать себя его хозяевами, то пощады не будет уже никому. Война сожжет в своем горниле все, и пожар ее вполне может подняться из одной крохотной искорки, упавшей на подходящую почву.
Рейнсвальд буквально жил в предвкушении войны, уже давно стремившейся наружу, но еще сдерживаемой цепями договоров и союзов, королевской воли и старых традиций. Огонь войны прорывался лишь редко и неуверенно, вспыхивая в локальных конфликтах на поверхности, в небольших приграничных схватках, останавливаемых королевской волей еще в зародыше. Напряжение спадало в моменты экспансии дворян на внешние территории и создании новых колоний, либо же при отражении нападений орд мутантов или же вражеских отрядов.
Старые цепи постарели со временем и покрылись ржавчиной, ослабли и истощились, но все же держались до тех пор, пока Эдвард не нанес по ним последний решающий удар, ознаменовавший конец старой эпохи. И одновременно это было начало нового времени, в котором королевская власть, пройдя сквозь огонь и кровь, должна преобразоваться, став сильной и единоличной, объединив само королевство, а не просто его феодалов. Те стали слишком сильными и независимыми, привыкнув решать все свои вопросы самостоятельно, оглядываясь на королевский престол лишь как на границу, нарушать которую слишком опасно. Такой порядок, где количество оружия и войск увеличивается постоянно, не мог существовать вечно, подтачиваемый изнутри пламенем, и дававшим ему существование, в итоге ставщим безумием всеобщего конфликта.
Эдвард первым разорвал ту цепь, что была решающей, отказавшись выбирать короля, который все равно не сможет изменить ситуацию, волной накатившуюся на Рейнсвальд. Может быть, сделал все намеренно, но в действительности лишь ускорил уже запущенный процесс назревавшей гражданской войны. Спустив демона, он теперь был обязан принять свою вину за такое. Имя Эдварда, барона Тристанского и герцога Аверийского, равно как и имена его союзников, вполне могут стать именами этой гражданской войны как зачинщиков, пошедших против старых порядков.
Конечно, историю пишут победители, но, даже разбив всех врагов, не обязательно можно получить желаемое. Немало великих империй и могущественных государств рухнули лишь из-за того, что бросили все силы на войну с врагом и, все же осилив его, истощенные противостоянием, позже не смогли сами устоять на ногах, рухнув следом за противником в бездну анархии и безвластия. Война как нож вскрывает в социуме самое плохое и страшное, заставляя подниматься наверх всю его осевшую накипь. Выплескивается коррупция и контрабанда, многочисленные запреты и ограничения, режимы экономии и сохранения, тяжким бременем повисающие на простом народе.
Достаточно одного выстрела, чтобы Рейнсвальд запылал, и пламя войны разгоралось не только у его родного порога, пока сам барон вынужден был находиться в королевском дворце, занятый формированием полноценного союза феодалов вокруг графа Фларского, ставшего их знаменем в этой войне. Когда эскадры противоборствующих флотов уничтожали друг друга на подступах к Тристанскому замку, королевство запылало на другом конце острова, на подступах к Мысу Харкии, столице Гористарского графства. Там, вне пределов досягаемости зондов и патрульных кораблей, уже давно ждали своего часа отборные эскадры флота Фларского графства, готовые атаковать противника, превратившегося из потенциального в реального с того самого момента, как молодой граф подписал указ о наступлении на Тристан.
Шесть сотен кораблей, не считая групп сопровождения и эскадрилий перехватчиков, появились практически на границе контролируемого пространства Мыса Харкии, в ближайшей подходящей для этого точке перехода. Построившись в боевое положение, сразу взяли курс на крепость, отлично осведомленные о том, что ее прикрытие минимально после того, как Тарваил забрал двести с лишним кораблей оттуда, и почти полторы сотни из ближайших гарнизонов, оставив лишь тот минимум, чтобы защитники не чувствовали себя полностью беззащитными. Оставшиеся силы, еще прикрывающие столицу графства, не могли сравниться с теми, что сейчас вышли в реальное пространство, а подкреплений еще необходимо дождаться, пережив первый удар.
***
Намхей Коллиари был одним из наблюдателей, оператором, отвечающим за контроль над сектором «Д четырнадцать», где и находилась их станция слежения. Участок считался потенциально опасным, поскольку здесь находилась одна из точек перехода из прыжкового режима, но обычно используемая торговцами с других островов. И, как всегда, ему было невероятно скучно на своем посту, где можно лишь разглядывать мониторы с данными зондов и локаторов.
День обещал быть спокойным, даже торговых кораблей сегодня не особенно много, лишь регулярные грузовики и транспорты, курсирующие по определенным маршрутам, и редкие одиночки, занятые своими сугубо личными интересами. Лениво щелкая переключателем, Намхей периодически посылал запросы проходящим мимо кораблям о цели их посещения Мыса Харкии, получая столь же однотипные и ничем не интересные ответы. Торговля и грузоперевозки, даже никто просто погостить не приехал, серая обыденность вымораживала сознание, заставляя мысли засыпать в мозговых извилинах.
Первой интересной новостью стал входящий запрос от небольшого военного транспорта с идентификационным сигналом Гористарского графства. Такие легкие корабли, не имеющие собственных прыжковых двигателей, обычно используются как орбитальные лихтеры либо как суда для каботажных перевозок на короткие расстояния. Странно, что оказался так далеко от своего изначального места приписки, одного из дальних фортпостов на поверхности, но, значит, там происходило явно что-то необычное.
А в этом мире отход от обыденного распорядка обычно означал большие проблемы, способные испортить всю смену. Выведя входящее сообщение на основной экран, Намхей сразу же открыл канал связи.
- Говорит станция слежения ТК сто сорок, кодификатор, - передавая стандартный набор цифр, Намхей уже чувствовал, что что-то пошло не так. Сигнал не был четким, а это могло быть свидетельством на повреждения транспортника. Самое обидное, что подобное случается только в его смену, у других проходят тихо и спокойно все десять часов. Лишь время от времени запрашивают торговцев о цели визита, а после спокойно отправляются домой отсыпаться за себя и всю смену сразу. А вот у него постоянно какие-нибудь приключения, от контрабанды до попытки провоза групп наемников, и каждый раз приходится нервничать, зря только прожигая и так не бесконечные возможности своего организма.
- Говорит транспорт ОЛ одиннадцать! – ответил с другой стороны чей-то усталый голос, едва держащийся, судя по тону, - Запрашиваем разрешение на стыковку! У нас серьезные повреждения, есть утечка кислорода и разгерметизация основных отсеков, топливо на исходе. Повторяю, запрашиваем разрешение на стыковку, у нас аварийная ситуация! Станция слежения, подтвердите, что получили наше сообщение! – с другой стороны, кажется, рады были даже тому, что просто смогли сюда добраться.
- Конечно, - кивнул Намхей, не сообразив сразу, что по радио связи его лица все равно никто не сможет увидеть, - Сейчас передаю направляющие. У нас только один стыковочный шлюз, так что не перепутайте. Медицинская помощь необходима?
- У нас на борту есть несколько тяжелораненных, им срочно требуется помощь, - подтвердил говоривший на другом конце линии, - если вы сможете нам помочь, то будем вам весьма благодарны. Не отключайтесь, мы заходим на стыковку, рулевые двигатели повреждены, поэтому необходима корректировка со стороны.
Транспорт действительно приближался по кривой траектории, едва успевая выравнивать курс, чтобы не врезаться в станцию слежения. Намхей уже связался с медицинским блоком, где сейчас медленно покрывался пылью от скуки дежурный врач, и блоком охраны, где пятеро курсантов тоже пытались хоть чем-то себя развлечь, поскольку работы у них было еще меньше. Если на борту есть тяжелораненые, то их придется вытаскивать оттуда, и лишняя пара рук будет очень вовремя и к месту, потому и велел курсантам, все равно не занятых ничем, кроме карт и разговоров, помочь сейчас тем беднягам.
- Отлично, стыкуйтесь, - сообщил на борт транспорта, когда компьютер выдал, что судно находятся на оптимальном курсе для безопасного соединения, - Все в порядке, у нас на борту врач, вам помогут.
Намхей вытер рукавом пот со лба и, убедившись, что стыковка идет успешно, сам вышел с мостика наблюдения, решив оказать свою посильную помощь и заодно расспросить подробнее о том, что же вынудило их пролететь такой долгий путь в таком состоянии. У станции есть связь с Мысом Харкии, откуда можно запросить помощь и сразу же передать их сообщение.
У шлюзовой камеры уже все собрались, ожидая, пока гермодвери шлюза откроются и можно будет взойти на борт транспорта. Врач даже привел с собой единственного на станции медицинского дрона и стоял с аптечкой первой помощи в руках, откровенно зевая и в перерывах рассуждая вслух, что ему может сейчас понадобиться. Курсанты зачем-то пришли со своими лазерными винтовками, но отложили оружие в сторону, чтобы не мешалось, когда начнут выносить раненых, явно нервничая, поскольку подобное в их дежурство здесь случалось впервые. Они проходили тут практику, присланные из какого-то офицерского училища. Наверное, для того, чтобы учиться справляться со скукой во время длительных перелетов, других адекватных причин их появления здесь Намхей придумать не мог, да и они сами не смогли толком их объяснить, просто показали указ начальника училища о том, что эта группа должна пробыть здесь в течение следующих трех недель. Честно признаться, такая практика походила больше на наказание, чем на действительно нужное будущим офицерам занятие, но Намхей, уже успевший привыкнуть к своему ленивому и размеренному существованию здесь, не стал углубляться тогда в расспросы.
- Они что-нибудь рассказали о том, что произошло? – обратился к нему старший из курсантов. В принципе, он был такого же звания, как и остальные, но все же считался неофициальным командиром их группы, отвечая за действия остальных, - Откуда у них там раненые? С боя?
- Знаю не больше вашего, - пожал плечами Намхей, наблюдая за показателями данных на экране управления, установленном справа от двери шлюза. Там отменчалось, что в шлюзовую камеру уже закачан воздух и скоро откроются двери шлюза, - Как только разберемся, что произошло, отправим сообщение в центр.
Гермозатвор зашипел, открывая небольшой трехметровый переход к шлюзу на другой стороне, но, что самое удивительное, в проходе уже кто-то был. Несколько бойцов в боевом снаряжении, с геральдикой Фларского графства, с оружием в руках, сразу же открывшие огонь. Первая пуля попала в голову врачу, не успевшему даже сказать ничего, только рот открыл, как его мозги брызгами разлетелись в разные стороны. Длинные очереди прошлись по собравшимся здесь людям, разрывные пули вырывали из тел куски мяса и крушили кости, кто-то успел закричать, один из курсантов бросился назад, но почти сразу же повалился лицом на пол, получив несколько пуль в спину.
Намхей, как только услышал первые звуки стрельбы, упал на пол, закрыв голову руками, и почти сразу же на него свалилось тело одного из курсантов, простреленного сразу в нескольких местах. Бедолага не успел даже вскрикнуть, как пули продырявили его и отбросили назад. Горячая кровь текла из ран прямо оператору на спину, боявшемуся даже пошевелиться, только зажмурившего глаза и молившего Небо, чтобы все закончилось. Пока по палубе грохотали керамитовые подошвы армейской брони, подкованные магнитными вставками, он еще надеялся, что его все же не заметят. И только когда рядом послышались разговоры, больше похожие на черные армейские шуточки, какие порой позволяли себе солдаты, настолько привыкшие к крови и смерти, что учились шутить, даже когда их самих рвало на части, Намхей услышал одиночные щелчки контрольных выстрелов офицерского пистолета и понял, что просто так отлежаться не удастся. Или удастся? Призрачный шанс надежды все еще согревал его сердце, хотя от страха колотило так, что кажется, это было даже заметно со стороны.