Охватывает руками мертвое лицо, ведь на нем все та же искренняя и настоящая улыбка. Мерлин ему друг, та кто доверилась ему. Она не пытается найти в нем что-то хорошее, она просто помогает ему вновь и вновь, именно к ней он обратился, когда запутывался, думал, что выхода нет. А дружбой Элайджа Майклсон дорожил.
В руках окровавленное сердце, и Майклсон понимает, что один из людей его брата убил, отнял у этого мира добрую и сострадательную душу.
Сходит с ума.
“Не смертью должен был закончиться твой путь, Мадемуазель Мерлин”, - думает первородный, когда осознание произошедшего и собственное бессилие перед смертью, и подгибаются колени, не в силах вынести этот груз.
Укладывает тело Мерлин на песок. Чувство злобы и пустота, которую не удалось заполнить после ее ухода. Она ушла. Ушла. Мир решился души, которая даже во тьме видела свет и не теряла веру в лучшее, в доброту. Слезы скатываются из карих глаз.
Гнев.
Ненависть пылает по его венам, бросая кожу в дрожь.
Кетрин знает, что сейчас дверь внутри Элайджи распахнется и монстр окажется на свободе. Все вышло даже лучше, чем она планировала. Элайджа потерял контроль.
Монстр на свободе. Красная дверь распахнулась. Гнев причина распахнутой красной двери.
Не может смотреть в глаза того, кто лишил этот души, как Мерлин.
Переполнен тьмой.
Лицо демона. Шипит, обнажая клыки.
Момент держит сердце вампира в своих руках: он виноват. Виноват, что сейчас пальцы Элайджи буквально стискивают его несчастное сердце, подлое сердце.
Всего мгновение ушло у первородного, чтобы вырвать его сердце из груди.
Разжал окровавленные пальцы и выронил сердце под ноги, рядом с телом Мерлин. Отомстил. Убил. Закончил смертью жизнь того, кто отнял жизнь у Мерлин. Жизнь закончилась смертью. Плата за отнятую жизнь только смерть. Все заплатили по счетам. Вынув из внутреннего кармана пиджака белоснежный носовой платок, вытер окровавленные руки. Впереди его ждет еще ждут те вампиры, которых не добила Пирс. Она знает, что у него хватит этих белоснежных платков, чтобы вытереть испачканные руки кровью. Знает, что Элайджа завершит начатое.
Кетрин с окровавленными ладонями, по лицу размазана кровь, в изорванное одежде, глядит на него измученным взглядом, словно перед ней зверь. Он смотрит на нее и та дрожит, боится, дрожит, потому что сейчас Элайджа Майклсон монстр.
Знает, что от такого монстра нужно бежать.
Вздох.
Сегодня Элайджа Майклсон монстр.
Мгновение и Пирс исчезает. Исчезает, оставив после себя порыв ветра.
Оставила после себя только порыв ветра и цитрусовых духов с восточными нотками.
Исчезла, сбежала, растворилась в тьме ночи. Концерт окончен. Она танцевала танго смерти.
Исчезла и не слышала крики его жертв. Не видела кровь на его лице. Пролили кровь, потому что кровь – наслаждение, проклятие вампиров. Пролили кровь, потому что был в гневе.
Но, гнев сменится раскаянием.
========== Глава 8. Часть II. Гнев. Раскаяние. Страсть. ==========
*** Нью-Йорк. 2012 год. Дом Одри. Пять часов утра. ***
Кетрин стучит в дверь дома Одри.
Обессиленная, все в крови, одежда разорвана.
Ее жизни угрожала опасность, и теперь Пирс будет бороться за свою жизнь до конца, пойдет на все, чтобы защитить себя. Себя и только себя. Защитит только себя – правило ее жизни.
Пять утра.
За магию приходится платить. Магия требует жертву.
Слабостью Кетрин заплатила за силу. Теперь она слаба. Слаба, как только расстегнулась застежка магического браслета.
Расплачивается слабостью за силу.
Для Пирс только в радость, когда дверь ей открывает Шон. Чернокожий парень, человек, что великий плюс, для обессиленной Кетрин Пирс. Решил открыть дверь незваному гостю, позволить своей девушке остаться в постели в субботнее утро.
Одел брюки, набросил на плечи рубашку, и даже не потрудился застегнуть пуговицы на своей зеленой клетчатой рубашки.
Сонный, зевает, касаясь холодной дверной ручки, два оборота ключом, открывает дверь, думая, что только идиот, или отчаянный мог побеспокоить в такой ранний час.
Шатается, видя гостю его девушки только уже не в таком виде, как при их первой встречи. Вся в крови, одежда разорвана.
Удача. Пирс даже не говорит ни слова, хватает его за горло, прижимает к стене, клыки вонзаются в шею, слишком увлечена, и наслаждается металлическо-соленым вкусом кровью. Кровь придает ей силы. Ведь если бы Кетрин Пирс не испила свежей крови, то платой за силу стало бы иссушение.
Опасность. Одри чувствует опасность. Смертельную опасность, которая грозит ее возлюбленному. Жутко. Вскакивает с постели, даже не затруждается, чтобы набросить на себя халат.
Опасность. Чувствует опасность, чувствует, что, что-то не так…
Чувствует, что может лишиться любви.
Опасность. Выбегает в маленькую прихожую, полуголая, ведь на ней только кружевное нижнее белье. Сталкивается с Пирс. Ужасается, видя, как клыки Кетрин вонзились в шею ее возлюбленного. Сейчас Кетрин отнимает любовь и жизнь.
— Нет! Кетрин!
Сжимает руку, зажмуривает глаза и шепчет заклинание, которое должно причинить Кетрин невыносимую боль.
Умеет терпеть.
Кетрин Пирс научилась терпеть боль. Отбрасывает тело полуживого Шона.
Все же сохранила ему жизнь, ведь не может лишиться такой ведьмы, как Одри. Сейчас ей нужна ведьма.
— Щекотно, - ухмыляется, облизывает кровь с губ.
— Ты могла убить! Убить Шона!– выкрикивает ведьма.
— Прочитай заклинание восстановление, у тебя есть травы, а мне нужна была кровь, и , отдельно спасибо за заклинание барьера,- смело заявляет Пирс. — С твоим драгоценным Шоном ничего плохого не случиться, разве, что горло немного в крови.
— Исцели его! Сейчас! - требует ведьма.
— Ладно, тебе не к лицу злоба, Одди, - опускает на колени перед молодым парнем, прокусывает запястье, придерживает за голову, заставляя его выпить кровь.
Его шанс не ушел, и он будет жить. Будет жить и теперь Одри с легкостью вздыхает, опускает руки, которыми еще несколько секунд назад прикрывала рот, ей легче, шаг в стону лежавшего на полу Шона.
Будет жить, позабыв о том, что мог умереть, позабыв, что столкнулся с демоном ночи. Позабыл. В глазах пустота, словно глаза окутаны пеленой тумана. Позабыл, но в его груди все еще бьется сердце и для Одри это гораздо важнее. Важнее, что тот ,кого она любит рядом с ней.
Пирс сжигает на заднем дворе все, что напоминает о случившемся ночью. Огонь уничтожает все : порванную одежду, украшение, серьги, потрёпанную кожанку.
Огонь только не может уничтожить воспоминания : оторванные конечность, перегрызенные горла, вырванные сердца и кровь. Огонь не в силах сжечь воспоминания. Садится у костра и вглядывается в огонь, вслушивается в треск, надеясь, что он заглушит воспоминания. Одри пришлось отдать свою одежду Пирс, а точнее черное кружевное, аккуратное платье длиной до колена, черные кожаные ботинки.
Шон не понимает, что происходит, но Одри объясняет что ее подруга слегка перебрала с выпивкой в баре и ей нужна помощь. Улыбается через силу ставя перед ним тарелку с горячими тостами политыми ореховом маслом, которое так любил ее парень. Убеждается, что тот завтракает и только после этого выходит на задний двор.
— Что сжигаем, Мисс Пирс?
— Прошлое. Запах оборотней, от которого меня тошнит. Не переношу псину.
— Твой браслет наделен очень сильной магией.
— Я знаю, милочка, и твой парень, с его второй отрицательной, во время подвернулся мне под руку, иначе, из меня вышел бы не очень красивый иссушенный труп, как думаешь? Ты делала, о том, что я просила?
— Шон завтракает, и я намерена присоединиться к нему. Я заказала цветы. И вправду желаешь знать, что я думаю?
Кивает, садится рядом с Пирс, смотрит прямо в глаза, ведь Одри не из тех, кто боится. Она не боится ее. Пирс понимает, что она выскажет все.
— Любовь, забота, счастье, - начинает ведьма. — Ты всего этого не достойна, и знаешь сама. Знаешь и слепо тешишь себя самолюбием и эгоизмом. Все твои поступки, пролитая кровь, бесконечные бега от Клауса исходят от одного – Ты одинока и ненавидишь это. Ненавидишь себя, свои страдания и тебе спокойно только тогда, когда вокруг тебя страдают. Ненавидишь. Ты утонула во всей этой тьме и твою жизнь, даже жизнью назвать нельзя, потому что – это пустое существование.
— Я знаю. Знаю…
— И куда ты теперь пойдешь?
— На кладбище.
— Кладбище?
— Мне не придется пачкать свои руки кровью этой блондиночки. Ее убил один из доверенных людей Клауса, на глазах Элайджи, так даже лучше. Но, спасла мою жизнь. Теперь игру веду я, нужно только вовремя оказаться рядом Элайджей и « утешить» его. Это ведь, такая ужасная потеря.
— И ты спокойно говоришь об этом? Я уж знаю, как ты « утешаешь» мужчин, знаю твои методы.
— Да, потому что плевать на всех, и ты знаешь это. Еще я знаю насколько правильный Элайджа, знаю его слишком долго, поэтому уверенна, что он пожелает поступить правильно и проститься.
— Может, и ты однажды поступишь правильно, Кетрин.
— Я не могу позволить этого. Если я послуплю правильно, то проиграю. Проиграю.
Встает, смотрит на искры. Огонь все равно будет затушен и от него останется только пепел. Пепел.
Стоит и смотрит на пламя. Невыносимо. Кетрин ведь только делает вид, что довольна такой жизнью. Пустой жизнью, да и она сама знает об знает. Знает, что ведет пустую жизнь, которая становится веселее, когда та убегает от Клауса или развлекается проливая соленую кровь. Пустая жизнь. Катерина одела личину
Кетрин и не может просто так снять ее со своего лица, бросить в огонь. Не может, ведь вместе с этой личиной, сгорит и она сама. Сгорит, обратится в пепел. Пламя погубит ее, ведь без личины Кетрин она слабая и беззащитная Катерина. Без этой личины пламя погубит ее. Личина защищает ее от огня и не позволяет пламенем огня причинить ей боль, уничтожить. Уничтожит. Сожжет. А Кетрин не желает гореть, Кетрин желает жить, выживать любой ценой.
*** *Кладбище Вудлон.*
Сказать прощай…
Прощай своей хорошей стороне.
Еще несколько часов назад Элайджа был испачкан кровью : с ног до головы.
Крики, сердца в сжатых пальцах, брызги крови. Кровь окрасила песчаный берег.
Рассвет.
К наступлению рассвета от бойни не осталось ничего, разве что окровавленный платок, который Элайджа выбросил в море.
Ничего.
От Мерлин могла остаться только горстка пепла, но он не допустит этого.
Жаль.
Достойна лучшего.
Элайджа не раскаивается с тем, что жестоко обошелся с людьми своего брата, ведь они отняли у него друга, вырвали сердце Мерлин на его глазах и поплатились. Их путь закончился, так же, как и ее – смертью. Достойное наказание.
Сожалению плюс чувства вины всегда дают в сумме то, что называется раскаянием.
Элайджа Майклсон раскаивается, признает свою вину перед Мерлин. Винит себя в том, что не уберег ее. Не спас. Не защитил. Не остановил.
Признает свою вину и ошибку, и сейчас обращается к Мерлин просьбой о прощении.
Спокоен, поправляет галстук, того, как коснулся деревянной крышке гроба.
В это утро на таком большом кладбище прощался только один человек, да и человек ли вовсе.
Закрытый деревянный гроб на который Элайджа Майклсон положил одинокую трубчатую белоснежную лилию – любимый цветок Мерлин. Она ведь тоже, как и эта лилия была одинока в этом мире.
Одинока.
Одиночеством и завершилась ее вечность.
Вечность завершилась деревянным ящиком, в котором теперь на век запечатано ее сердце.
— Я прошу твоего прощения. Я сожалею, что твоя вечность закончилась заточением в этом ящике. Я ведь тоже был заточен в гроб, благодаря моему брату Никлаусу, и ты знала об этом, знала, как тяжело каждый раз впадать вневедении, а еще труднее возвращаться. Возвращаться из тьмы, оттуда, откуда не существует выхода для людей, и теперь я понимаю, что не только для людей нет выхода из гроба. Выхода нет и для таких монстров, как мы. Любая вечность имеет конец…
Ничто не длиться вечно… Твоей вечности пришел конец и я сожалею, что для все закончилось заточением. Мне жаль… Ты была настоящей и желала помочь… Я прошу твоего прощения и благодарю за каждую подаренную мне минуту.
Комки земли с глухим стуком падают на деревянную крышку. Работники под внушением молча закапывали свежую могилу. Они привыкли к подобной безмолвной работе.
Мелкие камешки, комки почвы сползают по стенкам ямы.
Здесь нет никого кроме его и работников. Привык прощаться в одиночестве. Не умеет скорбеть напоказ. Сдержан.
Не сумел защитить ее.
Не сумел.
Не умеет скорбеть на показ.
****
Могильная плита с надписью : ” Мерлин Жаклин. Доброта – лучшее, что есть в человеке. Это лучшее и погубило такую светлую душу. “
Могильная плита без даты рождения и смерти, ведь это не правильно.
Ухмыляется при виде приближающейся к нему девушке. Он увидел ее тень, силуэт в лучах солнца и никаких сомнений, что это именно она. Вместо стука каблуков шлепанье ботинок, Кетрин шагает вперед, в руках букет алых роз. Он увидел ее тень, узнал бы из миллиона других, словно знал, что она отыщет ее. Отыскала. Кетрин Пирс всегда находит нужных людей, вот только ее не могут найти, пока она не выйдет из тени, не позволит быть найденной, не покажет свое лицо. Беглянка, которую не так уж легко поймать. За ней нужно бежать и догнать. Догнать и только тогда игра закончится. Пока же игра только начинается.
Замирает, вдыхает ее запах. Запах, который, как ему кажется навсегда впечан в его голову. Впечатан, вместе с образом Катерины.
— Глупая, бедная девочка, - бессознательно шепчет Кетрин, наклоняется, кладет на могильный камень цветы.
— У тебя еще хватило наглости прийти сюда, Катерина? Как ты нашла меня?- возмущен, желал смолчать, ведь нет ярости страшнее, чем молчание. Не смог смолчать, ведь поддался ярости.
— Во-первых, спасибо за то, что решил мою проблему с людьми твоего брата, во-вторых я всегда сама нахожу « нужных» и « полезных » мне людей, - уверенно отвечает Пирс.
— Ты все еще жива, а невинная, добрая душа погибла, желая спасти тебя, - заявляет Майклсон. — Ты не испытываешь раскаяние? Ты не раскаиваешься в том, что по твой вине умерла невиновная? Сколько погибли по твоей вине?
— Нет, Элайджа, ведь именно так я всегда выживаю, - ухмыляется, ее ладонь касается ткани ее пиджака. — На войне всегда есть жертвы, погибшие. Я веду войну за свою жизнь. Но стоит сказать спасибо этой блондиночке, что своим появлением она отвлекла так называемых ищеек Клауса. В-третьих, я с радостью утешу тебя, ну ты же умный и понимаешь, о чем я говорю. Я с радостью буду « полезна » тебе, утешу тебя.
Его взгляд первым делом упал на область ее сердце. Элайджа присмотрелся. Сердце. Кетрин понимает, что он задумал. Понимает, научилась продумывать на несколько шагов вперед. Удар, пробивает грудную клетку, сжимает в своих руках ее сердце. Элайджа оказался быстрее, и теперь сжимает в руках ее сердце. Ее сердце теперь в его руках. Ее жизнь зависит от него. Страх, при мысли, что ее через несколько секунд, ее уже небьющееся сердце может валяться рядом с этой могилой, валяться на земле. Пирс колотила мелкая дрожь - такого с ней раньше не было. Раньше она не боялась за свою жизнь, а сейчас она словно в неволи, ее сердце в его руках. Боялась оторвать взгляд от Майклсона. Она Кетрин Пирс, так кто всегда выживает. В душе ещё теплилась надежда на то, что она сумеет остановить его. Остановит. Выживет.
Он прекрасно видит, что она боится, в глазах застыл ужас. Осторожно приподняла голову, Кетрин ведь не верит, что от нее останется только рана в области груди, а ее сердце будет валяться рядом с телом.
— Элайджа! Подожди! Остановись!
В эти минуты Кетрин походила, скорее, на сумасшедшую. Ее руки дрожали, словно в лихорадке, словно и правду помутилась рассудком. Не допустит, чтобы ее жизнь оборвалась, приглушённый стон. Кетрин знает, что одно неверное движение и она умрет. Умрет.
Майклсон напрягся и посмотрел в ее глаза. Напугана. Он не желает тратить свое время на нее. От нее ведь невозможно ждать того, что она поступит правильно, или испытает такое чувства, как раскаяние. Невозможно изменить ее. Невозможно заставить видеть свет, если ее окружает тьма. Знает, но все же Элайджа выслушает ее. Знает, что не сможет вырвать сердце из ее груди. Знает, что гнев и ненависть не сильнее любви. Любовь сильнее.