-Здравствуйте, графиня! Вы получили мою записку?
-Да. Там еще был портрет, и я хотела спросить…
-Все вопросы потом. Сейчас впору спасаться не мне, а вам!
-Но, почему?
-Садитесь в карету, я по дороге все вам объясню!
-Но…
-Графиня, у нас совершенно нет времени на разговоры!
-Я никуда не поеду.
-Но послушайте, Ольга…
-Я никуда не поеду, если вы будете изъясняться со мной, как ваш отец, недомолвками!
-А нельзя нам объясниться в карете?
-Я уже вам все сказала и вообще…
-Хорошо. Но помните, что я предупреждал! Слушайте. Вам остается земной жизни лишь на полчаса.
-Что это значит?
-Может вы все-таки пройдете в карету?
-Но вы же знаете, что я не могу уехать, не узнав, что произошло с моей мамой!
-С ней произошло тоже, что произошло бы через полчаса с вами!
-Побывав в вашем замке, я возненавидела загадки на всю жизнь! Но все равно, я не могу уехать. Через несколько дней сюда должна приехать Мария, моя подруга. Я не могу ее оставить здесь одну!
-Если вы пропадете из поля зрения моего отца, то и ей не будет угрожать никакая опасность! Я вам все объясню по дороге. Пожалуйста, поехали! Видите, вон там, вдалеке, серую тучу? Это Он возвращается домой! Поехали!
Увидев, что Ольга не решается сдвинуться с места, граф повел, почти потащил ее, к карете. Лишь только хлопнула дверца, как карета тут же тронулась, все убыстряя и убыстряя свой ход. Несколько минут в карете было тихо, потом Ольга спросила:
-Неужели вы вознамерились обогнать тучу?
-Нет, моя задача проще. Я хочу доставить вас к ближайшему вокзалу. Вам нужно в Рим, там Он не сможет вас достать!
-А как же вы?
-А я еду с вами. Я теперь всегда буду с вами, если вы не возражаете!
-Возражаю. И если вы не объяснитесь сейчас же, я выпрыгну из кареты.
-Но мне так много нужно вам рассказать, даже не знаю с чего и начать!
-Начните с моей мамы. И не щадите меня. Она мертва?
-Нет, она жива. И будет жить вечно. Во всяком случае, пока краска на картине не облупиться, и не осыплется!
-Вы хотите сказать, что моя мама теперь портрет? Нет, этого не может быть!
-Ваше счастье, что вы не дотерпели до положенного срока. Вам оставалось еще два месяца. Вернее, теперь только месяц. В день, когда вам бы исполнилось 17 лет, к вам бы приехал художник от старого дедушки «Д», живущего в Трансильвании. Все было бы обставлено как подарок. Кто сейчас самый знаменитый художник в Европе? Ну-ка, напомните мне, я не очень то разбираюсь в живописи!
-Филипп А.
-Вот, он бы к вам и приехал. Вы и ваша семья не заподозрили бы ничего худого. Как, впрочем, и сам художник. Если вы не успели разглядеть, то я вам скажу. Все картины в Солнечной комнате написаны не просто знаменитыми художниками, а великими! Граф «Д» старший никогда не жалеет золотых. Он знает, что потом получит от картин неизмеримо больше.
-Подождите, подождите, а как же медальон?
-На нем изображена моя мама. И хоть я знаю, что это не ее истинный облик, я все равно люблю ее такой, какой она изображена на нем.
-Не ее истинный облик? Как это понять? Она что, тайная сестра моей мамы? А вы получается мой двоюродный брат?
-Не торопитесь, я все вам постепенно расскажу. Мы с вами не родственники. Если только по графу-старшему. Моя мама была подругой, а не сестрой.
-А разве подруги могут быть так похожи?
-Я думал, вы уже все поняли!
-Зря вы так подумали. Я же сказала, что не люблю загадок!
-А детективы любите читать?
-Я вообще не люблю читать. Вот если только по школьной программе. Да и то в сокращенном варианте в интернете. А еще лучше…
-Ольга, берегитесь, - вдруг закричал граф, - держитесь крепче! Туча, она догнала нас!
Стекла разлетелись в пыль и в карету проник ветер и резкий, штормовой дождь со снегом.
Граф тут же отключился, а девушка продолжала сопротивляться. Она накинула плед, которым были укрыты ее ноги, на голову и попыталась дышать через него. Но все было бесполезно, ветер вдруг задул с утроенной силой, Ольга задохнулась и потеряла сознание.
Очнулась она в Солнечной комнате. Кушетка, на которой она лежала, была выдвинута на середину комнаты, а рядом, на стуле, сидела госпожа Жанна. Увидев, что Ольга пришла в себя, она обрадовалась.
-Вот и хорошо! Как вы себя чувствуете? Разве же можно так пугать людей, которые вас так любят? Ваш дедушка вообще с лица спал и постарел лет на сто!
-А что со мной было? Что об этом говорит дедушка?
-Вы ушли раздетая в лес и там заблудились. Хорошо, что дедушка ваш как раз вернулся и велел Гансу и Хансу вас искать.
-А где граф-младший?
-О ком это вы говорите?
-О Владе-младшем! Его сыне!
-Никогда о таком не слышала.
-Ну как же, у графа же есть сын?!
-Был сын, вы хотите сказать! Его сын умер в младенчестве и покоится в фамильном склепе!
-Как в младенчестве? А с кем же я вчера.…И кто меня встретил, когда я первый раз приехала в замок?
-Никто не встретил. Граф был в отъезде и согласно его указаниям Мизко повез вас сразу ко мне в гостиницу. Вот как опасно молодой девушке ходить одной по мартовской метели. У вас все в голове перепуталось. Ну, что же, если вам уже настолько хорошо, что вы задаете вопросы, я с вашего разрешения пойду! Я уже три дня как не заглядывала домой. В гостинице, постояльцы, наверное, меня уже потеряли!
-Почему три дня?
-Потому, что вы лежали в беспамятстве три дня. Ну, я пойду?
-Идите, нет….Подождите!
-Я слушаю, вас!
-Я хочу покаяться!
-Покаяться. В чем же? А, впрочем,…К вам пригласить священника?
-Нет, я хочу покаяться перед вами!
-Я не понимаю…
-Я обманула вас! Я сказала, что брошь принадлежит мне. А это не правда!
-Какая брошь?
-Ну, такая, серебренная, вся в драгоценных камнях!
Как только девушка произнесла последние слова, по замку пошел гул, открылась дверь, через которую Ольга пыталась сбежать, а со стены упала картина. И вообще, комната неуловимо изменилась. Света в ней, что ли, поубавилось. Но самые странные изменения произошли с госпожой Жанной. Она постарела лет на тридцать. Волосы ее поседели, кожа сморщилась, тело высохло и сгорбилось. Все эти изменения продолжались от силы минуты три, а потом все вернулось на свои места, все, кроме картины. Перед Ольгой стояла прежняя госпожа Жанна, солнечный свет лежал на полу и на картинах, а дверь была закрыта. Ольга могла бы подумать, что ей все это приснилось, но о том, что все реально, напомнила картина на полу.
-О чем это мы милочка говорили? - рассеянно спросила госпожа Жанна. И тут же сама себе ответила. - А помню, помню. О брошке. Ну вы и шутница! Это моя брошь, я ее никогда не снимаю. Она мне от бабушки досталась. Кстати, вы наверно не знаете, но моя бабушка была дальней родственницей господину графу, вот он меня и привечает. Так, что мы с вами родственницы, моя милая!
С этими словами госпожа Жанна, не слушая больше окликов девушки, повернулась и пошла. Но не к двери, а к подземному ходу, через который Ольга попала первый раз в эту комнату.
Какое-то время юная графиня лежала молча, а потом в пустой комнате прозвучал ее голос
-И никакая я вам не родственница. Влад-Тепеш мой двоюродный прадедушка, а родным моим пра-пра дедушкой был Раду-Красивый.
В голосе Ольги звучал вызов, и говорила она нарочито громко, но вызов никто не желал принимать. Шло время, но в комнате по-прежнему было солнечно и ясно, будто за окнами был конец июля. Прошло минут пятнадцать. Ольга лежала и думала, и думы ее были не из приятных. Девушка понимала, что теперь ее из замка не выпустят и была благодарная Владу-Младшему за то, что он хоть что-то успел ей рассказать и прояснить. Очень многое оставалось окутанным тайной, но это сейчас совершенно не волновало девушку. Ей очень хотелось подойти к поверженной картине и перевернуть ее, а еще ее точила мысль о том, что бедняжка Мария, уже, наверное, отправилась в путь. Но Мария была еще далеко, а картина рядом. Наконец Ольга рывком поднялась с постели, но тут же со стоном рухнула назад. Три дня в постели не прошли даром. Кружилась голова, болела каждая жилочка, и очень хотелось…есть. Почти ползком девушка слезла с постели и, покачиваясь, пошла в направлении картины. Дойдя до картины, она поразмыслила несколько секунд, а потом села на пол. И только после этого перевернула картину. Раньше картина изображала пастораль. Прекрасная пастушка стояла на фоне лесной поляны, а вокруг нее паслись чистенькие и кучерявые, до невозможности, овечки.
Пастушка, в розовом платье с воланами и венком на голове, была под стать своим овечкам, такая же чистенькая и декоративная. После падения картины овечки и поляна остались на месте, исчезла только пастушка. Остался только силуэт, как будто пастушку аккуратно вырезали из картины. Ольга потратила довольно много сил, поднимая картину и прислоняя ее к стене. И только после этого, она, обратила внимание на какую-то шелуху, оставшуюся на том месте, где лежала картина. Лишь несколько минут спустя она поняла, что это за шелуха. Это было все, что осталось от прекрасной пастушки. И все, что осталось бы от Ольги, если бы ее не предупредил Влад. Впрочем, графиня напомнила себе, опасность еще не миновала, и не минует, если она будет бездумно сидеть и ждать неизвестно чего. Но Ольга Красивая не могла набраться сил и стряхнуть цветную шелуху с рук, помня, что это когда- то была живая девушка. Размышления ее прервал голос.
-Празднуете победу? Ну, ну. Однако не долго вам осталось. Ох, недолго. Вы сами выбрали для себя место. Вот здесь ваша картина и будет висеть. В этой комнате ничего не меняется вот уже много времени. Пролетают века, а моим картинам все так же светло и тепло.
Ольга подняла голову и увидела графа «Д» старшего. Изменения были чудовищными. От мужчины, который беседовал с графиней несколько дней назад, остался только голос. Это было пострашнее того, что произошло, на короткое время с госпожой Жанной. Впрочем, как и в случае с хозяйкой гостиницы, господарь Влад-Тепеш на удивление быстро пришел в себя. Он обошел все картины, ласково прикасаясь к каждой, и пошатнулся лишь на том месте, где вместо картины было пустое пространство. И вот к Ольге подошел хозяин замка, тот самый мужчина, который умолял ее когда-то взглядом солгать.
- Где моя мама? Что вы с ней сделали? - не обращая внимания на слова графа, спросила девушка.
-А разве мой сын вам не рассказал? - удивился граф
-Нет. - Графиня хотела солгать, но потом вспомнила, как используется ложь в этом замке. - Нет, почему же, - исправилась она тут же - он рассказал. Только я не совсем его поняла. Я не люблю загадок. Я их невзлюбила с того момента, как исчезла мама и мой старый дядька, на все мои вопросы, отвечал загадками.
-А вас не удивляло то, что в вашем доме так мало женщин. То есть, почти нет.
-Я вас не понимаю.
-Экая вы непонятливая. Где ваши тетки, бабки, двоюродные сестры? Кроме мамы, был ли кто - то из них, в вашем доме, когда вы росли?
-Нет. Никого. Но я как- то не задумывалась об этом.
-Ну, так задумайтесь сейчас. У вас много времени впереди, почти целая вечность.
-Я вас по-прежнему не понимаю
-Скоро поймете. У вас осталась одна комната. Ваши вещи уже в ней. Помните, у вас осталась одна комната. Все произойдет, когда …Все произойдет если вы потеряете и эту, последнюю, комнату.
-А если я не захочу уходить из этой комнаты? Или, если убегу через эту дверь на улицу?
-Попробуйте! - насмешливо проговорил граф.
Раздосадованная Ольга кинулась к двери и попыталась ее открыть. Но это оказалось невозможным. Дверь была нарисованной. Нарисованной, как и все в этой комнате.
Девушка даже не стала настаивать на том, что именно через эту дверь она пыталась вчера бежать. Она просто тихо отошла от двери и села на кушетку, на которой провела в беспамятстве столько дней. И попыталась взять себя в руки, решив, что ее слезы и истерика будут только на руку ее, так называемому, дедушке. Глядя в пространство над картинами, она решила не произносить больше не слова. Но граф, который, видимо никуда не торопился на этот раз, прочитал эту решимость на ее лице и сказал вполне серьезно, и даже, доброжелательно.
-Не стоит. Еще намолчитесь. У вас впереди целые века. Лучше скажите, куда скрылся мой сын, и не думайте, что… - граф осекся, увидев удивление на лице Ольги, которое, впрочем, тут же сменилось неприкрытой радостью,-значит вот как обстоят дела! Умен, мальчик, умен. Если человек ничего не знает, то пытки бессильны. Что же, посмотрим, как долго он сможет прожить вдали от замка. По-моему, он всерьез вообразил себя человеком. Да и вы тоже!
-А разве он не человек? Чем он отличается от других? - спросила Ольга, впрочем, не надеясь на ответ. Но граф сегодня был в хорошем настроении и охотно ответил.
-Конечно не человек, да и вы, милая внучка, в какой-то степени, тоже. Титул накладывает определенные обязанности. Ну-ка, скажите, чем вас поил ваш преданный дядька, перед сном, вместо молока. Молчите? То то же.
-Но ведь это продолжалось так недолго. Как только я стала, хоть что - то понимать, я решительно отказалась. И никто не смог меня заставить.
-Предположим. Но вы же отлично знали, кто я такой. Чей титул вы носите. И не разу не попытались отказаться от титула.
-Но я думала, что все это легенды. Ведь невозможно же было себе представить, что вы живой на самом деле. Человек не может жить шесть веков. И хотя дядька говорил мне, что вы вполне живой, я верила и не верила. Я знала, что вы были отважным воином. Боролись за независимость. Про ваши подвиги дядька мне рассказывал сказки. Дядька у меня очень добрый. Только один раз я видела его разгневанным. Мне было двенадцать лет, и мне в руки попалась книга Брема Стокера «Дракула». Когда дядька ее у меня увидел, он бросил ее в огонь. А потом всю ночь успокаивал меня и рассказывал, что все это выдумка. Этот Стокер даже замка то вашего не видел, не говоря уж об вас. И вообще никакой вы не кровопийца и чернокнижием никогда не занимались. Много в ту ночь мой дядька мне о вас рассказал.
-И что же, в таком случае, - начал было граф, но девушка его перебила.
-А когда я спросила, если вы такой хороший и не связаны с нечистой силой, почему же вы так долго живете? Дядька сказал, что это благодарность. А я спросила, кто же это вас так отблагодарил? А дядька ответил: тот, чье имя не произноситься вслух.
-Да, нет же, - попытался вклиниться в монолог Ольги граф, но тут же махнул рукой, Ольга не желала слышать никаких уточнений и возражений, она даже перестала обращать внимание на собеседника. Плотина молчания прорвалась, и девушка была похожа сейчас на одержимую. Она, наверное, долго бы еще говорила, если бы в комнате не появились Ганс и Ханс. Увидев их, девушка тут же замолчала. А Ганс подошел к Владу-Тепешу и что- то сказал ему на ухо. Граф с видимым облегчением вздохнул и произнес.
-Приехала ваша подруга. Ну что же, все становиться на свои места. Может быть, вы теперь не пойдете в свою комнату, я приглашу сюда Марию, и прямо сейчас все и завершим? Признаться, мне давно уже пора пополнить свои силы! Вы, согласны?
-Я не понимаю вас.
-Да, я же забыл, что вы не любите загадок. Ну что же, неделей раньше, неделей позже…
Комната Марии рядом с вашей, еще оставшейся, комнатой. Пойдемте, я вас провожу. И не надейтесь сбежать из замка. За вами будут пристально следить. Вы теперь представляете особую ценность!
Когда Ольга увидела Марию, она не смогла сдержаться и расплакалась. Вообще то, графиня плакала очень редко, но Мария был для нее как привет из ее прошлой жизни, такой счастливой и такой недоступной сейчас. Граф поморщился. Он и забыл за прошедшие века, что существует такое неприятное явление, как женские слезы. Поклонившись приезжей, он сказал:
-Вас здесь очень ждали. Слезы графини Ольги подтверждение тому. Как вы, наверное, уже догадались, я граф «Д». А это мой замок. Сейчас вас проводят, что бы вы отдохнули с дороги, а вечером, за ужином, вы расскажите мне, что нового произошло в мире. Я признаться домосед, а новости сюда доходят долго, так как здесь нет электричества.
Граф хотел откланяться, но не тут то было. Мария была не из тех девушек, которые соглашаются с собеседником безмолвно, лишь кивком головы.
-А почему у вас нет электричества? И почему вы не прислали за мной машину? Ольга знает, я не капризна, но прислать вместо машины карету-это было уже слишком. Я кое с кем познакомилась в поезде, и представляете лица моих попутчиков, когда к вагону подъехало не шикарное авто, а карета. Лошади фыркали и били копытом, а я стояла и сгорала со стыда. Ведь я наговорила своим попутчикам, что еду в дом к самому графу «Д».