- Май, ну что ты…
- Что, если, правда? Вот Алия хорошая девочка. Я бы хотел, чтобы вы подружились.
- Май, - покраснел я, - когда выйдете отсюда, встретите столько мальчиков и девочек, что будете выбирать, забудете обо мне.
- Что ты, Тон, среди нас мало детей. Выбирать не приходится. Ты тоже хороший, добрый. Ты, между прочим, нравишься Алии, не смотри, что фыркает.
Интересное сообщение. Получается, мой предшественник был вполне нормальным? Почему тогда Катя так о нём отзывается? Одни загадки. Там Катя говорила, что договорилась с этой Катей, здесь Катя говорит, что это я ставил какие-то опыты, Май что-то знает.
Впрочем, зачем мне всё это? Пока мы с Антоном одновременно не ляжем в капсулу, хоть голову разбей, ничего не получится. А попробую спросить:
- Май, скажи, что ты знаешь о моих опытах, по поводу связи с моим вторым «я»?
- Мало, что знаю, Тон, ты сказал как-то, что хочешь узнать, как там у них дела идут, с другой Катей. Наши с Алией новые мама и папа вас же разделили. Кати общались, знаю, она так радовалась за них, говорила, что они ждут ребёнка.
- А потом? – заинтересовался я.
- Тон, я не знаю, спроси у неё сам, - я поёжился, с удивлением отметив про себя, что побаиваюсь свою бывшую жену. Почему бывшую? Ну, так разве она примет меня, как мужа, в нынешнем виде? Ноги затекли, я встал на колени, потом сел на пятки, никак не мог найти нужный кусочек паззла.
Пока я сосредоточенно сопел, открылась дверь, и вошли Катя и Алия. Алия улыбнулась мне, а Катя сказала:
- Тоник, мне надо с тобой поговорить.
Я встал и пошёл за ней.
Катя завела меня в свою комнату, села на стул, поставив между колен. Так мы были на одном уровне.
- Рассказывай, что знаешь.
- Катя, ты лучше скажи, у тебя есть связь с двойником?
- Была. Сейчас тоже есть, но Катя молчит.
- Плохо, - помрачнел я.
- Так я не пойму, ты кто?
- Антон Сопелкин, - мрачно ответил я, опустив глаза.
-Ты был когда-то Сашей?
- Был. Только какое теперь это имеет значение?
- Саша, мы же с тобой столько пережили... – у меня набухли глаза. Что со мной? Моё сознание начинает подчиняться детскому телу?
- Ну, перестань, Тоник, - Катя поцеловала меня в глаза, - только пока промолчим об этом, ладно? – я кивнул.
- Тогда иди, играй с ребятами, мальчик мой, - улыбнулась Катя, и мне оставалось только повиноваться. Что сказать? Шутка удалась!
Май с Алией сосредоточенно собирали картину, когда я к ним зашёл. Увидев меня, Алия не сдержала улыбки. Я подумал, она смеётся, вспоминая утренний скандал, где я возмущался, прыгая голышом. Я почувствовал, как горят мои уши.
- Ты что, Тоник? – шёпотом спросила девочка.
- Ты, наверно, смеёшься надо мной... – пробормотал я, удобнее усаживаясь на полу.
- С чего ты взял?
- Ну, сегодня утром... – не глядя на девочку, прошептал я. Алия вздохнула:
- Мне тоже до сих пор снятся страшные сны, иногда вскакиваю, и плачу. Что теперь, смеяться надо?
Я благодарно улыбнулся ей:
- Да я был в таком виде!
- Нашёл, чем удивить. Мы, за время войны, знаешь, чего навидались? Нас самих задерживали на блокпостах, раздевали, даже ощупывали, не несём ли чего на себе. Стыдно сказать, куда заглядывали, а ты говоришь, что тебе стыдно.
- Спасибо, Алия! – поблагодарил я девочку.
- Это тебе спасибо, Тоник, вы же с Катей нас спасли! – мне стало хорошо от этих тёплых слов, а Май добавил:
- Это мама тебе сделала подарок, а Кате нельзя, у неё какое-то задание.
- Что за подарок? – поинтересовался я.
- Она сделала тебя Истинным. Только ты не говори никому, что я проговорился.
- Истинным? – удивился я, - Я теперь что, не человек?
- Конечно, ты теперь, как мы.
- Постой, Май, что-то не сходится. Если вы так легко можете делать людей, и, даже из людей, Истинных, почему тогда вас так мало?
- Потому что все хотят настоящих, а не дублей.
- Так я дубль?
- Нет, ты настоящий! - засмеялся Май, - И кто сказал, что это легко? Мама может, на то она и мама.
- Не родила же она меня? – совсем запутался я. Ребята так расхохотались, что я не мог поверить, что такие воспитанные дети могут так смеяться.
- Извини, Тоник, - вытирая слёзы, сказал Май, - мы не знаем тонкостей, но будто бы тебя вырастили на основе твоего ДНК и маминого. В ускоренном режиме, в каком-то пространственном кармане, где время течёт очень быстро. Мы, с Алией, попросили, чтобы ты был моим ровесником. Так что, вроде как ты действительно её родной сын.
- А вы?
- Мы их приёмные дети, наши ведь родители погибли.
- Так это вам я обязан своим возрастом? – вдруг понял я.
- Ну да! – радостно ответили маленькие негодники. Хоть это прояснилось. Остаётся вопрос: кто нас поменял местами, и для чего это нужно? Катя говорила, что настоящий Тоник интересовался археологией и этнографией. Получается, он не умер? Ну да, если его выращивали заново, получили настоящего Тоника!
Я ведь приблудный, паразит в его теле, и остался в том Антоне, который муж Кати, и отец Сашеньки.
Значит, этот ботаник теперь в моём большом теле, и Катя может делать всё, что захочет, Тоник ведь ещё совсем ребёнок.
Что с Катей случилось? Она же любит меня, нельзя так притворяться столько времени! Всё изменилось, когда она съездила в степь, одна! Кого она там встретила? Теперь не спросишь, она закрылась. Может, Антон выйдет со мной на связь? И маленький Тоник причастен к этому делу.
Май сказал, что он хотел со мной просто поговорить. Значит, кто-то надоумил его залезть в капсулу!
И... Май о чём-то догадывается! Ещё бы! Тоник стал другим. Скорее всего, не догадывается, знает, не стал бы всё мне объяснять, будь я прежним.
- У вас есть здесь спортзал? – напрямик спросил я, глядя им в глаза.
- Конечно, есть, - ответил мне Май, с улыбкой, - Ты впервые спросил.
- Пошли, побегаем? - предложил я, - засиделся на одном месте.
Ребята просияли, мы выбежали из комнаты, потом по широкому коридору, спустились по лестнице этажом ниже, и вбежали в довольно обширный спортзал, уставленный разными тренажёрами. Я скинул маечку и шортики, оставшись в одних плавочках, и предложил:
- Давайте, поиграем в пятнашки?
- Как это? – поинтересовался Май.
- Я тебя хлопаю ладошкой, и ты запятнан, теперь ты должен ловить нас с Алией, и пятнать кого-нибудь из нас, потом пятна гоняется за вами. Пятна! – воскликнул я, хлопнув Мая по плечу, и побежал. Алия, с визгом, помчалась вместе со мной от брата.
Через некоторое время они тоже разделись, вспотев, и мы ещё долго бегали, пока не попадали на маты.
- Какая хорошая игра! – радовались ребята, - а то бегаешь по кругу, скучно!
На шум пришла Катя:
- Вы что, в пятнашки играете? Я тоже хочу! – и запятнала меня. Я бегал за ними, и вспоминал, как мы с Катей, моей тогдашней ровесницей, бегали вдвоём в спортзале на Станции, на планете Оберон – 24. Как давно это было! У нас с Катей уже девочка родилась, а у меня на стойбище вообще с десяток гибридных детей бегает, а здесь я опять ребёнок, бегаю за Катей, которая уже стала взрослой девушкой.
К тому же, насколько я понял, останусь таким ещё очень долгое время. Мой год теперь идёт за десять человеческих.
Тем временем наша Катя вспомнила, что нам пора спать, и мы разошлись по комнатам.
У нас в каждой комнате был санузел и ванна. Конечно, пропотев, я тщательно помылся, по - привычке забросив одежду в утилизатор, потом получив свежее бельё из шкафчика.
Выйдя из ванной, подошёл к окну, посмотреть на многоцветную феерию огромного города.
Здесь и застала меня Катя. Подошла сзади, обняла, чмокнула в макушку.
- Тоник! Неужели это ты?
- Я это, Катя! – вздохнул я.
- Что же ты вздыхаешь? – удивилась Катя, - ты теперь принадлежишь Высшей расе, радоваться надо.
- Я радуюсь, Катя, - угрюмо сказал я, - это вы с Катей сделали?
- Что именно? – спросила меня Катя, всё так же обнимая меня сзади.
- Поменяли меня с Тоником?
- Да, но я не знала, что будет обмен. Я думала, вы обменяетесь только своими впечатлениями, и всё.
- Что же теперь там делается? – задумчиво спросил я, скорее сам себя.
- Не знаю, Саша-Тоник-Костя-Ратибор.
Я невольно улыбнулся. Что-то о Косте давно не было вестей. Он теперь мой ровесник?
- Катя, - прошептал я, - как же мы теперь?
- Давай об этом завтра поговорим, я тоже в растерянности, Тоник.
Глава третья,
в которой мы начинаем хождение по Мирам,
а я всё больше погружаюсь в детство.
Завтра мы были в каком-то городе в другом Мире. Катя читала договор о съёме жилья, а я сидел в неудобном кресле и перелистывал буклет с фотографиями квартир и домов.
- Антошка, смотри, такая квартирка нам подойдёт? – спросила меня Катя. Я посмотрел. Обычная трёхкомнатная квартира в доме, примерно 83 серии, если не ошибаюсь. Привыкнув в последнее время к удобствам умных домов, как-то не хотелось жить в такой убогости.
Забыл уже юрты кочевников или древнерусские светёлки с удобствами на дворе?
Я пожал плечами, поморщившись:
- Что, лучше ничего нет?
- Для нашей цели самое нормальное жильё. И не в центре, и не на окраине, - сказала Катя, - не капризничай, не в таких условиях жили.
- Жили, - вздохнул я, - там, что из мебели есть?
- Всё есть, - ответила молодящаяся женщина лет сорока, - кровати в спальнях, диван в гостиной, телевизор, стиральная машинка автомат. На кухне микроволновая печь есть, ну, и, конечно, обычная.
- Берём, - решила Катя, - Другие или с консьержем, или двухкомнатные. Ты же не захочешь в двухкомнатной квартирке жить?
- Да мне, хоть в однокомнатной, - состроил я гримасу. Катя усмехнулась. Риэлтерша посмотрела на меня осуждающе, но промолчала. Сейчас такое время: скажи подростку слово, в ответ услышишь десять.
Катя отсчитала положенную сумму, взяла договор, ключи, и мы пошли искать квартиру.
На улице стояла середина августа, было довольно жарко, поэтому я был одет в лёгкую голубую рубашечку, в мелкую полосочку, с накладными кармашками, в коротенькие бежевые шортики, и лёгкие сандалики с бежевыми носочками. На голову мне Катя надела бейсболку, козырьком назад.
Насидевшись, я шёл, держась за Катину руку, слегка вприпрыжку.
- Тошка, не балуйся, - лениво сказала Катя. Катя была красива, я заметил, что на неё обращают внимание мужчины. Для моего возраста мужчинами были те, кому за восемнадцать. Одета Катя была в лёгкое светлое платьице, в волосах застряли зеркальные очки, в руках, кроме меня, у неё была сумочка крокодиловой кожи, на ногах босоножки. Русые волосы, смуглая кожа… Катя была неотразима!
- Ты не видишь здесь нужных тебе мужиков? – спросил я грубовато.
- Тоша, перестань мне грубить! Хоть ты и избалованный братишка, всё же веди себя приличнее!
- Слушаюсь, мой фюрер! – Катя только головой покачала:
- Зря я не купила тебе жвачку! Хоть рот был бы занят!
- Ещё не всё потеряно, - ответил я, - смотри, в киоске продают.
- Какую тебе? – я прилип к стеклу, разглядывая всякие интересные вещи. Здесь было всё почти так, как у нас, в том Мире, где я жил, и в тоже время многое мне было незнакомо.
- Ну, выбрал? - потеряла терпение Катя.
- Возьми вон ту, с картинкой. Такую я ещё не видел, - сказал я, показав на упаковку с японскими иероглифами. Катя купила, и отдала мне. Развернув, я кинул горошину в рот. Разжевав, выдул пузырь. Пузырь лопнул, залепив мне половину лица.
- Антон! – воскликнула Катя, доставая носовой платок из сумочки.
- Это же бубль гум! – воскликнул я в ответ, собирая жвачку, и снова отправляя её в рот.
- Дитя и дитя! – покачала головой Катя.
- Бытие определяет сознание, - философски заметил я, выдувая очередной пузырь.
Катя остановила такси, попросила отвезти по адресу. Мы сели на заднее сиденье, и поехали.
Приехали в довольно симпатичный двор, был здесь крохотный парк, присутствовали и вездесущие гаражи. Пока ехали, я наслушался в свой адрес немало нелестных суждений, так что разговаривать не хотелось. Чем этому таксисту не нравятся подростки? Сижу, никого не трогаю. Подумаешь, жвачку прилепил к спинке переднего сиденья! Откуда я знал, что она не отклеивается? С лица легко сходит.
Когда я сказал, что жвачка прилипла намертво, шофёр разразился бранью. Я удивился:
- Да фиг с ней, со жвачкой! У меня ещё есть!
Тут я и наслушался, какие мы отвратительные, и зря такая красивая девушка взяла с собой такого омерзительного брата. С таким братом она никогда не выйдет замуж.
При этих словах я подавился, а Катя, хлопая меня по спине, сказала:
- Вот видишь, Тошка, люди тебя насквозь видят!
Так я и вылез из такси, не в силах сказать таксисту спасибо.
Квартира наша была на девятом этаже, то есть там, куда лифт не ходит.
Открыв дверь ключом, мы зашли внутрь, обошли все комнаты.
- Вот эта комната, с лоджией, моя, - сказала Катя, - ближе к выходу и кухне – твоя.
- Почему это эта твоя? – спросил я, - Мне, может быть, тоже лоджия нравится.
- Здесь ближе ванная. А к тебе будет ближе кухня.
- Кать, мы…
- Забудь! – щёлкнула меня по носу Катя, отправившись искать постельное бельё.
- Не обманули, есть, - сказала Катя, - вот твоё бельё, заправляй свою кровать.
- Сама заправляй, - буркнул я, сев на диван и надув губы.
- Как хочешь, нам ещё за багажом ехать.
- Я устал.
- Ну, вот видишь, малыш, ты устал. Ложись, отдохни, Тошка-Антошка, я сама съезжу, а то ты фонишь, всё вокруг себя забиваешь. Какую тебе игрушку купить?
Я хотел сказать, но передумал.
- Купи какую-нибудь книжку. Посмотри, нет ли про таких, как я, называемся мы «попаданцы». Запомнишь? О попаданцах в детское тело. – Катя странно посмотрела на меня, пообещала поискать, и ушла. А я вздохнул, загрустив о нелёгкой жизни неоднократного попаданца, и пошёл застилать свою кровать.
Поборовшись с постелью, я подошёл к окну и стал смотреть на двор.
Ага, здесь и ребята моего возраста есть. Сходить, познакомиться, что ли? То, что я устал, я так сказал, чтобы не тащится в камеру хранения, за багажом. Я тихонько вздохнул, глядя на пацанов.
Годами тренировался, оттачивал мастерство, давно уже побеждал степняков, даже дружинников, и вот, снова всё надо начинать сначала. Я попытался сегодня утром в, спортзале, узнать, какие умения у меня сохранились, пока меня там не нашла Катя, за ухо вытащив оттуда. Что Васька, что, Катя, только и знают, за ухо хватать…
Что я хотел сказать? Всё, наработанное за эти годы, осталось в том теле.
Посмотрев в окно ещё немного, я всё-таки решил пойти, погулять. Открыв замки, которые открывались изнутри без ключей и сами закрывались, я вышел на площадку, захлопнул дверь, и побежал по лестнице вниз, напрочь забыв о лифте. Нажав на кнопку, я с трудом открыл тяжёлую входную дверь, и выскочил на свободу.
После свежести подъезда меня охватило ласковое августовское тепло.
Сориентировавшись, я подошёл к тому месту, где сидели пацаны. Пацаны играли в ножички. Я уже думал, что эта игра забыта, и на тебе!
Играют в эту игру так: нарезают на земле круг, и конаются. Выигравший берёт ножик, и втыкает его в круг. Потом нарезает себе землю. И так, пока его нож не упадёт. Земли остаётся всё меньше, условия всё сложнее: ножик бросают с коленки, с локтя, с плеча, с носа.… Один теряет ход, другой продолжает, отбирая нарезанные кусочки.
Я засмотрелся, и не сразу заметил, что возле меня кто-то стоит. Оглянулся, и увидел, что это девочка, одетая в белую маечку и коротенькую синюю юбочку.
- Привет, - улыбнулась она мне, - ты недавно приехал? Это ты с сестрой приехал?
- Откуда ты знаешь, что она моя сестра? – удивился я.
- А кто она тебе? Тётка? Мама?